ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Май 4, 2023

— Было ли у вас предчувствие, что Валерий сделает вам предложение?

— Нет, не чувствовала. Это стало абсолютной неожиданностью. Мы были в Москве. Валерий меня спрашивает: «Когда свадьба?» Я сначала вообще не поняла, о чем речь. А потом он достал кольцо, которое у него было припрятано… Вообще, Валера просил не рассказывать, как он сделал мне предложение. На его взгляд, это было не романтично. Но для меня — абсолютная романтика. (Улыбается.)
— У вас есть с чем сравнить: два официальных брака за спиной…
— Первый брак был 32 года назад. И я вообще не помню, честно говоря, как Николай (Николай Тагрин — первый муж Татьяны Булановой. — Прим. ред.) делал предложение. Но могу точно сказать, что в первом браке у меня не было помолвочного кольца. Со вторым мужем я познакомилась, когда была еще замужем за первым. Когда поняла, что влюблена во Влада (Владислав Радимов, футболист — второй муж певицы. — Прим. ред.), сразу призналась в этом Николаю. Считаю абсолютно пошлым, грязным и некрасивым иметь любовника, когда ты замужем. Это сюжет для дешевого водевиля. В жизни подобное поведение недопустимо, неблагородно и противно. Кстати, Влад с самой первой нашей встречи уговаривал: «Давай поженимся, давай поженимся». Я отвечала: «Я же замужем!» А после развода мы поженились. Что касается Валеры, я, честно говоря, вообще не думала об этом. У меня в голове вертелись только мысли про разницу в возрасте: Валера моложе меня на 19 лет. Кстати, я этого не чувствую — иногда мне кажется, что я моложе его. (Улыбается.) Валерий настолько зрелый мужчина по своему сознанию, что не чувствуется, что ему — 35, а мне — 54. Когда я выходила замуж первый раз, Николаю было 30 лет. Я была моложе его на восемь лет, но иногда мне казалось, что я старше, потому что не ощущала поддержки и опоры. Второй муж был моложе меня на шесть лет. Сначала все было хорошо, но потом начала проявляться инфантильность, и, собственно, из-за этого мы и расстались. Трудно быть рядом со слабым мужчиной. Я считаю себя человеком с сильным характером и железной силой воли. Это все мои друзья подтвердят. Думаю, невозможно ничего добиться в жизни, имея мягкий характер.
— Для Валерия это будет первый брак?
— Да, он ни разу не был женат. Вот у Коли до меня было два брака, у Влада — тоже два, один из них официальный. И я заметила такую вещь: когда мужчина уже был женат, он знает, что всегда можно развестись и в этом нет ничего страшного. Для женщины все по-другому. Я дважды была замужем, и каждый раз «на всю жизнь». Хотя прекрасно понимаю, что это все условность. Но когда ты ставишь пресловутый штамп, то заявляешь всему миру, что все, я закончил поиск, нашел ту единственную, взял за нее ответственность. Для Валерия женитьба — действительно серьезный шаг. Он периодически называет меня женой, я на это отвечаю: «Я тебе не жена. Женой буду, когда поженимся». Всегда выступала за институт брака. Считаю, что если мужчина и женщина живут вместе, они должны оформить отношения.
— У вас сейчас другой статус: вы — невеста, Валерий — жених...
— Жених — какое-то дурацкое слово. Я его называю молодым человеком. Короче говоря, я не думала о замужестве. Для меня это было действительно очень неожиданно. Еще у меня была такая версия: если мужчина в первый год отношений не делает предложение, то, значит, никогда и не сделает. А оказалось, что через три года можно получить предложение руки и сердца. Так что посмотрим. Как мама моя говорила: «Замуж выйти — не напасть, главное — замужем не пропасть». Хотя мы вместе уже три года, чувства проверили. Опасно выходить замуж через полгода отношений, когда вас одолевают страсть, эйфория. Они же со временем притупляются, и остаются настоящие чувства. Поэтому, можно сказать, наши отношения проверены временем. Хотя Валерий сказал, что был готов жениться уже в первый год. Когда мы стали тесно общаться, жить вместе, он понял, что я его человек.
— Валерий — не актер, не певец, публичность ему чужда, но теперь к вашей паре приковано внимание публики. Как он к этому относится?
— Слава богу, он адекватный, надеюсь, таким и останется. Валерий профессионально занимался теннисом. Закончил карьеру четыре года назад из-за серьезной травмы. И когда мы начали встречаться, он сказал: «Не такой славы я ожидал и хотел по жизни». Но мне нравится, что у него нет какого-то соревнования со мной, зависти. У второго мужа был этот момент, он же звезда футбола, поэтому ему хотелось быть круче меня: он висит на билбордах, а я нет, или наоборот. Глупость абсолютная. Для меня мужчина — главный человек в семье. Я ему доверяю, прислушиваюсь, стараюсь советовать, если он просит, но решение всегда принимает мужчина, это его приоритетное право. Валера гордится мной, я это чувствую, вижу, мне это приятно. А так мы об этом не говорим. Единственное, я переживаю в связи с предстоящей свадьбой, как он отнесется ко всеобщему вниманию, готов ли давать интервью и комментарии. Я-то, понятно, уже тертый калач, а для него это может быть не очень приятно. Но что поделать, думаю, он справится.
— А вы считаете себя комфортным человеком в семье? Как вы думаете, с вами удобно жить?
— Мне кажется, да. Судя по тому, что оба моих мужа не хотели после развода, на котором я настаивала, покидать наше совместное жилище, то, наверное, да, со мной очень удобно жить.
— Валерию нравятся ваши песни?
— Да, ему нравится мое творчество, но вот моим фанатом он никогда не был. Когда мы начали близко общаться, он удивлялся: «Все эти песни ты поешь?» Он слышал их, но не ассоциировал с моим именем. Ну, классная песня, а кто поет, ему и не интересно. Более того, Валера узнал о моем творчестве благодаря своему отцу. Они часто в машине слушали диск, где были собраны хиты 90-х. И среди других композиций были и мои песни.
— Какие у вас сложились отношения с родителями Валерия?
— Прекрасные. У него замечательные папа и мама, они вместе уже много лет. Это люди, которые друг за друга горой, за своих детей, за их избранников. Они хорошо ко мне относятся, и я их очень люблю. Несмотря на то что у нас с ними не слишком большая разница в возрасте, они стали для меня родителями. Я даже готова их называть «мама» и «папа». Они меня приняли в семью, и я им за это благодарна.
— А ваши дети быстро нашли общий язык с Валерием?
— Они приняли его сразу. С Валерой просто не может быть по-другому, он действительно очень обаятельный, добрый и интересный человек. Неглупый, общительный, приятный, воспитанный, с открытой очаровательной улыбкой.
— Чем занимаются ваши уже взрослые сыновья?
— Да, парни взрослые. Младшему, Никите, уже исполнилось 16 лет, а старшему, Александру, — 30. Старший сделал своей девушке предложение, но когда будет свадьба, никто не знает. Уже четыре года прошло, мы все очень ждем. Думаю, рано или поздно все равно состоится это событие. Я и к внукам готова. Саша сейчас занимается ресторанным бизнесом. А Никита учится в 9-м классе, готовится к ОГЭ, у нас бес­покойный период наступает. Никита хороший парень, интересуется химией. Ему нравится предмет, возможно даже, в этом направлении куда-то будет поступать. Может, выберет медицину. Ну а так, он, как все подростки, интересуется всем, что волнует его поколение.
— Татьяна, а вы ревнивая?
— Нет, абсолютно. Я не ревную, но если замечаю не очень хорошее поведение, то мои чувства к этому человеку сразу куда-то уходят. Я не злюсь, не бешусь, а просто осознаю, что человек уже не мой. Я не понимаю, когда устраивают сцены ревности. Мы свободные люди, сознательные, каждый делает то, что считает нужным. За кем-то следить — это вообще ниже моего достоинства. Но если я вижу, что происходит что-то странное и для меня неприятное, то на этом все заканчивается. Анализируя свое поведение, думаю, что лучше бы я ревновала. Были бы какие-то страсти, эмоции. Поскандалили, а потом бы снова все было хорошо. Но я так не могу. Чувства как отрезает, и человека в моей жизни уже нет.
— Чего вы никогда не сможете простить?
— Простить смогу все. Даже предательство можно простить, но забыть никогда. А когда предают близкие люди, это вдвойне обидно. Мне все друзья говорят, что я очень добрая, у меня все хорошие. Но мне так легче жить, пусть лучше я ошибусь, чем каждого человека буду подозревать.
— Как вы относитесь к сюрпризам и любите ли устраивать их для других?
— Сюрпризы я не очень люблю. Однажды я устроила сюрприз своему второму мужу. Влад прилетал со сборов, а я была на даче. И вдруг захотелось приехать в квартиру и встретить его. И вот еду с дачи, он едет из аэропорта домой, мы с ним переписываемся. В два ночи я была дома, включила свет и ждала. Влад вошел в квартиру и очень сильно испугался, потому что был уверен, что дома никого нет. Ну, у меня какой-то такой порыв был, а человек не ожидал. Да и сюрприз может не понравиться. Мало ли, все не туда пойдет и… Поэтому я сюрпризы не устраиваю.
— Какой период в своей жизни вы чаще всего вспоминаете? Может, это ваш первый выход на сцену?
— Я всегда вспоминаю подъемы, которые происходили у меня в творчестве. Ни влюбленности, ни замужества, а поначалу они всегда счастливые, я не помню. А свои первые выступления вспоминаю с ужасом. Во-первых, в начале карьеры у меня был панический страх сцены. Сейчас страха, конечно, меньше в силу опыта, но волнение всегда есть. По-хорошему завидую коллегам, которые выходят на сцену и кайфуют от того, что на них смотрят. Не очень люблю сольные концерты, потому что там реально нужно долго держать внимание, а мне это всегда тяжело. Я интроверт, и то, что мне приходится общаться с публикой, — настоящее испытание, нужно постоянно себя перебарывать. Это мне мешает, я с этим борюсь, для меня работа — преодоление препятствий. Во-вторых, когда я начинала, ничего не было: ни хорошей аппаратуры, ни комфортных условий, ни оборудованных концертных площадок. Слово «райдер» вообще было неизвестным, покормили, и ладно. Аппаратура не всегда работала, пели так. Холодные гримерки, гостиницы без горячей воды, и не потому, что нас плохо встречают, а потому, что нет в городе ничего лучше. Как-то работали во Дворце спорта, где не было отопления, публика сидела в шубах и шапках, а я же не могу выйти в шубе на сцену, пела в тоненьком платье. После каждого тура приезжала в Петербург и шла в институт к «ухо-горло-носу», ходила к фониатору, мне ежедневно заливали лекарства. И все равно как-то работали и выживали, и концерты были замечательные, и люди уходили счастливые, наполненные нашей энергетикой. Было здорово. Мы, артисты 90-х, самые закаленные.
— Вы все свои хиты исполняете сейчас на концертах?
— Нет, конечно, все невозможно. У меня был юбилейный концерт на мое 50-летие в Санкт-Петербурге. Концерт шел четыре часа! И часть песен не вошла, иначе пришлось бы петь в два раза дольше. Но ни одно выступление не проходит без «Ясный мой свет», «Мой ненаглядный», «Не плачь», от которых, честно говоря, мне уже плохо. По крайней мере, удовольствия от их исполнения я вообще не получаю.
— А есть любимая песня в вашем же репертуаре?
— Нет! Дома я никогда свои песни не пою, но могу слушать новые треки в наушниках. Когда по радио звучит моя песня, переключаю канал. Надоело уже их слушать! Я и так слишком часто исполняю собственные композиции, чтобы еще в свободное от работы время их включать. Это какое-то извращение, мне кажется. Вот недавно на концерте умудрилась перепутать слова в «Не плачь». Пою эту песню 32 года, и вот, бывает. (Улыбается.) Вообще, композиции из своего репертуара я сама для себя делю на «удобные» для пения и «неудобные». А слушать предпочитаю иностранную музыку.
— У каждого артиста есть истории, когда поклонники благодарят за песню…
— Конечно, такое случается. И это приятно, что ты своим творчеством помогаешь людям. Одно дело, когда песня просто красивая, а другое дело, когда это еще кого-то спасает. Мне однажды написала одна девушка, нашла меня в соцсети. Она живет в Шотландии. У нее миалгия — боль или дискомфорт в мышцах. Она говорит, что ни одно лекарство не помогает, а когда слушает мой голос, боль проходит. Девушка не знает русского языка, не понимает ни одного слова, а слушает только голос. И мне приятно, что я помогаю человеку.
— Читаете, что про вас пишут в прессе?
— Нет. Только когда выскакивает какой-нибудь громкий заголовок, и мне самой становится интересно: что это про меня пишут? Но чаще всего интересным заголовком все и заканчивается. Помню, прочитала: «Буланову нашли в канаве». Думаю: «Что такое? Что случилось?» А оказалось, это про то, как моя машина застряла на обочине.
— Были публикации, которые вас возмутили, какая-то откровенная неправда?
— Честно говоря, было много всякого бреда, глупостей, ерунды и неправды. Читаешь и думаешь: «Чушь какая-то!» Проходит день-два, и уже воспринимаешь это как какую-то забавную историю из жизни. Помню, писали, что я использую вьетнамский бальзам «Звездочка», чтобы на сцене плакать. Это абсолютная неправда. Мои слезы на концертах всегда были проявлением эмоционального состояния. Если чем-то глаза специально натирать, например, луком или острым перцем, то не только петь не сможешь, но и веки не откроешь. Я к таким средствам никогда не прибегала. Когда-то давно, в 1994 году, мы позвонили в газету и сказали, что будем подавать на них в суд за клевету. На что нам ответили: «Вы будете вторыми после Губина». И мы решили не ввязываться в судебные дела. Я много работала, гастролировала, дома проводила мало времени, а тут еще этими разборками заниматься… И я решила: пусть пишут что хотят. По крайней мере, участвовать в том, чтобы что-то опровергать, продвигать или, на­оборот, закрывать, я не собиралась. И кстати, никогда не пользовалась пиаром, черным, белым, вообще искусственным. Ни один слух про себя не придумывала. Наоборот, пытаюсь скрывать подробности своей личной жизни, но понимаю, что это часть работы, никуда не денешься.
— Во всех интервью вы достаточно откровенны, и если вас спрашивают, то честно отвечаете…
— Бывает, перед интервью журналист спрашивает: «Какие вопросы для вас удобны?» И я всегда отвечаю: «Если мне не понравится вопрос, я не буду на него отвечать». И потом ловлю себя на мысли, что все равно отвечаю на все вопросы, даже на самые неудобные. Во мне есть природная честность, которая иногда играет против меня.
— Вообще, в шоу-бизнесе, наверное, сложно с такими особенностями характера?
— Нет, не сложно. Если ты живешь в гармонии с собой, то и не страдаешь от этого. Я стараюсь не совершать никаких подлых поступков, поэтому мне, собственно, и скрывать нечего. Если что-то в моей жизни неприятное случалось, конечно, я об этом говорить не буду. Алиса Фрейндлих сказала: «То, что происходит на сцене, остается на сцене, а что за кулисами — за кулисами». И я абсолютно с ней согласна. Я, к сожалению, не театральная актриса, но иногда хочется себя приравнять к этому высокому званию. Для чего нужны кулисы? Чтобы скрыть то, что выставлять напоказ не хочется. Для меня абсолютно табуированный момент — это беременность. Когда была беременна своими двумя детьми, ни разу не показывала живот, тем более открытый. Может быть, это суеверие или воспитание, но есть какие-то моменты, которые надо держать при себе.
— Татьяна, а как вы относитесь к молодым исполнителям, которые перепевают ваши песни?
— Если это интересно, то отлично отношусь. Я слышала несколько ремиксов, которые были очень достойно сделаны.
— Ни одного укола ревности? Вы же первая их исполнили…
— Если человек поет и говорит, что это его песня, то, конечно, будет неприятно. Я, например, пою песню «К единственному, нежному», но мне Любовь Успенская разрешила ее петь. Естественно, я исполняю ее только на своих концертах. А с автором песни я вообще знакома сто лет уже. Я впервые ее исполнила в программе «Три аккорда». Любовь Успенская сидела в жюри и после моего выступления сказала: «Таня, пой, это твоя песня». Ну, конечно, это не моя песня, это ее песня. Но понимаю, что она приняла мое исполнение. И каждый раз на концертах говорю, что эту песню исполняет Любовь Успенская.
— Можете ли вы себя назвать счастливым человеком?
— Да. Раньше мне казалось, что если я назову себя счастливой, то сразу прекращу ею быть. Но сейчас понимаю, что это не так. Еще, конечно, рано подводить итоги, но, в принципе, можно сказать, что жизнь удалась. (Улыбается.) Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Мои мечты исполняются. Ничего плохого в моей жизни не происходит и, надеюсь, не произойдет. Поэтому, все хорошо, надеюсь, что так будет и дальше.

Благодарим отель «Дворец Трезини» за помощь в организации съемки