Семью Розенберг из крохотного уральского городка Юрюзань я разглядывал как чудо природы. С сомнением. В России и такое может быть? А имеет ли биологическое право?
«Есть у Розенбергов секрет. Но какой? - гадал по пути я. - Что за тайна?»
Такое принять сложно. Не то что понять…
Борис Яковлевич, седовласый, но все еще крепкий старик, в чьей молодцеватой осанке и разудалом прищуре угадывался отставной полковник, встретил меня у ворот домика, на берегу неожиданного для этих суровых мест чудесного озера. Оно сияло в обрамлении лесов, словно антикварная брошь…
Разглядывая дом, успеваю подумать о рае и шалаше.
- К двери! Я щас, - скомандовал полковник, завозившись с замком.
Исполняю. Из дома выпархивает встревоженная девушка. Маленькая. Почти дюймовочка. От волнения она даже забывает сказать «Здрасте».
- Где он?! - шепчет.
- Да, тут я, тут, - кряхтит сзади полковник. - Куда я денусь…
- Боится за меня, - подмигивает. И обнимает… Внучку? Дочку?
Та, красивая, светлая, оттаивает в объятиях, смотрит на Бориса Яковлевича во все глаза, с облегчением. И тут, наконец, замечает меня.
- Проходите, - спохватывается. - Ужинать будем. Мы детей дедушке закинули…
Другой бы машинально спросил: «Какой дедушка?» Вот же он, дед - Борис Яковлевич.
Я же молчу. Знаю, что за фрукт этот полковник. Смотрю на семью Розенбергов с восхищенным ужасом.
Борису Яковлевичу - 74 года. А Виктория, «дюймовочка»,- его жена. Разница в возрасте - почти 40 лет.
И те, «что у дедушки», - их дети. 10-летняя Ева и два пацана-четырехлетки, близнецы Марк и Дэн.
«БОГ НОВУЮ ЖИЗНЬ ДАЛ»
Розенберг хлопает меня по плечу. Мол, чего задумался, рядовой. Открыл полковник пива. И описал семейную дислокацию без экивоков, с офицерским юморком.
- Моей дочери 53 года, - говорит. - Трое внуков. Старшая внучка - ровесница Виктории.
Виктория кивает. Усмехается…
Есть у полковника и правнук.
- Правнук… - машинально повторяю я.
А Борис Яковлевич смотрит с фирменным прищуром. Мол, каково, а?!
Пытаюсь представить: я через четверть века, с молодой женой и младенцами…Сдаюсь. Заманчиво - но невозможно. Развожу руками - ну, вы даете, полковник!
А жизнь, говорит, счастливо сложилась.
- Мне, - ласково смотрит на «дюймовочку», - Бог новую жизнь дал.
- Но как?! - спрашиваю (глядя на Викторию, невольно подсчитываю - десять лет назад полковнику было 64, значит его невесте было 25).
И чую неловкость. Получилось бестактно. Журналисты, говорю, наверное, замучили расспросами о разнице в возрасте. Неприятно…
- Почему? - удивляется Виктория. - Энергия не зависит от возраста. Можно выглядеть молодым, а душой быть стариком, а можно иметь вечную молодость! В комментариях, бывает, гадости пишут. Но мы таким сочувствуем - ругают нас слепые. Видят только возраст… Вот моему первому мужу было 25 лет, а сердцем, душой - дедуля. И наоборот…
Гордо смотрит на Бориса Яковлевича. А тот под ее взглядом расцветает, как пион. Довольно хмыкает. И буркнув: «Да, уж! Щелкнуло что-то у нас», - рассказывает удивительную, невероятную, странную, но, видит Бог, рождественскую историю.
НЕ ФИНАЛ ПЕНСИОНЕРА
До встречи с Викторией жизнь Бориса Яковлевича благополучно катилась к закату. Полковник вышел в отставку, в Челябинске получил квартиру, за детей душа спокойна - пристроены, внучка окончила институт.
- Отмечаю 60-летний юбилей, на второй день увожу супругу Любу в санаторий... - вспоминает полковник. - И вдруг ей становится плохо…
Жена умирает. Борис Яковлевич в разговоре часто возвращается к этой боли.
- Люба сейчас на небесах наблюдает за мной, - вздыхает он. - 33 года были вместе.
Жизнь обрывается. Теряет смысл. Заболевает и полковник. Дети увозят вдовца в Крым, выхаживают. Через полгода к спасению подключаются друзья, устраивают на общественную работу - военно-патриотическое воспитание молодежи («чтобы дома не лежать»). Типичный жизненный финал пенсионера - рыбалка-телевизор-внуки-правнуки…
- Ничего не предвещало! - хором выпалила чета Розенбергов.
ФИАСКО НАЧИНАЮЩЕЙ ЖУРНАЛИСТКИ
Розенберги, по-моему, до сих под впечатлением от лихого выверта жизни. Словно наверху кому-то смертельно скучно наблюдать за стандартными судьбами, и решил Он: а если сделать так…
- Я была уже четыре года замужем! - закрывает глаза Виктория. - Из детей был только кот…
Начинающей 22-летней журналистке поручают сделать интервью с «дедом-общественником».
Тут супруги азартно рассказывают, перебивая друг друга.
- Я жутко нервничала. К интервью не подготовилась, - вспоминает Виктория. - Я вообще не знаю, кто это. Какой-то дядька! Борис Яковлевич давай надо мной угорать.
- Пришла девочка, говорит: «Я интервью буду брать». Я: «Извини, в баню не сходил» (дальше - солдафонский юморок), - хохочет полковник.
- Вот так уходят из профессии! - злится Виктория.
- Вижу, она замерзла, пришлось на нее надеть свитер. Жалко… девочку (по-моему, он хотел сказать «ребенка»), - пожимает плечами.
Так они расстались. Интервью можно было признать проваленным, если бы...
«А Я СОПРОТИВЛЯЛСЯ!»
Виктория влюбилась!
Это, пожалуй, самый чудесный, невероятный (да, простит полковник!) момент истории, объяснить который невозможно. Амур-снайпер?
Или действительно нет возраста у родственных душ.
Виктория попыталась это объяснить. С недоступной для нас, мужиков, логикой.
- Я не люблю усатых, - начала перечислять она. - А он усатый, лысый! («Я не совсем лысый!» - запротестовал Борис Яковлевич.) Акцент дурацкий, до сих пор его не выбила.
- И-и-и? - ждал развязки я. Мы вместе с Викторией критично разглядывали полковника, видимо, целиком состоящего из недостатков.
- Но харизма! - вздохнула она. - Глаза голубые, которые на тебя смотрят «та-а-ак». И эта улыбка. И дурачество. Это перекрывало все!
Полковник приосанился…
- А я сопротивлялся! - вдруг заявил он.
КАК ПОЛКОВНИК ОТ СВОЕГО СЧАСТЬЯ БЕГАЛ
То, что Борис Яковлевич перепугался, - дело естественное. Любовь 22-летней девушки долго не укладывалась в его седой голове.
- Дошло до того, что я ей мальчиков искал, - говорит он. - Но она всех послала. Потом с ее родителями разговаривал: мол, ребенок чего творит у вас? А родители - ровесники моей дочери… (Машет рукой.) Отвечают: если ей хорошо, нам тоже хорошо. Я в панике. Мне ее жалко! Вдруг что-то пойдет не так...
Но Викторию уже было не остановить. Она развелась с предыдущим мужем.
- Звонит мне: что-то с текстом не получается, что-то еще, - рассказывает полковник. - Приезжай, говорю. Приехала раз, приехала два. Потом решила не уезжать…
Родилась Ева. Но на свадьбу «молодожены» решились только через три года. Когда Бориса Яковлевича «отпустила» его покойная жена.
- Что-то мне не давало жениться - и все, - хмурится он. - Люба во сне сказала: «Давай. Иначе, - сказала она, - не по-людски: ребенок есть, живете вместе, а не расписаны». Сходили в загс…
Виктория смеется:
- Там над нами поугорали, конечно. Мы же вопреки местным традициям без свадьбы, без свидетелей. Из гостей - только друг Бориса Яковлевича. Регистратор смотрит на нас, качает головой, говорит, давайте хоть музыку поставлю…
Ева - прелестная дитя. Глазами - папина дочка. Занимается танцами, вокалом. Когда ее из садика забирали - кричали: «Ева, за тобой дедушка пришел». Она злилась и шипела: «Это мой папа!».
Мама ее называет «бесярик». Не сидится Еве на месте. А младшие - абсолютная противоположность: спокойные, рассудительные… Настоящие мужики.
Вот только как Розенберги решились еще и на этих близнецов? А тут случилась еще одна невероятность…
ДВОЙНЯ НАЗЛО СТОЛИЦАМ
«Неравный брак» заметили в Москве. Перед Розенбергами распахнулись двери ведущих телеканалов. Да так широко, что семья пожалела. Москву не очень интересовала их счастливая жизнь. Счастье - скучно. Несчастье - вот журналистская радость.
На одном из шоу, например, допытывались: кто настоящий отец Евы? Пытались найти «сенсационную перчинку», уговаривали: а давайте придумаем что-то поинтереснее вашей идиллии…
А дальше еще хуже - Бориса Яковлевича после эфиров увольняют с работы. Не понравилась начальству такая известность.
«Ах, так!» - решили Розенберги.
Уехали из Челябинска на родину Виктории, в маленькую, тихую Юрюзань, и родили двух малышей-крепышей.
Не то чтобы из принципа, не то чтобы в ответ на каверзные вопросы журналистов и увольнение…
Розенберги смотрят хитро, мол, просто так получилось.
- Я ее отвез на УЗИ, сижу в машине, жду, - вспоминает полковник. - Звонит: тебя огорчить или обрадовать? У меня сразу паника: что случилось?! «Их двое!»
«Это же прекрасно! - кричу. - Здорово!»
И добавляет зачем-то:
- Сколько я буду жить? Хрен знает… А так у нее будет еще двое детей.
И ласково подмигивает жене.
- Чего?! Сколько?! - встрепенулась та. - Я бдю! Если что-то его беспокоит, я его тут же пинаю.
- Она меня уже два раза засовывала в больницу на обследование. Следит, - неохотно соглашается Розенберг.
ЭНЕРГИЯ ВНУТРЕННЕЙ МОЛОДОСТИ
У Виктории взгляд на возраст - почти мистический.
- Работала я в больнице пресс-секретарем, - рассказывает, - девушку машина сбила. Анестезиолог говорил: «Мы ее вытаскиваем, она дышать начинает. Но будто затягивает обратно». Три недели боролась и умерла. Почему? Ей было так суждено. А был дедулька, 85 лет. Сломал шейку бедра - не поперечно, а еще хуже - продольно. Ему ее собрали, он через неделю побежал. Я поняла - насколько жизнь непредсказуема! Можно в 25 умереть и в 100 лет выздороветь.
Тогда Борис Яковлевич ввернул анекдот:
«Встречаются два педагога. Один идет по лесенке, с клюшечкой, присогнутый. Горюет. Студенты, говорит, не выучили, пришлось половине понаставить двоек.
А другой педагог - веселый, счастливый, подтянутый. Кричит - да ну их на хрен студентов, ничего не знают. Я половине двойку поставил, рассмеялся и пошел дальше!
- Как относишься к жизни, так и живешь! Все в голове, - звонко постучал он себе в лоб.
И смотрят на меня оба - мол, ну, что еще? Ну, счастливы мы. Правда. Все у нас хорошо. Мол, и такое бывает.
Борис Яковлевич учил меня, салагу - все, мол, зависит еще и от энергии.
- Дай руку, - скомандовал он. И как начал облучать ее биополем!
- Чувствуешь энергию? - глаза полковника горели.
- Да, - солгал я. Вспоминая, что ради семейной гармонии и соврать не грех.
- Вот, мы ж говорили! - забила в ладоши удивительная семья Розенбергов.
ОДНА НА ДВОИХ СТРАСТЬ
Страсть мужа к старым военным фильмам и Алле Пугачевой Виктория уравновешивает правилом - в машине только ее музыка.
Борис Яковлевич, как обычно, воспитывает в духе военного патриотизма молодежь. Супруга по удаленке работает на smm.
Но есть в «неравном браке» и общая страсть (на которой, по-моему, и удерживается большинство семей от ссор и разводов) - к старине. Весь юрюзанский антиквариат с соседских чердаков и подвалов они стащили к себе в дом. И строят первый в Юрюзани частный краеведческий музей. Нашли 130-летнюю избу, потратили все накопленные деньги - 400 тысяч рублей, теперь обустраивают. И каждый год планируют открыть экспозицию, растопить русскую печь, учить молодежь печь пироги…
P.S.
«Рыбка» и «котик»
И уже прощаясь с Розенбергами, я задаю тихо, украдкой, чтобы не услышал полковник, коварный вопрос:
- Виктория, а почему вы мужа Борисом Яковлевичем называете и на вы? Чувствуется эдак меж вами почти полувековая дистанция.
Виктория вспыхивает. Краснеет. И шепчет в ответ:
- Мне при вас неудобно, а так мы друг друга и «рыбкой», и «котиком» называем…
«Котик» насторожился.
- О вас, говорим, Борис Яковлевич, - рассмеялась Виктория.
- Детей еще родите? - неожиданно выстрелил я.
Оцепенение.
И неуверенное: - Не-е-ет... Наверное.
0
12.00
