Как найти номер телефона актрисы Росси де Пальма, если нужен он был еще вчера? попросить контакт у одного из ее лучших друзей — Жан-Поля Готье или Педро Альмодовара. Первый — поделился номером, второй — задал важный вопрос
РОССИ ДЕ ПАЛЬМА Дорогая моя! Ну конечно! Предложение об обложке российского ELLE — это же потрясающе! Мне хотелось приложить к процессу максимум усилий. К тому же в этой съемке я мечтала видеть определенных дизайнеров, которые много для меня значат. Например, то фантастическое красное платье Valentino. Пьерпаоло Пиччоли (креативный директор бренда. — Прим. ELLE) сшил его специально для моей театральной постановки. Кстати, я отправила ему кадр с площадки — он в полном восторге! Еще я очень рада, что мы сняли золотое платье XULY.BËT. Это была настоящая легенда в 1960-х, и сейчас бренд вернулся полным сил.
Наш журнал отмечает 25-летие. Помните, чем занимались, когда вам было 25?
У-у-у! Я уже жила в Мадриде и работала с Педро Альмодоваром. В то время я все еще выступала в музыкальной группе Peor Imposible. Пела, снималась в кино, начала играть в театре.
Название вашей группы — Peor Imposible («Хуже не придумаешь»). Можете сказать, что оно отлично подходит к минувшему 2020 году?
Ой, это правда! Название отлично подходит. Но, с другой стороны, всегда ведь может быть хуже, чем ты только можешь себе вообразить. Давайте думать, что в 2021 году все наладится и нас не накроет каким-то другим вирусом. Если честно, страшно представить, что мы вступили в эру, когда новые вирусы будут возникать регулярно, один за другим.
Как вы провели карантин? Вы такая активная! Даже не представляю вас закрытой в доме, как птица в клетке.
Не могу сказать, что это было простое время. Вокруг столько людей, которые сильно пострадали, потеряли своих близких. Но лично мне в локдаун было хорошо. Последнее время я чувствовала себя такой уставшей — и физически, и эмоционально. Поэтому эта остановка случилась вовремя, я смогла просто спокойно побыть дома. К тому же я живу в районе, окруженном природой, но в полной мере никогда не могла этим насладиться.
Тема номера — бэкстейдж. И мне, конечно, безумно интересно: что происходит на бэкстейдже съемок Педро Альмодовара?
(Начинает безудержно смеяться и никак не может успокоиться.) Ой, самые интересные истории на бэкстейдже — это как раз те, которые никому нельзя рассказывать. Это очень-очень личное! Самое феноменальное на любом бэкстейдже — это его секреты. И это всегда off the record. (Вновь безудержно смеется.) Не хочу никого оставлять с голой задницей.
А может быть, тогда расскажете про закулисье своего театра?
Я играю постановку, которая называется Resilienza d’amore («Устойчивость любви»). Монолог, который я поставила специально для миланского Пикколо-театро. Это место по-настоящему волшебное: там, по сути, и родился театр. Оттуда родом Арлекин. Они хотели сюрреалистичную, дадаистскую постановку. Это история, которая чествует арт: музыку, поэзию, фотографию, танец... Она о том, как искусство помогает нам восстанавливаться, залечивает все раны. Некая визуальная поэзия. А еще она удивительна тем, что бэкстейдж здесь как раз вынесен на сцену и зрители видят все, что обычно происходит за кулисами. Например, как я переодеваюсь. Мы обнажаем изнанку!
Несколько недель назад я брала интервью у Альмодовара и попросила его задать вам вопрос. Педро решил нам подыграть и поэтому спрашивает: когда же Росси сделает что-то в России?
Я хочу привезти свой спектакль в Россию. Это было бы просто чудесно! Но разве сейчас можно что-либо загадывать? Я никогда не была в вашей стране, а мне бы так этого хотелось! У меня есть несколько отличных русских друзей. Например, модель Надя Савкова. А в рекламе Готье я снималась вместе с Ириной Шейк. Она просто замечательная! Однажды на съемках сериала я научилась петь «Очи черные» (Росси начинает петь и звучит просто бесподобно!) Я часто думаю о том, что мы живем в эпоху глобализации. Нам нужен один глобальный лидер, гуманист, который мог бы уравновесить этот мир. В конце концов, напечатал бы денег, чтобы все закрыли свои долги и никто бы не страдал от голода! Я всегда говорю, что не верю в геополитические границы, только в гастрономические. (Смеется.)
Тогда какое блюдо стало бы «гимном» в стране Росси де Пальма?
Я очень эклектичная и великолепно готовлю. Пожалуй, выберу «грязный рис» — национальное блюдо на Майорке. «Грязный» — потому, что его готовят в конце недели, то есть используют все, что осталось, и добавляют разные специи.
У вас есть татуировки?
Да, у меня их три. Я — даоист. Поэтому на руке у меня маленький символ «создания», я набила его миллион лет назад в Нью-Йорке. Другая — уаджет (древнеегипетский символ, соколиный глаз. — Прим. ELLE), который помогает заглядывать внутрь себя. И самая большая, которую я сделала в 40 лет, — дракон. Это знак моего восточного гороскопа. Мифическое существо, которого не существует. И в то же время защитник. Мое напоминание о том, что у каждого из нас есть тайная сторона.
В одном интервью ваша дочь Луна назвала вас «инстаграмер на полной ставке». Вы действительно так привязаны к социальным сетям?
Мне нравится, что инстаграм — это визуальная история. Никому не даю его вести, делаю все сама. Это мой персональный сад, в который я приглашаю гостей. Кроме того, он помогает мне рассказывать о благотворительных инициативах. Я являюсь покровительницей проекта OAfrica, который заботится о детях в Гане; помогаю организации AUARA, они занимаются ресайклингом пластика; являюсь послом группы Proactiva Open Arms, спасающей мигрантов в Средиземном море, и покровительствую организации No More Plastic. Ну и, кроме того, совсем скоро я стану послом UNESCO. Я актриса с очень большой социальной ответственностью. Если я не помогаю кому-то, то чувствую себя бесполезной. У любого искусства всегда есть гораздо более важная миссия, чем просто развлечение. ■
0
119.00
