ТОП 10 лучших статей российской прессы за
June 3, 2020

Вы часто снимаетесь в фильмах и сериалах, которые не всегда легко «переварить». Когда вы беретесь за тот или иной проект, вы думаете о том, какие мысли и переживания возникнут у зрителей после просмотра? И у вас самой не появляется никаких фобий после таких ролей?

Нет, я стараюсь не воспринимать все настолько серьезно. Мне нравится моя работа, я получаю огромное удовольствие, занимаясь своим делом. И порой все, что нужно зрителю, чтобы переключиться после сложного фильма, — это пойти и выпить бокал-другой.

При этом создается впечатление, что вы всегда намеренно беретесь только за очень непростые роли — таких сильных женщин. Что вами движет в этот момент?
Да, но это я делаю не специально — так складываются обстоятельства. Я таких ролей намеренно не ищу, не пытаюсь подгадать заранее: а что сейчас релевантно? Нет, я делаю то, что мне интересно в этот момент, и к счастью, это часто совпадает с интересами зрителей.

Ваш новый фильм «Человек-невидимка» затрагивает такие важные темы, как домашнее насилие и газлайтинг (форма психологического насилия, когда в результате манипуляций человек начинает сомневаться в собственной адекватности. — Forbes Woman).

Я думаю, что эта тема понятна и близка и женщинам, и мужчинам. Мы старались быть очень точными, когда затрагивали тему эмоционального и психологического насилия в фильме. Мы понимаем, что существуют самые разные формы и виды насилия, которые могут нанести огромный вред человеку и сломать его психику навсегда. Эта проблема знакома многим, к сожалению. В наш фильм мы хотели заложить и другую идею — о том, что пора подняться и постоять за себя, дать сдачи. Но так сложно собраться с силами, чтобы сделать это! Проблема в том, что сама природа насилия и газлайтинга заключается в том, что жертвы не хотят говорить о случившемся. В этом корень зла. Людям, которые состоят в насильственных отношениях, очень трудно признаться в этом. Во время подготовки к съемкам мне было интересно поговорить с такими людьми и узнать, в какой форме и как часто они подвергались газлайтингу. И я поняла, что женщины испытывают его на себе так часто, что мы этого уже даже не замечаем! Ведь нам постоянно повторяют: «С тобой сложно!» — а стоит расплакаться, как ты сразу слышишь в свой адрес: «Ты слишком эмоциональная!» А если мы разозлимся, нам сразу говорят: «Да ты сумасшедшая!» Это настолько вошло в нашу жизнь, что мы практически перестали на это обращать внимание. Мы как будто больше не видим абьюз и почти не способны отличить его от нормы, именно поэтому это явление и называют газлайтингом.

Сегодня новое поколение способно разглядеть даже элементарные приемы психологической манипуляции. Как вы думаете, как это отразится на их жизни? Ведь у всего есть оборотная сторона: чем больше мы знаем, тем больше боимся, разве нет?

Надеюсь, нет. Важно, чтобы у них появилось само знание о такого рода вещах. Когда оно есть, вы способны что-то изменить. И вы не можете позволить этим вещам парализовать вас, вы не можете позволить страху остановить вас. Вы знаете это чувство, когда кажется, что вы ничего не можете сделать? Так вот, нет, еще как можете! Как раз на новое поколение я смотрю с большой надеждой. Посмотрите, например, на прекрасную девочку Грету, она действительно что-то пытается сделать с миром вокруг.

Кстати, как вы думаете, сегодня статус кинозвезды помогает или скорее мешает высказывать свое мнение? Ведь появляется гораздо больше ответственности.

Я думаю, что у любого человека со своим мнением по тому или иному вопросу есть желание его высказать. У селебрити часто берут интервью, благодаря этому у нас появляется своеобразная платформа для высказывания, которой нет у многих немедийных людей. Да, у всех есть друзья и родные, с которыми можно обсудить свою точку зрения на тот или иной вопрос, но ваше мнение не будет предано огласке и не будет опубликовано в сводках новостей. Так что, наверное, у нас довольно странная позиция: мы находимся где-то посередине — ведь мы не политики, мы обычные люди, но в то же время у нас есть гражданская позиция, и то, что скажем мы, будет услышано гораздо более широкой аудиторией. Это тонкая грань. Я всегда говорю честно, что у меня нет ответов на все вопросы. Я не эксперт. Я человек и гражданин, у меня есть свои мысли и свои чувства — так же, как и у всех. В этом смысл демократии: у нас должно
быть право высказывать свои мысли, право протестовать и право голосовать.

Если говорить о фильмах ужасов, благодаря Джейсону Блуму, продюсеру «Человека-невидимки», и его предыдущим работам — «Прочь», «Мы», — мы вернулись в золотой век жанра хоррор. Хотя он и говорит, что его формула проста, на деле его хорроры очень злободневны, ведь они рассказывают об обществе, в котором мы живем. А почему вы выбрали этот жанр?

Я думаю, что Джейсон пытается найти хорошие истории, хочет снимать фильмы так, чтобы каждая новая картина была лучше предыдущей. Его персонажи становятся все сложнее, ведь именно герои ведут весь сюжет фильма. Такими были «Мы», и таким будет «Человек-невидимка». Мне кажется, что сегодня зритель как будто начал отходить ото сна, расширять свой диапазон. Тем более что мы всегда любили ужастики, они казались классикой — будь то «Полтергейст» или «Крик». Жанр хоррора всегда представал перед нами в самых разных формах. Знаете, Джордан [Пил] впервые рассказал мне о концепции «думающих» попкорн-фильмов. Сейчас поясню. Есть фильмы, которые ты хочешь увидеть в кинотеатре и даже должен их там посмотреть, потому что они просто фантастически работают именно на большом экране. Например, я смотрела «Мы» в кинотеатре, причем дважды. Это как раз тот фильм, который надо смотреть в компании других людей — вы вместе пугаетесь, вместе смеетесь, снова пугаетесь и снова смеетесь. Но самое важное в этот момент — когда вы выйдете из кинотеатра и пойдете в сторону дома, вы задумаетесь о том, что вы только что увидели. Вам захочется обсудить этот фильм. Главное, что надо понимать представителям современной киноиндустрии: зрители сегодня очень умны, они моментально замечают, если вы пытаетесь схалтурить. Вам их не провести! Сегодня выходит столько контента
на онлайн-платформах, что у вас нет выбора — вы обязаны стать умнее. И я думаю, именно этот тренд сегодня особенно заметен в фильмах ужасов. Этот жанр так изменился! Возьмем, к примеру, мое поколение. Для нас все началось с «Крика» и «Я знаю, что вы сделали прошлым летом», когда у фильмов ужасов был практически комедийный вайб. Потом все переросло в такие картины, как «Пила» и «Слэшер», хорроры стали более кровавыми, стали такими по-настоящему жуткими. Ну а сегодня «ужастики» стали и вовсе интеллектуальными, в них так много метафор и аналогий, что эти фильмы заставляют вас думать —
они и умны, и могут навести на вас ужас.

Скажите, как ваша работа, скажем, в «Рассказе служанки», «Безумцах» и, наконец, в «Человеке-невидимке» изменила ваши взгляды на феминизм?

Это интересно, конечно, потому что мне кажется, что я прошла несколько параллельных этапов как женщина. Я снималась в «Безумцах», когда мне было 23 года, и сегодня я понимаю, что тогда была еще ребенком, по сути. Хотя тогда мне, конечно, так не казалось. Мое раннее познание себя как женщины и как феминистки происходило именно во время работы над «Безумцами», я открывала для себя феминизм, а параллельно с этим моя героиня проходила через чтото подобное по сюжету сериала. Ведь в «Безумцах» как раз поднимались вопросы феминизма, прав женщин и положения женщин в офисе. Причем все это происходило за 40 лет до моего появления на свет. С «Рассказом служанки» начался другой параллельный этап — на тот момент я пробудилась как женщина, как гражданин, но мне надо было сыграть персонажа, которому приходится иметь дело с последствиями глубокого человеческого забвения. Вот эти два несовпадающих на первый взгляд пути постоянно пересекались. Сегодня мое поколение наконец-то проснулось. Мы видим молодых людей, которые гораздо умнее нас. Ведь наше поколение долго жило с иллюзией, что мы все и так феминистки. Мы думали, что у всех женщин есть права, что все у нас хорошо. Я не могла представить, что у нас могут взять и забрать что-то, как в деле Роу против Уэйда (историческое решение относительно законности абортов. — Forbes Woman). Я не знала этого, я не думала, что это возможно! Неужели можно взять и вернуться в прошлое? Но теперь мы все свыклись с мыслью, что это возможно... Разве это не сумасшествие? Разве это не наводит ужас?

И все, что для этого нужно, — решение одного судьи?

Да, и реальность меня очень пугает. Так что мое поколение пробудилось в нужный момент — это случилось именно тогда, когда мы были уже достаточно взрослыми, чтобы понять, что происходит. Еще не так давно в Голливуде все считали, что, если они хотят снять успешный фильм, в главной роли должен быть белый мужчина. Сегодня мы наблюдаем иную картину — посмотрите на невероятные кассовые сборы «Капитана Марвел» или «Чудо-женщины». Уже не помню, что это было, но ктото подсчитал, какую кассу собрали фильмы 2019 года, где главная роль отдана женщине, и фильмы, снятые женщинами, — и цифры эти были очень хорошими! Вы знаете, мне кажется, это все очень интересно, потому что сразу видны две стороны медали. Казалось бы, с одной стороны, произошел невероятный прогресс, а с другой стороны — законы об абортах.

Да, и после этого вам уже не могут сказать, что не дадут главную роль только потому, что вы женщина.

Именно! Мы доказали, что тоже можем делать деньги, но в то же время, если вы прочитаете исследования фонда Анненберга, статистика очень страшная. Они говорят, что на самом деле за последние 10 лет прогресс не так уж и велик. Мы растем, но, черт возьми, так медленно! В минувшую субботу у меня была долгая беседа на эту тему с женщиной-оператором. Она жаловалась на ограничения в работе. Да, нам повезло, что есть люди, которые меняют реальность, но еще есть так много вещей, к которым нужен новый подход, особенно когда мы говорим о гендере.

Вы и сами движетесь в сторону режиссуры и продюсирования?

Да, и я никогда не думала, что захочу этого. Кажется, пока я полностью не начала работать как продюсер в «Рассказе служанки», я не могла понять, что захочу режиссировать. Чем больше я вовлекалась в рабочий процесс, тем становилось понятнее, что есть истории, есть контент, который только я могу рассказать. И когда я почувствовала эту связь, все изменилось. Думаю, это должно быть первым и основным показателем для человека: когда он понимает, что знает некую историю, и хочет ее рассказать. Так что теперь я никогда не говорю «никогда», сегодня мне это гораздо интереснее, чем в юности.

B при этом у вас всегда такие сложные и многогранные роли. Вам никогда не хотелось сняться в каком-нибудь ромкоме?

Да с удовольствием! «Когда Гарри встретил Салли» — один из моих самых любимых фильмов. «Неспящие в Сиэтле» — просто фантастический. Вы знаете, я видела все романтические комедии, когда-либо снятые, и хорошие и плохие! И даже последние бывают по-своему хороши. Я смотрю абсолютно все ромкомы, и, кстати, Сандра Буллок — моя любимая актриса. Я ее просто обожаю! Конечно, я и сама хотела бы сняться в ромкоме, но мне хочется сняться в умной романтической комедии.

А что вы сейчас смотрите?

«Катастрофу», а еще я пересматривала на днях «Возвращение» с Лизой Кудроу — хороший сериал, где так много есть от нашей реальной жизни. Очень хочу посмотреть «Хранителей», обожаю шоураннеров этого проекта — Дэймона Линделофа и Реджину Кинг. И, конечно, смотрю «Утреннее шоу»! Знаете, надеюсь, это не покажется банальным, но именно слова Риз Уизерспун в свое время оказали на меня огромное влияние — помните ее речь на премии Glamour Women of The Year Awards [в 2015 году]? Она сказала: «Я не люблю быть недооцененной». Тогда она купила права на экранизацию двух фильмов — «Исчезнувшая» и «Дикая», и потом сняла оба проекта. И Дэвид Финчер сказал ей, что она не должна сниматься в «Исчезнувшей». Что сделала Риз? Она снялась в «Дикой» — и получила номинацию на «Оскар» за исполнение этой роли. Но именно она сделала эти два крутых проекта, а не какой-то мужчина. На меня это произвело впечатление — ее драйв и уверенность в себе меня тогда поразили. Мне понравилось, как она взяла в свои руки собственную карьеру — и превратила ее во чтото совершенно новое. Кроме всего прочего, Риз так поддерживает людей, как мало кто может. Она именно тот человек, которому можно позвонить и который способен дать хороший совет, причем по любому вопросу. Она действительно добрая, она правда очень поддерживает других женщин. Вот эта речь и все, что произошло дальше, стали поворотным моментом для моей карьеры, я никогда этого не забуду. Кстати, год назад я как раз говорила об этом с Натали Портман: о том, как изменился Голливуд после движения #MeToo. И Натали говорила, что сегодня, как никогда раньше, она ощущает силу сестринства в Голливуде. Потому что сегодня, если ты работаешь в киноиндустрии, ты можешь обратиться к таким женщинам, как Натали или Риз, к Мишель Уильямс. Наконец-то есть ощущение, что ты можешь с кем-то поговорить — с другими женщинами — о каких-то рабочих проблемах, о личном и о том, как эти две сферы пересекаются. Есть ощущение поддержки и взаимопомощи. И это что-то новое!