В 2003 году после двух разводов она поверила в то, что встретила мужчину своей мечты. Поверила в любовь, которая, казалось, способна сотворить чудо — помочь принять себя и залечить травмы, которые Деми крепко закупоривала в душе как джинна в бутылке. Но «чудо» обернулось катастрофой. Пробка с грохотом вылетела, и она потеряла все: Эштона Кутчера, так и не родившегося от него ребенка, здоровье. А главное, лишилась дочерей и верного друга — Брюс Уиллис, всегда поддерживавший экс-супругу, на сей раз решил, что с него хватит. Последней каплей стала январская вечеринка 2012 года, где Деми была со своей старшей дочкой Румер. Актрису оттуда увезли на скорой в больницу, ее фото в абсолютно невменяемом состоянии обошло все таблоиды...
И вот Деми сидела совершенно одна в огромном пустом доме в Айдахо и пыталась понять: как она могла дойти до такого финала? Ни звонка, ни открытки к Рождеству, ни поздравлений с пятидесятилетием. Все попытки связаться с дочерьми безуспешны... Как она могла, поклявшись не быть похожей на собственную мать-алкоголичку, сотворить такое с собой?
Три года Деми собирала себя по кусочкам: лечилась в клинике, пытаясь выбраться из своего личного ада. Девочки поставили ультиматум: если она полностью не излечится, в том числе от зависимости от Кутчера, может о них забыть.
Вообще-то Деми давно вынашивала идею, опираясь на собственный опыт, написать книгу об отношениях между матерью и детьми. Но потом все стремительно полетело под откос и ее жизнь по невидимой спирали вернулась к тому, с чего начиналась — алкоголь, наркотики и полное неприятие себя. Потребовалось время, чтобы она смогла наконец осуществить свой давний замысел. Деми уверена: ее исповедь, возможно, заставит серьезно задуматься дочерей — если Румер, Скаут и Таллула продолжат оправдывать свои зависимости проблемами матери и отношениями с нею, для них все тоже закончится печально.
Летом 2017 года дочери Мур и Уиллиса сообщили, что выздоровели, опубликовав в соцсетях информацию о том, сколько дней, недель и месяцев они чисты: не употребляют алкоголь и запрещенные препараты. Младшая к тому же успешно вылечилась от булимии. Конечно, чудес не бывает: тридцатиоднолетней Румер, двадцативосьмилетней Скаут и двадцатишестилетней Таллуле (все они так или иначе связаны с шоу-бизнесом — актерствуют, поют, занимаются музыкой) еще многое в себе предстоит побороть. Но теперь рядом с ними будет мать.
В прошлом году они вернулись к Деми, вместе провели Рождество — ее любимый праздник. Актриса попросила дочек прочитать рукопись будущей книги, прежде чем отправит ее в издательство, позволив исправить или убрать все, что посчитают нужным. Но ни один абзац выкинут не был.
Свою исповедь актриса начала с детства, рассказав о матери с биполярным расстройством, которое диагностировали слишком поздно, и об отце — ловеласе, потомственном алкоголике и неисправимом аферисте. Их роман вспыхнул в школе, но затем Дэнни Гайнс уехал учиться в колледж, а Вирджиния Кинг немедленно завела себе нового дружка и выскочила за него замуж. На пару месяцев и с одной лишь целью — заставить Дэнни вернуться. И тот вернулся. Они поженились.
В восемнадцать Джинни (как все звали мать Деми) родила дочь. Супруги бесконечно переезжали, так что девочка и ее младший брат Морган не успевали ни завести друзей, ни толком учиться. Как это ни парадоксально, самое светлое воспоминание детства Деми — три месяца, проведенные в больнице с почечным приступом: обход врачей, забота сестер-монашенок, ежедневные процедуры казались пятилетней малышке счастьем.
Она рано поняла, что родители «убегали» не только из-за опасных последствий отцовских афер — Дэнни не боялся обманывать даже мафию, иногда втягивая в свои махинации дочь. Он заставлял Деми подписывать фиктивные чеки и выставлял порой в качестве приманки. Второй причиной безумной круговерти побегов было то, что мать не знала иного способа заставить мужа бросить очередную любовницу. Удерживать его становилось все труднее, и Джинни принялась шантажировать Гайнса самоубийством. Однажды Деми пришлось вытаскивать изо рта матери какие-то таблетки, и это была не единственная попытка суицида.
Родители все-таки развелись, и Деми с матерью поселились в Западном Голливуде. Отец же продолжил кочевать с сыном по стране, время от времени навещая постель бывшей жены.
В пятнадцать лет Деми потеряла девственность. Не по доброй воле, но и без особых переживаний. Мать регулярно использовала ее как приманку, таская с собой в бары и рестораны. Владелец одного из заведений и стал ее первым мужчиной.
Тот же господин спустя несколько дней перевозил их на новую квартиру. «Интересно, — спросил он девочку, — что чувствуешь, если узнаешь, что собственная мать продала тебя за пятьсот долларов?» Как она себя чувствовала? Наверное, как сироты или брошенные родителями приютские дети...
Тогда же она узнала, что ее биологический отец вовсе не Гайнс, а парень, за которого на пару месяцев выскочила мать, чтобы возбудить ревность уехавшего возлюбленного. Дэнни убьет себя алкоголем, и актриса до сих пор жалеет, что ни разу не сказала ему, что, в общем-то, по-своему любила непутевого родителя.
Считает ли Мур, что все ее проблемы родом из детства? Отнюдь. Правильно ли поступила, откровенничая о бывших мужьях? Актриса уверена: у нее есть на это право. Они не обвиняемые, не злодеи. Как и она — не их жертва. Тяжелее всех в любом случае пришлось дочерям...
Поначалу молодой любовник матери им нравился. C забавным шоу «Подстава» он был кумиром тысяч девчонок. Когда Эштон прилетел в Айдахо знакомиться (парень впервые оказался на борту частного джета), Таллула подумала, что мать специально пригласила восходящую звезду, чтобы порадовать ее и сестер. То же самое решил Брюс и отправил бывшей жене послание: мол, какая же ты все-таки уникальная мамочка!
Затем они поженились, но семейная жизнь оказалась не такой идиллией, какой представала на страницах глянца. «Пока мы жили с Кутчером, я страшно злилась, — призналась Таллула. — Поскольку чувствовала: у меня отбирают то, что принадлежало мне». В девять лет она впервые увидела мать пьяной: «Выглядело это так, словно солнце зашло и явился монстр. Меня обуяли страх и тревога. Она разговаривала со мной абсолютно неестественным голосом». По словам Деми, «развязала» она, встретив Эштона, — хотела «быть как нормальная женщина», с которой возлюбленный мог выпить бокал вина за романтическим ужином.
Отношения с девочками обострились, когда пара решила завести ребенка. По мнению Таллулы, мать зациклилась на теме своей фертильности. Дочери не раз задавались вопросом: «Неужели ей недостаточно нас?» Интересоваться у Деми было бессмысленно. «Мне звонили обеспокоенные мамины друзья и просили вмешаться, — вспоминала Румер. — Она явно теряла контроль и над собой, и над своей жизнью. Я пыталась поговорить с ней. И как же стыдили меня за это сестры и прочие родственники...»
Румер, впрочем, признает, что ни она, ни Скаут с Таллулой до конца не осознавали, какую боль испытывает мать, потеряв ребенка от Эштона. Ведь у нее есть они, целых три дочери, нуждающиеся в матери, возможно, гораздо сильнее, чем в детстве! «О боже, я была такой бездушной... Ни разу не подошла и не сказала, что мне жаль... Не спросила: «Как ты?» Мы росли с верой, что родители — бессмертные боги, живущие на Олимпе. И конечно, должны были рано или поздно понять, что они всего лишь люди», — сокрушалась Румер.
...Разумеется, публика с нетерпением ожидала бурной реакции Эштона Кутчера на выход книги, но скандала не случилось. «Я уже собрался отправить саркастический твит, но глянув на сына с дочкой и жену, стер его», — вот единственный комментарий, опубликованный бывшим мужем Деми.
Если честно, Мур не волнует реакция Голливуда на мемуары, по ее словам, в этом бизнесе щадить некого. Но тут она явно покривила душой: на «фабрике грез» актрисе встречались люди, благодаря которым она не только сделала успешную карьеру, но и вообще осталась жива.
...Это случилось, когда она в очередной раз сорвалась. О загулах двадцатиоднолетней Деми знал весь Голливуд, однако это не помешало известному режиссеру Джоэлю Шумахеру утвердить ее на роль в «Огни святого Эльма». Он жестко предупредил: «Если узнаю, что выпила хоть бутылку пива, немедленно уволю». На следующий день ее просили явиться по определенному адресу: «Если не сделаешь это, будем считать, что ты умерла». Увидев табличку «Реабилитационный центр для алкоголиков», Мур отшатнулась: «Нет, это не мне сюда надо, а моей матери! Я наркоманка, но не алкоголичка!» Несмотря на протесты, актрисе велели там остаться на месяц. Деми догадалась: за «спецоперацией» стоял Шумахер.
— Но как же кино? Я не могу не сняться! Это мой последний шанс!
— Вот и отлично, что вы понимаете. Но никакого кино не будет, если лишитесь жизни, — бесстрастно констатировал доктор.
В клинике она провела две недели, сумев пройти курс, рассчитанный на тридцатидневное лечение. Во время съемок при ней двадцать четыре часа в сутки находился специалист из центра. Режиссер, продюсеры, ее агент и ассистентка — именно эти люди тогда спасли и карьеру, и жизнь молодой актрисы: двадцать лет «в завязке» дорогого стоят.
А как отреагировал Уиллис, прочитав «Наизнанку»? Брюс вновь оказался на высоте. Позвонил ей и сказал, что очень ею гордится. Его бывшей жене и впрямь есть чем гордиться. Помимо «Огней святого Эльма» были «Привидение», «Несколько хороших парней», «Алая буква», «Непристойное предложение», «Мы не ангелы», «Солдат Джейн», «Стриптиз» — картины, ставшие важными вехами в кинематографе восьмидесятых и девяностых.
Впервые, несмотря на комплексы, заполнявшие все ее существо, Деми задумалась об актерской работе, когда мать после развода привезла ее в Лос-Анджелес. Одно из самых светлых воспоминаний отрочества — знакомство с Настасьей Кински. Актриса жила по соседству, и из окна Деми наблюдала за красивой девушкой, нежившейся у бассейна и листавшей стопку исписанных страниц. Настасья прилетела в Голливуд готовиться к съемкам в фильме Романа Полански «Тэсс».
Они подружились. Настасья хорошо говорила по-английски, но печатный текст разбирала с трудом, и Деми вслух читала актрисе сценарий. Ее восхищала раскованность Кински и ее целеустремленность: немецкая подруга точно знала, зачем родилась на свет. К сожалению, она недолго пробыла в Голливуде — режиссеру пришлось уехать из страны и снимать «Тэсс» в Европе.
В семнадцать лет Деми влюбилась в солиста The Kats. Фредди Мура она увидела на концерте группы. Правда, двадцатидевятилетний музыкант был благополучно женат, но юную почитательницу меньше всего волновала судьба его благоверной. Сколько раз родители у нее на глазах меняли партнеров — тоже чьих-то мужей и жен... Надо сказать, и Фредди тоже оказался не эталоном добродетели.
После свадьбы у Деми случился очередной почечный приступ. Раньше обострения болезни странным образом совпадали с изменами отца. Теперь причина крылась в ее собственном адюльтере: накануне бракосочетания она улизнула с девичника, чтобы встретиться с одним из своих кавалеров...
В то время она работала моделью и в девятнадцать получила роль в популярнейшем телесериале «Главный госпиталь», не сходившем с экранов около двадцати лет. С дебюта в таких вот мыльных операх порой и случаются прорывы в Голливуде. На съемках Деми сдружилась со звездой шоу Энтони Гири. В перерывах коллега угощал новенькую любимым коктейлем — виски с колой. Беда состояла в одном: Деми не могла остановиться. Как и родители... Но тогда у нее хватило сил справиться с пагубной привычкой.
В 1984-м ее пригласили в полнометражный фильм «Во всем виноват Рио». Название оказалось пророческим. На съемках в Бразилии образовалось множество знакомых, которые завтракали, обедали и ужинали кокаином. Вернувшись в Калифорнию, Деми уже не могла жить без порошка. Когда она призналась во всех грехах Фредди — и в измене, и в том, что «в ее ноздрях появились дыры», мужа все это не слишком опечалило. Он уже завел любовницу. Разведясь в 1985-м с Деми, на ней Мур и женился.
В том же 1985 году на съемках «Огней святого Эльма» она встретила Эмилио Эстевеса и запала на него с первого взгляда. Через полгода состоялась помолвка. Но жених был явно не готов к браку, Деми не раз ловила его на изменах.
Следующей ее картиной стала «Что случилось прошлой ночью» Эдварда Цвика. Режиссер велел срочно похудеть. Началась борьба с собственным телом, которое актриса в итоге возненавидела. Она вешала на холодильник замок, а по ночам рыскала по дому в поисках еды и просыпаясь в постели, усыпанной крошками, мучилась угрызениями совести. Недаром Мур напишет в своей исповеди: «Если внутри — глубокий колодец стыда и неразрешенных душевных травм, никакие деньги, никакой успех или слава не в силах его заполнить».
Она обратилась к психотерапевту. Один раз захватила с собой жениха и во время сеанса выяснила, что занимает крайне низкую строчку в списке приоритетов Эмилио. После чего свадьбу отменила.
На премьере фильма с участием бывшего жениха Деми познакомилась с Уиллисом. В конце вечера Брюс записал номер ее телефона прямо на руке и утром позвонил. Никто до сих пор не звал Деми на настоящее свидание. И не вел себя как настоящий джентльмен.
В 1987 году они поженились. Предложение Брюс сделал в частном самолете на пути в Лас-Вегас. Став звездой, бывший бармен обожал стильные жесты. Свадьба состоялась в огромном павильоне со множеством декораций — подарок молодоженам от студии, где оба снимались. Торжество стало блестящей пиар-акцией блокбастера «Крепкий орешек» с женихом в главной роли. Была, как полагается, и знаменитый фотограф — Энни Лейбовиц.
На свадьбу Деми пригласила мать. Ночью им с Брюсом дважды звонили из полиции — Джинни в состоянии наркотического опьянения устроила драку. Деми в тот день с трудом заставила себя не порвать с ней отношения навсегда. Впрочем, она сделает это совсем скоро, дабы оградить детей от общения с бабушкой, и сама не будет с ней общаться восемь лет, до того дня, когда узнает, что жить матери осталось считаные месяцы...
В 1988 году родилась Румер. Деми просила врача ни при каких обстоятельствах не давать ей наркоз. Она хотела прочувствовать и запомнить каждое мгновение появления на свет первого ребенка.
В 1991-м, когда актриса была беременна второй дочкой, Энни Лейбовиц сфотографировала ее обнаженной для обложки Vanity Fair. Номер вышел в августе, сразу после рождения Скаут. Она появилась на свет почти на месяц раньше срока и никак не набирала вес. Медики предположили, что Деми, будучи в положении, переборщила с физическими нагрузками, готовясь к съемкам фильма «Несколько хороших парней» с Джеком Николсоном и Томом Крузом. В результате в материнском молоке не оказалось необходимых питательных веществ.
Похожая история случилась с рождением Таллулы в 1994 году. На сей раз беременность протекала тяжело, но Деми все равно маниакально истязала себя тренировками и диетами, пока доктора не забили тревогу — малышка в утробе перестала расти. Актрисе предложили немедленно рожать. Вероятно, это спасло ребенку жизнь.
...Обложка Vanity Fair вызвала громкий скандал. Киоскеры возмущались: порнография, отвратительный эксгибиционизм! — и отказывались продавать журнал. К тому же репортер, бравшая у Деми интервью, представила актрису натуральной стервой: капризной, избалованной дивой, окруженной подхалимами и экстрасенсами, — интервью бралось на съемочной площадке «Привидения». С тех пор к Мур намертво приклеился ярлык «трудной актрисы».
Уиллис довольно ревниво относился к успехам жены, хотя сам был на пике карьеры. Когда ей, например, дали роль в фильме «Мы не ангелы» с Робертом Де Ниро и Шоном Пенном, заметил:
— Из этого ничего не выйдет.
— Почему?
— Не выйдет ничего из нашей жизни, если будешь сниматься в значимых проектах, — спокойно пояснил муж.
А сколько раз она слышала фразу: «Вообще не уверен, что хочу быть женатым...»
Ей бы поговорить с Брюсом по душам, но вместо этого Деми включила свой защитный modus operandi «Я справлюсь с этим сама. Исправлю. Впишусь. Выкручусь». Давала мужу свободу, не показывала слабость. И напрасно. Уиллис решил, что вообще не слишком ей нужен. Он желал приключений и новизны, как любой мужик в расцвете лет, — прибавьте огромные деньги и известность. Но одновременно не хотел лишиться семьи. Фактически они оставались вместе из-за детей.
Мур стала получать огромные гонорары. В1996 году «Стриптиз» принес ей двенадцать с половиной миллионов долларов. Впервые в истории Голливуда женщина сравнялась в заработках с мужчинами. Но вместо хвалебных од на Деми обрушилась волна негатива: мало того что сыграла стриптизершу, так еще за это ей отвалили кучу денег!
К Уиллису, получившему пятнадцать миллионов за «Крепкого орешка 3», вопросов не возникало, он по-прежнему оставался любимцем публики. А его жену в прессе заклеймили «жадной» и дали обидное прозвище «Дай мне больше» (обыграв фразу Give me more, где слово «больше» звучит и пишется схожим образом с ее фамилией Moore. — Прим. ред.).
Для съемок у Ридли Скотта в «Солдате Джейн» Деми до кровавого пота тренировалась, причем добровольно, с сорока здоровыми мужиками из элитного подразделения «морских котиков», но когда фильм, которым она так гордилась, вышел, ее подвергли еще большему остракизму: постыдная обложка журнала, «Стриптиз», теперь вот накачанная как мужик женщина-солдат! Что дальше?
Снимаясь в 1993-м с Робертом Редфордом и Вуди Харрельсоном (к слову, ближайшим другом мужа) в «Непристойном предложении», Деми была в восторге от своей героини: Диана ведь сама решает, что ей делать с собой и своим телом. Но на фильм, хотя он и собрал в прокате двести шестьдесят миллионов, вновь обрушились вопли и критика: как можно романтизировать замужнюю женщину, готовую продаться мужчине за большие деньги? «Каково это, узнать, что родная мать продает тебя за пятьсот баксов?» — у Деми в голове постоянно звучали эти слова, когда накатывала очередная волна упреков.
...В 1998 году умерла мать. Деми провела с ней все последние месяцы. Джинни была счастлива — впервые за многие годы о ней заботились и ее опекали. Через два года Мур развелась с Уиллисом (расстались супруги давно) и с детьми вернулась в Айдахо. Брюс поселился неподалеку, чтобы дочки могли общаться с отцом в любое время. Деми гордилась тем, что они с мужем сделали все, чтобы не травмировать детей, ведь Румер, Скаут и Таллула — самое важное в их отношениях.
Однако девочки все равно страдали. Скаут, самая независимая, отказывалась надолго выходить из дома, тем более ночевать в другом месте — словно боясь, что вернувшись, застанет еще какие-то перемены. Пятилетняя Таллула какое-то время ела только то, что белого цвета: хлеб, сыр... Попытки родителей бороться с нездоровой диетой заканчивались плачевно — малышка вовсе теряла интерес к пище.
Сама Деми, к счастью, сумела преодолеть неконтролируемую тягу к еде, заодно поклявшись себе после развода ни за что не возвращаться к алкоголю. Вместо сеансов психотерапии собирала кукол, строила для них дома и спальни. Однажды специально для знаменитости ночью открыли детский магазин и актриса провела там с дочками несколько часов. Ее коллекцию, насчитывающую более двух тысяч кукол, признают одной из самых ценных в мире.
В 2003-м Деми приехала в Нью-Йорк рекламировать фильм «Ангелы Чарли: Только вперед» — свою первую киноработу после нескольких лет затворничества. На вечеринку в номер отеля Кутчера ее привела приятельница. Деми увидела хозяина выходящим из душа в полотенце на бедрах — Эштон недавно вернулся с репетиции. Почувствовав себя крайне неловко, она выскользнула в коридор позвонить дочкам. Кутчер, одевшись, вышел следом и став невольным свидетелем беседы актрисы с детьми, заметил, что ему еще не доводилось слышать ничего более прекрасного, чем этот разговор. Из симпатичного милашки в глазах Деми Эштон тут же превратился в более интересный «объект». На премьере «Ангелов Чарли» она показалась в свете вместе с Брюсом, девочками и... Кутчером. Боже, что тут началось, газетчики как с цепи сорвались!
Свой первый День святого Валентина они провели в постели и в ресторане отеля. За ужином и случилось непоправимое. Эштон потягивал вино, она, как обычно, цедила воду. «Не уверен, что алкоголизм существует в реальности. Думаю, все дело в умеренности», — пустился в рассуждения Эштон. В тот романтический вечер она впервые за двадцать лет выпила бутылку пива.
Вскоре сорокадвухлетняя Деми узнала, что беременна, а через полтора месяца возлюбленный сделал ей предложение. Деми придумала имя их девочке — Чаплин Рэй. О беременности знали только дети и Брюс, никого больше в тайну не посвящали. На шестимесячном сроке врач на плановом осмотре не услышал биения маленького сердечка. Деми винила себя: ребенок погиб, потому что она снова начала пить. Открылись все затянувшиеся было душевные раны, она вернулась к себе «плохой, не единственной, не бесценной...»
Эштон как мог пытался облегчить страдания Деми, но был слишком занят планами по «строительству своей империи», как Мур это называет. Свое нерожденное дитя она оплакивала в одиночестве. Не считая выпивки — теперь-то она имела на нее полное право. Проблемы и жизнь дочерей ее совсем не интересовали.
Учитель каббалы — еженедельные классы проходили в доме у Мадонны — заверил Деми, что пережить трагедию и сильнее сплотить их с Эштоном поможет брак. В 2005 году они поженились. В каббалистический кружок она втянула и мужа. Для нее древнее учение стало одной из попыток обрести почву под ногами, для Кутчера — скорее возможностью попасть в круг успешных и знаменитых. Увы, ни каббала, ни брак не сблизили их, не сплотили, не изгнали внутренних демонов.
На свое сорокапятилетие Деми, сильно перебрав, едва не утонула в джакузи. Причем на глазах у гостей. Эштон вытащил ее из воды и уволок в спальню. Он был в ярости. Винил только ее — не себя, запустившего этот триггер на Дне святого Валентина... Зубная боль и походы к дантисту позволили ей снова подсесть на сильные болеутоляющие, иногда Деми даже не помнила, сколько таблеток приняла.
Муж стремительно отдалялся, и она с фанатичным упорством пыталась вновь забеременеть. Эштон предлагал суррогатное материнство. Но Деми, как говорила дочь, «была зациклена на своей фертильности». Неужели она и впрямь, как неустанно твердят злые языки, вышла из детородного возраста? Нет, она еще не пересекла черту! А когда все же согласилась на использование донорских яйцеклеток, узнала, что муж в очередной раз ей изменил.
Одна из бомб мемуаров Мур — признание в том, что она сама позволила мужу «разнообразить» супружескую жизнь сексом втроем. Все что угодно — лишь бы его удержать! Не помогло, вскоре мир узнал, а заодно и Деми, что Эштон затащил в супружескую постель двадцатиоднолетнюю девчонку (возраста Румер!). Следующая измена случилась в день годовщины свадьбы. И снова она узнала новость из таблоидов. Было ощущение, что Кутчер нарочно изменял ей столь откровенно. «Иди к черту!» и «Пожалуйста, не люби меня!» — всем своим поведением, каждым жестом он словно просил ее об этом. Me?nage a` trois — бомба замедленного действия: они уже впустили «третьих лиц», значит, ни о какой измене речь не идет. Так ей муж и сказал в ответ на обвинения.
Кутчер бросил Мур через неделю после того, как ей исполнилось сорок девять. Вскоре состоялась та злополучная вечеринка, где актриса пыталась отвлечься старыми проверенными способами. После этого с ней порвала отношения Румер, единственная из дочерей, пытавшаяся спасти мать от самой себя и зависимости от Кутчера.
Деми тогда оказалась в буквальном смысле на грани смерти. Тем не менее она не держит зла на Кутчера: «Хотите верьте, хотите нет, но я ему благодарна. Боль, которую мы оба испытали, превратила нас в тех, кем мы стали теперь».
...На последнее Рождество Деми приготовила гостям забавные пижамы с рисунком — олени с подарками мчатся к детишкам. С ней в ту ночь были дочери, близкие друзья, любимые собаки и кошки.
«Премьера» удалась: она избавилась от многих тревог и страхов, выплеснув их на страницы книги. Самая тяжелая часть пути позади. В семье — мир, и Деми Мур рада, что ее теперь узнают такой, какая она есть. Без прикрас.
0
66.00
