Весной 1697 года, 320 лет назад, настало раздолье для русских курильщиков. Охотники до табака завелись на Руси уже в конце XVI века (заморская трава попадала к нам от иностранных купцов), только жизнь у них была опасная. Царь Михаил Федорович в 1634 году велел курильщиков казнить. При сыне Алексее Михайловиче можно было пропасть в буквальном смысле ни за понюшку табаку: в 1649 году царь пригрозил поркой, вырыванием ноздрей и ссылкой всем, у кого хотя бы отыщут горстку «зелия». А вот Петр I не просто разрешил продажу табака, но и стал поощрять его употребление.
Модники быстро убедили себя, что табак — это «для глаз хорошо», «оттягивает от головы дурные соки», «разгоняет кровь», спасает от мигрени и чумы. До первых десятилетий XIX века его или нюхали, или курили из трубки. Трубки были на любой вкус: глиняные «голландки», коротенькие солдатские «носогрейки», изогнутые «стамбулки»… В первой трети XIX века конкуренцию трубкам составили сигары. Провинция, как водится, распробовала новинку позже столицы.
В «Ревизоре» Гоголя (1835) Хлестаков угощает смотрителя училищ Луку Лукича сигарой — а тот даже не знает, с какого конца ее зажигать. Папиросы появились в 1840-е годы: их покупали готовыми или крутили из любимого табака и специальной тонкой («папиросной») бумаги.
Среди поклонников нюхательного табака женщин было не меньше, чем мужчин. Табакерку называли «кибиткой любовной почты»: дама изящным жестом предлагала кавалеру угоститься понюшкой, а тот незаметно для посторонних глаз вкладывал в коробочку записку с амурным посланием. К другим способам употребления табака женщины приучались медленнее. Трубки и сигары для дам были слишком крепки, и первые курильщицы появились одновременно с первыми папиросами: В «Обыкновенной истории» (1847) Ивана Гончарова говорится, что у петербургских дам «лет с пять» как вошло в моду дымить «соломинкой». Наталья Николаевна, вдова Пушкина, после гибели поэта начала курить — считалось, это успокаивало нервы. У последнего императора, Николая II, баловались папиросами и мать, и жена, и все четыре дочери.
Какими словами упивались и затягивались курильщики былых времен?
Картуз — одно из значений этого слова — бумажный мешочек для сыпучих веществ. В них держали трубочный табак. «Посмотри, там, в картузе, табаку нет?» — просит Хлестаков слугу («Ревизор», 1835). Слово произошло от итальянского cartoccio (кулек) через посредство французского и голландского языков.
Кисет — мешочек для табака, затягиваемый шнурком.
Пахитоска — тонкая папироса, обернутая не в бумагу, а в лист от кукурузного початка (от испанского pajita — соломинка). Пахитоски были излюбленным дамским куревом: ими увлекались героини Тургенева («Новь», 1877) и Льва Толстого («Анна Каренина», 1877, «Воскресение», 1899).
Сам-тре — шутливое название собственноручно натертого нюхательного табака (ударение на последнем слоге, как во французском языке). У Николая Помяловского в «Очерках бурсы» (1863) ученик духовного училища Захарченко снабжает таким своих однокашников. У Владимира Гиляровского в «Москве и москвичах» (1926) в сценке из жизни 1860-х годов помимо «самтре» (он пишет это слово без дефиса) упоминается и «бутатре». Это табак, натертый будочником (бутарем) — постовым, дежурящим в специальной будке. У этих стражей порядка было много свободного времени, и они натирали табак на продажу.
Табачница — коробочка для трубочного табака. У Манилова в «Мертвых душах» (1842) в комнате табак был «в разных видах: в картузах и в табачнице, и, наконец, насыпан был просто кучею на столе».
Тавлинка — деревянная или берестяная табакерка. У Гоголя в «Майской ночи…» (1830) сельскому голове «открыт вход во все тавлинки», то есть каждый рад угостить его понюшкой.
Чубук — полая трость, на которую насаживали трубку (от турецкого cubuk). В 1820–1850-х годах в моде были очень длинные (иногда больше метра) чубуки, в турецком стиле. У Ивана Гончарова в «Обломове» (1847–1859) упомянута «прислоненная к постели только что выкуренная трубка». Раскурить такую без помощи слуги было непросто. Коллекция чубуков, отделанных резьбой и даже инкрустацией, увенчанных янтарными мундштуками (наконечник, который вставляют в рот), одетых в вышитые бисером чехлы, служила украшением мужской комнаты. У современных трубок этим словом называется короткая шейка между чашей (куда насыпают табак) и мундштуком.
Эффект серебряного портсигара — воспаление бедренного нерва. К нему приводило, в частности, постоянное ношение тяжелого портсигара в кармане узких брюк.