ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Feb. 12, 2021

Как бывший криминальный репортер изучил методы работы ФБР и встретил своего будущего героя

Научившийся читать в три года и выделявший среди других писателей Хемингуэя, Томас Харрис занялся журналистикой еще студентом Бейлорского университета города Уэйко, штат Техас. Там он изучал английскую литературу, по-хемингуэевски подрабатывая в местной газете криминальным репортером, а вдобавок писал рассказы о всякой жути — пара мужских журналов их даже печатали. За год до окончания учебы 23-летний Харрис отправился в Мексику, чтобы изучить пути криминального трафика и детской проституции. Во время посещения тюрьмы в приграничном штате Нуэво-Леон он получил разрешение поговорить с заключенным смертником Симмонсом, убившим троих подростков. Однажды Симмонс пытался бежать, получил полицейскую пулю и был прооперирован. Заинтересовавшись этим эпизодом, Харрис решил взять интервью и у спасшего Симмонса врача. Субтильный элегантный доктор (спустя много лет, в предисловии к юбилейному изданию «Молчания ягнят», Харрис назвал его вымышленным именем «доктор Салазар») внезапно завел с ним беседу о мотивах убийцы и о том, как причинять человеку телесные муки. Лишь позднее Харрис узнал, что человек, которого он принял за тюремного врача, на самом деле психопат, порубивший на куски свою жертву и упаковавший останки в коробку. Но юный корреспондент Waco Tribune-Herald уже успел заглянуть в глаза своему будущему герою.

В 1975 году Харрис, перебравшийся к тому моменту в Нью-Йорк, опубликовал свой первый роман. «Черное воскресенье» рассказывало о неудавшемся теракте во время Суперкубка в Новом Орлеане — роман во многом опирался на историю теракта 1972 года на мюнхенской Олимпиаде, жертвами которого стали 11 членов израильской сборной, взятых в заложники палестинскими террористами из организации «Черный сентябрь». Фанат Харриса Стивен Кинг от его первого романа не был в восторге: «„Черное воскресенье" было написано до того, как его автор осознал свое предназначение». Но книга принесла Харрису деньги и свободу от журналистской поденщины: он уволился из Associated Press, где работал с 1968 года, и занялся сбором материала для нового романа. Давний исследовательский интерес к психологии убийц привел Харриса в Национальную академию ФБР в Куантико.

Именно там спецагенты Джон Дуглас и Роберт Ресслер из отдела поведенческой науки в 1976 году начали создавать базу данных серийных убийц и проводить интервью с именитыми монстрами вроде Теда Банди и Эда Кемпера. Их целью было создать «психологический профиль» преступника, позволяющий вычленить уникальный иррациональный мотив, заставляющий его повторять свои злодеяния снова и снова. В 1981 году Харрис опубликовал роман «Красный Дракон», основанный на этих изысканиях. Герой романа профайлер ФБР Уилл Грэм под руководством начальника поведенческого отдела Джека Кроуфорда, срисованного с Дугласа, консультируется с Ганнибалом Лектером, чтобы поймать другого серийного убийцу. В романе Грэм объясняет жене суть метода профилирования, повторяя то, что Харрис услышал на лекциях в Куантико: «Психопата, если он не глуп, поймать трудно. Особенно садиста. Во-первых, нет мотива преступления. Значит, этот путь закрыт. Во-вторых, почти никакой помощи от информаторов. Чаще всего задержание преступника — результат доноса, а не собственно розыскной работы. А в таких делах стучать просто некому, понимаешь? Никто ничего не знает, иногда даже сам психопат — часто он просто не отдает себе отчета в своих поступках. Поэтому приходится брать след — иногда единственный — и думать, думать… Нужно влезть в его шкуру, воссоздать картину, найти закономерности его поведения».

«Харрис был тихий одиночка, похожий на асоциального типа,— вспоминал Дуглас,— только при этом был очень внимательным. Он ходил на мои лекции по криминальной психологии в Академии ФБР. Тогда я только начал развивать метод профилирования и посещать тюрьмы. Я делал это не для того, чтобы кого-нибудь поймать, вовсе нет. Я интервьюировал убийц, чтобы воссоздать картины их собственных преступлений. Ведь чтобы понять Пикассо, нужно рассматривать его картины». Внимательный Харрис воспроизвел этот образ в «Молчании ягнят», своем следующем романе о Лектере. Там Джек Кроуфорд говорит курсантке Академии ФБР Клариссе Старлинг, что лицо Уилла Грэма, изувеченное маньяком в финале «Красного Дракона», «теперь похоже на портрет, нарисованный чертовым Пикассо». (Обе экранизации «Красного дракона» пощадили Грэма, и он не предстал в таком виде на экране.)

Ни Ресслер, ни Дуглас впоследствии не отзывались о романах Харриса комплементарно. «Я не знаю ни одного серийного убийцы, который был бы похож на Ганнибала Лектера,— писал Ресслер.— Во-первых, среди серийников не было психотерапевтов. Я знаю нескольких врачей, которые убивали, но точно не в извращенной манере. И я не знаю ни одного человека со столь высоким положением в обществе, который был бы каннибалом». Что до Дугласа, то для него цикл романов о Лектере и их последующие экранизации были лишь пробным шаром в сотрудничестве с Голливудом.

Как спецслужбы водили дружбу с Голливудом до рождения маньяка-людоеда

Министерство обороны США и спецслужбы всегда проявляли интерес к кино как машине влияния. В Пентагоне отдел по сотрудничеству со сферой развлечений появился в 1948 году, и при поддержке Минобороны Голливуд снял около 800 фильмов и более тысячи телешоу. ЦРУ открыло точно такое же бюро в 1996-м и в целом поучаствовало в меньшем количестве проектов — их всего около 60. В обмен на консультации и аренду для съемок военных зданий и техники (например, танков или авианосца) ведомство могло попросить — и просит до сих пор — внести изменения в сценарий. Иногда доходило до смешного: например, на съемках комедии «Знакомство с родителями» (2000) консультанты из ЦРУ рекомендовали, чтобы рядом с персонажем Роберта Де Ниро, который играл отставного оперативника, в кадре не маячил толстый том инструкций по технологии пыток.

Но первым внедрился в Голливуд всемогущий шеф ФБР Эдгар Гувер. Он пристрастно относился к изображению деятельности собственного Бюро с тех пор, как в 1935 году Джимми Кэгни сыграл первого в истории кино агента ФБР в фильме Уильяма Кили «Правительственные агенты». Гувер курировал создание фильма вплоть до вопросов кастинга, был страшно доволен тем, как на экране создавался миф его ведомства и, по слухам, даже начал разрабатывать план создания при ФБР собственной киностудии — ходил с этой затеей к Рузвельту, но поддержки не получил. А вот «Происшествием на Саут-стрит» Сэма Фуллера (1953) Гувер был так недоволен, что попросил продюсера студии 20th Сentury Fox Дэррила Занука организовать совместный обед с режиссером, где стал пенять ему, что облик конторы вышел каким-то непатриотичным («Не надо размахивать надо мной флагом»,— говорит в фильме один из агентов). Занук занял промежуточную позицию, разрешив Фуллеру не вносить изменения в фильм, но убрал из его рекламы все упоминания ФБР. В 1959-м Гувер собственной персоной появился в фильме «История агента» с Джеймсом Стюартом. Фильм снимал Мервин Лерой, закадычный приятель Гувера, консультантами выступали двое фэбээровцев, а сам Гувер утверждал если не каждый кадр, то общую концепцию. В 1965-м по мотивам «Истории агента» на канале ABC вышел сериал с лаконичным названием «ФБР» — Гувер консультировал его создание до самой своей смерти в 1972 году (в 1975-м сериал выходить перестал), и на официальном сайте ФБР теперь отмечено, что благодаря этому шоу случился приток новых сотрудников в контору. На сайте Бюро благосклонно упомянута и комедия «Я был зомби на службе ФБР» (1982) — там двое агентов спасают человечество от инопланетного нашествия.

Но и сами режиссеры и сценаристы часто бывали заинтересованы в том, чтобы получить поддержку ФБР, и официально обращались за ней в Бюро. Такие запросы могли касаться мелочей вроде использования логотипа ведомства или короткой консультации, но иногда контора предоставляла киношникам больше возможностей — например, разрешение снимать в собственной штаб-квартире в Вашингтоне. Отдел Бюро по связям с общественностью и до сих пор руководствуется примерно такими принципами: коль скоро общественность черпает свое мнение о нас в поп-культуре, а не из куцых новостных сводок, то лучше уж мы сами расскажем свою историю, чем предоставим дуракам рассказать ее за нас. Именно поэтому Бюро стало организовывать семинары для Гильдии сценаристов и подробно рассказывать о своей деятельности. К середине 1980-х, когда планировалась первая экранизация «Красного Дракона», сотрудничество ФБР с киношниками было отработано и поставлено на поток.

Как Ганнибал Лектер впервые оказался на экране, а вместе с ним в кино дебютировали профайлеры ФБР

Харрис закончил «Красного Дракона» в 1981 году. К моменту публикации романа уже вышли не только «Хэллоуин» (1978) Джона Карпентера, положивший начало жанра слэшер, но и главные фильмы, определившие его каноны: «Пятница, 13» (1980), «Сожжение» (1981), «Мой кровавый Валентин» (1981), «Незнакомец» (1981). Во всех этих фильмах убийцей оказывался человек без свойств, безликая жуть — и только в «Маньяке» Уильяма Ластига (1980), недооцененной жемчужине жанра, лицо грузного одутловатого киллера не было скрыто под маской, а его психотравма — жестокое обращение с ним в детстве матери-проститутки — была поставлена в центр сюжета.

Легендарный продюсер Дино Де Лаурентис купил права на «Красного Дракона» в 1985-м и, отвергнув кандидатуру Дэвида Линча, с которым уже успел выпустить многострадальную «Дюну» (по другой версии, Линчу не понравился сценарий, и он отказался сам), отдал фильм Майклу Манну, на тот момент автору мегапопулярного сериала «Полиция Майами». Съемки его «Иерихонской мили» (1979) частично проходили в тюрьме Фолсом в Калифорнии, где Манн досконально изучил быт и нравы заключенных. А потом вступил в переписку с киллером Деннисом Уэйном Уоллесом, параноиком, одержимым случайной знакомой и «во имя ее защиты» совершившим несколько убийств. От него в «Охотнике на людей» остался след: Уоллес считал гимном своей любви песню психоделической группы Iron Butterfly «In-A-Gadda-Da-Vida» — именно под эту композицию в фильме происходит финальная схватка агента Уилла Грэма и маньяка по прозвищу Зубная Фея.

Как когда-то Томас Харрис, Манн и утвержденный на роль Уилла Грэма Уилл Петерсен первым делом отправились в Куантико. Петерсен консультировался с профайлерами поведенческого отдела, работавшими на тот момент над делом «Ночного сталкера» Рамиреса, на счету которого было 19 жертв: «Я спрашивал их: как вы выдерживаете? Вы же приходите к своей жене и детям с работы, где только что осматривали место убийства целой семьи… А они отвечали мне, что умеют переключаться». Об этом пресловутом «умении переключаться» мог бы кое-что порассказать Джон Дуглас. Однажды он так зарапортовался на работе, что, увидев на собственной кухне брызнувшие во все стороны капли крови, когда его жена порезала руку, стал машинально сопоставлять их траекторию со следами крови с места свежего убийства.

В романе Грэм не является действующим агентом Бюро, поскольку однажды ему самому пришлось пройти через психиатрическую лечебницу — застрелив своего первого психопата, он впал в жестокую депрессию. Бюро держит его про запас, «как мангуста, которого можно запустить в дом, если там завелась змея». Частично история взлетов и падений Грэма тоже была списана с Джона Дугласа: в 1983-м он едва не погиб, когда переутомление и стресс спровоцировали развитие тяжелого энцефалита, от которого он впал в кому. Вернувшись к работе через полгода, Дуглас совершил грубейшую ошибку: когда в одну из газет Сиэтла пришло анонимное письмо, в котором, помимо прочего, упоминались неизвестные широкой публике детали о серии жутких убийств в Грин-Ривер, Дуглас постановил, что писавший не имеет отношения к убийствам,— как потом выяснилось, письмо было написано самим убийцей Генри Риджуэем. Одним из коллег Дугласа в группе по расследованию убийств в Грин-Ривер был полицейский из Сиэтла Роберт Кэппел, ранее участвовавший в поимке Теда Банди. Уже из тюрьмы Банди начал забрасывать Кэппела письмами, в которых предлагал свою помощь в деле убийцы из Грин-Ривер. Так что Дуглас слегка лукавил, когда утверждал, что сама возможность использования одних маньяков для поимки других чистый вымысел и придуманный Харрисом Лектер-консультант неубедителен,— да, сам он к таким консультациям не прибегал, но точно знал, что ими пользуются ближайшие коллеги. Банди, впрочем, был не особенно полезен в поимке Риджуэя, зато в результате переписки с Кэппелом признался в нескольких собственных нераскрытых убийствах.

Впервые Ганнибал Лектер появился на экране именно в «Охотнике на людей». На эту роль Майкл Манн пригласил шотландского актера Брайана Кокса. У Кокса была своя теория, почему Манн в конечном счете выбрал его из множества других актеров. «Другие претенденты были американцами, а я иностранцем. А слишком умный человек должен вести себя немного противно. И поэтому его должен был играть европеец» (позднее тот же принцип сработает и в случае выбора на роль Лектера англичанина Энтони Хопкинса). Был у Кокса и свой образец маньяка: актер строил роль, опираясь на образ своего соотечественника, шотландского серийного убийцы Питера Мануэля, которого поймали в 1958-м, когда Кокс был ребенком.

Начиная с «Хеллоуина» в слэшерах нередко использовалась «субъективная камера», которая перенимает точку зрения того или иного героя и усиливает впечатление ужаса. У Харриса и Манна этот простой киноприем приобрел не прикладное, а решающее смысловое значение: увидеть место преступления глазами убийцы, влезть в его сознание — работа агента, его цель и его проклятие. Ключом к поимке Зубной Феи-Доллархайда становятся домашние видео его будущих жертв: только внимательно посмотрев эти фильмы, Уилл Грэм внезапно осознает, что их взгляды наконец совпали — убийца тоже их видел. За прошедшие 30 лет формула «мыслить как преступник» стала частью поп-культурного канона — но именно Харрис первым внедрил ее в фикшен, а Манн сумел найти ей пугающе адекватную киноформу. И все же «Охотника на людей» ожидал провал в прокате, а критики сочли его перегруженным излишними красивостями. Джоди Фостер впоследствии говорила, что в нем «было слишком много „Полиции Майами"».

Как ФБР натаскивало актеров «Молчания ягнят», а после его премьеры получило рекордный наплыв курсанток

Несмотря на провал фильма Майкла Манна, спустя два года выход нового романа Харриса «Молчание ягнят» вызвал в Голливуде возбужденное брожение. Студия Orion Pictures купила права на сам роман и договорилась с Дино Де Лаурентисом о правах на персонажа Лектера. Не верящий в затею новой экранизации Де Лаурентис отдал их бесплатно, но с оговоркой, что использовать их можно будет лишь один раз.

Джоди Фостер двигалась навстречу фильму со своей стороны — прочитав роман Харриса, она сама захотела купить права, опоздала, но не отказалась от мысли сыграть Клариссу. За год до начала съемок «Молчания ягнят» актриса выиграла «Оскар» за роль жертвы группового изнасилования в фильме «Обвиняемые». Ее акции котировались высоко, и ей удалось убедить назначенного студией режиссера Джонатана Демми, что лучше нее Клариссу не сыграет никто. «Почему я ухватилась за эту роль? За свою предыдущую карьеру я переиграла множество героинь-жертв. И наконец хотела сыграть женщину, которая спасает других женщин. До Клариссы в кино не было таких персонажей, как женщина-агент».

На самом деле у Фостер были и более личные мотивы поучаствовать в героизации образа ФБР. После роли малолетней проститутки в «Таксисте» Мартина Скорсезе (1976) ее несколько лет преследовал одержимый ею шизофреник Джон Хинкли — в 1981 году он совершил покушение на президента Рейгана исключительно для того, чтобы привлечь внимание Фостер. Но и после того как Хинкли был заключен под стражу, она все еще оставалась в опасности — у Хинкли немедленно объявился последователь, еще один безумец по имени Эдвард Майкл Ричардсон. Он планировал застрелить Джоди, а потом и себя во время студенческого спектакля в Йельском университете, но не сделал этого, «потому что она была слишком красива». Тогда Ричардсон отправился добивать Рейгана (с момента покушения Хинкли прошла всего неделя), но федералы взяли его на полпути. Фостер навсегда осталась благодарна ФБР за защиту и прямо сказала Джонатану Демми, что не хочет, чтобы в фильме агентов изображали «глупыми республиканцами» — они должны были выглядеть «правильно». К тому же роман и сценарий гарантировали, что маньяк окажется в фильме не сказочным монстром вроде Фредди Крюгера, как на протяжении целого десятилетия было заведено в слэшерах, а реальной угрозой, знакомой Фостер не понаслышке.

Съемочную группу «Молчания ягнят» во главе с Демми в Академии ФБР на базе Куантико приняли с распростертыми объятиями. Поведенческий отдел размещался в подвале, в кабинетах не было окон, и киношники сразу оценили дух мрачной клаустрофобии, которым веяло от этого места.

В восьмом эпизоде первого сезона сериала Дэвида Финчера «Охотник за разумом» (2017), который поставлен по книгам Джона Дугласа, есть сцена, где группа профайлеров из ФБР проводит собеседование с претендентом на работу в отделе — «сначала в качестве стенографиста, а там посмотрим». Когда выясняется, что тот католик и верит в дихотомию «добро и зло», кто-то из агентов-старожилов считает нужным заметить, что черно-белое мышление противоречит методу отдела, в каком-то смысле основанному на том факте, что в мире существует бесконечное множество оттенков серого: «Наши подопечные творили такое, что почти невозможно представить». Глава отдела Холден Форд (тоже срисованный с Джона Дугласа) в качестве теста включает запись, сделанную убийцами и насильниками Биттейкером и Норрисом, где слышно, как они пытают 16-летнюю жертву. После того как потрясенный новичок срывает с себя наушники, Форд спрашивает: «Все еще хотите эту работу?»

Точно такую же экзекуцию Джон Дуглас проделал над актером Скоттом Гленном, когда готовил его к роли своего альтер эго Джека Кроуфорда. Слушая пыточную запись, Гленн расплакался и впоследствии признавался, что с той минуты стал сторонником смертной казни. Дуглас так хорошо натаскал Гленна в своем предмете, что даже спустя годы актер излагал свою точку зрения на серийных убийц практически словами Дугласа: «В действительности эти парни не похожи на Ганнибала и Доллархайда, которые выглядят зловеще и пугают людей. Большинство серийников наоборот маскируются под нормальных. Эд Кемпер выглядел ботаником, и ты никогда не обратил бы на него внимания на улице. А Тед Банди вообще был красавчиком-республиканцем в элегантном костюме. Их главная цель — завоевать доверие».

Актеру Теду Левайну, который сыграл в «Молчании ягнят» убийцу Буффало Билла, сдиравшего кожу с убитых женщин, профайлеры из Куантико показывали запись интервью с серийником, похищавшим женщин и державшим их в яме в своем подвале. «Он просто сидел на стуле перед камерой и рассказывал о своих мотивах и намерениях»,— с ужасом вспоминал актер. Брук Смит, сыгравшую спасенную Клариссой Старлинг жертву маньяка, похвалил кто-то из присутствовавших на съемках, обмолвившись, что именно так все и выглядит в реальной жизни,— только тогда актриса поняла, что с ней говорил не один из членов съемочной группы, а консультант-федерал.

Успех «Молчания ягнят» совпал с концом триумфального десятилетия слэшеров: завораживающий и обворожительный Ганнибал Лектер Хопкинса в одночасье вытеснил с экрана всех безликих бугименов. Новаторство фильма Демми еще и в том, что главным персонажем криминальной истории впервые становится сильная женщина. ФБР это тоже коснулось: как в свое время сериал «ФБР» привлек на работу в контору множество бравых парней, так теперь образ Клариссы Старлинг соблазнял поступать на службу в Бюро женщин.

Не остался внакладе и Джон Дуглас. Он не посчитал удачным ни образ Лектера, ни изображение профайлеров в подхвативших тему сериалах вроде «Миллениума» Криса Картера или «Профайлера» Синтии Саундерс. Но все же формула профайлеров «мыслить как преступник» вышла за пределы подвала Академии ФБР и прижилась в поп-культуре благодаря Харрису и его выдающимся экранизаторам. А спустя годы Дэвид Финчер снова прославил Дугласа, его коллег и «подопечных» в «Охотнике за разумом» — на сей раз совсем «близко к тексту».