ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Sept. 29, 2015

Так что давя почту и киоски, правительство тем самым давит еще и прессу, лишая ее каналов распространения. Конечно, можно сказать, что наши министры не нанимались поддерживать прессу даже и ценою попустительского отношения к демону никотина. Если посмотреть, что пишут — прямо или прозрачными намеками — в газетах о социально-экономическом блоке правительства, то вопрос о том, хочется ли нашим министрам полагать живот за свободную прессу, снимается автоматически. Совершенно не хочется.

С другой стороны, — будем уж честными — журналисты не относятся к самым обездоленным социальным группам. Жизнь тех же киоскеров или почтарей потяжелее будет. Тем более что и никакого сознательного заговора против прессы нет. Правительство давит всех — и прессу тоже. Вопрос в другом.

Воспетая сестрами Бэрри торговля папиросами — это еще и какое-то решение социальных вопросов. Не идеальное, разумеется, — но много ли у нас решений идеальных?

После Первой мировой войны побежденная и обнищавшая Германия столкнулась с необходимостью что-то делать с инвалидами войны, которых было очень много. Казна была пуста. Сказать: «Подыхайте, я вас в Верден и на Марну не посылал» совесть не позволяла. Решение было найдено и заключалось в том, что инвалидам выдавали патенты на торговлю папиросами. Все какое-то средство к существованию. Так людские пороки были обращены во благо.

Сейчас мелкорозничная торговля и общепит задыхаются и умирают — в порядке эксперимента проинспектируйте хотя бы кофейни в округе, сколько было публики и сколько стало. Кризис сам по себе тяжел, но чтобы служба совсем медом не казалась, лотошникам и ларечникам запретили торговать папиросами, а кабатчикам — допускать курение. Сдохните от отсутствия публики — и ладно, воздух чище будет. Опыт же веймарской Германии, очевидно, слишком безнравственен для нашего правительства.

В смысле правительственной борьбы за нравственность вообще тут интересен также и опыт США. Эйфория от прорыва в высшую лигу мировой политики, каковой прорыв состоялся после Первой мировой войны, сразу побудила американцев к деланию глупостей, и одной из самых выдающихся глупостей была вступившая в силу в 1920 году 18-я поправка к Конституции США, более известная как сухой закон. Отменена 18-я поправка была 21-й поправкой в 1933 году в рамках «нового курса» Ф.Д. Рузвельта.

Дело не в том, что Рузвельт был склонен к винопитию — история ничего такого не знает, а в том, что накануне своего избрания в президенты он поинтересовался у своего друга-однокорытника, владельца крупной ж.-д. компании, что вообще говорят в народе. Друг отвечал: «Мне жаль, Фрэнк, но в народе говорят о революции». Отмена сухого закона была проявлением убежденности в том, что можно заниматься борьбой за нравственность в жирные годы, но продолжение этой борьбы в годы кризиса — самоубийственно.

В годы кризиса не занимаются реализацией начальственных фантазий насчет вина ли, табака ли, а равно других излишеств нехороших, а занимаются выживанием всеми доступными способами. Или, по крайней мере, не мешают выживать лоточникам и ларечникам.

В том числе — о стыд, о ужас наших дней! — даже дозволяя им торговать папиросами.