ТОП 10 лучших статей российской прессы за
June 30, 2016

Лариса: А мы с Сашей, как назло, забыли ключи. Стоим за дверью и понять не можем, почему Инна громко плачет, но не открывает нам, и где Максим...

Инна: Оказывается, он, уложив меня спать, решил на турнике во дворе позаниматься, мышцы подкачать. Лето было, стояла сильная жара, а ночью прохладно, вот он и выбрал время. (Смеется.)

Лариса: Сын быстро прибежал, дверь открыли, ребенка успокоили.

— Лариса, а бывало, что вы по несколько дней дома отсутствовали?

Лариса: Больше того скажу: на проект «Последний герой» на остров я уехала на 43 дня. Инне тогда только 13 лет исполнилось. Но она же не без присмотра осталась. За главного дома был папа, он отправлял ее в школу, варил кашу, да и бабушка помогала. А иногда и старший брат. Все держали руку на пульсе.

Инна: Я была единственной, кто к маме на остров ездил. Папа и брат работали, не смогли. Я одна летала.

— В 13 лет? Одна? Так далеко?

Инна: Ну я же не совсем одна была. С группой. То есть с такими же родственниками. С Матвеем Лыковым, сыном Саши Лыкова, например...

Лариса: Там был такой сюжет по сценарию: к участникам на остров приезжают родственники. Вот только нам не сразу разрешили встретиться с ними — их под телекамерами выстроили наблюдать за очередным нашим конкурсом. Помню, как я увидела дочь на расстоянии. И ужасно распереживалась. Потому что ты стояла в джунглях, без панамки, под палящим солнцем. Какой уж там конкурс, у меня одна мысль была: как бы мой ребенок не получил солнечного удара с непривычки. Конкурс длился долго, часа четыре. Все это время родственники с тревогой и надеждой наблюдали за участниками состязания. Ведь победитель мог провести с родными сутки, а все остальные — всего лишь одну минуту. Я тот конкурс не выиграла...

— Какое-то все-таки издевательство над ребенком...

Инна: Ради этой минуты мы летели туда два дня. Собираясь на остров, я знала, что будет совет и кого-то одного выгонят из племени. И думала: Господи, только бы выгнали мою маму! Сейчас бы пару дней с ней вместе провели и полетели бы домой. Но нет, она там еще долго пробыла, практически до конца. И нам пришлось обходиться без нее. А потом, года через четыре, мама приняла участие в шоу «Ледниковый период» на Первом канале. И снова пропала из жизни семьи.

Лариса: В тот период я могла увидеться с детьми только на катке. Инна с Максом приходили на тренировки, поддерживали меня. И мне это придавало сил — то, что просто стояли там мои два родных человечка... Муж не приходил, потому что боялся даже смотреть, как я кружу по льду, рискуя себе что-нибудь сломать... Зато Саша очень трогательно обо мне заботился дома. Когда я приступила к тренировкам, мне выдали коньки. Но они были мне на размер велики. Через несколько тренировок я натерла ноги так, что на ступнях у меня были кровавые раны. Приходилось не просто наклеивать пластыри, а надевать специальные силиконовые вставки. Долго это продолжаться не могло, и я попросила коньки своего размера. Традиционных женских, белого цвета, для меня на складе не нашлось. Видимо, потому, что у меня самый ходовой размер ноги. Зато на мою ногу нашлись мужские. Они были очень удобные, но черного цвета.

Так муж перед каждой съемкой красил их в белый цвет, потому что после выступления они теряли товарный вид. До сих пор помню, как Саша любовно закрашивает белой краской какие-то потертости, трещинки... Муж очень заботливый, просто невероятно! Когда я уезжала на съемку или гастроли, всегда находила в своей сумочке записку от Саши с трогательными, очень личными посланиями, пожеланиями удачи, признаниями в любви... Мне невероятно повезло еще и в том, что более чем за тридцать лет совместной жизни мой муж ни разу ни словом, ни делом не упрекнул меня в том, что я много работаю и меня не бывает дома. Может быть, потому, что он и сам много работал. У нас в семье всегда действовало золотое правило: кто дома, тот и за старшего. Когда Саша уезжал в командировку или был занят на съемках, детьми занималась я.

— Кажется, Инна с Максимом очень дружны?

Лариса: Из Максима получился прекрасный старший брат и незаменимый наш помощник. Когда дочка родилась, я снималась в программе «Зигзаг удачи». Приезжала на машине, чтобы покормить Инну, и сразу же уезжала обратно. Бабушка ухаживала за ребенком, но, когда уставала, Максим мог ее запросто подменить. Однажды я, придя домой, обнаружила, что мой 11-летний мальчик стоит у гладильной доски и гладит пеленки и подгузники! Еще он любил гулять с Инной в парке.

— Инна — необычное имя. Это, случайно, не Максим придумал назвать так сестру?

Лариса: Это было наше общее решение. Мы долго перебирали имена, нам хотелось найти такое, чтобы принесло счастье и успех.

Инна: Я слышала версию, что вы искали имя, которое бы не встречалось ни у кого из родственников. Чтобы у меня была своя судьба.

Лариса: Да, и это тоже. И я вспомнила, что у нас в отделе дикторов была Инна Ермилова — очень благополучная, умная, воспитанная, интеллигентная. Когда я рассказала об этом Саше, у него возникла своя приятная ассоциация с этим именем. И мы назвали дочь именно так. И только спустя какое-то время узнали, что Инна — древнее мужское имя. В переводе означает «стремительный бурлящий поток». И вот это-то обстоятельство мы и не учли. (Смеется.)

— Что, в подростковом возрасте поток сильно бурлил?

Лариса: Кажется, у нее подростковый возраст начался с рождения. Иногда мне хотелось впасть в летаргический сон, а проснувшись, обнаружить, что моя дочь уже выросла, стала взрослой, родила детей и они уже подростки. И вот тогда-то потереть руки. (Смеется.) Может быть, я была слишком требовательной мамой. Например, хотела, чтобы дочь всегда делала уроки за прекрасным удобным письменным столом, сидя с ровной спиной. А Инна умудрялась расположиться с тетрадками где-то в кресле, на диване, лежа на полу. Еще она могла заснуть с книжкой в руках, не выключив света. И мы с Сашей только в три часа ночи обнаруживали, что в комнате ребенка не погашена люстра. И возможно, дочь заснула лишь полчаса назад, а завтра с утра ей вставать в школу...

Инна: В подростковом возрасте я была эмоциональная, могла при возникающих разногласиях повысить голос, вступить в дебаты на повышенных тонах. У меня по любому вопросу всегда было свое мнение. Мне недостаточно было просто сказать: «Нельзя». Требовалось всегда объяснить причину запрета. Например, я захотела сделать себе дреды, а мама объяснила, что волосы будут испорчены, придется их потом совсем отрезать. И я вняла аргументу. Кстати, когда я была виновата, всегда принимала наказание как должное. Помнишь, мама, ты меня на все каникулы, на целую неделю, посадила дома под домашний арест?

Лариса: Это когда ты на мопеде решила прокатиться? (Улыбается.)

Инна: Ну да. Мальчик решил меня покатать. Конечно же без шлема. Это я сейчас понимаю, что лучше бы я голову дома оставила, чем без шлема куда-то ехать, а тогда... И конечно же мы увлеклись ездой и не заметили, как наступил вечер. Мама сильно волновалась. А когда меня привезли, тут же объявила о наказании. Ну провинилась. Что поделаешь? Наказана значит наказана. Заслужила.

— Ну, знаете... Не вижу тут ничего особенно проблемного. Напротив, вы, кажется, были довольно послушным ребенком...

Инна: Пожалуй, я излишне остро реагировала на некоторые разговоры. Например, когда мама прилетела с острова, она сказала то, что меня сильно задело.

Лариса: Я тогда не очень удачно пошутила. Сказала, что Инна растолстела. Но это действительно была просто шутка. И вот почему. На шоу «Последний герой» я оставила 15 килограммов веса. Вернулась оттуда совсем худая. До путешествия на Гаити у нас с Инной был примерно один и тот же размер, а тут какие-то вещи стали мне как раз, а Инне малы.

Инна: Мне было 13 лет, начался переходный возраст, и я слегка прибавила в весе. Не сильно — пышкой я не была никогда, но вполне достаточно, чтобы сарафан, который маме был впритык, на мне сидел как на барабане.

Лариса: К тому же наряд был в мелкий цветочек. Вот и получилось, что Инна в нем выглядела полнее, чем на самом деле. Я сказала лишь одну фразу, шутливо, с улыбкой: «Ох, ничего себе! На тебе платье трещит!» И этого оказалось достаточно, чтобы дочь решила, что ей необходимо сесть на диету. И на какую! Дочь стала откровенно голодать.

Инна: Причем периоды голодовки заканчивались тем, что я съедала килограмм шоколада — и снова набирала вес. Только недавно я поняла, что страдала булимией. Три дня могла ничего не есть, а потом набрасывалась на еду. Вес все время колебался. Родители были страшно обеспокоены. Все это длилось шесть лет.

Лариса: Дочери казалось, что ее вес не меняется. А мы с папой видели, что она тает на глазах. Спас положение папа. Изо дня в день он говорил Инне: «Какая же ты худенькая! Какая худенькая! Тебе бы чуть-чуть поправиться...

Инна: В итоге я решила, что с меня хватит, и стала нормально питаться. Самое смешное, что как только я начала есть, я похудела еще больше. Столько, сколько я вешу сейчас, я не весила никогда. При этом у меня сейчас гармоничная фигура, нет болезненной худобы. Я рада, что для меня все закончилось хорошо и подростковые комплексы не переросли в серьезные проблемы.

Лариса: Самое удивительное, что в итоге дочь настолько «примирилась» с едой, что научилась прекрасно готовить! Даже непонятно, откуда у нее такой талант. Я сама, конечно, могу приготовить обед из трех блюд, но не люблю тратить на это время. А дочь лет пять назад вдруг стала увлекаться кулинарными книгами, всевозможными рецептами. Даже на курсы поступила. Как-то я пришла к ней в гости, и она удивила меня, подав невероятной красоты десерт. Кажется, тирамису. Такого вкусного я даже в ресторанах не пробовала!

Инна: Для меня очень важно научиться готовить блюдо в той стране, где оно исторически появилось. Например, штрудель я освоила на кулинарных курсах в Вене. А знаменитый тайский суп «том ям» — в Таиланде. Готовка для меня большое удовольствие. Таким образом я снимаю стресс. Жаль, что у нас дома все на диетах. И борщ, в котором ложка будет стоять, мне не для кого готовить. Даже смотреть на разные приспособления для готовки — и то для меня удовольствие. Поэтому у меня на кухне много шкафов, много места для посуды. В этом мы с мамой совсем не похожи.

Лариса: У меня должно быть ровно столько устройств и посуды на кухне, чтобы они умещались в то пространство, которое я заранее для них предусмотрела. Ни одной лишней банки, ни единого венчика!

Инна: Просто ты не фанатеешь от готовки. Зато ты, например, любишь косметику. Ты же не будешь ограничивать себя в косметике из-за того, что шкаф, который ты заранее под нее отвела, слишком маленький? Нет, ты просто выберешь шкаф побольше. Еще у тебя вазы есть под любой цветок, и множество горшков, и какие-то особые прикормки для растений.

Лариса: А еще у меня много обуви. Целая коллекция! (Улыбается.) Ну и, конечно, все это организовано в особом пространстве.

— Насколько я понимаю, вы с Инной живете раздельно?

Инна: Я живу одна с девятнадцати лет, с тех пор, как стала сама зарабатывать. В девятнадцать лет я окончила школу моделей Славы Зайцева и начала участвовать в показах. Это было хорошим способом заработать. При этом работа была интересная. Я общалась с людьми, много путешествовала.

Лариса: Я поддержала решение дочери пойти в школу моделей. Для девочки это всегда хорошо: тут и правильная осанка, и умение себя держать, и понимание, какие вещи красивы, какие нет, и что такое мода. Правда, мы с дочерью сразу обсудили, что профессию на всю жизнь из модельного бизнеса делать не стоит. Ведь профессиональный век модели очень короток. Рано или поздно все модели либо выпадают из обоймы и становятся домохозяйками, либо вынуждены искать другие источники заработка. Я всегда говорила, что у женщины должна быть интересная работа, чтобы состояться во всех смыслах. Был непростой момент, когда Инна в пятнадцать лет бросила рисовать. А ведь талант к рисованию у дочери проснулся очень рано — года в три. Все началось с набросков лошадей (мы тогда жили недалеко от ипподрома). Получалось так здорово, что мы с мужем решили целенаправленно развивать этот талант в дочери.

Я наняла ей в преподаватели профессионального художника. У нее прекрасно получалось, она даже принимала участие в выставках. Мне казалось, что с таким талантом можно получить замечательное образование, чудесную женскую профессию в той же Англии. Например, художника по тканям или дизайнера интерьеров. Но при этом жизнь пишет свой сценарий, и ничего тут не поделаешь. Когда она объявила, что больше не хочет рисовать, я одного боялась: только бы не физкультурный институт! Инна всегда была активным ребенком и очень любила спорт. Чем она только не занималась! И верховой ездой, и водным поло, и дзюдо, и акробатикой. А как раз в этом возрасте увлеклась баскетболом. А насчет будущей профессии она сказала: «Я хочу продавать профессиональных спортсменов!» Мне казалось, что спортивный менеджмент — это совсем не женское дело. И немного опасное... Мы стали отговаривать дочь. Говорили: «Хочешь уметь что-то продавать? Хорошо! Но пусть это будет образование широкого профиля».

Инна: Так я поступила на факультет пиар-технологий. Но все оказалось не так, как мне представлялось. Я даже одно время подумывала: а не бросить ли мне институт? Просто до этого мне очень повезло со школой. В школе всегда учитывалось мнение учеников, а в институте все было по-другому. К тому же очень сильно расстраивала строгая система занятий. Нельзя было пропустить ни дня!

Лариса: У нее тогда был мальчик, ему как-то удалось ее уговорить.

Инна: И я отсидела в институте пять лет. Простите, что так говорю, но вуз ассоциировался у меня с тюрьмой. Сейчас-то, конечно, я очень благодарна и тому мальчику, и родителям. Слава богу, что я учебу не бросила. Хотя в итоге занимаюсь не пиар-технологиями, а рекламой.

Лариса: Я вижу, как она реализовывается в своей работе. Это занятие — ее. Тут и организаторские способности дочери востребованы, и деловая хватка. Мне нравится, что Инна нашла себя и что у нее получается.

— А как у Инны с личной жизнью?

Инна: У меня сейчас совсем нет на нее времени. Слишком много работаю. Зато у меня есть собака. И я хочу вторую. А мои планы на ближайшие пять лет — три собаки. (Улыбается.)

Лариса: С одной стороны, каждой матери хочется, чтобы дочь скорее вышла замуж, стала матерью. С другой стороны, я понимаю, что сейчас у Инны — самое время для реализации. Именно сейчас, пока есть силы, желание, амбиции. Главное, не упустить момент еще и личной самореализации, семьи.

Инна: Но моего будущего мужа должны еще одобрить родители. Знаю, мама будет очень строга по поводу моего выбора.

Лариса: А что? У нас уже есть выбор?

Инна: Мама, спокойно, когда появится, ты узнаешь об этом первой. И конечно, мой «выбор» будет похож на папу — чтобы так же заботился.

Лариса: Мне просто хочется, чтобы дочь была счастлива. Чтобы у нее была любовь, поддержка и теплота. Потому что одной карьеры, даже очень успешной, женщине мало.

Благодарим отель «Балчуг Кемпински Москва» за помощь в организации съемки