ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Feb. 17, 2015

Однако в итоге получилось, что Сергей Лавров оказался прав. Минские переговоры не просто завершились подписанием соглашения, оно оказалось «лучше, чем супер» с точки зрения интересов Москвы. «Приднестровизация» конфликта на российских условиях (безопасность ополченцев, сохранение за ними освобожденной территории и контроля над их границами) позволит России решить проблемы в текущих отношениях с Евросоюзом. Конечно, Киев сразу же начал нарушать прописанные пункты. Так, вопреки договоренности об амнистии украинские власти заявили, что не собираются снимать уголовное преследование лидеров ополченцев. «Эта амнистия никоим образом, подчеркиваю это, не может быть предоставлена тем, кто был задействован и привлечен к преступлениям против человечности», — заявил министр иностранных дел Павел Климкин. Но в России отдают себе отчет во временном характере подписанного соглашения и в принципе не против, чтобы его нарушила украинская сторона. Видимо, поэтому в договоре записан ряд других пунктов помимо амнистии, соблюсти которые Порошенко не сможет, если, конечно, хочет остаться президентом Украины.

Понятно, что локальный успех вторых Минских соглашений — это лишь работа над ошибками, совершенными российской дипломатией в последние годы на постсоветском пространстве. Для устойчивого удержания стран постсоветского пространства в своей орбите эффективнее, конечно, использовать инструменты «мягкой силы» (влияние на гражданское общество, на систему образования, а также на формирование ценностных архетипов в этих странах). Однако для того, чтобы перейти к этой стратегии, нужно завершить украинский конфликт. Причем именно в свою пользу.

Путин всех пересидел

Формулировки ключевых пунктов рожденного в шестнадцатичасовых муках соглашения более чем устраивают Москву. Кремлю удалось добиться согласия Украины прекратить наконец артиллерийские обстрелы городов Донбасса. С начала года в регионе погибло более двухсот мирных жителей (по некоторым оценкам, только за время активных боевых действий в феврале погибло более двухсот пятидесяти мирных жителей). Украинская артиллерия систематически уничтожала инфраструктуру и экономику Донецка, Горловки и других городов – преследуя цель снизить мобилизационную базу ополченцев, вынуждая мирных жителей покидать свои дома, чем фактически подрывало саму возможность восстановления нормальной жизни в регионе. Поскольку гарантии Киева не имеют в данном вопросе никакой ценности, было принято решение отвести украинские артиллерийские системы от линии фронта на 25 километров и дальше (в зависимости от типа вооружения). Отвод техники должен начаться не позднее 17 февраля и завершиться в течение двух недель. На такое же расстояние отводится и тяжелое вооружение ополченцев.

Однако тут есть одна тонкость: линия, от которой ведется отсчет расстояния, у каждой из сторон своя. Украинцы отводят тяжелое вооружение от линии фактического противостояния, тогда как ополченцы — от линии разделения сторон, зафиксированной 19 сентября. И это, по сути, одна из двух незначительных уступок, на которые ополченцы пошли в вопросе об удержании под контролем территорий, взятых ими в ходе январско-февральского наступления. (Вторая уступка в том, что на свежеосвобожденные территории не будет распространяться действие закона «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», который Рада должна принять до середины марта.) Фактически России удалось добиться официального (!) сохранения этих территорий под контролем ополченцев, решив таким образом один из принципиальнейших вопросов на переговорах в свою пользу.

Самая большая проблема в вопросе об отводе тяжелой техники возникла с Дебальцевом — украинский президент отказывался признавать наличие котла и отдавать эту территорию под контроль ополченцев. Однако Владимиру Путину удалось поставить Петру Порошенко весьма хитроумную вилку.

Идея этой вилки в том, что контроль украинской стороны над окруженным Дебальцевом вступает в противоречие с Минскими соглашениями. Учитывая небольшой диаметр котла, украинские власти обязаны полностью очистить его от тяжелого вооружения (в любой его точке оно будет находиться менее чем в 25 километрах от линии соприкосновения с ополченцами). Кроме того, очевидная попытка деблокирования котла (чтобы снабжать окруженную группировку или хотя бы вывести оттуда тяжелое вооружение) с 15 февраля будет означать срыв режима перемирия по вине украинской стороны, о чем прямо и сказал Владимир Путин. Фактически получается, что если до 15 февраля украинским войскам не удастся деблокировать котел, то Минские соглашения легитимируют режим его осады. Именно поэтому было принято решение, что вопрос Дебальцева будет решаться в рамках отдельной контактной группы, то есть ополченцам дается возможность добить дебальцевский котел и вернуть контроль над стратегически важным городом. В связи с этим российский президент уже призвал украинских солдат сложить оружие и спокойно уйти (ополченцы даже пообещали им «почетный» выход из котла). Но понятно, что любое разрешение этой ситуации станет ударом по репутации Порошенко.

Еще один важнейший вопрос — контроль над границей — тоже был решен в пользу Новороссии. Выступая перед журналистами, украинский президент гордо заявил, что, согласно минским договоренностям, украинские пограничники вернут себе контроль над КПП на границе между непризнанными республиками и Россией к концу 2015 года. Однако это лишь первая половина пункта. В соответствии же со второй его половиной возврат контроля возможен только по согласованию с ополченцами, которых должно устроить содержание принятого Украиной к этому времени закона о децентрализации. При этом с большой долей вероятности можно говорить, что: а) такое предложение не будет принято, поскольку то, что устраивает ополченцев, не устроит Верховную раду, и наоборот; б) даже если произойдет чудо, украинские депутаты начнут мыслить в государственнических категориях и проголосуют за закон, ополченцев он все равно может по каким-то причинам не устроить, и они получат легитимный повод не передавать границу украинской погранслужбе.

Москва не особо сопротивлялась и пункту о выводе «всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины под наблюдением ОБСЕ», а также «разоружении всех незаконных групп». В условиях перемирия нужды в «отпускниках» в Донбассе нет, к тому же ополченцы объявили мобилизацию и вполне смогут контролировать безопасность своей территории собственными силами. Да, Киев наверняка потребует роспуска отрядов ополченцев как «незаконных групп», однако он сам подписался под тем, что они таковыми не являются. В тексте самого Минского соглашения ополченцы названы вооруженными формированиями отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины — без слова «незаконные». К тому же закон «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей», который Рада должна принять через месяц, содержит пункт о «создании отрядов народной милиции по решению местных советов с целью поддержания общественного порядка в отдельных районах Донецкой и Луганской областей». И в этих отрядах народной милиции могут быть хоть танковые дивизии.

План без плана

Пункты соглашения не просто завершают очередную активную фазу украинской гражданской войны победой России. Они полностью соответствуют выгодному для Москвы сценарию дальнейшего развития ситуации на Украине.

По вопросу о том, что есть стратегический «хитрый план Путина», сломали уже множество копий. Ура-патриоты и их «коллеги» с противоположного фланга утверждают, что в Кремле лелеют идею танкового броска на Киев. В рамках этой версии переговоры и перемирие, конечно, означают поражение. «Благодаря гибели и мужеству сотен наших ребят под Дебальцевом, в районе аэропорта, под Мариуполем мы показали Путину, что его усилия абсолютно бесполезны. Он со всей огромной Россией, которая в тридцать раз больше, чем Украина, с населением в три раза больше, чем на Украине, так и не смог с участием своей регулярной армии победить наших ребят, — говорит украинский депутат Антон Геращенко. — Конечной целью операции было захватить Славянск и Краматорск уже 10 февраля. Этого не получилось… Поэтому Путин проиграл на всех фронтах».

Однако понятно, что в реальности никакого «штурма Киева и Львова» в Кремле не замышляют1. Смысл плана скорее заключается в отсутствии жесткого планирования — при наличии стратегического видения. Поскольку украинский конфликт слишком динамичный, в нем чересчур много переменных (внешних и внутренних сторон конфликта, их различных интересов), то выстраивание четкой линии поведения невозможно — и заведомо проигрышно. Поэтому упор был сделан на тактические действия: у Кремля есть четкое понимание своих целей, и он маневрирует, изыскивая наиболее удобный способ сделать шаг в направлении этой цели в каждый конкретный момент.

Ключевой задачей, безусловно, является не только гарантия безопасности ДНР и ЛНР, но и принуждение Украины к федерализации и нейтральному статусу. Понятно, что добиться этого чисто военным путем невозможно. Не потому, что российская армия не в состоянии взять Киев и навязать стране новую форму национального проекта, — просто сопутствующий ущерб будет слишком велик. Как и в случае с активным наступлением ополченцев прямо сейчас и выходом их к Запорожью и Харькову. Вставать в позу и требовать включения в Минское соглашение пункта о необходимости полной федерализации в данный конкретный момент тоже бессмысленно — это, перефразируя китайскую стратагему, бросание яшмы ради получения кирпича. Порошенко мог бы согласится на референдум (который будет однозначно провален) и в обмен потребовать у России реальных уступок.

Поэтому Кремль изменил тактику и пошел другим путем, целью которого станет принуждение Украины к федерализации за счет целого комплекса мер. Первый шаг понятен — это заморозка, «приднестровизация» конфликта, которая резко усилит центробежные тенденции на Украине (до сих пор внутренние конфликты в лагере «свидомых» гасились наличием общей угрозы). В условиях подмороженного конфликта более активно будут вести себя олигархи с подконтрольными им частными армиями, а также ультранационалисты, которых Киев так и не сумел полностью перемолоть в котлах (13 февраля появилась неподтвержденная информация о том, что лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярошсобирает вокруг себя территориальные батальоны), а также простое население, которое начнет потихоньку понимать, что причины резкого ухудшения социально-экономической ситуации коренятся в Киеве. И чем более серьезными будут волнения, тем больше будет у Москвы возможностей для маневрирования и влияния на ситуацию через экономические и политические инструменты, ведь очевидно, что ЕС даже с помощью МВФ украинскую экономику от краха не спасет. По словам главы Минэкономразвития РФ Алексея Улюкаева, Киев уже обратился к России с просьбой реструктурировать кредит на 3 млрд долларов, выданный в конце 2013 года, и получил предсказуемый отказ.

Управляемая и постепенная дестабилизация Украины, активизация столкновений внутри «свидомого» лагеря приведут к разочарованию электората в идеях Майдана и к элементарному сравнению двух тезисов: «за что прыгали» и «чего добились». В этом случае возможно снятие табу с запретных идей наподобие той же федерализации. Ряд политиков уже говорит, что без федерализации Украина не выживет. «Как автор конституционной реформы 2004 года, я имею право сказать: изменения в Основной закон, обеспечивающие расширение прав регионов, давно назрели, и затягивать с выполнением этого требования народа — значит создавать угрозу безопасности нашей страны», — говорит лидер общественной организации «Украинский выбор» Виктор Медведчук.

Пока что эти политики считаются маргинальными, однако окончательный крах экономики и желание олигархов1 получить больше полномочий на местах может изменить тренд. При этом сами украинские власти процессу мешать уже не будут: позиции Порошенко еще больше ослабеют, и ему нужны будут российские деньги. Главное в этой ситуации — сохранить управляемость этой дестабилизации и слабого Порошенко, не допуская при этом военного переворота и прихода к власти радикалов. Конечно, и на этот случай есть варианты реагирования: радикалы сами, своими руками срывают Минские соглашения, и ополченцы «идут на Харьков». Но все-таки Путину нужен не большой буфер на западных границах России, а контроль над всей Украиной1.

Ограниченно самостоятельный

Впрочем, сохранить эту управляемость будет непросто. Слишком много сил готовы воспользоваться уступками Порошенко в Минске в своих целях.

Проблема нынешнего украинского президента в том, что он является ограниченно самостоятельным игроком как минимум с нескольких сторон. И самое плохое, что интересы этих сторон во многом взаимоисключающие — это, собственно, и продемонстрировали переговоры в Минске. Запад (предоставляющий Порошенко политическую поддержку, деньги и место, куда, если что, можно сбежать) требовал от него компромисса с Путиным и отказа от эскалации. Внутриукраинские радикалы, соглашающиеся терпеть Порошенко во главе государства, навязывали ему жесткую позицию и отказ от любых уступок «террористам и агрессору». Тандем Турчинов—Яценюк требовал продолжения гражданской войны до победного конца.

Минские переговоры шли так долго именно потому, что украинский президент пытался каким-то образом совместить эти интересы, однако этого можно было добиться лишь с помощью жесточайшего давления Евросоюза на Россию. А поскольку Владимир Путин выстоял, то Порошенко пришлось выбирать. После серьезного внушения со стороны канцлера ФРГ Ангелы Меркель и президента Франции Франсуа Олланда он решил удовлетворить интересы Евросоюза. Одним из главных побуждающих факторов стал новый кредит МВФ на 17,5 млрд долларов (директор-распорядитель фонда Кристин Лагард сделала заявление о нем после согласия Порошенко на итоговый компромисс).

Однако выбор президента может дорого стоить ему на внутренней арене. Собственно, противники уже начали подготовку. Именно этим, в частности, объясняется так называемое наступление батальона «Азов» под Мариуполем, начатое 10 февраля. Руководство «Азова» в первый же день отчиталось об успехах, в частности о захвате населенных пунктов Широкино, Саханка и др. Однако для ополченцев и всех, кто более или менее знаком с оперативной ситуацией возле Мариуполя, эти заявления выглядели, мягко говоря, странно: украинские солдаты в боях и с потерями занимали населенные пункты, в которых ополченцев не было (эти поселки находились на нейтральной полосе). А вот попытки «Азова» продолжить наступление на реально занятые ополченцами населенные пункты закончились неудачей. По словам самих «азовцев», она была связана с нехваткой топлива. «Бойцы готовы идти и сражаются дальше, но мы застряли из-за банальной причины — у нас нет солярки, заправляем за свои деньги, а они заканчиваются. ВСУ почти не заправляет», — говорится в официальном сообщении «Азова».

Смысл этого спектакля заключался в одном — в контрасте. «Успехи» наступления, которым командовал глава Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины Александр Турчинов, должны были контрастировать с ситуацией в дебальцевском котле, до которого украинскую армию довел человек президента начальник украинского Генштаба Виктор Муженко, а в Минске президент фактически бросил этих бойцов на произвол судьбы. И если ополченцам все-таки удастся ликвидировать котел, то у тандема Турчинов—Яценюк появится идеальный повод для обвинения Порошенко в предательстве на фоне «героизма» главы СНБО.

В этой ситуации у президента может быть лишь один аргумент, доказывающий его успех в Минске, — Надежда Савченко. По словам Порошенко, Путин обещал освободить ее в рамках пункта об освобождении задержанных лиц. «Я был проинформирован, что это должно быть сделано в ближайшее время после завершения медицинской экспертизы и предварительных выводов следствия. Я обратился, чтобы это было сделано немедленно, и мое обращение поддержали президент Франции и канцлер Германии. Это была наша совместная позиция», — заявил украинский президент.

Правда, у Москвы несколько иная точка зрения на этот вопрос. «Автоматического механизма освобождения человека, обвиняемого в соучастии в убийстве, в данном случае российского журналиста, не существует», — пояснил глава комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков. По его словам, против Надежды Савченко «выдвинуты очень серьезные обвинения, и, чтобы они были сняты, либо следственные органы должны прийти к тому, что эти обвинения недостаточно обоснованны, либо должен состояться суд, который примет решение о ее невиновности». Что касается слов украинского президента, то, по мнению российского депутата, «если Порошенко сделал такое заявление, находясь в Минске, видимо, ему было важно послать сигнал в Киев, что он чего-то добился по судьбе Савченко». В итоге украинский президент сейчас сильно зависит от намерений своего российского коллеги: если Путин в итоге не пойдет навстречу Порошенко и не даст ему «символ победы» в лице задержанной летчицы, то у Порошенко возникнут проблемы, и он может и не усидеть в своем кресле до конца года.

Запад ограниченно доволен

Коллективный Запад исход переговоров тоже в целом устраивает. Евросоюз и Соединенные Штаты получили гарантии, что конфликт будет как минимум оставаться в управляемой фазе.

Европейские политики высказывают двойственные чувства. Антироссийски настроенная их часть недовольна половинчатостью принятых соглашений. «Решение абсолютно слабое, — заявила Даля Грибаускайте. — Основная часть решения — контроль над границами. Этот вопрос не был согласован или решен. Граница открыта для прохода любых военных и любого вооружения». Другие же объясняют, что в данной ситуации это максимум, чего можно было добиться. «Мы тоже хотели бы большего. Но это то, на что этой ночью смогли согласиться президенты Украины и России. Мы надеемся, что здесь, в Минске, обе стороны договорились серьезно и с добрыми намерениями. И мы ожидаем, что они на наиболее сложном этапе, до вступления в силу режима прекращения огня, воздержатся от всего, что может подорвать существующие договоренности», — говорит министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер. А Франсуа Олланд вообще назвал результаты переговоров в Минске облегчением для Европы и надеждой для Украины.

Для Европы это действительно облегчение: заключение нового соглашения между конфликтующими сторонами гарантирует, что конфликт как минимум на какое-то время будет подморожен и не перейдет в активную стадию из-за действий Киева (например, из-за введения военного положения, на которое вынужден был бы пойти Порошенко) или поставок оружия Украине из США или других европейских стран. «Проблема в том, что даже ограниченные поставки Москва может воспринять как открытие ящика Пандоры. Посчитать, что если сегодня она не отреагирует на поставки автоматов и ПТУРов, то завтра пойдет тяжелая техника. И в результате Москва пойдет в решительное наступление, которое приведет к печальным последствиям как для Украины и России, так и для всей Европы», — говорит замдиректора центра комплексных европейских и международных исследований Высшей школы экономики Дмитрий Суслов. Представитель российского МИДа Александр Лукашевич подтвердил, что возможные поставки США оружия Украине — прямая угроза безопасности РФ. Сейчас же угроза снабжения Украины тяжелым и высокотехнологичным вооружением отпала2, а поставки обычного оружия (не способного изменить баланс сил, к тому же эти поставки можно уравновесить через «военторг») не будут восприниматься Москвой столь болезненно.

Теперь Евросоюзу нужно сделать новый шаг — решать что-то с санкциями. Москва будет требовать их снятия, и, безусловно, она недовольна тем, что, несмотря на успех в Минске, введенные в начале февраля новые персональные санкции в итоге будут все-таки имплементированы.

Что же касается Соединенных Штатов, то их отсутствие на переговорах не означало, что их интересы там не соблюдались. «Позиция Вашингтона в отношении России крайне жесткая и неадекватно ультимативная, поэтому ЕС поступил верно, оставив США в стороне от переговоров, но вместе с тем проводя постоянные двусторонние консультации и тем самым заочно вводя Америку в обсуждение», — говорит глава аналитического бюро Alte et Certe Андрей Епифанцев. И американцы вполне могут быть довольны тем, как их интересы были учтены в Минске.

С одной стороны, США, которые добились обеих своих целей на Украине (экономическое наказание России за Крым и недопущение потенциального российско-европейского союза, который мог бы привести к усилению ЕС и большему равноправию в трансатлантических отношениях), не допустили эскалации конфликта и его перехода в неуправляемую фазу. Этот переход мог бы привести к более активному вовлечению США в украинскую гражданскую войну и, как следствие, вызвать холодную войну с Россией. И в этой холодной войне Вашингтон понес бы крайне серьезные, в каком-то смысле даже неприемлемые, потери не столько в конфликте с Россией, сколько за счет действий Москвы на других фронтах американской политики (например, от продажи новейших российских систем ПВО в Иран или заключения новых масштабных договоров на поставки российских ресурсов в Китай, защищая его от американской «стратегии анаконды»).

С другой стороны, Вашингтон сохранил возможность в любой момент вывести конфликт из замороженной фазы и снова столкнуть лбами Брюссель и Москву (особенно если он увидит, что «хитрый план Путина» срабатывает). Например, просто заявить, что Россия не вывела свои войска с Украины, ведь в отношении Кремля на Западе действует презумпция виновности1. А «доказать невиновность», помимо того что изначально неразумно, еще и технически практически нереально, учитывая отсутствие объективных институтов контроля. «Мы видим российских боевиков и российское оружие. Но мы не можем сказать, и они нам не скажут, из какой они части и представляют ли они регулярные войска», — поясняет генеральный секретарь ОБСЕ Ламберто Заньер. Кроме того, по его словам, «в Донецкой и Луганской областях есть места, куда мы не можем просто так попасть из соображений безопасности, поэтому мы говорим, что не знаем всего до конца, потому что не все видим своими глазами».