Год назад Минприроды сделало громкое заявление: на вывоз леса в Китай может быть введён полный запрет, если китайцы не будут участвовать в мероприятиях по пресечению незаконных вырубок в РФ. Но только ли китайцы виноваты в том, что в России ежегодно варварски вырубаются реликтовые леса, а заповедники превращаются в свалки негодной для продажи древесины?
Нельзя сказать, что на злостную вырубку лесов власти смотрят сквозь пальцы — у них просто не хватает сил выловить всех нарушителей.
Практически весь объём деловой древесины, который заготавливается на Дальнем Востоке, идёт на экспорт.
Конечно, откровенный бандитизм в этой отрасли уходит в прошлое. Большая часть незаконных рубок сейчас осуществляется под прикрытием разрешительных документов, а порой и перерубов. Грубо говоря, арендатор вместо 100 деревьев, разрешённых в рубку, срубает 150. Но из леса вывозит только лучшие и самые дорогие сортименты (части деревьев), а низкокачественные бросает на складах или прямо на лесосеке.
Не менее ловко манипулируют и лесоустроительными данными. По закону все хозяйственные мероприятия, которые осуществляются в лесу, должны основываться на сведениях о запасе, возрасте, породном составе и прочих характеристиках лесных насаждений. Данные эти, как правило, никто не проверяет. Поэтому, если очень хочется, можно аккуратно менять те или иные характеристики отдельных насаждений. Скажем, сделать их на 20 лет старше и перевести в категорию спелых. Либо перевести насаждение из категории особо защитных участков лесов (ОЗУ) в обычные эксплуатационные леса. Совсем недавно такая рубка была вскрыта в бывшем ОЗУ рядом с селом Бельцово Приморского края.
Поводом для проверки стала жалоба местных жителей. При изучении документов оказалось, что до 2016 г. лесное насаждение, в котором была проведена рубка, являлось ОЗУ «медоносные участки». Однако при проведении нового лесоустройства на всём лесном участке не только были «выброшены» особо защитные участки лесов, но по многим участкам была изменена крутизна склонов (что сделало возможным проведение таких рубок).
Так что на безразмерные аппетиты «заграницы», охочей до русского дуба, тут пенять нечего — бесчинствуют в наших лесах наши же сограждане. Год назад, 29 июля 2019 г., во Владивостоке был задержан руководитель Управления уголовного розыска УМВД по Приморскому краю Андрей Миляев. Его обвиняли в незаконном покровительстве «проблемному» лесному бизнесу.
«Используя служебное положение, он информировал директора предприятия о предстоящих проверках правоохранительных органов, — отмечают в пресс-службе Генпрокуратуры. — В результате работавшие без разрешительных документов иностранные граждане и само хозяйственное общество на протяжении длительного времени избегали привлечения к установленной законом ответственности, а обвиняемый извлёк незаконный доход в размере более 5 млн руб.».
До сих пор ходят слухи, что фактическим владельцем лесозаготовок был сам Миляев, но доказать это следователи не смогли, хотя к расследованию и были привлечены лучшие силы. В итоге экс-начальник УГРО Приморского края получил 1,5 года колонии-поселения.
Ущерб не обнаружили?
В Красноярском крае, по данным полиции, в 2019 г. по статье «Незаконная рубка деревьев» возбудили 659 уголовных дел, но только по трети из них расследование закончено и направлено в суд. По многим делам расследования длятся годами, доказать причастность тех или иных лиц к преступлению бывает нелегко. Иногда, чтобы начать разбирательство, нужно привлечь внимание общественности, как в случае с вырубкой леса в Большеулуйском районе.
Между посёлками Большой Улуй и Кытат непроходимая болотистая тайга. Когда-то эта территория принадлежала Госземзапасу, но её перевели в земли сельхозназначения и отдали под крестьянско-фермерское хозяйство. Что хотели выращивать здесь фермеры, до сих пор неясно, но за расчистку территории они взялись рьяно. С 2015 по 2017 г. на трёх участках общей площадью 40 га выпилены 5,5 га леса, причём деловую древесину вывозили и продавали, а всё остальное бросали. Так бы и осталась эта проблема нерешённой, если бы в редакцию «АиФ» не обратилось местное охотсообщество. После рейда журналистов и контролирующих органов вышла статья, были заданы вопросы местной власти, возбуждены уголовные дела.
Суды и разбирательства по этому делу идут 3 года. Однако во время суда администрация района пыталась доказать, что ничего страшного не произошло. «Глава Большеулуйского района на факт незаконной рубки промысловых деревьев, по большей части кедра, представил в суд справку, что от действий „лесорубов“ ущерба району не было причинено, — сообщил прокурор района Олег Порядин. — Вместе с тем проверка показала, что именно глава района в одностороннем порядке в нарушение требований действующего законодательства перевёл участки земель запаса в земли „сельхозназначения“. По его устному распоряжению глава сельсовета передал участки в аренду».
Правду пришлось искать в апелляционном суде, который обязал не только ликвидировать захламления, но приостановил работы на участке и постановил взыскать с предпринимателей ущерб за захламление. Правда, подрядчик, несмотря на решение суда, территорию так до сих пор и не расчистил, вместо этого он судится с приставами, которые заставляют его исполнить решение суда.
Воруют миллионами
Лесные угодья в Тарском районе на севере Омской обл. многие десятилетия как магнитом притягивают «чёрных лесорубов». Не спасает даже статус особо охраняемой территории, и от реликтовых деревьев остаются одни пеньки.
«Чёрных лесорубов» периодически ловят и серьёзно наказывают. Так, в 2018 г. здесь было громкое дело о незаконной вырубке реликтового леса в промышленных масштабах — ущерб оценён в 1 млрд руб. Тогда были арестованы пять человек, входивших в ОПГ, фигуранты дела получили реальные сроки. А недавно в Тарском районе вынесен очередной приговор о незаконной рубке лесных насаждений на сумму 8,6 млн руб. Двое местных жителей вместо очистки леса от старых и больных деревьев в Екатерининском участковом лесничестве вырубали здоровые сосны, ели, лиственные породы, а потом продавали их. Вину они не признали и ущерб, нанесённый государству, не возместили.
Поражает и размер взяток, которые предприимчивые арендаторы предлагают чиновникам. Так, в Калининградской обл. представитель компании, занимающейся лесозаготовкой, подозревается в том, что передала одному из министров правительства области 15 млн руб. Взамен женщина рассчитывала перезаключить на новый срок без проведения торгов договор аренды лесного участка.
Отрасль лесозаготовок в регионе длительное время была сильно криминализирована. Сейчас Минэкологии через суды расторгает договоры с недобросовестными арендаторами. Их пытаются заставить выполнить условия договоров и заняться лесовосстановлением.
Откуда берутся «чёрные лесорубы»?
По оценкам экспертов, 15% леса, заготавливаемого в России, вырубается незаконно. Кто и почему это допускает? «АиФ» решил разобраться.
Масштабы беды
Больше всего незаконных порубок в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Цифры и факты, которые прилетают оттуда, кажутся просто невероятными. Забайкальский край, по данным Счётной палаты РФ, в 2018 г. заготовил в два раза меньше древесины, чем нужно для производства пиломатериалов, которые он поставил на экспорт. Кто компенсировал разницу? Нелегалы. В Иркутской области «чёрные лесорубы» настолько обнаглели, что валят лес прямо около пунктов приёма и отгрузки древесины. «Сотрудники МЧС, которые в Тайшетском лесничестве проводили дознание по лесным пожарам, чуть ли не за заборами этих пунктов обнаруживали незаконные рубки. Древесина с них принимается именно на этих пунктах, — сообщил недавно и. о. министра областного лесного комплекса Дмитрий Петренев. — Затем лес оформляют по поддельным документам, утверждающим, что всё заготовлено якобы на легальном арендном участке». Только в этом году уголовных дел о подделке документов на экспорт леса в Иркутской обл. заведено уже восемь. Контрабандисты, чью деятельность пресекли таможенные органы, гнали древесину в Китай, Афганистан, Узбекистан и Таджикистан.
«Лесозаготовки на востоке России ведутся в глухих местах, главный рынок сбыта — Китай — близко, коррупционные схемы, позволяющие легализовывать древесину для экспорта, отлажены годами, — поясняет эти „чудеса“ директор Лесного попечительского совета Николай Шматков. — К счастью, случаи, когда массовые рубки ведутся совсем без разрешения, сегодня встречаются реже, чем 5–10 лет назад. Появилась система, которая позволяет их выявлять, наблюдая за лесами из космоса. Однако широко распространились незаконные заготовки, которыми промышляют легальные арендаторы».
При попустительстве Государства
Что же произошло? Наблюдение за лесами ведётся сегодня в России из рук вон плохо. Наблюдать, как положено, просто некому: численность работников лесничеств в России за последние годы сократилась в пять раз — до 32 тыс. человек, и большинство из них в лес ходят редко, занимаясь бумажной работой. А порой у них просто нет бензина, чтобы заправить машину и объехать угодья. Никто точно не знает, какие породы леса и в каком количестве растут на участках, переданных в аренду. «Давность 85% материалов по лесоустройству превышает 10 лет. О состоянии лесного фонда на площади 974 млн га нет достоверной информации», — установила Счётная палата. На минуточку: площадь плохо учтённого леса равна площади таких стран, как Китай или США! Ну как не воровать на такой территории?
«Арендаторы вырубают и продают излишки леса, не внесённые в государственные информационные системы. Мухлюют с качеством: берут лучшую древесину, а в отчётах пишут, что это дрова, — приводит пример типичной левой схемы Шматков. — А на каких-то арендных участках леса, наоборот, меньше, чем числится официально. И, договорившись, можно сделать „белые“ бумаги на экспорт, которые ни у кого не вызовут подозрений».
«У лесной продукции, которая уходит из России в Китай, есть все разрешительные документы, — подтверждает медиакоординатор Greenpeace Анна Косниковская. — А если предприниматели из КНР сами заготавливают лес, для этого они создают в России свои предприятия или покупают российские компании, имеющие в аренде лесные участки. Власти регионов, заинтересованные в приходе иностранных инвесторов, сами приглашают китайский бизнес, предоставляя ему льготы».
Здоровое и больное
Действующий сегодня закон запрещает лесникам участвовать в отводе лесосеки — выбирать, где и какие деревья рубить. Арендаторы пользуются этой лазейкой, вырубая здоровые деревья под видом больных. Достаточно дать взятку районному лесопатологу, контролирующему санитарное состояние леса. «Акты лесопатологических обследований положено на месяц вывешивать в интернете, чтобы до начала вырубки их достоверность можно было проверить, — говорит Шматков. — Но таких актов тысячи, и никто себя проверками не утруждает. Разрешения на санитарные вырубки подписываются на потоке, если только не насторожатся и не начнут бить тревогу местные жители. Особенно много вырубок под видом санитарных рядом с городами, где леса мало, а заготавливать его, доставляя за десятки километров, невыгодно».
Инициаторы самых масштабных схем — не китайцы и не безработные сельские жители, хватающиеся за возможность добыть лишнюю копейку. Массовые вырубки не могли бы существовать без чиновничьих «крыш». В той же Иркутской обл. сейчас идут судебные разбирательства по делу, где среди обвиняемых — бывший министр регионального лесного комплекса Сергей Шеверда. Он способствовал санитарной вырубке на 120 га в природном заказнике «Туколонь», расположенном в Приангарье. Ущерб оценён в 750 млн руб. Чиновники, допрошенные прокуратурой, заявили, что деревья «поел жучок». Однако проданы они были в Китай по цене древесины первой категории.
Как в Китае берегут лес
Часто можно встретить мнение: мол, китайцы так заинтересованы в нашем лесе, потому что в самом Китае вырубать его запрещено.
Это не совсем так. На территории Китая ежегодно заготавливают раза в полтора больше древесины, чем на территории России. Так, по данным FAOSTAT, в России в 2017 г. было заготовлено 212,4 млн м³ древесины, а в Китае — 329,3 млн м³. Даже с учётом максимально возможных объёмов воровства леса в России в Китае всё равно рубят значительно больше.
Разница заключается в отношении к лесам. Так, китайское правительство ещё в 1998 г. полностью запретило промышленные рубки в диких лесах, особенно горных, поскольку осознаёт важность этих территорий для сохранения окружающей среды. «За XX в. китайские леса сильно сократились из-за интенсивной вырубки, и это стало серьёзной проблемой. Поэтому Пекин уже больше 20 лет вкладывает огромные средства в засаживание новых лесов, — рассказывает „АиФ“ замдиректора Института Дальнего Востока РАН Андрей Островский. — Деньги уходят в том числе и на то, чтобы выкупать землю у крестьян и создавать там новые лесные массивы. Причём лес засаживают даже на тех территориях, где его раньше не было, например на землях, выбывших из сельского хозяйства».
Сажают лес и в регионах, где есть угроза опустынивания. Разумеется, в этом случае приходится создавать целые дорогостоящие ирригационные системы.
Вырубать лес в Китае можно только на специально созданных «лесных плантациях». Однако для внутреннего потребления этого не хватает. Вот Пекин и закупает леса для своих нужд в разных странах — Бразилии, Канаде, Новой Зеландии и России.
«С нашей страной китайцам работать удобно — строгих законов по защите окружающей среды и леса у нас нет, везти лес недалеко и недорого. Вот и используют нас как источник недорогой древесины. А наши чиновники этому с радостью способствуют. Но вырубаем отечественный лес мы сами, своими собственными руками, а вовсе не мифические китайцы», — говорит Островский.
Не просто брёвна и сырьё
Если не изменить отношение к зелёному богатству, Россию ждут экологические потрясения.
Владимир Морозов, председатель Общественного совета при Рослесхозе:
— В последние годы теленовости о лесных пожарах напоминают сводки с полей сражений, а дискуссии о необходимости изменения Лесного кодекса (ЛК) разворачиваются на всех уровнях — от собраний региональных активистов до Совета Федерации. Люди спрашивают: почему в наших лесах так много бесхозяйственности, воровства? Почему они горят каждый год? Почему государство не принимает радикальных мер для улучшения ситуации?
Ответы на эти вопросы кроются в концепции ЛК, принятого в 2006 г. Он децентрализовал лесное хозяйство, передал полномочия по его управлению субъектам РФ и, уничтожив институт лесничества, оставил лес без защиты. Действующий ЛК смотрит на лес как на источник сырья, требующего быстрого коммерческого освоения в интересах экспорта и лесной промышленности. Требования к ведению рачительного хозяйствования отсутствуют. Механизмы ухода, защиты и лесовосстановления размыты, что приводит к имитации деятельности со стороны арендаторов. Звучит много разговоров о бесценной роли лесов в сохранении биоразнообразия, оздоровлении экологии и обеспечении права граждан на благоприятную окружающую среду. Но все эти очевидные выводы не подтверждаются концептуально, не становятся нормой жизни ни для арендаторов лесных ресурсов, ни для чиновников, решающих судьбу леса в своих регионах.
Время разговоров между тем уходит. Сегодня мало кто будет отрицать начало активной фазы климатических изменений. Климат становится непредсказуемым — как ответ на бесконтрольное негативное влияние человечества на глобальную экосистему. Это оборачивается проблемами не только для экологии, но и для экономики. Сегодня государство тратит миллиарды рублей на тушение лесных пожаров. Завтра оно будет вынуждено закладывать в бюджет триллионы на ликвидацию последствий изменения климата.
А ведь один из факторов устойчивости экосистемы — обширные старовозрастные леса, мало нарушенные хозяйственной деятельностью. Это гигантский биотический насос, закачивающий влагу с океанов вглубь континента. Такие леса — основа оборота воды на суше. По оценкам учёных, без них великие сибирские реки пересохнут в течение 3–4 лет.
Существует ли возможность предотвратить печальные последствия надвигающейся катастрофы? Безусловно, существует. Человеку надо вновь почувствовать себя органичной частью природы, жёстко ограничить пределы своего влияния на экосистему, дать ей возможность справляться с последствиями человеческой деятельности. В России в области лесного хозяйства необходимо изменить концепцию отношения к лесам. Она должна стать экологической, должна учитывать их климатообразующие функции. При этом в отдельную климаторегулирующую категорию важно выделить старовозрастные малонарушенные лесные территории, которые сегодня в том числе относятся к резервным лесам. Перевод их в разряд эксплуатационных должен быть запрещён.
Чёткое ограничение зоны эксплуатационных лесов поспособствует переходу отрасли на интенсивную хозяйственную модель. Леса начнут восстанавливать качественно, а не на бумаге, как это происходит сегодня, когда большая часть молодых насаждений погибает через несколько лет. Возможность брать лесные ресурсы в аренду надо оставить исключительно крупным отечественным предприятиям, занимающимся глубокой переработкой древесины. Они действительно заинтересованы в качественном восстановлении своей сырьевой базы, в отличие от мелких арендаторов, большинство из которых живут одним днём.
Государству, наконец, необходимо вспомнить, что именно Федерация является собственником лесного фонда России, и вернуть на федеральный уровень всю систему лесоуправления. Как отметила Счётная палата после проверки лесной отрасли, передача управленческих полномочий в регионы себя не оправдала. Только с концентрацией полномочий в федеральном центре вернётся реальная ответственность за сохранение и эксплуатацию лесов, которая сегодня размыта по губерниям и арендаторам.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
0
20.00
