— Раньше считалось: если хочешь быть в искусстве, должен сниматься только в полном метре. А сериалы — всего лишь зарабатывание денег. Помню, однокурсники в институте, услышав, что я получила роль, кривились: «Ты снимаешься в сериалах? Это же отстой!» Сейчас же качество российских сериалов выросло настолько, что кино ушло на второй план.
— В прошлом году вы, Наташа, приняли участие в самых громких проектах: «Чикатило», «Эпидемия», «Многоэтажка». В 2022 году у вас также много премьер, несмотря на пандемию. Когда успели?
— Большинство перечисленных проектов и снимали в пандемию, кроме первого сезона «Эпидемии». Шел 2017 год — жизнь прекрасна и безопасна. Мы с мамой были на каникулах в Испании, когда меня попросили записать самопробы. Потом уже начались масштабные кастинги, всем, кто попал в этот проект, очень хотелось, чтобы у нас все получилось. Когда в 2019-м заканчивались съемки, ни о какой эпидемии речи, естественно, не шло. Да и сценарий написан по мотивам фантастического романа Яны Вагнер «Вонгозеро», вышедшего в 2011 году. Помню, мы даже шутили между собой: мол, вдруг на самом деле такое случится? И когда сериал вышел, все чувствовали себя странно и тревожно, мы не понимали, как может быть столько совпадений в сценарии с реальной жизнью. Конечно, злые языки твердили, что именно мы накаркали эпидемию. Хотя пока работали, единственный вирус, которым мы все были заражены, — проект «Эпидемия». Когда сняли первую серию, режиссер собрал всю группу на «Мосфильме», чтобы показать результат. Было круто! И только после этого начался долгий подготовительный период. То есть пилот завершили в 2017-м, а все остальные части лишь через год.
Второй сезон снимали уже во время реальной эпидемии. Весь прошлый год я провела в одной долгой экспедиции, кочуя по разным регионам. Начинали работать в Подмосковье. Потом улетели в Псковскую область. Снимали еще в пещерах под Санкт-Петербургом и в Приозерске. Следующей локацией стали карельские леса, там жили в домиках. Начались настоящие приключения. Стартовали в апреле, когда было еще довольно холодно, а у нас съемки в ледяных горных реках. В Карелию уехали в мае, стояла невыносимая жара. А по сюжету время по-прежнему холодное. И вот — «Камера! Мотор!», а мы стоим в полной зимней экипировке возле огня в какой-то избушке, где плюс тридцать градусов и огромные комары. Зато после съемок наслаждались невероятной красотой Карелии, устраивали ужины у костра. Саша Робак как-то организовал нам классную вечеринку. Заказал специальных людей, они приехали с мангалами и приготовили для всей группы потрясающий ужин с местной рыбой и мясом. Вообще, у нас была замечательная команда и все сложности с ней переживались легче.
Второй сезон, премьеракоторого заявлена на весну в онлайн-кинотеатре Premier, сильно отличается от первого, я бы сказала, что это вообще другое кино, более приключенческое. Конечно, сюжет по-прежнему строится на выживании людей в эпидемию. Наши герои бесконечно куда-то бегут, пытаясь спастись. Будет постоянная смена локаций и персонажей. Если в первом сезоне история в основном закручивалась вокруг нескольких героев, то здесь уже прошло некоторое время и мы живем в постапокалиптической реальности, постоянно встречаясь с новыми персонажами.
Параллельно я была занята в полном метре «День слепого Валентина». «Эпидемию» мы снимаем ночью на болоте, в Пушкинских Горах, а утром я уже мчалась на самолет из Пскова в Москву и выходила на смену «Валентина». Вечером обратно. Конечно, было трудно. Тем более что жанры абсолютно разные: триллер и психологическая драма. Кроме того что не высыпалась, были сложности и с внешним видом. Для «Эпидемии» мне сделали специфическую стрижку — клочками, чтобы создалось впечатление, что героиня потрудилась сама. А для «Валентина» нужна была стильная прическа. Спасали трессы для волос.
Недавно вышел еще один проект с моим участием — «Многоэтажка», который мы снимали в пандемию, его уже можно посмотреть на платформе START. Когда я пришла на пробы, режиссера не было из-за очередного всплеска ковида. Только спустя несколько месяцев встретилась с Антоном Масловым. Пробы у меня длились по два с половиной часа, играли несколько сцен с разными партнерами. Антон очень требовательный режиссер и пока не будет уверен в актере на сто процентов — тот роль не получит. У меня впервые в жизни случилась история, когда одну сцену снимали девять часов — конфликт моей героини с братом, которого она заставляет уехать. Я там и плакала, и просила, и кричала, чего только не было! Честно говоря, не думала, что меня на столько хватит. В какой-то момент ты отпускаешь себя, перестаешь контролировать, и выходят очень крутые штуки. Я получила колоссальный опыт актерского тренинга! Это фильм о людях, о том, на что они способны в критической ситуации. По сюжету девочка-подросток пропадает в подъезде панельной многоэтажки: звонит по домофону, отец открывает ей общую дверь, но в квартиру она не поднимается. Отцу приходится, по сути, начать собственное расследование среди соседей. Это фильм о человеческих отношениях, о внимании и безразличии, о силе и гранях возможностей. Моя героиня — не самый положительный персонаж, но я эту роль обожаю. У тех, кто уже посмотрел «Многоэтажку», был отзыв: «Ну ты даешь!»
Знаете, мне кажется, если после просмотра фильма люди задумываются над своей жизнью и пытаются закрыть какие-то гештальты, — это уже победа. Например после премьеры «Многоэтажки» на пресс-конференции девушка из зала рассказала, что она много лет не общалась с папой. Посмотрев фильм, написала ему сообщение. После этих слов неважно, какие нам дадут за этот проект призы, какие отзывы напишут критики. Девушка задумалась об отношениях с отцом — и итогом, надеюсь, станет воссоединение двух близких людей. Разве не это самое главное в работе и актера, и режиссера?
— Наташа, вы не из актерской семьи, почему вдруг выбрали театральный вуз?
— Я планировала стать дизайнером и окончив художественную школу в Омске, ходила на подготовительные курсы. К моменту окончания одиннадцатого класса не знала, чем хочу заниматься и в какой институт поступать. Не помню, как возникла идея, но однажды сидели с мамой, пили чай, и я вдруг заявляю: хочу поехать в Москву и поступать в театральный. Мама, не задумываясь ни на секунду, говорит: «Ладно, давай попробуем». Всегда буду ей благодарна, что так легко согласилась на мою авантюру. А это была именно авантюра, я ведь никогда не занималась актерством, да и в семье у нас нет людей, хоть как-то связанных с театром или кино.
В общем, стихийно, самостоятельно подготовила программу и поехала в Москву. Еще не было доступного Интернета, я просто обзванивала учебные заведения, узнавала, когда прослушивание, и подъезжала к назначенному времени. Как у всех абитуриентов, у меня имелся стандартный список институтов и училищ: «Щука», Школа-студия МХАТ, «Щепка», ВГИК, ГИТИС. Туда я не поступила, хотя в ГИТИСе прошла все три тура и слетела уже на конкурсе. Пришлось возвращаться в Омск, там год проучилась при местном ТЮЗе. На следующий год уже знала, что кроме московских вузов есть еще и питерские. В итоге поступила в СПбГАТИ, на курс Арвида Михайловича Зеланда. Длилась история долго: первое прослушивание состоялось в мае, а о том, что прошла все вступительные испытания, узнала только в августе. Мама, которая поехала со мной на первый тур, дальше сопровождать отказалась — слишком нервно. Когда я наконец сообщила, что поступила, она долго не могла поверить в это.
После зачисления в СПбГАТИ я поселилась в общежитии на улице Доблести, в районе Финского залива. До академии, которая находится в центре, добираться приходилось часа полтора. Но переезжать ближе совсем не хотелось, жизнь в общаге нравилась, тем более что у меня была классная комната. Девочка, с которой мы ее делили, спустя некоторое время переехала к своему парню и практически не появлялась. Ну а я сделала ремонт и до конца обучения жила одна.
— Как начинался путь в кино?
— С супермаленьких эпизодов. Первую роль получила в фильме, который в России снимали американцы. Я танцевала в массовке на заднем плане. Но на тот момент была уверена, что снимаемся в кино, и осталась довольна. На самом деле на кастинги я начала ходить, будучи студенткой второго курса, и два с половиной года меня не брали никуда. Притом что в Питере в огромных количествах снимались сериалы, особенно про ментов. Только на четвертом курсе досталась более заметная работа — два съемочных дня, и сразу после этого утвердили в большой проект для Первого канала «Брат и сестра» режиссера Александра Баранова. К сожалению, сериал до сих пор так и не вышел. Я тогда ничего не знала о съемках, ходила по площадке с широко раскрытыми глазами, но сам процесс очень нравился. Параллельно с сериалом «Брат и сестра» меня утвердили в еще один проект — «Любовь на районе» для телеканала ТНТ, и опять на главную роль. Так в моей жизни появилась настоящая работа — четыре месяца без единого выходного. То есть я была занята в двух проектах в Москве и студенческих спектаклях в Питере. К концу съемок меня пригласили в сериал «Опережая выстрел». С этого момента поток ролей не заканчивается, за всю карьеру практически не было больших пауз. Кстати, я очень хорошо отношусь к эпизодическим ролям. Чем короче история, тем ярче хочешь ее сделать, при этом у тебя нет такого груза ответственности, который сопровождает главную роль.
Мне есть с чем сравнивать, я прошла огромный путь, прежде чем утвердили на первую большую работу. Чего стоят десятки кастингов с отказами! Сначала думаешь: «Ну ладно, ничего. В следующий раз повезет». А в следующий раз опять не везет, и так раз за разом, пока не теряешь терпение и не начинаешь задумываться: может, что-то с тобой не так и правильно ли ты выбрала профессию... В какой-то момент надежды не остается совсем, и это тяжело. Я даже хотела бросить институт. Конечно, все мы знаем истории, когда к кому-то на улице подходил режиссер и приглашал на главную роль. Но это точно не про меня. Хотя неожиданные случаи и у меня есть. Например история с сериалом «Чикатило». Как-то в двенадцать часов ночи позвонил режиссер сериала Сарик Андреасян:
— Ты в Москве? Снимешься у меня в кино завтра?
— Да. Присылай сценарий.
Первое, что подумала: «Надо голову помыть». Хотя в данном случае это было лишним. Как раз грянула первая волна пандемии, все закрыто, выезды из дома по пропускам. Думаю, что меня никто не позвал бы на эту роль, если бы состоялись какие-то пробы. Мне всю жизнь хотелось сыграть маргинального персонажа. В итоге достался именно такой, жаль, всего на одну серию. Я сыграла пьющую девчонку из неблагополучной семьи, которую Чикатило заманивает алкоголем, а потом убивает. Это были классные съемки с нереально крутым пластическим гримом. Мне заклеивали глаза, надевали на шею приспособление, которое выпускало фонтан крови при ударе маньяка ножом. Самое удивительное, что роль маленькая, но меня вставили во все проморолики. Однажды прихожу на пробы и режиссер говорит:
— Знаете, где я вас увидел?
— В «Эпидемии»? — уточняю.
— Нет, в «Чикатило».
— Так я же там сразу умерла...
— Неважно. Зато как блистательно вы там сыграли!
— Выпускники театральных вузов, как правило, мечтают служить в театре. Как у вас сложились отношения со сценой?
— У меня с театром сложная история. Пока училась в академии, участвовала в студенческих постановках, а потом уже началась плотная занятость в кино. Но в какой-то момент я поняла, что соскучилась по сцене. Поступила в Театр Джигарханяна, в котором прослужила год, после чего долго не хотела возвращаться в эту сферу. В театре как раз возникла довольно сложная ситуация, а я не люблю конфликты и избегаю участия в различного рода разборках. Да и пришла в коллектив, в котором не готовы были принимать новых людей. Труппа не могла между собой разобраться, а тут я — вся такая веселая. Негатив, с которым приходилось иногда сталкиваться, для меня невыносим. Хотя я работала с прекрасным режиссером Вадимом Медведевым, который ввел меня в спектакль «Ромео и Джульетта». В итоге, прослужив один сезон и получив свою порцию театра, я ушла.
Сейчас понимаю, что уже не пойду туда работать на постоянной основе. Будет сложно перестраиваться, тем более что у меня съемки иногда длятся по полгода. У людей, которые служат сцене, вся жизнь и график этому подчинены: меньше съемок в кино, постоянные сборы и репетиции.
Я с удовольствием играла бы в некоторых спектаклях, например люблю Чехова и Вампилова. Обожаю санкт-петербургский театр «Мастерская». Там играют ребята, которые учились со мной в академии на курсе Григория Козлова, собственно, он его и создал. Они периодически привозят свои потрясающие постановки в Москву.
— Когда вы начинали работать в кино, соглашались на любые роли или все-таки выбирали?
— Иногда мне кажется, что до сих пор на все готова соглашаться. На самом деле я очень жадная до работы. Мне тяжело, когда не снимаюсь. Накапливается огромное количество энергии, и я не понимаю, что с ней делать, куда ее девать. Не привыкла сидеть без дела, поэтому каждый час расписан буквально по минутам, мне безумно жаль потратить впустую день.
Вначале хотела сниматься везде. Присылали сценарий, и я говорила: «Как же интересно, соглашаемся», на что мой агент всегда ругалась. Но это был мой путь. Сейчас, когда появилась возможность выбирать, было бы сложно работать в проекте, который не нравится, я лучше уделю время своему ребенку.
— Помните, когда почувствовали первую популярность?
— После сериала «Любовь на районе». Шесть утра, я стою на вокзале у кассы, покупаю билет. Подходит парень: «Вы же снимались в сериале «Любовь на районе»! Можно с вами сфотографироваться?» Для меня это было странно, но приятно. Собственно, с тех пор со мной всегда хотят сфотографироваться, когда где-нибудь в шесть утра я ненакрашенная, в спортивной одежде бегу со съемок. Но до сих пор приятно такое внимание. Конечно, после проекта «Восьмидесятые» его стало гораздо больше. Иногда даже обижалась, потому что в моей фильмографии собралось много новых хороших ролей, а узнают только по одному сериалу. Хотя не так давно стою в аптеке в маске и шапке. Рядом мужчина. Посмотрел на меня внимательно и спрашивает:
— Слушайте, а это же вы снимались в «Эпидемии»?
— Да, — отвечаю, — как вы меня узнали в маске?
— По глазам. Огромное вам спасибо.
И ушел, даже селфи сделать не попросил. Такие моменты, конечно, очень ценю.
— Кстати о «Восьмидесятых», вы родились в конце 1980-х. Каково оказаться в прошлом, которого не застали?
— Ну, я выросла в девяностые, а это почти те же восьмидесятые. Конечно, на съемках мы научились наносить тени на глаза пальцем, плевать в тушь, чтобы накрасить ресницы. Некоторые вещи я увидела впервые, например монетницу для мелочи — очень прикольная вещь. Автомат с газировкой в детстве тоже не застала. Но у нас проект про любовь и про людей, а они во все времена любят и страдают одинаково. Еще я обожаю музыку тех времен, мне кажется, музыка — это восемьдесят процентов успеха нашего сериала, она добрая, настоящая. По поводу молодежи: у нас в общежитии все то же самое происходило. И в школе субботники проводились, разве что на картошку мы не ездили. Кстати, моя героиня выросла во Франции, поэтому далека от советской действительности.
Недавно вспоминала, как начиналась эта работа. Первые пробы состоялись летом, а написали мне о том, что утвердили, через четыре месяца, и я долго не могла вспомнить, что это вообще за проект. После пилотной серии прошло еще несколько месяцев. Половину артистов за это время заменили. Но как только запустились, стало понятно, что одним сезоном дело не закончится. В итоге в год по сезону — и так шесть лет. А ведь изначально задумывался один короткий сезон, кажется, на восемь серий. Никто не ожидал такого успеха. Случилось невероятное попадание в настроение зрителей. Плюс великолепный актерский состав: Александр Половцев, Мария Аронова, Леонид Громов. Для нас — молодых актеров — они стали примером. Кстати, Марии Ароновой мы побаивались. Она дама строгая, могла высказать прямо в лицо, если что-то ей не нравилось. Но сдается, я в будущем буду такой же, и мне это нравится. Спустя некоторое время оказалось, что мы с ней еще и соседки, а мой сын бегал в ее сад поливать цветы.
На самом деле «Восьмидесятые» непростой проект, сначала мы вообще не понимали, что снимаем. Вроде комедийный сериал, но не ситком, юмор должен быть естественным. Все присматривались друг к другу, пытались нащупать, как сделать лучше. Только когда отсняли несколько первых серий, все стало ясно и просто. В следующих сезонах менялись режиссеры, сценаристы, и тут уже мы, актеры, подсказывали, как должны действовать и вести себя наши герои.
— В вашей жизни есть не только кино, вы дизайнер собственной линии одежды.
— Да, я продолжаю заниматься созданием одежды. И если в прошлом году немного забросила историю с дизайном, сейчас вновь довольно активно работаю в этом направлении. Пришло время, когда российские бренды могут занять свою нишу. А началось все очень просто: подруга все время говорила о том, как ей нравится мой стиль одежды. Я часто переделывала свои старые вещи. Однажды захотела купить льняной костюм, но ничего интересного в магазинах найти не удалось. Нарисовала эскиз и понесла его к портнихе. Та говорит: «Сшей сразу несколько таких же, потому что подружка обязательно спросит, где взяла. А у нее еще кто-то спросит». Мы сделали десять костюмов, и их быстро раскупили. Я решила заняться этим делом вплотную, заказала лейблы, пакеты, фурнитуру. Сдавала модели знакомой в шоурум, там все разлеталось. Потом появились и другие магазины. Я создавала разные наряды, а когда начался коронавирус и все светские мероприятия прекратились, люди перестали покупать платья и костюмы. Пришлось перестраиваться. Создала спортивную линейку и коллекцию повседневной одежды, которая подходила к нашим новым реалиям. Я не шью, а только придумываю модели, еще выбираю и закупаю материалы. Шить умею, но лучше пусть этим занимаются профессионалы.
— Вы же еще и живописью увлекаетесь?
— Да, пишу в свободное время, вот неделю назад закончила очередную работу. У меня даже была выставка, правда давно. На ней большинство картин купили. Уже скопилось на новую. Думаю, скоро устрою. Несмотря на то что периодически раздариваю свои работы, места в доме осталось мало, выставляю их на продажу в социальных сетях.
— Ваша семья — два творческих человека, актриса и музыкант. Вы на съемках, в экспедициях, Сергей — на гастролях. У вас счастливый брак?
— А что такое счастливый брак? Мне кажется, однозначного ответа на этот вопрос просто не существует. У каждой пары свой рецепт счастья. Кому-то необходимо быть рядом как можно чаще, у других, как у нас с Сергеем, графики редко совпадают: у Uma2rman концерты, а я в этот момент бегу со съемок на съемки, иногда даже домой не успеваю заехать.
Сергей не любит светские мероприятия, а я обожаю ходить на премьеры, смотреть и свои фильмы, и работы коллег. Зато пока не видимся, успеваем соскучиться и не надоедаем друг другу.
У меня гораздо сложнее ощущения, связанные с материнством. Не знаю, как все совместить. Постоянно нахожусь в состоянии натянутой струны, потому что случаются моменты, когда меня вообще нет рядом с семьей — и не только физически — и я упускаю какие-то важные вещи. Возвращаюсь и начинаю их реанимировать, налаживать связь с ребенком, который растет и постоянно меняется. Пытаюсь как-то балансировать... Но такая же проблема существует у всех работающих родителей. Кстати, не факт, что безвылазно сидя дома с ребенком, вы начнете лучше понимать друг друга.
С супружеством то же самое. Думаете, поженились и будете жить долго и счастливо? Сказка. Как раз после свадьбы и начинается долгий, сложный период совместного существования. У каждого свой путь и своя борьба. У меня есть подруги, я считаю их потрясающими мамами, но это не значит, что и они себя таковыми считают. Одна, например, не работает и занимается только детьми. Она получает от этого огромное удовольствие, женщина себя нашла. Это же прекрасно! Другая — директор группы Uma2rman Евгения Лазаревская, постоянно работает. При этом у нее трое детей и миллион проектов. Женя всегда на телефоне, под мышкой ноутбук, на груди висит один ребенок, второго она сажает в автокресло, прыгает за руль и мчится по делам. И все успевает! Не понимаю, как она ухитряется... Никогда не забуду: когда у них сгорел дом, Женя смотрит на меня, улыбается и говорит: «Да все нормально будет, Наташка». Накануне она как раз получила крупную сумму наличных, купюры плавали в воде. Евгения собирала те, которые еще можно сдать в банк, смеялась и развешивала на веревке сушиться. У этой женщины нет проблем, которые нельзя решить. Я вижу, как к ней относятся дети. Она мама, которой хочется рассказать обо всем, посоветоваться. Мечтаю для своего сына быть такой же мамой.
— Много ли времени удается проводить с ним?
— На долгом вынужденном карантине мы очень сблизились и даже нашли общие интересы. Ваня уже в таком возрасте, когда с ним можно смотреть кино и даже обсуждать его. Так что в выходные у нас ритуал — набираем попкорна и начинается домашний киносеанс. Еще обязательно ходим гулять, такие прогулки у нас называются «свидания», и на них мы откровенничаем обо всем. Нет ничего важнее и интереснее, чем слушать серьезные разговоры и размышления своего ребенка. Мне кажется, это именно те крючки, которые нас соединяют.
Еще одно правило — на отдых всегда отправляемся вместе. В последний раз летали на Кипр с Ваней и моей подругой. Там пришлось устроить скандал в баре — нас не хотели пускать с ребенком. Причем днем. Я, естественно, возмутилась: «У вас женщина имеет все права, а ее ребенок нет?» В итоге добилась своего, правда нас посадили в углу, подальше от остальных посетителей. Похожая история случилась в фитнес-клубе отеля. Для меня ситуация вообще была непонятна. Я с самого рождения Ивана брала его в спортзал. Оставляла в коляске, а сама занималась. Сейчас он также везде со мной, просто уже не в коляске. Сидит смотрит мультики в телефоне. Когда надоедает, начинает пресс качать. А в кипрском отеле из спортзала нас попытались выгнать: мол, ребенка тут быть не должно. Спрашиваю:
— Куда же мне его деть?
— В детскую комнату.
Но туда он точно не пойдет, слишком взрослый, семь лет все-таки. Парень у меня вменяемый, сидит спокойно, по залу не бегает и ничего не разносит. В общем, вызвала руководство, высказала претензии. Ну а затем просто сменила отель.
За год до этого отдыхали с Иваном в Турции. Мне срочно нужно было записать на телефон самопробы. Я закрыла сына на балконе (безопасном), вручила планшет с мультиками, а сама пошла записываться. Не знаю, хорошая ли я мать, но сын у меня замечательный и самостоятельный.
— А кто у вас главный родитель — вы или Сергей? И кто более строгий?
— Ну, Серега у нас более опытный, у него уже пятеро детей. Кстати, все наши дети дружат. С младшим сыном Сергея от первого брака Ильей Ваня, например, занимается хоккеем. А строгий родитель у нас я. Есть проблемы, с которыми никто не может справиться кроме мамы, и мне это не очень нравится. Когда Ваня что-то натворит, няня угрожает: «Маме все расскажу». Иногда думаю: не монстр ли я? Могу быть очень жесткой, могу сильно отругать, выкинуть в окно телефон, если вижу, что Ваня играет в нем дома. У нас запрет на домашние игры в гаджетах. Но с другой стороны, если на сына жалуются в школе, тут же подсознательно встаю на его сторону, поэтому сразу начинаю разбираться, и если он неправ, мы об этом говорим. Все-таки мы команда. Вот недавно забирала Ваню из школы, подошла женщина и сообщила, что наши сыновья уже второй раз подрались. Я собираю мальчиков, говорю: «Пацаны, давайте — мирись-мирись и больше не дерись». Пожали друг другу руки, я разбила, и все отправились по домам. В такие моменты вдруг становлюсь их ровесницей, но с высоты своего опыта понимаю, что парни будут драться всегда, независимо от причины ссоры. Единственное, строго отношусь к тому, чтобы Ваня не допускал конфликтов с девочками.
— Ваня уже проявляет интерес к актерской профессии или ему интереснее музыка?
— Сын был несколько раз со мной на съемках, но для ребенка это тяжело и скучно. Совсем маленьким моя мама привозила его на площадку «Восьмидесятых». А там: «Стоп! Тишина!» Ребенку и двух лет еще нет — какая тишина? Недавно Ваня приходил на площадку «Дня слепого Валентина», фильм снимался недалеко от нашего дома. Ему очень понравился мой гримвагончик, в буфете сына угостили пончиками. Началась съемка, он три минуты посмотрел в экран режиссера и сказал: «Короче, я домой». Вот если бы мы там взрывались, а каскадеры устроили шоу — тогда было бы интересно. К папе на концерты он, конечно, ходит. Сначала стесняется, а потом начинает танцевать — это любит. Но особого интереса к нашим профессиям пока не проявляет. Тем более что сейчас у него плотный график: началась школа, дополнительные занятия, хоккей, английский.
— Как сын относится к вашей занятости, не обижается?
— Пока ему не исполнилось года три, мне было очень тяжело уходить от ребенка куда-то. Когда слышал, что мы уезжаем, у Вани слезы текли ручьем. Но постепенно сын свыкся с тем, что мама часто отсутствует: он же всегда был цыганским ребенком — родители сегодня дома, а завтра им позвонили и они должны срочно сорваться, убежать, улететь. Иван понял и принял этот факт довольно быстро. Бывает, собираюсь вечером на какую-нибудь премьеру, он говорит:
— Мама, я с тобой хочу.
Отвечаю спокойно:
— Пупсик, с удовольствием тебя возьму, но не сегодня. Там будет кино, которое тебе пока точно не нужно смотреть. А вот лет через десять будешь со мной ходить везде. Я проведу тебя по лучшим клубам Москвы.
Так что Ваня у нас весь в предвкушении. Когда мы на Кипре прорвались в бар, я ему сказала: «Ну все, Иван, ты теперь взрослый! Сидишь с нами в настоящем баре». Ему так это понравилось, мы чокались бокалами с яблочным соком, и я видела, как комфортно чувствует себя ребенок, когда его признают равным. Я правда жду момента, когда мы сможем куда-то выходить. Конечно, про клубы шучу, но светские мероприятия и премьеры будем точно посещать вместе!
0
66.00
