ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Dec. 16, 2016

культура: Но как же древнеримское «человек человеку — волк»? 

Бадридзе: Это одна из негативных граней человеческой психики. Люди в силу своей душевной неполноценности, наличия массы комплексов и пороков, издревле пытались от них откреститься — переложить на животный мир. Как будто бы звери — жестокие, ненасытные, кровожадные, подлые, лживые и коварные, а homo sapiens изначально «белый и пушистый». Вот и очеловечивали представителей фауны, причем совершенно незаслуженно.

Не только волков — всех. Между тем звери всегда искренни в своих чувствах, будь то любовь, привязанность, злоба или ненависть, они никогда не обманут, не предадут, не продадут. В отличие от человека...

культура: Тем не менее именно волки лидируют по количеству негатива. Быть может, потому что они, как и люди, социальные существа — конфликт двух обществ? 

Бадридзе: Не думаю, что дело тут в социальности, скорее, причина — банальная конкуренция в рамках одной пищевой ниши. Это что касается древности. А нынешнее положение вещей — следствие той политики, которая проводилась в СССР, и не только. Кто-то почему-то посчитал, что надо поубивать всех волков, и тогда сразу наступит продуктовое изобилие. Впрочем, кого только не уничтожали — и ворон, и воробьев, и лис...

50 рублей за голову — для Советского Союза это были более чем приличные деньги. Во всяком случае в Грузинской ССР платили именно столько. Помню, один охотник принес волчицу, но предварительно выковырял из нее 16 эмбрионов — чтобы за каждого получить кровавые рубли. Ради быстрых и легких заработков они специально караулили логова, дожидались, когда волчицы будут беременными, и убивали матерей. Потом сами для себя выдумывали оправдания, что они-де истребляют злых волков, нападающих на людей, ворующих скот и все прочее.

Хотя все было как раз наоборот — люди вторгались в дома волков, сеяли там смерть и горе.

культура: Вы рассуждаете о них как о совершенно разумных существах, ничем не уступающих людям... Бадридзе: А как иначе, если все именно так. Они, как и мы, любят, горюют, радуются и плачут, смеются, злятся, растят потомство, строят планы...

культура: Допустим фантастическую ситуацию — люди куда-то исчезли с планеты Земля. Разумные волки могут построить свою цивилизацию? 

Бадридзе: Через какое-то время — вполне возможно, ума им на это хватит. Но то будет другая цивилизация, гораздо более гуманная, в том числе к окружающей природе. Ведь что бы ни говорили, хищники никогда не убивают просто так, ради спортивного интереса, это — прерогатива человека. Больше, чем могут съесть, волки никогда не забьют, они же не дураки — соображают, что в противном случае уничтожат свою кормовую базу. Напротив, так называемая «вершина эволюции» — человек разумный — этого почему-то осознать не в состоянии.

А волки понимают. Более того, используют знания на практике. Если численность оленей или какой-либо иной дичи в их угодьях в силу тех или иных причин снижается до определенного уровня, они прекращают охотиться на данный вид копытных. И переключаются, скажем, на кабанов или там лосей. Действуют как опытные лесничие — рачительные хозяева леса. Причем это не только мои наблюдения, в научной среде сей факт довольно известен.

Человек, наоборот, — это «инвазивный вид», то есть тот, что уничтожает все вокруг себя. И самим своим существованием угрожает Природе. Думаю, за примерами ходить далеко не надо, список истребленных людьми животных, в том числе совершенно безобидных, просто ужасает. Проистекает это от недостатка ума. Так кто в этом случае наиболее разумный, кто вершина эволюции? Мы только учимся поддерживать природное равновесие, а они давно и очень хорошо это умеют делать.

культура: В обществе волков наблюдается некая эволюция, биологическая или социальная? 

Бадридзе: Эволюция — процесс не постоянный, он начинается лишь в том случае, если резервы организма, и в первую очередь мозга, исчерпаны. А в настоящий момент волкам вполне хватает того серого вещества, что у них есть. Поверьте, это очень интеллектуально развитые существа, ничуть не глупее нас с вами. Только мыслят они немного на иной волне.

культура: То есть они способны учиться, анализировать ситуацию и потом передавать накопленные знания? Бадридзе: Бесспорно, и данный факт неоднократно был подтвержден экспериментально. Вот простой пример: одна семья, которая более сотни лет наблюдается учеными, всегда загоняла дичь вверх по определенному склону. Хотя традиционно волки гонят добычу вниз, ей так тяжелее сохранять равновесие. Но в той местности есть очень удобный обрывчик, именно к нему серые направляют косуль и баранов. Животное вынуждено либо сдаваться, либо прыгать с кручи и разбиваться насмерть. Уже десятки поколений волков этим там пользуются. Очень эффективно, не нужно долго бегать, загнали к обрыву и все — можно обедать. Рационализация, так сказать, изобретательство и передовой опыт.

Они на многое способны, как и люди. Видят ситуацию в развитии, могут прогнозировать, рассматривать вероятные перспективы того или иного события. То есть это и многовариантность мышления, и очень мощный интеллект. Полученные на практике знания волки передают своим сородичам, прежде всего потомству.

культура: Каким образом это происходит? Как они учат детей? Воем? 

Бадридзе: Волчий вой — один из способов коммуникации. Это звуковой ряд с очень сложной частотной модуляцией, при помощи него организуется «трансляция»: передача некой информации на расстояние, для большого количества получателей — во время охоты, каких-то иных коллективных мероприятий. Так у них организована «дальняя связь».

Но только модулированным звуком, понятное дело, большие массивы данных не передать. Да и «в быту» они не воют. Значит, есть и иной способ, более эффективный, тихий. Я неоднократно проводил эксперименты и установил, что имеет место беззвучная передача информации. Например, обучаю отдельно взятого волка чему-то, а потом подсаживаю к нему другого. И тот уже через пару дней демонстрирует те же самые навыки. Хотя никто не выл, оба молчали.

На мой взгляд, это какое-то подобие телепатии. Скорее всего, идет обмен информацией при помощи неких мыслеобразов или чего-то в этом роде, как раз подобный механизм, теоретически, дает возможность транслировать огромные массивы данных. Причем способности эти врожденные, и волчата понимают взрослых особей вне зависимости от породы.

культура: А когда вырастают? Как там у волков с «национальным вопросом»? 

Бадридзе: Потом они обучаются присущему данной местности диалекту и «говорят» на нем. Особенно это касается воя: у каждой породы своя особенная модуляция и тональность. «Трансляцию» заокеанских волков наши звери не поймут, я это тоже проверял опытным путем. Но на ментальном уровне всегда смогут договориться. А вообще с «национальным вопросом» у них все хорошо — его нет. Не стоит распространять на животных человеческие пороки. Поменьше стереотипов в отношении волков. По большей части они неверные.

культура: Лично Вы по-волчьи разумеете? 

Бадридзе: Отчасти. Вой понимаю, точнее, отдельные его смысловые элементы. Это очень сложно — для полноценного изучения языка нужны большие средства, прежде всего на оборудование для записи «переговоров», их анализ и дешифровку. Да и времени подобные исследования займут прилично. Про ментальную сферу даже не говорю, тут все еще сложнее и непонятнее.

Но можно и наоборот. Бывало, я вводил свои элементы воя и обучал им дружественных мне волков. Самостоятельно придумывал некие звуковые конструкции, фантазировал. Так вот, они запоминали, как именно я выл, когда звал их на кормежку. А потом, когда вдруг прекратил давать им пищу, они сами вставили эту звуковую модуляцию в обращение ко мне. Попросили.

Но, повторюсь, для детального исследования данной темы необходима долговременная и планомерная работа большого коллектива ученых.

культура: Почему Вы стали исследовать именно волков? 

Бадридзе: По специализации я физиолог, решил заниматься аспектами инстинктивного поведения животных. Хотя в 70-х этология (полевая дисциплина зоологии, изучающая генетически обусловленное поведение зверей. — «Культура») находилась практически под запретом... Тем не менее начал искать объект исследования. Собаки — не то, я уже знал, что многие элементы их поведения рудиментарны. Так и пришел к волкам. Быстро понял, что собираюсь изучать то, чего никто не знает в принципе.

Конечно, вскоре я попытался как-то воздействовать на общество, дабы изменить отношение людей к волкам. Это в наших же интересах. Пробовал добиться запрета на их уничтожение, но быстро уперся в стену непонимания.

культура: Однако ведь известно, что таскают у людей домашний скот. Или не таскают?

Бадридзе: Нормальные волки, коих большинство, — нет. Дело в том, что каждая семья занимает определенную территорию, все пространство поделено, а между угодьями кланов есть пограничная зона. Условно говоря, это некая сетка с широкими продольными и поперечными полосами. Волки охотятся только внутри своей вотчины, в нейтральных зонах это запрещено. И копытные в курсе: именно там они кормятся и размножаются — рожают и выращивают потомство.

Вы, конечно же, спросите, а как волки в этом случае выживают? Ведь все спрячутся в такие «заповедники», и некого будет кушать. Но среди травоядных тоже есть мощная конкуренция, слабых вытесняют из безопасных угодий, вот они и становятся добычей волков. Система очень сбалансированная, устоявшаяся. Если, конечно, в нее не вторгается человек.

В том случае, когда люди начинают отстрел матерых волков, оставшаяся без присмотра молодежь пускается искать пропитание где попало, подростки забредают и к человеческому жилью, нападают на скот. Потому что их просто не научили нормально охотиться — наставники застрелены. Но кушать хочется, а овец и коров добывать легко. Вот они ими и питаются.

Более того, в результате подобных контактов появляются волкособаки. А эти существа уже очень опасны для людей. Если волки на человека не нападают, они к нам нейтральны, то гибриды ненавидят людей на генетическом уровне. Иными словами, мы сами во всем виноваты.

культура: Вы никогда не произносите слова «стая», хотя это расхожий термин. Почему именно семья? Бадридзе: Потому что нет в природе никаких таких «волчьих стай». Есть семьи, кланы, если хотите, — там совместно живет несколько поколений животных. Они ведут общее хозяйство, растят-воспитывают детей, присматривают за подростками и уже взрослыми членами сообщества.

культура: Как устроена семья, кто главный — старший волк или его жена? 

Бадридзе: Там вообще все очень грамотно организовано. Размножаются только доминантные самец и самка, у всех остальных эти функции блокированы на гормональном уровне. То есть перенаселения не возникнет в любом случае. Молодежь учат, более того, в процессе детских игр идет и некий «профессиональный отбор». Самые умные потом занимаются «аналитикой» и планированием, быстрые становятся загонщиками, сильные — боевыми единицами, которые забивают добычу. Главный в семье доминантный самец, его власть непререкаема.

культура: Но ведь замкнутость сообщества неизбежно ведет к вырождению генофонда. Это аксиома биологии. Бадридзе: А я ничего не говорил про замкнутость. Из большой успешной семьи происходит переток «граждан» в те фамилии, где по тем или иным причинам наблюдается недостаток населения. Между прочим, как раз с точки зрения выживания сильнейших (и умнейших) все очень логично. Потомки мудрого вождя, стоящего во главе многочисленной семьи, пополняют соседские «дома», улучшают их генофонд. Иными словами, процесс идет в полном соответствии с законами эволюции. Однако при этом не происходит вырождения, «свежая кровь» всегда присутствует.

культура: А если «Акела промахнулся» — тогда что бывает? 

Бадридзе: Наверное, по-всякому случается. Но я не раз был свидетелем того, как волки ухаживали за своими стариками. В одной семье жил вожак, он уже с трудом ходил, все время лежал на небольшом пригорке и руководил своим кланом. Ему приносили еду, и никто его не пытался «свергнуть». Потом он поднялся и просто ушел умирать, как это у них принято. И у фамилии появился новый вождь.

культура: Как происходит процесс выборов, волки грызутся за власть? 

Бадридзе: Вожаком становится самый авторитетный. Не самый сильный, а в совокупности — и сильный, и умный. Излишнюю агрессивность семья блокирует, злобных особей либо пытаются перевоспитать, либо, если это невозможно, изгоняют или даже убивают. Ведь подобные индивидуумы обществу только вредят, вот оно и купирует агрессию. Волки, конечно же, порой грызутся — не без того. Однако авторитет зарабатывается не силой. Потенциальный вожак должен постоянно поддерживать свое реноме, при этом не прямо посягая на авторитет правящего главы семьи. Как видите, все непросто, но вполне справедливо.

культура: Такое впечатление, что Вы рассказываете не о волках, а про какое-то идеальное человеческое общество, примерно так его любят изображать фантасты... 

Бадридзе: Да, нам есть чему у них поучиться. Доброте, как ни удивительно, справедливости и честности.

культура: Маугли — человеческий детеныш в семье волков. Это совсем сказка или не совсем? 

Бадридзе: Такие случаи были, и не раз. У волков очень сильный материнский инстинкт, даже если они не способны к размножению (я об этом говорил), уже в годовалом возрасте у них появляется тяга к заботе о потомстве. Когда мои дети были маленькие и я приводил их к волкам, те буквально с ума сходили — старались как-то приголубить.

культура: Человек и волк — могут жить вместе, дружить? 

Бадридзе: Им стоит жить раздельно, но дружно — не ссориться. У каждого свой социум, свои законы. Нужно только их уважать, причем со стороны волков с этим все нормально. Если вы их не беспокоите, не вредите, то и отношение будет соответствующее. Когда я жил с волками, то сразу обозначил свой статус — стороннего наблюдателя, который ни во что не вмешивается. То есть в семью, в ее иерархию, в «личную жизнь» я не лезу. И они меня приняли, мы подружились.

Волк в своей естественной среде обитания никогда первым не проявляет к человеку агрессию, ему это просто не надо. Он постарается избежать контакта, уйти. Семья этих хищников спокойно может поселиться недалеко от людей, и никто никому не помешает. Более того, мы их будем очень редко видеть. Так что пусть не дружба, но такое вот мирное сосуществование — лучший вариант и для нас, и для них.