Летом 2015-го Санкт-Петербургская епархия обратилась с просьбой передать ей в безвозмездное пользование Исаакиевский собор — жемчужину северной столицы. В сентябре Смольный ответил отказом. Правительство города говорит о сложной экономической ситуации и неспособности Церкви самостоятельно содержать на должном уровне столь внушительный объект. Со стороны РПЦ звучат голоса, призывающие подать на питерские власти в суд, ибо нарушен федеральный закон «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». Конфликт попал в СМИ, стал достоянием широкой публики и, увы, еще одним поводом для общественного раздора — в тот момент, когда нам жизненно необходимо национальное согласие.
Что происходит? Пытается ли Церковь «отжать» один из самых прибыльных музеев Петербурга? Или сотрудники музея упрямствуют в атеистической косности, предпочитая личные интересы высшей справедливости? Что думают о происходящем простые и именитые жители города? И, наконец, какую роль в этой истории сыграла партия «Яблоко»?
Место встречи изменить нельзя
Решение питерских властей «оставить все, как есть» либеральные СМИ называют «победой над мракобесами» и «защитой культурного символа» северной столицы. Между тем, когда Церковь попросила администрацию вернуть Исаакиевский собор верующим, речь шла о соблюдении федерального закона, где русским языком прописаны условия и порядок передачи религиозным организациям подобного имущества, находящегося в государственной или муниципальной собственности.
Активная деятельность РПЦ по возвращению верующим религиозных объектов «города трех революций» началась с назначением в 2014 году нового руководителя Санкт-Петербургской епархии. Владыка Варсонофий считает приоритетом реституцию храмовых зданий, которым надлежит выполнять свое прямое — богослужебное — назначение. По его мнению, храм для человека, исповедующего христианскую веру, прежде всего, есть место встречи с Христом. Разумеется, христианин в состоянии оценить красоту росписи или иконостаса, но при этом не готов рассматривать храм только как архитектурный памятник.
Нужно подчеркнуть, что представители митрополии не хотят идти на конфликт с музейным сообществом. В годы советской власти многие храмы сохранились только потому, что в них устроили музеи, а не элеваторы, склады или клубы. Но годы гонений позади, клир и паства должны, наконец, получить возможность совершать полноформатное богослужение, организовать воскресную школу, пообщаться за чаем с батюшкой и между собой.
При этом никто не говорит о выселении или «уплотнении» музея. Конечно, во время богослужения придется соблюдать тишину, но во многих храмах, где музейщики соседствуют с верующими, проблема решается спокойно, без криков и привлечения политиков с журналистами. Экскурсоводы беседуют с туристами в притворе или перед самой церковью, а потом предлагают им тихонечко пройти вперед и посмотреть, не мешая молящимся. Исаакий, отметим, достаточно велик, здесь смогут разместиться все, кому он так или иначе интересен.
Директор музея «Исаакиевский собор» Николай Буров понимает, что для верующих храм — это место молитвы, но его вполне устраивают нынешние довольно жесткие ограничения: «В общем пространстве Исаакиевского собора службы проходят четырежды в год, по главным церковным праздникам, но в приделе Александра Невского богослужения идут ежедневно».
В ответ представители митрополии говорят о невозможности нормальной приходской жизни в такой ситуации: праздников в православии гораздо больше, Исаакиевский собор — самый большой храм мегаполиса, но приход до сих пор не может сложиться в общину, поскольку прихожане лишены элементарных прав. Причем никто и не требует передачи собора в собственность Церкви, речь идет лишь о безвозмездной аренде здания (исторический объект в любом случае будет принадлежать государству).
Николай Буров утверждает, что сама РПЦ не сможет сохранить храм. Однако сотни храмов в России восстановлены трудами настоятеля, общины и жертвователей. В свое время и ряд питерских памятников перешел к митрополии в плачевном состоянии. Храм Рождества Святого Иоанна Предтечи на Каменном острове, Благовещенский храм на Приморском проспекте, храм Святого пророка Илии на Пороховых, Вознесенский собор в Царском Селе — все они приведены в надлежащий вид именно Церковью. В случае с громадным Исаакием возможны варианты: от специальной госпрограммы по реставрации памятника совместными усилиями (наподобие реконструкции Ново-Иерусалимского монастыря) до проведения необходимых работ на средства епархии и поступления от туризма.
Г-н Буров не скрывает, что в принципе готов вернуть Церкви два собора, которые не приносят дохода (Смольный и Сампсониевский), но при этом категорически против передачи Исаакия и Спаса на Крови. Но почему же Церкви можно отдать лишь дотационные объекты «на тебе, Боже, что нам негоже»? Видимо руководство музея просто не готово рассматривать представителей митрополии в качестве равных партнеров.
Постановление городских властей отнюдь не означает завершения спора. Напротив, председатель Синодального информационного отдела РПЦ Владимир Легойда поспешил напомнить, что «Федеральный закон имеет четко определенный перечень оснований для отказа, среди которых не предусмотрено возможности отклонить заявку на передачу объекта в связи с тем, что расходы по его содержанию в случае положительного решения лягут на город».
Нет ничего удивительного в том, что Санкт-Петербургская митрополия планирует теперь обратиться в суд. И, надо сказать, существующие правовые нормы позволяют надеяться на успешное окончание процесса. Наиболее ершистым оппонентом Церкви, как ни странно, остается ряд последовательно противостоящих ей политических и общественных организаций. Скажем, фракция «Яблоко» в Законодательном собрании, возглавляемая Григорием Явлинским, не упускает случая выступить застрельщиком антицерковных инициатив либо поддержать чужие эскапады, направленные в адрес РПЦ.
Ситуация вокруг Исаакиевского собора наглядно показала, что за нападками на Церковь стоят практически одни и те же силы, что даже законные и справедливые просьбы епархии могут послужить искрой для скандала вселенского масштаба.
Андрей ЗАЙЦЕВ
Протоиерей Владимир Вигилянский, настоятель храма Святой мученицы Татианы при МГУ:
— Администрация города без обсуждения проблемы, без использования демократических механизмов, без каких-либо компромиссных вариантов взяла и оставила все, как было. 2 сентября директор Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор» Н.В. Буров даже опубликовал на сайте музея обращение: «Уважаемые коллеги, сердечно поздравляю Вас с праздником «Второе сентября», имея в виду победу над «церковниками». На мой взгляд, это цинизм.
Северо-Западный федеральный округ с его центром — прекрасным Санкт-Петербургом — остается единственным во всей стране, где взаимоотношения государственных органов с Церковью сохранили традиции советского периода. Я насчитал около десяти религиозных объектов в городе, в которых, чтобы помолиться, нужно заплатить деньги. Например, билет в храм Михаила Архангела в Инженерном замке стоит 550 рублей. А ведь когда-то его прихожанами были будущий святитель Игнатий Брянчанинов, писатели Ф.М. Достоевский, Д.В. Григорович, физиолог И.М. Сеченов, художник К.А. Трутовский, композитор Ц.А. Кюи, здесь венчался М.И. Глинка.
Пора искать компромисс. Узел завязывается так крепко, что скоро его так просто не развяжешь.
На мой взгляд, первое, что надо сделать, пока вопрос еще не решился окончательно, — ввести в должность замдиректоров музеев настоятелей храмов. Ведь надпись на фронтоне Исаакиевского собора гласит: «Храм Мой Храм молитвы наречется». Господа, да имейте же хоть какой-то такт в отношении религиозных объектов!
Храм без права передачи
Петербуржцам многочисленные культурно-исторические памятники представляются, конечно же, великолепной, но все-таки обыденностью. Я не исключение, скорее, среднестатистический житель города. Был внутри Исаакия еще в 80-х и наверняка долго не попал бы сюда снова, если бы не узнал, что РПЦ предъявила на него свои права. Сначала взыграло ретивое: отдать наше народное в чьи-то руки? Затем подумалось: а что, собственно, изменится? Понял: не смогу ответить, не побывав в соборе.
Несмотря на забитую туристическими автобусами площадь, возле билетных киосков и нескольких автоматических терминалов максимум по два-три человека. Стоимость билета не запредельная: 250 рублей стоит вход, еще полторы сотни надо доплатить, чтобы подняться на колоннаду и посмотреть на город с высоты. Для целого списка льготных категорий — по полтиннику. Кстати, о льготных категориях. Не так давно в одной из башен Исаакия установили специальный лифт. Как раз в тот момент, когда я заходил в собор, двери лифта открылись, и один из служащих вывез коляску с девочкой лет двенадцати. Ее лицо светилось счастьем...
При входе в собор сразу обращаешь внимание на изменения. Из центра зала исчез знаменитый маятник Фуко, который своим отклонением от вертикальной оси демонстрировал процесс суточного вращения Земли. Его сняли в 1986-м из-за износа крепления. Вместо него вернулся символ Святого Духа — голубь. Кроме того, в соборе появилась подсветка. Ранее здесь царил полумрак. Теперь же отделка заиграла по-новому. В 2002-м вернули Тихвинскую икону Богородицы.
Храм трехпрестольный. Справа от главного алтаря реставрируется придел святой великомученицы Екатерины. В левом — святого благоверного великого князя Александра Невского — проходят ежедневные службы. Заутрени, как правило, начинаются в 9.30, еще до открытия музея. Верующих впускают через северный вход. По рассказам экскурсоводов, этим бессовестно пользуются те, кому жалко денег. Священнослужители, разумеется, закрывают на это глаза. Заканчивается служба до того, как музей распахнет двери экскурсантам. Таким образом, два потока — светский и религиозный — не пересекаются. Лишь во время всенощной и вечерни, которые начинаются в шесть часов пополудни, приходится молиться при туристах. Но учитывая, что исторический центр, где расположен храм, постепенно превращается в офисный район, понятно, что в будние дни молящихся не так уж и много.
Побродив по храму, я опустился на лавочку у стены. Разговорился с сидящей рядом пожилой женщиной. Вера Семеновна — коренная петербурженка. Что касается вопроса передачи храма Церкви, она об этом слышала и категорически против. Доводы достаточно меркантильны. Музей обеспечивает себя сам. Если собор отойдет в управление епархии, то его содержание придется оплачивать бюджету. «Лучше уж пусть на медицину деньги пойдут», — резюмирует моя собеседница. Надежда, женщина лет сорока, не сдержалась и вмешалась в нашу беседу: «А мне вот сложно решить однозначно. С одной стороны, я хочу, чтобы все иконы и храмы, отнятые у Церкви, вернулись на свои места. Они писались не для того, чтобы находиться в пыльных хранилищах Русского музея или Эрмитажа. Им место в храмах Божьих. За ними стоят 130 000 казненных в 30-е годы священников. На мой взгляд, чудотворная икона в музее или храм в виде музея противоречат духу религии. Но я понимаю, что Исаакиевский собор требует огромных затрат. Да и городу он в такой роли приносит какой-то доход».
К сожалению, с настоятелем пообщаться не удалось — мой визит попал на момент смены «команды». Ключарь храма архимандрит Серафим (Михаил Шкредь) буквально на днях был назначен на другой приход. Его преемник пока вне доступа для журналистов.
К слову, Исаакиевский собор никогда не принадлежал Церкви. Сначала Министерство путей сообщения и публичных зданий, потом МВД содержали его на казенные средства. В XIX веке Церковь впервые поставила вопрос о передаче ей собора — правда, не в управление, как просит сейчас, а в собственность. Но получила отказ: на строительство потрачено 26 миллионов серебряных рублей. Так что до 1917 года государство беспокоилось о содержании собора, освободив от этой обязанности прихожан.
Не могу ответить: зачем в наше и без того сложное время, когда общество в немалой степени расколото, понадобилось поднимать тему передачи Исаакия? Сегодня музей и религия спокойно уживаются под одним куполом. Никто не мешает проводить в соборе службы. Конечно, есть федеральный закон, который нужно выполнять. Но все надо делать с головой. В городе хватает сил, в том числе политических, которые постоянно пытаются очернить православие. Так зачем давать им для этого лишний повод? Причем в ситуации, когда поставленный на повестку дня вопрос явно не назовешь сверхактуальным.
Игорь ОСОЧНИКОВ, Санкт-Петербург
Протоиерей Николай Соколов,настоятель храма Святителя Николая в Толмачах при Государственной Третьяковской галерее:
— После закрытия нашего храма в 1929 году здесь располагался депозитарий Третьяковской галереи, а нынешний статус определился в 1992-м: сами сотрудники галереи предложили начать в храме церковные службы, при этом сохранив его частью музея. Я как настоятель получил также должность «начальника малого музея», то есть штатного сотрудника Третьяковки. Музейные должности имеют и другие храмовые работники. Мы получаем государственные зарплаты — не за наше служение Богу, а за обеспечение сохранности здания и шедевров иконописи.
Точно так же, как в Исаакиевском соборе, мы ежемесячно согласовываем богослужения с дирекцией галереи. В будни открываемся в восемь утра вместе со всем музейным комплексом и к полудню проводим все богослужения. В это время желающие могут зайти сюда, не покупая билета в музей, после чего храм работает в режиме экспозиции. На Рождество Христово и Пасху можем служить ночью.
Не очень понимаю, какие затруднения могли возникнуть в таком громадном соборе, как Исаакиевский. Неужели там нет подсобных помещений, где можно было бы переодеться или пообщаться с прихожанами? Мы в нашем храме, крошечном по сравнению с Исаакием, проводим и занятия воскресной школы, и концерты. В нашем приходе очень много верующих сотрудников Третьяковки — мы одна семья.
Конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что нынешняя коллизия вокруг собора надуманна. Сможет ли Санкт-Петербургская епархия содержать его в таком объеме и так, как это делают сегодня профессиональные музейные работники? Это надо доказывать с цифрами в руках. Желательно также, чтобы у храмового причта было высшее художественное, культурологическое образование.
Храм Божий должен принадлежать Церкви. Но это идеал, к которому надо подойти грамотно, поэтапно, без наскоков. Судиться... Не думаю, что это правильно. Я уверен: судьбы наших храмов и монастырей решаются не в залах суда и даже не за столом переговоров, а совсем в другом мире.
0
14.96
