«Вдруг вижу в салоне самолета Иру Дубцову в медицинской маске. Спрашиваю: «Это что за маскарад?» А Ира и говорит: «Ты что, не знаешь, что в Европе бушует новый вирус? Теперь там все в масках ходят». А вскоре так случилось, что я оказался в «авангарде» пандемии — вместе с Левой Лещенко и Надей Бабкиной. Меня положили в «Коммунарку», в палату на первом этаже, а Лещенко — на седьмом», — рассказывает Игорь Николаев.
— Игорь, к сожалению, началась новая волна пандемии. А вы же в прошлом году одним из первых среди артистов столкнулись с ковидом?
— Если быть точным, мне тогда поставили диагноз не коронавирус, а двусторонняя пневмония. Но да, я оказался в «авангарде» — вместе с Левой Лещенко и Надей Бабкиной. Мы были как первопроходцы, как первые космонавты, которые улетели в нечто неведомое — не в космос, а в ковид. Меня положили в «Коммунарку», в палату на первом этаже, а Лещенко — на седьмом, но меня держали в курсе, в каком он состоянии. Я лежал, ждал, когда спадет температура, читал книги, смотрел сериалы. А по телевизору на всех каналах постоянно крутили новость про меня: «Известный певец и композитор попал в больницу». Никогда в жизни столько не видел себя на экране, даже устал от этого. Хотя Леву и Надю не меньше показывали. Вся наша троица была «весь вечер на манеже»...
У меня не было проблем с дыханием, и я не понимал, почему врачи все время спрашивают: «Как дышится?» Самые неприятные симптомы — перепады температуры: то очень высокая, то очень низкая. И мерзковатая погода за окнами не радовала — то поземка, то мокрый снег. Но депрессии у меня не было. Хотя я лежал с двумя катетерами в венах и иногда соответствующие моменту стихи в «Инстаграме» выкладывал. Например, «Живем мы недолго» Станислава Куняева. Или строки Евгения Евтушенко, Роберта Рождественского с такой же невеселой тематикой... Знаете, вспоминать все это больше не тянет, хватит! Хочется только поблагодарить врачей за жертвенность, желание помочь. Ведь они тогда мало что еще понимали про вирус, не знали, как лечить. А такая жуткая неизвестность и есть самое страшное. Но человек так устроен — старается побыстрее забыть неприятное. Помните, как в начале пандемии у многих из нас развилась боязнь на уровне фобии прикоснуться к кнопке лифта, к посторонней вещи? Как мы дезинфицировали пакеты из магазина, прежде чем достать из них продукты? Прошел год, и все куда-то ушло. Хотя вирус не стал слабее, наоборот, он теперь еще страшнее: мутирует в сторону непредсказуемости...
А впервые я почувствовал, что это всерьез, когда находился... в воздухе. В феврале 2020 года группа артистов летела в Германию на фестиваль «Песня года». Тогда в России про ковид мало говорили, никто и не знал: какая-такая «корона»? И вдруг вижу в салоне самолета Иру Дубцову в медицинской маске. Спрашиваю: «Это что за маскарад?» А Ира и говорит: «Ты что, не знаешь, что в Европе бушует новый вирус? Теперь там все в масках ходят». Однако в Германии людей в масках я не увидел. И концерт состоялся — во Дворце спорта был «биток», тысяч десять народу пришло. И все же какая-то тревога в воздухе уже висела. Ну а потом и у нас началось то, что началось. В марте я с коллективом поехал в гастрольный тур, но мы успели отработать только концертов десять. Турне пришлось прервать и сесть на самоизоляцию. Со временем концерты стали возвращаться — с ограничениями по наполняемости зала.
— В полупустой аудитории артисту выступать неуютно. Ведь от каждого зрителя на сцену идет энергия…
— Безусловно, она чувствуется. Но энергия бывает разная, в том числе и недоброжелательная. В таком обмене кто-то из зрителей хочет только получить от артиста энергию, а не отдать свою. Мне в этом смысле очень много дала школа Аллы Пугачевой. Как она работала с публикой! Будучи ее музыкантом, я лет восемь наблюдал за ней на сцене. В те годы роялю, то есть моему музыкальному сопровождению, отводилась практически половина времени. Например, в программе «Монологи певицы», где звучали песни и самой Аллы, и Паулса, и мой «Айсберг» — тоже «рояльная» песня. Я играл на инструменте и видел, как Алла шла к аудитории, как отдавала ей всю себя и как брала энергию у нее. Максимально открытая, душевно распахнутая! Не случаен этот ее знаменитый жест — раскрытые, протянутые в зал руки. Или вспомнить, как Алла откидывала назад волосы, открывая лоб (так она делала не только в «Арлекино», но и во многих других песнях)... У Пугачевой я научился очень многому. Как выходить из ситуации, когда кто-то из публики бросит какую-нибудь обидную реплику, — промолчать или вступить в диалог? Как строить отношения с музыкантами — с теми, кто стоит за солистом, за звездой. Как с ними общаться до концерта, во время и после. У меня самого уже много лет есть своя группа. И я хорошо понимаю ребят, потому что в свое время сам был на их месте.
— В 80—90-е годы вы часто выступали во Дворцах спорта и собирали там аншлаги.
— В те прекрасные времена мы приезжали в большие города: Омск, Новосибирск, Красноярск — в среднем на пять дней. И давали во Дворцах спорта или на стадионах по четыре концерта в день. Первый мог начинаться в 12, второй — в 15, потом в 18 и в 21 час. Мы буквально жили на сцене, потому что между выступлениями времени оставалось только снять мокрую одежду и надеть новую. Помню, как в Киеве в огромном Дворце спорта я отработал десять сольников — по два в день. Со мной на них выступал мой друг и однофамилец Юра Николаев, ведущий «Утренней почты». Он выходил посередине концерта и рассказывал обо мне народу минут пять. А я в это время переодевался. Мы с ним вообще хорошо поездили, есть что вспомнить, Юра замечательный человек… Сейчас, если артист один раз в жизни собирает «Олимпийский», пусть и неполный, он считает: «Я — суперзвезда!» А мы в «Олимпийском» сделали шоу «Дельфин и Русалка» с Наташей Королевой — и пять аншлагов за три дня (в пятницу концерт, в выходные по два). Одновременно я писал для Иры Аллегровой ее первую сольную программу «Не улетай, любовь», в которую вошли «Странник мой», «Младший лейтенант», «Фотография 9х12», «Мой ласковый и нежный зверь», «Привет, Андрей» и другие хиты. И у Иры тоже было пять аншлагов на этой площадке. Считалось нормой, когда со стадионных концертов одна многотысячная толпа зрителей выходит, а другая в это время заходит. Вот это я понимаю — масштаб!
— При такой аудитории, наверное, много зарабатывали…
— В перестроечные годы билеты почти ничего не стоили, потому что у людей денег не было. И хотя в зале — «биток», даже самым востребованным артистам гонорары платили небольшие. Да и куда мы могли потратить большие суммы? Недвижимость нельзя было купить без прописки, а главное, без связей. А у меня с этим ничего не получалось. Сколько ни писал в Моссовет, мне никто ничего не дал. Так что ни одного квадратного метра я от государства не получил. И купить не мог. Это сейчас с этим проблем нет — только деньги плати, но так было не всегда. Ты или годами стоял в очереди, или по блату вступал в кооператив, или опять-таки по блату получал жилплощадь от государства.
То же самое и с машинами. Даже если у тебя были деньги, новое авто требовалось «достать». Поэтому артисты частенько приезжали в славный город Тольятти, где выпускались «Жигули». И я там выступал! И, кстати, прекрасная публика в этом городе была. Популярные музыканты приезжали и отрабатывали концерт на городском стадионе. И вместо гонорара получали автомобиль. А потом сами садились за руль — даже самые топовые артисты, и на новеньких «девятках» уезжали в Москву.
— Молодежи сейчас, наверное, трудно в это поверить...
— А для моего поколения такие истории воспринимаются как милота какая-то. Но факт остается фактом: свободно купить квартиру или новую машину было невозможно… В эпоху «первоначального накопления капитала» мы оставались бедными. Но эти годы прошли в беззаботности и веселье! Адреналина в крови добавляло чувство: мы поем перед стадионами! Причем не перед половинкой арены, как сейчас, а действительно полными стадионами, когда нет ориентированной в какую-то сторону сцены и работать приходится «по кругу», двигаясь по беговой дорожке. У меня были определенные песни с длинными проигрышами. Пока музыканты играли проигрыш, я успевал обежать стади-
он — чтобы меня увидели все зрители. Ну не зря же люди деньги за билеты заплатили! А сейчас известный артист вывешивает баннер в «Инстаграме», что у него скоро концерт в ресторане «Клубничка» или «Ивушка», и абсолютно не комплексует. Наоборот, гордится, что у него есть работа. И ты думаешь: «Нет, ребята, что-то пошло не так, что-то произошло необратимое».
— Тут во многом виновата пандемия.
— Да, из-за ковида концертная жизнь в привычное русло не скоро вернется. Страх болезни быстро людей не отпустит. Недавно на фестивале «ЖАРА» у меня прошел творческий вечер. Обычно за месяц начинают звонить друзья: «Игорь, а можно билетик?» За три дня до концерта телефон просто раскаляется. И на этот раз за месяц до события меня теребили: «Ты уж не забудь нас позвать». Но ближе к концерту дергать перестали. Я начал сам звонить: «Так что, вы придете?» И слышал: «Игорь, мы тебя очень любим. Но на концерт нам идти страшно. Мы с тобой лучше потом, после концерта отпразднуем». И я друзей понимаю. Сейчас, анализируя ситуацию, думаю, что, даже если разрешат стопроцентное заполнение залов, зрители на концерты сразу не побегут. Люди утратили навык, рефлекс ходить на концерты к своим кумирам. А если и ходят, то предпочитают откладывать покупку билетов на последний момент. Ведь раньше, если купил билет на любимого исполнителя, то ты на концерт обязательно попадешь. А теперь — не факт. Когда перенесли мой юбилейный концерт, мне столько людей в соцсетях написало! Зрители приехали в Москву из разных городов. Они не знали об отмене и подходили к закрытым дверям концертного зала. Это же ужасно... Но вот в мае мы опять начали «пробные» концерты. Проехали семь городов, все замечательно. И вдруг на днях получаю уведомление, что мои июльские концерты отменяются. И что их можно перенести на 2022 год. Конечно, у меня есть «подушка безопасности», я не голодаю. Но как кормить коллектив, если источника заработка нет? А некоторые мероприятия вообще невозможно вот так вот взять и передвинуть на год.
— Вы имеете в виду ваш юбилейный концерт в «Крокус Сити Холле», который должен был состояться в ноябре 2020?
— И который перенесли на ноябрь 2021 года. Зрители не сдавали билеты — спасибо им. Но кто даст гарантию, что мероприятие этой осенью все-таки состоится? Само собой, это будет уже другой концерт, творческий вечер, на котором прозвучат и любимые многими поколениями хиты, и новые песни — их еще предстоит записать с солистами... В общем, пандемия — колоссальный удар по всей концертной индустрии. И самым сложным будет восстановить доверие зрителей к тому, что объявленный концерт состоится. И так происходит по всему миру. Сколько на Западе грандиозных шоу отменено, сколько оперных постановок! В «Метрополитен-опера» люди раскупают билеты за год до спектакля. И что теперь с этими билетами делать?.. Не знаю, как концертная индустрия будет оживать. Наверное, через маленькие зальчики с последующим расширением аудитории. Только боюсь, речь не идет про этот год...
— Зато пандемия дала возможность людям больше времени проводить с семьями. Правда, некоторые супружеские пары из-за этого расстались...
— Ну, это не про нас с Юлей. У нас все замечательно. Наоборот, когда идет активная концертная жизнь, когда стрессы, приходишь домой с обнаженными нервами, и может начаться выяснение отношений. А если причины для стресса отсутствуют, то все спокойно.
К нашей беседе с Игорем присоединяется его жена Юлия Проскурякова:
— Да, мы еще больше сплотились. Было так приятно, что ни Игорю, ни мне не надо было куда-то бежать, спешить. Нам еще повезло, у нас есть загородный дом, и мы не были заперты в четырех стенах, могли выйти, погулять, поиграть в бадминтон. Раньше этой игрой не увлекались, а теперь у нас с Игорем идут постоянные соревнования — кто кого. Спорт помог прийти в форму, потому что на самоизоляции мы, как и многие, немножко поправились — да, мы склонны к полноте, надо постоянно следить за весом. Обычно спасает, что Москва — город пробок, суеты, хаоса, нормально поесть не успеваешь. А когда дома находишься, то смотришь фильм и ешь, читаешь и ешь. Но вот благодаря ракеткам и воланам мы уже схуднули на пару килограммов.
— Дочь в бадминтон тоже играет?
Юлия: Нет. Ника проявляет интерес к большому теннису. Уже потихоньку занимается с тренером.
Игорь: Теннис — это универсальный спорт, в котором человек гармонично развивается. Ника смотрела-смотрела, как я играю, и сама захотела попробовать... Дочь не дает нам скучать. У нее сейчас самый забавный, самый классный возраст — в октябре ей будет шесть лет. Конечно, в каждом возрасте ребенок милый. Но именно сейчас она так интересно взрослеет, так рассуждает, так смотрит на жизнь! К слову, раньше дочка знала, что папа на гастролях и только иногда приезжает домой. И не очень реагировала, когда я уходил. А во время самоизоляции привыкла, что папа всегда дома. И теперь, как только я собираюсь куда-то отъехать, Ника сразу по каким-то мелочам это вычисляет, идет в гардеробную и прячет мои джинсы, чтобы я не ушел. Это так трогательно! Да, самый положительный момент в пандемии — то, что столько времени можно было провести с семьей. Хотя я вообще имею право сидеть дома и кайфовать: скоро стану пенсионером. Правда, размер пенсии пока не знаю. Но в любом случае у меня заслуженный отдых. (Смеется.)
— Займетесь на досуге обучением дочери игре на фортепиано. В вашем «Инстаграме» я видела, как Ника музицирует...
Игорь: Это громко сказано. Да, дочь подходит к роялю, что-то подбирает пальчиком своим, поет. Мне самому ее учить бесполезно, я мягкий, ухожу от каких-то конфликтных ситуаций, и дочке все всегда будет можно. Нет, тут нужны авторитеты, именно школьные учителя. Поэтому Ника уже потихоньку занимается с педагогом, а в шесть лет мы ее отдадим на подготовительное отделение музыкальной школы. Только нужно найти хорошего преподавателя, чтобы он про четыре четверти, восьмушки, диезы и бемоли рассказывал интересно.
— А в вашем юбилейном концерте Вероника выступит?
Игорь: Если Ника органично будет себя чувствовать в каком-то номере, то да. Но выводить ребенка на сцену для меня не самоцель. В декабре мы втроем снялись в новогоднем «Огоньке». Получилось хорошо, потому что песенка «Я люблю эту зиму» подошла для такой семейной истории. И снималась Ника легко. А вот посмотреть этот номер потом на экране долго не хотела. Ну не доставляет ей удовольствия видеть себя любимую на экране.
— К школе дочка уже готова?
Юлия: Мы-то ее готовим, притом что не спешим — хотим отдать через год, когда ей исполнится семь лет. Но в наши времена в связи с пандемией не совсем понятно — будут ли готовы школы к очному обучению. Чтобы как мы в свое время: с первой линейкой Первого сентября, с первым звонком, с цветами для первой учительницы. Очень надеюсь, что Ника испытает впечатления от первого похода в школу. А пока к нам приходит педагог и занимается с ней по часу-полтора русским языком и математикой. И дочь такие уроки высиживает, ей интересно. Теперь как только видит какую-то надпись, вывеску, сразу останавливается и читает. Мы уже привыкли и ждем, пока она справится. А еще Ника обожает «говорящий» глобус, который рассказывает про разные страны, их столицы, народы. Ей так это интересно, что она уже запомнила флаги почти всех стран!
— Юлия, Ника только готовится учиться, а вы скоро заканчиваете ГИТИС, где учитесь на актрису...
Юлия: У нас в институте пандемия тоже нарушила многие планы. Я учусь заочно, и установочная сессия, на которую мы все собираемся, длится месяц. Но мы отучились всего две недели, и нас перевели в онлайн. Через какое-то время все поняли, что так учиться актерскому мастерству невозможно. И процесс остановился, приведя нас в замешательство — что делать, как быть дальше? Но потом все наладилось. Наш выпускной спектакль «Дачники» зритель очень хорошо принял... Сейчас готовлю новый спектакль —
«Солдатики» по пьесе Владимира Жеребцова. Она шла во многих театрах России, в Москве ее в «Табакерке» выпустили. А теперь «Солдатиков» ставит в «Свободном театре Сочи» режиссер Александр Лухин. Уже продаются билеты на премьеру, она пройдет в Санкт-Петербурге 10-го и 11 сентября.
— Кого вы там играете?
Юлия: Как всегда, «неблагополучный элемент», женщину с тяжелой судьбой. Не знаю, радоваться этому или горевать, но режиссеры часто видят меня именно в образах таких героинь.
— А в кино есть новые роли?
Юлия: Да. И это тоже не комедии, а мои героини не принцессы. (Смеется.) Например, в сериале «Чикатило» — само название уже о многом говорит — сыграла небольшую роль дружинницы. И, конечно, выступаю как певица. Недавно на фестивале «ЖАРА» представила премьеру песни «Журавлик» — ее Игорь написал во время пандемии. А сам он на фестивале исполнил в дуэте с Валерией новую песню «Лето, вернись»... Что будет дальше — посмотрим. Сейчас стараюсь не строить планы надолго. Теперь мы предполагаем, а пандемия располагает...
Игорь: Главное, чтобы все были здоровы!
0
25.00
