ТОП 10 лучших статей российской прессы за
March 23, 2023

Основной всплеск потребительских настроений в первом квартале наблюдается среди молодых респондентов (16–29 лет) — тут индекс вырос сразу на 10 п. п., до минус 13%.

Это может объясняться рекордно низкой безработицей при росте спроса на труд. В феврале в ЦБ отмечали, что во многих регионах компании перешли к активному найму молодежи и людей пенсионного возраста из-за дефицита работников.

В пользу продолжающегося с начала года роста потребительского спроса (см. “Ъ” от 1 марта) в феврале—марте свидетельствуют данные «Сбериндекса» о тратах граждан по картам «Сбера» и данные о тратах из панели компании «Ромир». Первые фиксируют номинальное увеличение трат на товары и услуги с 13 по 19 марта на 6,8% в годовом выражении против 2,7% на предыдущей неделе (с упором на промтовары и услуги, в т. ч. авиабилеты), несмотря на высокую базу конца февраля — марта 2022 года. По данным же «Ромира» за тот же период, номинальный рост трат составил 5,8%, хотя в предыдущие две недели не смог превысить прошлогодних рекордов панического потребления.

Всплеск потребления объясняется обширным набором факторов, среди которых — не только рекордный рост занятости, заметный рост реальных зарплат и пенсий в конце 2022 года, выплата пособий на детей из семей с доходом ниже прожиточного минимума, резкое сокращение сбережений граждан в январе и улучшение месячной динамики кредитования граждан в феврале 2023 года (улучшился даже спрос на автокредиты), но и заметное ослабление рубля в первом квартале — оно могло стать последней каплей для реализации отложенного спроса на автомобили и путешествия.

Индекс потребительских настроений, который рассчитывает ЦБ по опросам ФОМа, также вырос к февралю на 1,6 пункта, вновь обновив максимум с мая 2018 года.

Впрочем, в отличие от Росстата, ЦБ фиксирует и растущую с октября 2022 года склонность респондентов к сбережению. В марте не тратить, а сохранить свободные деньги предпочитали 57,3% (плюс 1,4 п. п. к февралю) — максимум с марта 2021 года. Но все больше людей (36% в марте) предпочитали для сбережений наличные, что и по этим опросам свидетельствует о навесе спроса. Оценки фактического изменения личного материального положения за год и благоприятности текущего момента для совершения крупных покупок, по данным ЦБ, в марте почти не менялись.

Вопрос о том, сменились ли в реальности настроения, для политики Банка России в текущем моменте важен: это ненадолго изменит макроситуацию в целом. В обзоре регулятора «Инфляционные ожидания и потребительские настроения» за март 2023 года есть аргументы как в пользу, так и против предположения о переломе настроений. Так, мартовское снижение инфляционных ожиданий в группе со сбережениями — ниже (9,9% в измерении «год к году» на год вперед), чем в группе без сбережений (11,3%). Однако ЦБ с начала 2023 года задает вопросы и по ожиданиям инфляции через пять лет — в марте эти оценки ухудшились, хотя они несколько ниже ожиданий инфляции через год (10,4% против 10,7%), оценки вмененной инфляции на рынке ОФЗ также хуже февральских. О неустойчивости же спроса сейчас немало говорят и в ритейле. Все это можно рассматривать как подтверждение сценария, в рамках которого за потребительским воодушевлением населения стоит простой расчет: инфляция, по его мнению, не снизится быстро, покупать то, что есть, стоит прямо сейчас, весной—летом 2023 года.

Масштаб будущего всплеска спроса пока неизвестен (он явно нестабилен), но это на ближайшие месяцы создает проинфляционное давление. Возможно, его уже почувствовала промышленность. Так, в сводке о промышленной инфляции февраля уже есть рост (0,9%), компенсировавший февральскую промышленную дефляцию: цены в промышленности вернулись точно на конец 2022 года (в измерении год к году они еще ниже на 7,5%, хотя падение в обработке меньше — 3,9%). По оценкам ЦБ, ценовые ожидания предприятий на три месяца вперед также выше, чем в феврале — возможно, что и компании осознают, что рост не удовлетворенного ранее спроса не будет краткосрочно покрыт их конкурентным предложением, и это выглядит как повторение «постковидного» оживления и инфляции лета—осени 2021 года: возможно, это оживление продлилось бы на год вперед, если бы не последовавшие события февраля 2022 года.