В результате раздела Каспия Астане отошли 30% запасов подводной нефти. Россия согласилась довольствоваться 19% нефтяных запасов. Но кое-какую пользу от раздела Каспийского моря получил и Кремль. Правда, вслух об этом не говорят, чтобы не расстраивать понапрасну партнёров.
Всю весну в Астане только и было слухов, что о передаче американским военным двух каспийских портов. То глава МИД Казахстана Кайрат Абдрахманов во всеуслышание объявлял, что порты вот-вот задействуют в афганском грузовом транзите, то Назарбаев громко одёргивал своего министра, мол, ещё ничего не решено, – не мудрено, что в Москве партнёров услышали. На заседании министров иностранных дел стран ОДКБ Сергей Лавров попросил разъяснений. Но их не последовало. Теперь-то понятно, ради чего нагнеталось напряжение – чтобы подтолкнуть Россию поумерить свои аппетиты и уступить при разделе Каспия, длящемся более двух десятилетий. Но уступила Москва не только Астане. Принятая каспийская конвенция позволит Туркмении и Азербайджану построить Транскаспийский газопровод, против чего Кремль категорически возражал, ведь транзит туркменского и азербайджанского газа в Европу создавал конкуренцию российским «потокам». Но для Москвы хорошо уже то, что с нами стали договариваться именно сейчас, и на равных – на фоне бесконечных санкций. Как в мультике: сидит персонаж в день рождения, тоскует, а тут к нему приходит медвежонок с горшочком без мёда. А потом – поросёнок с лопнувшим шариком. Всё веселее! Но зачем же мы дали согласие на такой невыгодный раздел?
Россию поздравляют с победой, хотя сорвал банк Казахстан
Западные издания трубят, что россиянам-де привалило куда больше, чем всем остальным. Британская Guardian пишет о «триумфе Путина», а Independent – о геополитическом и военном доминировании России в регионе. Парижская Le Monde отмечает, что «Москва укрепила свой имидж дипломатического лидера», а CNN вещает о «крупной победе» Кремля на Ближнем Востоке, вероятно, имея в виду, что каспийская флотилия продолжит утюжить «Калибрами» Сирию. Какое-то подозрительное единодушие, последний раз вот так, в унисон, о России на Западе пели лет 20 назад. С чего бы им нас так нахваливать? О наших очевидных успехах – к примеру, о воссоединении с Крымом, – сообщают намного сдержаннее.
Для Назарбаева раздел Каспия был политически очень важен. За четверть века окружение смогло внушить елбасы, что казахский священный Грааль, несомненно, затоплен где-то неподалёку от Кашагана – там, кстати, совсем недавно обнаружили залежи нефти, где-то в пределах 6–7 млрд тонн. Но другие специалисты считают, что запасов на самом деле гораздо больше – настолько, что со дня на день Астана станет вторым Эр-Риядом, а население бросится скупать «Картье» и «Роллс-Ройсы». Нефти не меньше, чем на 8–10 трлн долларов, убеждает своих земляков оппозиционный политик Ерлан Аскарбеков. «Я прошу вас осознать эту сумму! Денег на планете – 60 триллионов. Так что Казахстан перешёл дорожку всем 203 остальным государствам на этой планете!» Но Аскарбекову верят, причём не только простые смертные. Этой вере способствует и мифология времён заката СССР: считается, что Горбачёв, проведав о несметных запасах нефти в северной части Каспия, вознамерился присоединить Гурьевскую область Казахстана к РСФСР. Чему попытался воспрепятствовать первый секретарь ЦК Компартии республики Динмухамед Кунаев – за что и слетел с поста. Этот миф чрезвычайно волновал казахов и 30 лет назад (в 1986 году в Алма-Ате даже майдан устроили), продолжает волновать и сегодня. А Назарбаеву более всего требуется обеспечить преемственность власти. Сегодня он победитель: как же, положил на лопатки Россию, заполучив треть нефтяных запасов Каспийского моря! Теперь можно неспешно искать преемника.
Долгое время разделу Каспия противился Тегеран – либо пять стран делят озеро на пять частей поровну, либо никак. Однако недавнее обострение с Вашингтоном принесло неожиданные плоды – персы вдруг стали сговорчивыми и согласились на 14% нефтяных запасов, обязавшись при этом урегулировать все неувязки с Азербайджаном в двустороннем порядке. А Баку и Ашхабад получили в итоге по 15% каспийской нефти. Азербайджан и Туркмения получили возможность тащить по дну Каспия трубопроводы, не согласуя строительство с соседями, а Иран заручился столь необходимой ему сегодня внешнеполитической поддержкой. Следует уточнить, что стороны на самом деле делили не залежи углеводородов, а дно. Но что же получила в итоге Россия?
Ясность с Каспием дала России возможность контролировать Азов
Прежде всего ясность. Географы никак не могут сойтись во мнении: Каспий – озеро или всё-таки море? Если море, придётся смириться со свободой мореплавания в соответствии с морским правом. А заодно и с перспективой появления американских военных баз в Актау и Курыке или где угодно ещё. Каспийская конвенция поставила точки над «ё», Каспий – «внутриконтинентальный водоём» пяти стран. Это особый правовой статус – не море и не озеро. Но вопрос с американскими базами, равно как и с турецкими, которые чуть не появились с подачи Азербайджана, тем не менее закрыт. Их не будет. Заодно, как это ни парадоксально, закрыт вопрос и со статусом Азовского моря. Казалось бы, какая связь между Каспием и Азовом? Оказывается, самая прямая. Азовское море считалось внутренним водным пространством СССР, и его статус не оговаривался международными договорами. После распада Союза демаркация не проводилась, море оставалось внутренним для двух стран, России и Украины. А затем в Киеве случился майдан. Крым воссоединился с Россией, построили Крымский мост. Украинские порты Мариуполь и Бердянск в связи с этим лишились значительной части заработка. Затем, в ответ на задержание крымских рыбацких судов, российские военные моряки стали играть на нервах у украинских судовладельцев. И тогда в Киеве придумали, как испортить обедню злосчастным соседям. Раз Волго-Донской канал позволяет судам ходить из Каспия в Азов и обратно, стало быть, Азовское море нельзя считать внутренним. Таким образом, в него могут заходить военные корабли НАТО, обеспечивая безопасность украинского пассажирского и торгового судоходства. И до самого последнего времени, пока статус Каспия оставался неопределённым, американские и европейские эсминцы вполне законно могли бы зайти из Чёрного моря в Азовское. Сейчас, когда каспийская конвенция подписана, уже не могут. Для Москвы это безусловный плюс.
«Азов мы, похоже, уже потеряли, – сетует украинский военный эксперт Олег Жданов. – Помяните моё слово, Украину ещё заставят платить за проход судов через Керченский пролив. На нас будут давить, пока мы не успокоимся касательно Крыма. Но аппетит приходит во время еды, и теперь у Москвы наверняка появится желание заполучить контроль и над северной частью черноморского бассейна, разделив море пополам с Турцией. А это грозит российско-украинским военным обострением, может, даже войной. И я считаю, что именно слишком поспешное подписание каспийской конвенции привело к обострению. В конце концов всё это может дорого обойтись и Киеву, и Москве».
«Завиральная идея» ценой в 4,5 миллиарда евро
Подписав каспийскую конвенцию, Россия, по сути, закрепила за собой право неограниченного военного присутствия в акватории озера. Да, аналогичное право получили и остальные подписанты – теоретически. А что на практике? У Ирана на Каспии есть несколько подводных лодок и катеров береговой охраны. У Азербайджана, Казахстана и Туркмении на троих – одна подлодка, две канонерки, несколько ракетных, сторожевых, десантных и патрульных катеров. С Каспийской флотилией ВМФ России никакого сравнения. У нас мало того что флотилия оснащена первоклассным современным оружием – теми же «Калибрами», так ещё и на 85% корабли новые. Восемь корветов, полтора десятка боевых и десантных катеров. Так что военное доминирование в регионе Россия определённо себе обеспечила. Теперь найти бы достаточно денег, чтобы регулярно оплачивать это самое доминирование.
Недавно министр обороны Сергей Шойгу обмолвился, что Каспийскую флотилию вскоре передислоцируют из Астрахани в Каспийск – оттуда нашим морякам будет сподручнее Сирию освобождать. Но ненадолго, ведь в Каспийске у нас появится глубоководный грузовой порт. Построить его обещают к 2025 году. Порт сможет принимать танкеры общего назначения любой грузоподъёмности, вплоть до 25 тыс. тонн. Интрига же в том, что сейчас через Волго-Донской канал могут пройти только малотоннажные танкеры, да и то самых скромных размеров. Но как же суда гораздо большего водоизмещения смогут пробираться в Каспийское море? Летом 2007 года Назарбаев выступил на Петербургском экономическом форуме с фантастическим, как тогда многим показалось, проектом судоходного канала «Евразия», сокращающего путь из Каспия в Азов на 1 тыс. километров. Тем не менее идею президента Казахстана подхватили в Москве и даже просчитали его примерную стоимость – 4,5 млрд евро. Но неожиданно выяснилось, что у проекта – «двойное дно». Строительство нового судоходного канала, да ещё и за российский же кошт, привело бы к тому, что американские военные корабли получили бы возможность невозбранно сновать из Чёрного моря в Каспийское, из Одессы в Актау. И на проекте немедля поставили крест. Но теперь, когда Каспий обезопасили от нежелательного судоходства, к проекту канала «Евразия» в Москве решено вернуться, чтобы воплотить его в жизнь.
Каспийские разведанные запасы углеводородов – 50 млрд баррелей нефти (по оценке Службы энергетической информации США, это 3,5 трлн долларов) и около 9 трлн кубометров газа. Извлечь их не составляет большого труда, а вот доставить конечному потребителю довольно-таки непросто. Сколько их было, нереализованных прожектов транзита углеводородов? На память приходят недавние – «Набукко» и ТРАСЕКА. В своё время стоимость постройки «Набукко» оценили в 14 млрд евро, причём основные затраты приходились на налаживание коммуникаций от Каспия до турецкого Эрзерума, а это примерно пятая часть всего коридора. В итоге проект тихо сгинул, хотя потрачено было уже порядком. Специалисты считают, что все попытки выстроить систему транспортных коммуникаций через Закавказье заканчивались плачевно из-за слишком сложного рельефа местности. Путь через Иран тоже не годился – в частности, из-за разных стандартов железнодорожной колеи. Как быть? Отличный вариант – открыть новый водный маршрут через Россию. Пропускная способность Волго-Донского канала – 16,5 млн тонн грузов в год, а новый маршрут, как ожидается, перекроет её троекратно. Найти 4,5 млрд на строительство не проблема – хоть в Москве, хоть в Пекине. Вот и ещё одна выгода нашей стране от пятистороннего соглашения – Россия замкнёт на себя весь каспийский транзит.
Неприглядная роль регионального держиморды
И это далеко не вся польза от подписанных соглашений. Иран получит возможность поставлять свою нефть в «смеси» с российской или азербайджанской – санкции потеряют всякий смысл. Углеводородные «коктейли» сможет готовить и Россия, избегая таким образом обременительных дискуссий об энергозависимости на Западе. Турция не упустит возможности стать ещё более значимым транзитным узлом благодаря новому судоходному каналу из Каспийского моря в Азовское и Чёрное. Стратегическое партнёрство участников оси «Анкара – Москва – Тегеран», таким образом, ещё больше укрепится. А обратите внимание, как разительно изменился в последнее время подход России к конфликту в Нагорном Карабахе. Слыхано ли дело, Азербайджан закупает огромные партии новейшего российского оружия, а в отношениях с Ереваном – неожиданный холодок. Меняются приоритеты, меняется и отношение к партнёрам – не в последнюю очередь благодаря тесному взаимодействию на каспийском направлении.
Отдельный разговор о Туркмении. Даже полгода назад у Москвы не имелось ровным счётом никаких общих тем с Ашхабадом. А сегодня туркменские власти ищут (и находят!) поддержку российских силовиков в обеспечении конституционного порядка в стране, которую, похоже, кто-то вознамерился раскачать. В июне президент Гурбангулы Бердымухамедов за серьёзные упущения в работе уволил с понижением в звании министра национальной безопасности. Кроме того, он сменил министра обороны и начальника пограничной службы. В стране ощущаются перебои с продуктами, начались массовые сокращения в системе госслужбы, в строительстве, здравоохранении и образовании. В общем ситуация крайне непростая. А республика достаточно закрытая, избегавшая доселе международных альянсов и партнёрств. Но каспийская конвенция диктует особые отношения с подписавшими её странами, и Ашхабад вправе рассчитывать на то, что ситуация в стране уже не выйдет за рамки правового поля. Партнёры этого не позволят. Одно беспокоит – примеряя время от времени жандармский мундир исключительно ради наведения и последующего соблюдения порядка, не превратится ли Россия в этакого регионального держиморду? Механизм для подобного превращения имеется уникальный – процедура оценки воздействия инвестиционных проектов на окружающую среду. Соседи строят газопровод, а тебе это не по вкусу? Выносим соответствующий вердикт, и уже никто ничего не строит. Так поступали некоторые европейские страны в отношении «Северного потока – 2».
Россию оставили без чёрной икры?
Осталась, впрочем, после подписания каспийской конвенции одна неясность, про которую как-то и не скажешь, что она маленькая. Касается она вылова осетровых и промысла чёрной икры. На Каспии добывают до 90% всей осетрины. Есть там и фермы, где белуг гуманно «доят» два раза в год, сохраняя им жизнь, но практикуется и негуманный забой рыбин. Данные о вылове рыбы и продаже икры у всех стран неточные, и есть ощущение, что это неспроста. Даже оценку ущерба одни и те же специалисты варьируют, опираясь на невесть какую статистику. Агентство «Финмаркет» цитирует доктора биологических наук, профессора Аркадия Сокольского, специалиста в области изучения биологических запасов Каспия. «Ежегодный ущерб от незаконной добычи осетровых превышает 200 млн рублей». И тут же: «Где-то в районе 500 млн рублей государство ежегодно недополучает из-за браконьерского промысла и незаконного оборота чёрной икры». Но и это ещё не конец: «В целом браконьерство наносит Астраханской области ущерб более чем на 2,5 млрд рублей ежегодно». Но и в других странах ситуация со статистикой ничуть не лучше. Ясности никакой – что с незаконным выловом рыбы, что с её промыслом.
Хуже другое – нет ясности и касательно законного вылова. Ирану, к примеру, разрешалось в порядке исключения добывать и продавать на экспорт тонну икры персидского осетра. Тегеран продавал 50 тонн, а когда ему на это пеняли соседи, предъявлял кучу справок. Мол, это не промысел, это надоили на фермах. Россия показывает данные – надоили 12 тонн. А продали на экспорт все 20, хотя в стране действует запрет на каспийский промысел. Да ещё сколько на внутреннем рынке продали – неизвестно. Говорят, что добыча икры по размеру маржи сопоставима с добычей углеводородов, так что не удивительно, что искать концы – дело неблагодарное (как, к примеру, с конечной ценой российского газа для Украины – «это как считать», уклончиво поясняют эксперты). Казалось бы, принятие каспийской конвенции – прекрасный повод прекратить позорную для всех пяти стран манипуляцию статистикой вылова. Определить квоты либо договориться, что все страны поддерживают запрет на промысловую ловлю. Так вот, ничего этого сделано не было. При этом, поясняют специалисты, реальная ситуация следующая. Российские рыбоводы регулярно выпускают в Каспий мальков осетра и следят, чтобы их не сожрала кефаль. Остальные четыре страны ничего такого не практикуют. Зато основной забой рыбы производят в южной части Каспия, смотрим на карту – это Иран и Азербайджан. Что-то в этом не так, не находите?
Говорят, что каспийскую конвенцию будут дорабатывать и что она охватывает лишь 75–80% проблем, которые надобно бы решить. Что же, подождём. Ждали же 22 года принятия конвенции, так что времени, похоже, навалом.
0
25.00
