Отец Симона Петлюры, извозчик Василий Павлович Петлюра, жил на окраине Полтавы в небольшом сельском доме. О детстве будущего атамана известно немного: отец отдал мальчика, как и двух других братьев, в церковно-приходскую школу. Затем духовное училище, ещё через два года — семинария. Нет, родители, люди верующие, воцерковлённые, не готовили его к духовному поприщу; это был вполне обычный путь для молодого украинца: образование в семинарии давали качественное, не намного хуже университетского, вместе с церковными дисциплинами юношам преподавали логику и математику, риторику, историю и античную литературу.
Кроме того, семинарии, не в меньшей степени, чем университеты, были средоточием вольнодумия. О независимости Украины, о свободе, славном прошлом и сумрачном настоящем говорили по обе стороны границы, разделившей украинцев, — и во Львове, и в Киеве, и в Полтаве. Книги и брошюры, стихи Шевченко и возрождающиеся старинные песни — всё это проникало и в Полтавскую семинарию. Собственно, стихи и песни и определили дальнейшую судьбу Симона Петлюры.
В январе 1901 года в Полтаву приехал Николай Лысенко, известный пианист, композитор и просветитель. За несколько лет до этого он стал устраивать «хоровые путешествия» — со своими учениками ездил по городам и организовывал концерты народных песен и патриотических произведений собственного сочинения. Петлюра лично пригласил Лысенко в семинарию, чтобы показать композитору, как хор исполняет «Бьют пороги» — кантату авторства Лысенко на стихи Тараса Шевченко. Ни к чему хорошему это не привело: разъярённый ректор, которого не уведомили о крамольном мероприятии, исключил юного Петлюру.
Почему Симон? Позже его будут называть только так, на французский манер. В духовном училище к нему привязалось прозвище Симон Зилот, подобно одному из апостолов. А уже в семинарии Петлюра восхищался другим Симоном — Боливаром. После исключения у молодого человека в 1902 году был только один путь — в революцию, в подполье. Университеты, училища и семинарии исправно поставляли революции всё новых бойцов, исключая юношей за вольнодумство. В 1902 году Петлюра принял самое деятельное участие в беспорядках, которые начались в его альма-матер. К тому времени он, не отвлекаясь на учёбу, сосредоточился на работе в Революционной украинской партии (РУП). Вслед за семинаристами взбунтовались крестьяне — и тоже не без помощи агитаторов, в том числе и Петлюры. Но за беспорядками последовали репрессии. И Симону Петлюре пришлось бежать подальше от Полтавы, на Кубань.
Подпольщик
«Рост 166 см, среднее телосложение, внешность интеллигентная, серьёзная, имеет привычку выставлять левую ногу вперёд и держать руки перед собой; волосы на голове светло-русые, длинные, прямые, пробор с правой стороны, брови и усы русые, борода редкая, рыжеватая, глаза серые, большие, близорукий; при вечернем освещении читает с помощью очков; череп правильный, круглый, лоб плоский и широкий, нос прямой, лицо продолговатое».
Полицейская ориентировка на Петлюру даёт нам объёмный портрет молодого революционера. Русые усы и рыжеватая борода — то, чего мы потом уже не увидим на поздних фотографиях свежевыбритого атамана и основателя УНР.
Но это портрет визуальный, а интеллектуальный образ Симона Петлюры растворяется в многообразии его занятий, в постоянных перемещениях. Он появляется то тут, то там, оставляя за собой заметный след, но затем снова исчезая. На Кубани он и вправду, как у Булгакова, был учителем — сначала в станице, потом в Екатеринодаре. Но спрятаться ему не удалось: в Полтаве стали выявлять членов РУП, дотянулись и до Кубани, куда бежали многие товарищи Петлюры.
У бывшего семинариста провели обыск, изъяв всю литературу на украинском языке как потенциально опасную. Не было ни работы, ни дома. И тут пытливым молодым человеком заинтересовался член-корреспондент Академии наук Фёдор Щербина, взявший его к себе в комиссию по изучению истории кубанского казачества. Это был чуть ли не самый спокойный период в жизни Петлюры: он занимался исследованиями, публиковался в кубанских и львовских журналах, изучал украинскую историю и литературу. Но это — всего несколько месяцев 1904 года. Дальше продолжились скитания.
Все последующие путешествия тоже были не по доброй воле. На Кубани Петлюра продолжал заниматься революционной деятельностью, распространяя литературу на украинском языке и печатая листовки. В Екатеринодаре он основал «Черноморскую вольную громаду», фактически филиал РУП. В то время, когда Петлюра работал с Щербиной, в Екатеринодаре арестовали его товарищей, а у тех нашли не только печатный станок и листовки, но и документы, подписанные партийным псевдонимом Симон. Петлюру арестовали, но потом отпустили под залог. За него поручился всё тот же Щербина. После этого Петлюра бежал. Его целью был Львов, находившийся в то время на австро-венгерской территории. Симон должен был проехать через Киев, где ЦК РУП снабдил его необходимыми документами для пересечения границы.
Во Львове он работает под псевдонимом Святослав Татон и всё активнее участвует в партийной жизни, не переставая печататься в социал-демократических изданиях. Но партийная жизнь понемногу умирала вместе с партией. В РУП произошёл раскол. Одни выступали за объединение с российскими социал-демократами (РСДРП), другие настаивали на автономии партии. На самом деле дискуссия началась ещё раньше и вместе с расколом не окончилась. Одни считали, что приоритет — это социальные вопросы, а потом уже национальные. Другие (и в их числе был Петлюра) были уверены, что сначала — свобода Украины, а потом уже всевозможные реформы.
Журналист
В октябре 1905 года, после царского манифеста и политической амнистии, Петлюра вернулся в Киев. Автономисты победили на Втором съезде РУП, а Симона выбрали в ЦК Украинской социал-демократической рабочей партии. Казалось, в Российской империи начались новые времена, а карьера Петлюры пошла в гору. После киевского съезда он едет во Львов, рассказывает западно-украинским товарищам о победе русской революции. Потом оттуда сразу отправляется в Петербург, где становится редактором ежемесячного журнала «Свободная Украина».
В российскую столицу он перебрался вместе со старым товарищем Прокопом Понятенко (партийная кличка Хома Брут), с которым ещё в 1902-м бежал на Кубань. К ним присоединился и один из лидеров УСДРП Николай (Микола) Порш.
Но революционные надежды скоро развеялись, а для Петлюры наступили тяжёлые времена. Журнал закрыли, скитания продолжились. Некоторое время он работает сразу в нескольких изданиях. Михаил Грушевский, историк и деятель украинского национального движения, позвал Петлюру редактором в газету «Рада», одновременно с этим тот выпускал еженедельник «Слово» — более радикальное издание, чем умеренная газета Грушевского. К концу 1907 года многие газеты были закрыты цензурой, репрессии усилились. Петлюра лишился вместе с журналистской деятельностью ещё и источника доходов.
Он мыкается по Украине: пытается устроиться на работу то в Харькове, то в Киеве. Потом едет в Петербург в поисках хоть какого-то заработка. «Вы поймёте, какие тяжкие муки мне приносит необходимость переезда в Петербург, где не будет уже того дела, которому я служил… Ну, ничего не поделаешь, материальные злыдни заставляют где-то искать куска хлеба. Когда б только шла речь обо мне, я сумел бы перебиться в Киеве. Но у меня целая семья — родители, сёстры, брат, что живут исключительно на мои заработки», — жалуется он в 1908 году в одном из писем. В Петербурге он работает бухгалтером сначала в транспортном товариществе, потом в чайной фирме. Затем переезжает в Москву, и тоже бухгалтером. Одновременно с этим он оставался известным украинским публицистом. С 1912 года он редактировал журнал «Украинская жизнь» и писал для других изданий. Помнили его и по политической жизни, которую он практически оставил.
На фронте
Его статьи о разразившейся в 1914 году войне не прошли незамеченными. Война разделила украинцев линией фронта: одни воевали в австро-венгерской армии, другие — в российской. Украинцев и без того преследовали за любые проявления национального самосознания, а тут ещё стали называть потенциальными австрийскими шпионами.
Петлюра тогда писал: «Сознание национального единства всего украинского народа без дробления его на части, входящие в состав различных государств, равно как и культурной общности всего украинского народа, не может быть приравнено к сепаратизму. Проявление национальной воли российских украинцев не находило своего выражения в авантюрных политических комбинациях, и попытки таковых никогда не находили отклика в широких кругах украинского общества».Авантюрные комбинации — это действия австрийского правительства. А украинцы, утверждал Петлюра, «выполнят свой долг граждан России в это тяжёлое время до конца».
В 1915 году Симона Петлюру мобилизовали. На фронт он отправился санитаром, а затем получил важную должность — уполномоченного Земгора по 3-й армии. Земгор — это комитет, организованный земскими и городскими союзами для снабжения армии, именно через него распределялись оборонные заказы. Служащих презрительно называли «земгусарами», считая их тыловыми крысами, но сам комитет постепенно становился всё более влиятельной организацией. Земгор стал кузницей кадров для Февральской революции: его председатель князь Львов возглавил первое Временное правительство. А незаметный служащий Симон Петлюра наладил связи с армией и после революции вознёсся так высоко, что смог возглавить независимое украинское государство, объединив на время непримиримых соперников и даже злейших врагов.
0
119.00
