Италия превратилась в страну-призрак: опустели города, все меньше людей поют на балконах, ежедневно выявляют тысячи новых зараженных коронавирусом, количество жертв растет. Врачи бьют тревогу: «Мы не справляемся: аппаратов ИВЛ не хватает, как и мест в больницах, приходится выбирать, кого спасать».
Анна Макаренко живет на севере Италии, в маленьком городе Лекко. Рукой подать до знаменитого озера Комо. Женщина работает в местной больнице медсестрой. Сейчас она находится на передовой.
На своей страничке в соцсети она не рассказывает о том, в каких мучениях умирают пациенты, почему заражаются тысячи врачей и в каких нечеловеческих условиях приходится работать. Она повторяет только одну фразу: «Люди, сидите дома».
Это интервью для тех, кто до сих пор наивно полагает, что пандемия COVID-19 не страшнее сезонного гриппа.
- Еще недавно мы семьей часто ходили в горы, устраивали пикники, отдыхали на озере Комо. Теперь местными красотами не полюбуешься, все закрыто на карантин. А у меня началась работа в военном режиме, - начала разговор Анна Макаренко.
- Да, но мы обслуживаем и прилегающие деревни, охватываем приличную территорию. Своими силами не справляемся - в нашем госпитале реанимация забита до отказа, теперь еще и оперблок стал реанимацией. Поэтому в 60 км от нас, в другом госпитале, открыли дополнительное отделение для больных коронавирусом. В соседнем городе сейчас быстро латают дыры в недостроенном санатории, где также планируют принимать пациентов.
- Надеюсь, в нашей больнице до мусорных пакетов дело не дойдет, но специальные халаты, действительно, заканчиваются. Да и, честно говоря, у нас изначально не было серьезных защитных костюмов и скафандров, какие показывают по телевизору. Может, поэтому 150 коллег уже подцепили вирус.
- Нет, 150 медиков заразились только в нашем госпитале. По всей Италии - больше 2000 медиков. Только в моем отделении инфицированы шесть человек. Хотя это только самое начало эпидемии. Пик еще не наступил. Сначала говорили, что пик придется на 16 марта, потом - на 18, теперь — на 28. И каждый раз этот пик никак не наступит. Закончится эпидемия в Италии, по самым оптимистичным прогнозам, не раньше конца мая. Но только в случае, если народ начнет соблюдать правила карантина.
- Думаю, да. Мы постоянно контактируем с больными, а серьезной защиты у нас нет. Иногда врач заходит в палату в обычной маске, думает, мне ведь всего один вопрос задать больному. А пациент в это время может чихнуть в сторону медика.
- Пациенты в палатах находятся без масок?
- Пациентам, которым 40-50 лет, мы твердим: «Надевайте маску, когда врач заходит в палату». Кто-то слушает, кто-то нет. А вот до 80-летних тяжело донести информацию. Представьте, лежит дедушка, у него болезнь Альцгеймера, попробуйте убедить его надеть маску. Некоторые старики пока не прокашляются, не успокоятся. Стоит больному раз-два чихнуть в сторону врача, вирус и передался.
- Говорят, если соблюдать расстояние в два метра, то не заразишься.
- Только в теории. На практике, выходит, нет.
- Какие у вас костюмы для работы?
- Ежедневно нам выдают комплект одежды, который стирают в больничной прачечной. Но там уже не справляются с объемом, поэтому скоро придется переходить на одноразовую хирургическую робу. Сейчас наш костюм сделан из особого материала, по ощущениям - ни бумага, ни ткань, что-то среднее. В такой одежде довольно дискомфортно, она неприятна телу, жарко в ней, будто в сауне находишься.
В отделении мы носим обычную одноразовую шапочку и хирургическую маску, но перед тем, как зайти к больным, надеваем специальную маску с фильтром – она более эффективна, сверху еще прозрачную маску. На голове остается та же шапочка, на ногах - одноразовые бахилы, самые обычные, какие носят в поликлинике. На руки натягиваем двойные перчатки – сначала надеваем размер побольше, сверху натягиваем поменьше, чтобы не спадали. Я использую размер М и S.
- Переодевание занимает много времени?
- Прилично. После посещения больных нужно сменить одежду. Переодеваемся на границе между палатой и коридором. Первым делом скидываем одни перчатки, затем халат, далее – маски. В коридоре на подстраховке стоит вторая медсестра, на случай, если надо что-то подать. Пока переодеваешься, надо постараться ничего руками не трогать, они должны оставались чистыми, чтобы не передать друг другу инфекцию.
«По десять дней лежат в коме»
- Мест в больнице не хватает?
- Катастрофически не хватает. Наше хирургическое отделение переделали под приемный покой. У нас 18 двухместных палат. Когда поступает пациент с высокой температурой и кашлем, мы берем у него анализы – кровь, мазок из гортани, делаем рентген и помещаем в палату до получения результаты анализов. Пока ждем результатов, человек находится в палате один, не можем к нему подселить соседа. Поэтому так остро ощущается нехватка мест и потеря драгоценного времени для вновь поступивших больных.
- Как скоро приходят результаты анализов?
- Примерно через 24 часа. Раньше мы отправляли анализы в Милан, сейчас стали делать в нашей лаборатории, процесс немного ускорился. Если у пациента положительный результат, мы перекладываем его в палату с таким же больным. И его прежняя койка освобождается.
- Быстро заполняются палаты?
- В последнее мое ночное дежурство три палаты забились мгновенно. Но каждые полчаса продолжали приезжать «скорые». Класть только что прибывших оказалось некуда, 5-6 пациентов ждали очереди. Люди лежали в машинах скорой помощи, при них находились кислородные баллоны, специальные маски на случай, если кто-то начнет задыхаться. Народ ждал, пока освободятся места.
Врачи быстро оценивали ситуацию, больных с тяжелыми патологиями, отправляли в отделение. Но случалось, что пациента только поднимали к нам, как тут же подъезжала очередная «скорая», в которой человек уже задыхался.
- За сколько дней развивается болезнь?
- У многих очень быстро - 2-3 дня, и человек попадает в реанимацию. Мы рекомендуем людям самим в больницу не приезжать. В случае характерных симптомов звонить на «горячую линию». Но пока туда дозвонишься, с ума сойдешь. А у некоторых болезнь развивается молниеносно, быстро наступает двусторонняя пневмония, легкое практически разрушается. Поэтому реанимации переполнены.
- Давайте еще раз повторим, с чего начинается заболевание?
– Обычно с температуры 38-39 градусов, потом сухой кашель, затем начинает болеть в груди, не получается вздохнуть полной грудью.
- Как происходит процесс лечения?
- До того, как подключить пациента к аппарату ИВЛ, врачи поначалу прибегают к более щадящим методам. Например, человека могут подключить к аппарату, который насыщает кровь кислородом. Если не помогает, мы надеваем на голову пациента специальный прозрачный скафандр со смесью кислорода и воздуха. Некоторые пациенты психологически не переносят эту процедуру. В скафандре стоит страшный гул, потому что кислород подается под давлением, чтобы человек мог дышать. Иногда больные паникуют: «Снимите с меня шлем, я задыхаюсь». Тогда мы колем им немного морфина или транквилизаторы, чтобы пациент успокоился и дышал нормально.
- Такие «кислородные скафандры» помогают?
- Когда как. У нас в отделении 50-летний мужчина три дня лежал в этом «шлеме», ситуация не улучшалась. Тогда анестезиолог приняла решение перевести его в реанимацию на аппарат ИВЛ.
- Как люди переносят подключение к аппарату ИВЛ?
- Человека подключают к аппарату и вводят в искусственную кому, чтобы он смог спокойно дышать. Затем ему начинают вводить препараты – антибиотики, антивирусные. Когда ситуация улучшается, пациента выводят из медикаментозного сна и переводят из реанимации в палату.
- Сколько дней больной находится в искусственной коме?
- Некоторые - по 10 дней.
- Долго восстанавливаются после этого?
- Иногда на лечение уходит месяц. В 20 числах февраля в Италии выявили первого больного коронавирусом, 38-летнего мужчину. Его беременная жена перенесла заболевание в легкой форме. А самого мужчину только неделю назад перевели из реанимации в обычную палату. За это время супруга успела родить здорового малыша.
- Повторно человек может заразиться?
- Мы таких случаев не выявили.
- Тяжело умирают от коронавируса?
- Пациентов обезболивают, все они находятся под морфием. Просто засыпают.
- Когда пациент понимает, что находятся в шаге от смерти, о чем-то просит?
- Одни умоляют спасти их. Другие просят: «Дайте лучше умереть» - но так говорят в основном те, кому за восемьдесят. Хотя многие из этих стариков еще недавно ходили в кафе, встречались с друзьями, читали утренние газеты, поднимались в горы, вели активный образ жизни. В Италии, 70-летний мужчина считается еще молодым.
- Много людей умирают дома, не успевают доехать до больницы?
- Наверняка. Не у всех есть родственники, которые позвонят на «горячую линию». Кто-то живет один. Когда все закончится, специальные службы начнут обходить квартиры, собирать покойников.
- Правда, что в Италии врачам приходится выбирать, кого подключать к аппарату ИВЛ, а кого нет?
- К сожалению, сейчас мы вынуждены выбирать, кого реанимировать, кого нет. Аппаратов ИВЛ на всех не хватает, выбор делаем в пользу более молодого пациента. Сейчас в реанимации находятся в основном 50-летние. Умирают 80-летние.
- Почему людей запрещают хоронить?
- Говорят, что после смерти человек остается заразным, поэтому и кремируют. Даже гроб не открывают, родственники не могут попрощаться с усопшим. Мы только выдаем им вещи покойного. Все запаковываем в специальные пакеты, которые можно кинуть в стиральную машину и при температуре 60 градусов мешки растворяются.
- Врачи в силу своей профессии циничные люди. Что-то изменилось сейчас?
- Медики действительно циники, но я сейчас стала сентиментальной, плачу по любому поводу. Вижу статистику по погибшим в Италии и рыдаю. Мы встречаемся утром с коллегами и не можем обняться, как раньше, только спрашиваем друг друга: «Когда же это все закончится?». И снова рыдаю.
Все последние дни живу, как в страшном сне. Раньше заходила в палату к больным, и не просто делала укол и уходила, а долго болтала с пациентом о семье, о работе, да просто о бытовых вещах, оказывала психологическую поддержку людям. Сейчас это запрещено. К пациентам никто не приходит.
Все наши контакты сведены к минимуму – манипуляции провели, пакет с грязной одеждой забрали и молча удалились. Получается, что человек умирает в полном одиночестве, ему даже поговорить не с кем. После смерти его кремируют. Никакого прощания и похорон. Вот это страшно. Даже сейчас разговариваю с вами и не могу сдержать слез. Весь цинизм куда-то пропал. А вы спрашиваете, изменилось ли что-то...
- Вам доплачивают за работу?
- Доплат пока нет. Обещают. Но по мне, так лучше, когда все закончится, отпуск бы дали недели на две.
- Какая зарплата у врачей?
- Начинающий врач получает не больше 2500 евро. Интерны, которые только начинают работать по специальности – 1200 евро. Медсестры - 1500.
«У нас военный режим, отвали»
- Практически вся ваша больница сейчас борется за жизнь тех, у кого выявили коронавирус. А что делать тем пациентам, у кого другие заболевания?
- Сейчас нельзя болеть. Я работаю в хирургическом отделении – его, как и пять других отделений, отдали под коронавирус. К нам недавно привезли женщину с симптомами вируса, но у нее еще диагностировали свою дыхательную недостаточность и диабет. Анализы на коронавирус показали отрицательный результат. Мы обрадовались, думали перевести ее в терапию. Пока ждали второй результат, у нее случился тяжелый инсульт. А я даже не могла к ней подойти, подушку поправить, поговорить. Женщина умерла, так ни с кем и не попрощавшись.
- Среди врачей есть, кто отказывался работать в нынешних условиях?
- Нет, никто не отказался. Более того, у нас есть доктор, который с первого марта планировал уйти на пенсию. На днях я встретила его в больнице: «Что вы здесь делаете?», он вздохнул: «Ань, ну что я здесь делаю? Как я могу сейчас все бросить?».
- Вы работаете посменно?
- У нас три смены: утренние – с 7 до 14.00, дневные – с 14.00 до 22.00 и ночные – с 22.00 до 7.00. Мой график работы такой: две утренние смены, затем - две дневные и два выходных дня. После ночной смены отдыхаем два дня. Но сейчас выходные редко. Если раньше, ночи проходили спокойно, можно было даже прикорнуть на полчасика, то сейчас я не могу даже на 5 минут присесть, в туалет не успеваю выйти.
- Вы ежедневно втолковываете людям, чтобы они соблюдали карантин. Вас слушают знакомые, соседи, друзья?
- Некоторые не слушают. Я уже не знаю, на каком языке разъяснять элементарные правила. Народ продолжает твердить, мол, от гриппа, инфаркта, инсульта умирают больше людей. Но не по 600-800 человек в день.
Итальянцы продолжают гулять по улицам, несмотря на штрафы, и радуются, если их не поймали. На все мои просьбы: «Сидите дома», я слышу ответ: «Почему мы должны дома сидеть?»
Моя знакомая из Германии писала: «Так здорово на карантине, теперь мы высыпаемся, с дочкой на площадке гуляем, как можно с двухлетним ребенком сидеть дома?»
Моя семья с 9 марта сидит дома, никуда не выходит. У меня семилетняя дочь, она тоже хочет в парк погулять, в ясный день просит пойти на нашу гору, где мы часто устраивали пикники. Я ей объясняю, что нельзя. Сейчас она уже понимает, не просит.
Еще недавно дочка плакала, когда бежала ко мне обняться после моего возвращения домой, а я ее останавливала. Я ведь с мужем и дочкой не целуюсь уже давно, даже общаюсь с ними на расстоянии. Каждый раз возвращаюсь домой и думаю об одном: как бы не принести вирус. Это как лотерея: повезет - не повезет.
Такая ситуация у всех врачей. Когда все только начиналось, некоторые медики отправили своих детей к родственникам, чтобы не заразить их. Один врач взял в аренду кампер — дом на колесах, поставил его около больницы, живет в нем. Даже дома многие доктора не снимают маски.
- Как обстоят дела с масками в вашем городе?
- В аптеках вроде появляются, но их быстро разбирают, запись на их покупку идет на недели вперед. У нас на работе, слава Богу, пока есть. Мне с разрешением начальства выдают и на семью. А недавно ко мне обратилась пожилая соседка: «Принеси, пожалуйста, маски, хоть немножко». Я понимаю, что нельзя приносить из госпиталя, но несколько штук ей все-таки отдала. Если мы друг другу не поможем, кто нам поможет?
- Вы общаетесь с врачами из России?
- Созваниваюсь с бывшим начальником. Помню, в начале эпидемии, я тоже наивно считала, что ситуация под контролем, ничего серьезного, убеждала его: «Все нормально, беспокоиться не о чем, все больные закрыты в боксах, смертность невысокая». А через пять дней после той беседы у нас в городе началась жесть.
Если раньше старшие медсестры в отделении постоянно следили за чистотой помещения, отслеживали, как мы проводим все процедуры, то сейчас, когда я прошу у них совета по незначительному поводу, слышу: «Аня, у нас военный режим, отвали». На мелочи стали закрывать глаза.
- Даже в самые черные дни, люди не перестают думать о чем-то хорошем, даже мечтать. Какие мысли вас посещают?
- Недавно на здании нашей больнице появилась растяжка: «В эти черные дни врачи и медсестры, вы настоящие герои. Не сдавайтесь». Мы не сдадимся, обещаю – вот об этом я думаю. А о чем мечтаю? Я устала бороться с ветряными мельницами. Мне хочется донести до всех людей, что коронавирус – это не просто грипп. И обратиться к народу: пожалуйста, сидите дома, и тогда мы победим. Если меня услышат, моя мечта сбудется.
0
31.56
