В начале июня правительство РФ приняло постановление, ограничивающее до конца года вывоз из страны инертных газов, используемых при изготовлении микросхем. Это первое конкретное действие, отрезающее западных потребителей от российского сырья для технологичных отраслей промышленности. То, что такие решения могут быть приняты в качестве контрсанкций со стороны России, отечественные аналитики предполагали еще в марте. Опасения на этот счет высказывались и на Западе. «Профиль» разобрался, что будет означать для России и недружественных ей стран обрыв торговых взаимоотношений в этой сфере.
Гелий, аргон, неон, криптон, ксенон – эти газы называют инертными или благородными, поскольку они не вступают в химические реакции с другими веществами. Их свойства востребованы в полупроводниковой отрасли: например, неон высокой степени очистки применяется в лазерах, с помощью которых аппараты-литографы наносят транзисторы на кремниевую пластину микросхемы.
Доля России на мировом рынке таких газов оценивается в 20–30%. При этом на экспорт по большей части отправлялся не готовый продукт, а газ-полуфабрикат. «Производство инертных газов сосредоточено на российских сталелитейных комбинатах, – объясняет «Профилю» экономист, эксперт в сфере промышленности Леонид Хазанов. – Им для основной деятельности нужен кислород, который добывается на установках по разделению воздуха. Остальные компоненты атмосферы – азот, неон, гелий – получаются как побочные продукты. Смесь инертных газов эти предприятия не разделяют, продавая ее компаниям, которые на этом специализируются».
В основном российский неон закупали две украинские компании – «Ингаз» из Мариуполя и «Криоин» из Одессы. В сумме они выдавали около половины (по разным оценкам, от 45% до 54%) мирового объема высокочистого неона, а также до 30% ксенона и 40% криптона. Обе фирмы прекратили свою деятельность с началом боевых действий. Фактически доступность газов на рынке зависит не столько от готовности России поставлять сырьевую смесь, сколько от работоспособности украинских очистительных установок.
На Западе еще до начала спецоперации забили тревогу. В начале февраля отчет аналитической компании Techcet указал на зависимость полупроводниковой отрасли от российско-украинских поставок неона. После выхода документа правительство США, по информации Reuters, инициировало консультации с технологическими компаниями, рекомендовав им выстроить новую сеть поставщиков в обход России и Украины. Компании из других стран, например, крупнейший производитель литографических сканеров ASML (Нидерланды), отмечали, что уже ищут альтернативные источники сырья.
Индустрия хорошо помнит 2014 год, когда присоединению Крыма к России сопутствовал семикратный рост цен на неон. В марте 2022-го история повторилась, притом всплеск цен оказался еще выше. Согласно отчету Zheshang Securities Research от 2 июня, стоимость высокочистого неона в Китае выросла с 1500 до 18 000 юаней за кубометр (в 12 раз), ксенон подорожал в 2–3 раза.
Решение Москвы ограничить экспорт инертных газов сразу же увеличило цены еще на 15%. Samsung Electronics, впрочем, выпустила заявление о том, что российские контрсанкции не отразятся на ее планах. «Мы с давних пор готовились и диверсифицировали цепочки поставок ключевого сырья, включая газ», – отметили в корейской компании 20 июня.
«Несмотря на эти уверения, Samsung и другим производителям микросхем сейчас невесело, – убежден Леонид Хазанов. – Сейчас еще не пришло время, когда можно оценить масштаб проблем, поскольку обычно такие предприятия делают запасы сырья на 3–4 месяца. Примерно к концу лета расклад станет понятнее».
Бенефициаром в сложившейся ситуации выглядит Китай: в последние годы он развил собственную сеть предприятий по очистке инертных газов (Huate Gas, Jinhong Gas, Nata Opto-electronic Material, Yoke Technology и другие), которые уже занимают 20–30% глобального рынка и активно расширяют зону своего присутствия. По данным Yidu Data, в 2021 году выработка газов для электронных производств в Китае выросла на 23%.
Другой способ справиться с дефицитом инертных газов – установка дорогих систем рециркуляции неона. По оценке производителей лазеров Cymer (США) и Gigaphoton (Япония), таким образом можно сократить его потребление на 97%. После ценового кризиса 2014 года такие системы стали внедряться на полупроводниковых заводах. Но пока это происходит точечно: их экономическая целесообразность до последнего времени была под вопросом.
Какое еще российское сырье важно для хайтек-индустрии
Сапфировые подложки. Это тонкие пластины из искусственного сапфира, также необходимые для производства процессоров. Кроме того, сапфир используется в изготовлении LED-светильников, элитных часов и медицинского оборудования. По информации Минпромторга, на Россию приходится 40% мировых поставок искусственных сапфиров. Некоторые оценки еще выше – например, по мнению исполнительного директора консорциума российских разработчиков систем хранения данных Олега Изумрудова, доля России достигает 80%.
«Оценки по таким рынкам расходятся, поскольку они закрыты для внешних наблюдателей. Нет общей статистики, только фрагментарные данные компаний-участников, – комментирует Хазанов. – Так или иначе, основным конкурентом России является Япония, и быстро увеличить свое производство она не сможет. Ведь делать такие подложки непросто, нужно вырастить хорошие кристаллы сапфира. В природе он образуется в магматических очагах, при высоком давлении и температуре. То есть на заводе нужно строгое соблюдение условий: чуть-чуть не в ту сторону пошел процесс, и всё – никакого сапфира мы не получим. Плюс экстремальные требования по чистоте: на кристалле не должно быть никаких посторонних примесей. Российская школа синтеза драгоценных камней до сих пор является непревзойденной, Япония, США, Тайвань мечтают получить наших специалистов».
Палладий. Принято говорить о рынке металлов платиновой группы, куда помимо палладия входят платина, родий, иридий, рутений, осмий. Но именно по палладию зависимость от России особенно высока. Согласно отчету консалтинговой компании SFA (Великобритания), в 2021 году на нашу страну пришлось 37% поставок этого металла (примерно столько же у ЮАР, другие страны сильно отстают). Основной потребитель палладия – автопром, где он используется в бензиновых катализаторах (80% мирового спроса).
«Палладий получается из комплексных месторождений, имеющихся только в России, Канаде и ЮАР. Освоение новых залежей – процесс долгий: нужно составить план горных работ, углубить шахты, обогатить, извлечь и так далее. Палладий присутствует в рудах в небольшой концентрации и на глубине. Учитывая это, таким африканским игрокам, как Anglo American, Impala Platinium или Northam Platinium, и пяти лет не хватит на рост производства для замещения российских поставок», – считает Леонид Хазанов.
Альтернативный путь, который предлагают некоторые аналитики, – замена палладия в катализаторах на платину или другие металлы. Но и тут неизбежны многолетние процедуры исследований и сертификации. Пока же автоконцерны сделали ставку на увеличение запасов палладия: по данным Eurostat, в марте страны ЕС закупили у России рекордный за 20 лет месячный объем палладия – 164 тыс. тройских унций (годом ранее было 90 тыс. унций). В результате в январе–марте палладий подорожал с $1878 до $3178 за унцию. Но уже к началу лета цены спустились до прежних значений.
Титан. О важности российского титана говорит хотя бы тот факт, что авиаконцерн Airbus настойчиво просит власти ЕС не распространять санкции на поставки этого металла. С публичными призывами руководство Airbus выступало как минимум дважды – в апреле и в июне. Примерно 65% закупаемого предприятием титана поступает из России.
«В отличие от Airbus, американский Boeing приостановил закупки титана в РФ, – отмечает Хазанов. – И это был не просто металл, а механически обработанные изделия, создаваемые по чертежам заказчика. Так что найти других поставщиков концерну будет сложно, и это решение может скорректировать его амбициозные планы на рынке пассажирских самолетов. За последние пять лет выпуск титана увеличил только Китай, но это так называемые титановые губки, то есть сырье, а не полуфабрикаты или готовые изделия».
Никель. Россия добывает не так много никеля – немногим более 10% мирового объема (для сравнения: у Индонезии свыше 30%). Однако никель бывает разным. «Наш никель качественный, его можно применять для выплавки нержавеющей стали ответственного назначения (то есть нехозяйственной), в жаропрочных сплавах для двигателей самолетов, в производстве аккумуляторов, – объясняет Леонид Хазанов. – Никелевый чугун или ферроникель, выпускаемый в Китае и Индонезии, не может служить ему заменой. Именно в высокосортном сегменте доля «Норильского никеля» составляет 20% мирового объема, его конкуренты – китайская Jinchuan Group, бразильская Vale или швейцарский Glencore – до такой отметки не дотягивают».
В начале марта биржевые цены на никель установили исторический рекорд, превысив $100 тыс. за тонну. К лету они спустились до $23 тыс. (на 15% больше, чем в конце 2021 года). По расчетам Morgan Stanley, ажиотаж на этом рынке увеличит средние издержки на производство одного электромобиля на $1 тыс.
На других металлургических рынках, значимых для технологий энергоперехода, Россия не играет ключевой роли. Согласно отчету Международного энергетического агентства за 2019 год, топ-3 производителей меди – Чили (28%), Перу (12%) и Китай (8%). Кобальта – ДР Конго (69%), Россия и Австралия (по 4%). Редкоземельных металлов – Китай (60%), США (13%) и Мьянма (11%). Лития, основного компонента накопителей энергии в гаджетах и на «зеленых» электростанциях, – Австралия (52%), Чили (22%) и Китай (13%). И так далее.
«У нас есть производство редкоземов, но так называемой легкой группы, которой на глобальном рынке много, тяжелую группу мы не делаем. По стали без нас проживут, по меди и алюминию Европе будет тяжеловато, но замену найдет, – перечисляет Хазанов. – Что касается лития, то мы сами закупаем сырье из Латинской Америки и Китая. У наших компаний есть проекты по литию, но пока добыча не ведется. Даже когда она начнется, это будут небольшие объемы. Самый многообещающий проект – Колмозерское месторождение в Мурманской области, которое планируют освоить «Росатом» и «Норникель».
Другие рынки. Начиная с марта новости о том, что зарубежные потребители вдруг недополучили столь необходимый им товар из России, появляются в разных, не всегда очевидных категориях. Например, в Великобритании активно развивается биоэнергетика: при поддержке властей население устанавливает отопительные котлы на древесных гранулах, по большей части импортируемых из РФ. Весной поставки прекратились.
Острая ситуация сложилась на рынке минеральных удобрений, формально не затронутом санкциями. В январе–апреле их экспорт из России оказался на 19% меньше, чем годом ранее (данные Института проблем естественных монополий). Правда, уже в мае отгрузки частично восстановились (+37% по отношению к апрелю).
«Международные судовладельческие компании просто отказывались возить российские удобрения, что привело к резкому скачку цен, – рассказывает Леонид Хазанов. – Сейчас постепенно начинают возвращать их на борт. По соотношению цены и качества Запад пока не может обойтись без наших фосфорных, калийных, азотных химикатов. В Европе вообще посевная была сорвана. Бразильским фермерам не удалось заместить российский хлористый калий канадским. Нигерия, Бангладеш, Индия – та же ситуация».
Где может прерваться сотрудничество
Пока рынок отрабатывает гипотетические сценарии – прямых запретов на закупку в России упомянутых видов сырья нет. Даже постановление правительства РФ относительно инертных газов лишь предписывает отечественным компаниям-экспортерам получить лицензию для работы с зарубежными партнерами. Де-факто это означает, что Россия не станет поставлять свой неон производителям чипов, которые сами откажут ей в доступе к своей продукции.
«Мы считаем, что у нас будет возможность быть услышанными в этой мировой цепочке и это даст нам некоторые конкурентные преимущества, если необходимо будет с коллегами выстраивать взаимовыгодные переговоры», – прокомментировал его замминистра промышленности и торговли Василий Шпак. Совпадение или нет, но за день до принятия этого документа власти Тайваня опубликовали перечень электронных товаров, которые остров больше не будет отправлять в Россию и Белоруссию.
«Прошел почти месяц, и пока нет ни одного сообщения, чтобы Россия реально отказала кому-то в своих инертных газах. Думаю, это будут исключительные случаи, ведь правительство все-таки заинтересовано в том, чтобы эти газы продавались. Могут, например, отказать покупателю, который производит чипы двойного назначения», – рассуждает Хазанов.
Насчет сапфировых подложек Минпромторг ясно высказался еще в начале марта: остановка их экспорта возможна лишь в «самых крайних ситуациях». «Мы не стремимся развивать недружественные сценарии действий», – уточнили в министерстве. Для вывоза остальных видов сырья пока тоже нет преград. Правда, до 31 мая 2023 года действуют квоты на экспорт минеральных удобрений, но связи с санкциями здесь нет – они появились еще в ноябре 2021 года, чтобы сдержать рост цен на продовольствие.
«По удобрениям ввели квотирование, чтобы наши агропроизводители смогли закупить их в достаточном объеме, что и было сделано, – замечает Хазанов. – Ожидать запрета вывоза никеля или палладия я бы не стал, квотирование тоже маловероятно. Даже если оно будет введено, экспорт не прекратится, просто надо будет оформить соответствующие бумаги. Кстати, в марте Минпромторг России получил право выдавать генеральные лицензии на вывоз платины и платиноидов на срок до апреля 2023 года. Это можно интерпретировать как сигнал, что препятствий для их отправки за границу не будет».
Между тем множатся препятствия с другой стороны, в том числе негласные и внешне немотивированные. Так, весной два крупных российских производителя металлов платиновой группы – Приокский завод цветных металлов и «Красцветмет» – были исключены из участников торгов на Лондонской и Цюрихской биржах. А немецкая компания Voss Edelstahlhandel, закупавшая в России алюминий для автоконцернов, в марте демонстративно хлопнула дверью. «Хотя алюминий не входит в санкционный список, благодаря ему Россия зарабатывает деньги, и поэтому мы уходим», – заявил ее директор.
К чему приведет игра на повышение ставок
Если предположить, что нынешняя конфронтация перерастет в экономическую войну на поражение, для России она не кончится хорошо, убежден технологический инвестор, сооснователь венчурного фонда Orbita Capital Partners Евгений Кузнецов.
«Для мира опасная ситуация возникает, если одна страна концентрирует в своих руках 80–90% ресурса, – объясняет он в беседе с «Профилем». – Недавно так было с редкоземельными металлами, где слишком высокая доля оказалась у Китая. Запад напрягся и начал разрабатывать собственные производства. Пока им далеко до паритета по добыче, и китайскую продукцию закупать все равно выгоднее. Но поскольку за экономикой начинает проглядывать политика, туда просто заливают деньги и постепенно решают вопрос».
Если же у одной страны 30% рынка, и они выпадают, то перераспределение потоков – это только вопрос цены и времени, считает Кузнецов. «Остальные производители попросят у своих инвесторов денег на расширение заводов, – прогнозирует эксперт. – Те дадут: рынок есть, инвестплан есть, почему бы и нет? А если проект не совсем коммерчески оправдан, местные правительства под знаменем борьбы с Россией наверняка согласятся его дотировать. Словом, пройдет несколько лет, кто-то деньги потеряет, кто-то приобретет, цены попрыгают, и рынок вновь придет в равновесное состояние. Но уже без нас».
По мнению инвестора, градус панических настроений на рынке не следует переоценивать. «Любой ковидный локдаун в Шанхае влияет на мировую экономику сильнее, чем волатильность на рынке инертных газов, – иронизирует он. – Масштаб глобальных вызовов сейчас совсем иной. Во сколько Европе обойдется временный дефицит металлов? Условно скажем, в $100 миллиардов. А всего затраты ЕС на грядущий энергопереход оцениваются в $1,25 триллиона – почувствуйте разницу. Кроме того, нужно обращать внимание не на заголовки "Неон подорожал в 10 раз", а на то, как сильно дорожает для потребителя конечный продукт – скажем, смартфон. Мы увидим, что вклад неона в его стоимость – доли процента. Сегодня главную ценность создают инновации, интеллектуальная собственность, ПО, а не низкопередельное сырье».
Важно, чтобы Россия сама не отрезала себя от рынков сбыта, считает Кузнецов. «Лучше не переоценивать свои силы: в конечном счете наша совокупная доля в мировой экономике – 2%. Они потерпят и справятся, а мы что будем делать с невостребованным неоном? Делать свои микросхемы? Это как вокруг упавших с неба осколков ракеты строить космическую отрасль», – считает собеседник «Профиля».
По словам Кузнецова, даже намеки российских властей на шантаж ограничением поставок негативно отразятся на бизнес-репутации страны: «Самое грустное в сегодняшней ситуации – утрата взаимного доверия, которое зарабатывалось годами труда. Даже на пике советско-американского противостояния торговля газом была вне политики. Siemens работал в России с момента своего основания в XIX веке практически беспрерывно. А сейчас уходит. Разорвать все можно в одночасье. А сколько потом восстанавливать?».
0
44.25
