ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Oct. 5, 2021

Привлекательный тоталитаризм

С течением времени чехи и немцы смогли бы научиться жить без взаимных обид. Поколения, помнившие угнетения времён империи и послевоенного размежевания, ушли бы в прошлое. Но проявились два серьёзных обостряющих фактора. Во-первых, мировой кризис, разразившийся в 1929 году. И если непосредственно в чешских землях он был отчасти вскоре преодолён, то в 1936 году в Судетах большинство мужчин-немцев оставались безработными. Во-вторых, к власти в Германии пришёл Гитлер, позиционировавший себя как заступник всех немцев Европы. Гитлер и нацистская партия открыто декларировали, что ситуация, при которой их соплеменники являются угнетённым меньшинством в новообразованных странах, недопустима. Правда, Судето-немецкая партия Конрада Генлейна, имевшая вторую по численности фракцию в чешском парламенте (44 места из 300), до середины 1930-х выступала за воссоединение не с Германией, а с Австрией. И даже ратовала за восстановление монархии Габсбургов. Генлейн отказывался рассматривать как образец модель швейцарского государства, где все территории и народы имели обширную автономию. И вполне закономерно во второй половине 1930-х его партия переориентировалась на союзничество с Третьим рейхом. Особо привлекательной была нацистская идеология природного превосходства немецкой расы над всеми прочими.

Важным фактором был соблазнительный пример Германии, где, благодаря переходу экономики под контроль государства, была ликвидирована безработица. Конечно, социал-демократам и тем более евреям не могло нравиться происходящее в рейхе. Но для большинства жителей Судет нацистская социально-экономическая модель казалась привлекательной, и они искренне мечтали о присоединении к братскому соседу.

Игры свободных сил и путь высшего разума

Дальнейшие события во многом предопределили совещание Гитлера с военно-политической элитой Германии 5 ноября 1937 года и подробная беседа с лордом-председателем совета Великобритании Эдуардом Галифаксом две недели спустя. На совещании с генералами и дипломатами фюрер нарисовал несколько сценариев переустройства европейского континента.
Сроки сценариев были разные, но каждый из них включал использование армии — либо как средство дипломатического нажима, либо как инструмент военной победы.
В разговоре с Галифаксом Гитлер не был столь откровенен. Он сообщил собеседнику, что перемены в Европе неизбежны и могут произойти двумя путями: первый — «игра свободных сил», то есть военные решения, и второй — «путь высшего разума», то есть достигнутые компромиссы и договорённости. Некоторые комментаторы утверждают, что в этот день Англия отдала Чехословакию Гитлеру. Это упрощение. По словам Галифакса, «с английской стороны считали, что статус-кво должен оставаться в силе». Но так как фюрером были упомянуты проблемы немцев в Австрии и Чехословакии, Лондон допустил всё же изменения статус-кво этих стран. 20 февраля 1938 года на заседании рейхстага Гитлер сообщил о намерении объединить 10 миллионов немцев, живущих по ту сторону границы. 12 марта произошло совмещение «игры свободной силы» с «путём высшего разума»: германская армия демонстративно вошла в Вену, а ведущие страны Европы ограничились выражением недовольства. Не было ни санкций, ни военных контрмер. Благожелательное отношение к случившемуся в Лондоне и Париже не в последнюю очередь объяснялось искренним энтузиазмом подавляющего большинства жителей Австрии: Гитлер поглотил страну, которая этого хотела.

В день вступления вермахта в Вену Галифакс беседовал с Яном Масариком, послом Чехословакии в Лондоне. В ответ на слова британца о заявлении Геринга, мол, Германия ничего не планирует против Праги, Масарик ответил, что даже огромному удаву необходимо несколько недель, чтобы переварить обед.

Весенний натиск и осенняя дата

Если продолжить аналогию Масарика, нацистскому удаву понадобились две с половиной недели, чтобы приступить к новой охоте. 29 марта в Министерстве иностранных дел Германии прошло совещание, выработавшее рекомендации для Судетонемецкой партии. Генлейн должен был предъявлять требования к правительству в Праге, постоянно выдвигать новые условия, игнорировать обещания и не идти на компромисс. Тогда же лидер судетских немцев встретился с Гитлером и фюрер заявил, что чехословацкий вопрос будет разрешён в ближайшее время. В апреле Генлейн выдвинул Карлсбадскую программу из восьми пунктов. Её принятие в Праге означало не просто автономию для Судетской области. Государственные должности могли бы занимать только немцы, функции полиции передавались органам местного самоуправления, а ущерб, причинённый судетским немцам с 1918 года, следовало компенсировать. В Праге предсказуемо назвали этот ультиматум неприемлемым. На 22 мая были назначены выборы в муниципальные органы. Партия Генлейна попыталась превратить их в плебисцит об автономии. Произошли столкновения с полицией. Избежать жертв не удалось. В Чехословакии объявили частичную мобилизацию, а германские войска придвинулись к границе. В уже упомянутом разговоре Галифакс напрямую спросил Масарика, что намерена делать его страна, если в пограничных районах начнутся беспорядки и германская дивизия придёт на помощь соплеменникам. «Мы будем стрелять», — кратко ответил Масарик. Решимость Праги была одобрена Парижем и Лондоном. Британское Министерство иностранных дел заявило, что мобилизация германской армии вызовет мобилизацию во Франции, а Англия, как союзник, не сможет остаться в стороне. Несмотря на скромность поддержки, её оказалось достаточно, чтобы Гитлер отступил. На несколько дней фюрер впал в депрессию. Но уже 28 мая он провёл новое совещание с военным и политическим руководством. Гитлер за явил, что принял решение разбить Чехословакию в ближайшем будущем, и назначил операцию на 1 октября.

Армия, линия, союзы

Могла ли Чехословакия дать отпор германскому вторжению? Её армию составляли 45 дивизий, имелись около полутора тысяч самолётов, полтысячи танков и почти шесть тысяч орудий. Офицерский и рядовой состав был хорошо обучен и мотивирован. Часть старшего офицерства получила боевой опыт в Первую мировую войну и во время Гражданской войны в России.
Важным дополнением к полевым силам была система укреплений, заблаговременно построенная в Судетских горах. Она не столь исторически знаменита, как линия Мажино или линия Маннергейма. Но по отзывам специалистов-современников это были серьёзные фортификационные сооружения, а значит, блицкриг исключался. Правда, польза от укреплений была отчасти нивелирована превращением австро-чешской границы в германо-чешскую. Но Министерство обороны Чехословакии сразу после аншлюса Австрии развернуло строительство укреплений и на этом направлении. При этом следует иметь в виду, что на стороне обороняющихся был сложный рельеф местности: не просторные равнины, а труднопроходимые горные теснины. Однако Прага видела основу своей безопасности не столько в войсках и дотах, сколько в межгосударственных военных союзах. Ещё с 1920-х го дов существовала Малая Антанта, в которой участвовали Чехословакия, Румыния и Югославия. Одновременно отношения Парижа и Праги были скреплены договором от 1924 года, согласно которому каждая из сторон помогала бы союзнику в случае внешней агрессии. В 1935 году Чехословакия заключила пакт о взаимопомощи с СССР по образцу советско-французского договора того же года. Правда, он содержал оговорку: Советская Россия приходит на помощь лишь в том случае, если это уже сделает Франция. В этой системе договоров имелись два подводных камня. Во-первых, ни Франция, ни СССР не имели общей границы с Чехословакией. Вовторых, Париж конца 1930-х годов находился в затяжном внутриполитическом кризисе. Франция была способна на активные действия лишь при условии помощи самого стабильного союзника того периода — Великобритании.

Буря на трибуне, мятеж и приговор Ренсимена

Летом Генлейн продолжал переговоры с Прагой об автономии. А одновременно создавал подразделения боевиков. В августе в Чехословакию направился глава посреднической миссии лорд Уолтер Ренсимен. Он должен был по заданию английской элиты выяснить, соответствует ли сохранение статус-кво британским интересам или чехам всё же придётся расстаться с Судетами. Современники упрекали Ренсимена, что он слишком активно контактировал с германской аристократией. А значит, его собственный взгляд на проблемы региона мог быть изначально однобоким. 1 сентября Гитлер опять встретился с Генлейном и велел требовать самоопределения для Судет. 7 сентября в передовице «Таймс» прозвучало предложение о передаче этой территории Германии как об оптимальном выходе из положения. 12 сентября состоялось долгожданное выступление фюрера в Нюрнберге на партийном съезде. Речь Гитлера была выдержана в нарочито агрессивно-истеричном тоне. «Не для того Всевышний создал семь миллионов чехов, чтобы они угнетали три с половиной миллиона немцев!» — кричал Гитлер с трибуны и обещал заграничным соотечественникам защиту всеми средствами. Это стало сигналом к выступлению боевиков. Они захватывали административные здания, нападали на полицию, перерезали телеграфные провода. Прага ответила осадным положением на мятежных территориях и активным использованием войск, включая бронетехнику. Мятеж был подавлен, и за границу устремились беженцы.
Тем временем Ренсимен сообщил премьер-министру Невиллу Чемберлену свои выводы о Чехословакии и Судетах. Он признал, что Прага была готова на компромисс с Генлейном и согласилась принять все восемь пунктов. И даже с дополнительными уступками. Но соглашение оказалось сорвано исключительно по вине «судетских экстремистов». Как ни удивительно, Ренсимен при этом всё равно симпатизировал делу судетских немцев. Он считал невозможным возвращение к переговорам и видел единственный возможный выход из кризиса — передачу Германии хотя бы части спорных территорий.

Чемберлен в гостях у Гитлера 1

5 сентября 70-летний Чемберлен впервые в жизни сел в самолёт и отправился в Германию. Встреча с Гитлером прошла в Берхтесгадене и была дискомфортной для гостя. Гитлер встретил его лишь на верхней ступеньке лестницы и неоднократно перебивал в разговоре. Позже Чемберлен назовёт фюрера «ординарнейшей шавкой». Что же касается сути переговоров, то британский гость допустил передачу Германии районов, в которых проживает более 50% немцев. У Чемберлена на руках было предварительное согласие со стороны президента Чехословакии Эдуарда Бенеша на частичную передачу территории Судет. Согласие было получено после намёков, что в случае отказа Праги Париж не станет выполнять свои союзнические обязательства. Предложения Чехословакии использовать дипломатические инструменты 1920-х годов — многосторонние конференции и арбитраж — были отвергнуты. Ранее министр иностранных дел Франции Жорж Боннэ предоставил кабинету выводы начальника французского Генштаба Мориса Гамелена. Тот утверждал, что, несмотря на проблемы французской армии, Чехословакию надо защищать. Но Боннэ познакомил министров лишь с негативной частью доклада, по сути, введя их в заблуждение. Это серьёзно повлияло на позицию Парижа. Начиная с 17 сентября на чешскогерманской границе практически шла война. По приказу Гитлера был сформирован Судетско-немецкий добровольческий корпус. При поддержке вермахта он начал захватывать приграничные города и заставы.

Чемберлен опять прилетел в Германию 22 сентября и привёз предложения, которые своей щедростью превосходили прежние требования Берлина. Прага отдавала всю Судетскую область без переговоров и арбитража, а одновременно разрывала военные союзы с Францией и СССР, заменив их международными гарантиями. Гитлер выслушал гостя и сказал, что теперь недостаточно и этого. Во-первых, передача Чехословакией всех требуемых территорий должна осуществиться до 28 сентября. Вовторых, полагалось удовлетворить территориальные претензии правительств Венгрии и Польши.

Траншеи в парках Лондона и заговор против Гитлера

Казалось, большая война стала неизбежной. 25 сентября британский кабинет министров отверг новые требования Берлина и заверил Париж, что выполнит союзнические обязательства. В Лондоне жителям выдавали противогазы, а в парках рыли траншеи (импровизированные бомбоубежища). В Чехословакии началась всеобщая мобилизация: было призвано около миллиона человек. Военные приготовления велись и во Франции. Однако и Гитлер был непреклонен. Он только продлил ультиматум о территориальных уступках до 1 октября. Выступая в берлинском Дворце спорта 26 сентября, фюрер достиг пределов ораторского экстаза, описывая страдания судетских немцев. Слова о том, что Судеты — «последнее территориальное требование, которое я должен предъявить Европе», предназначались не только залу. Тем временем созрел заговор военно-политической элиты, имевший больше шансов на успех, чем заговор 1944 года. Консервативный, но здравомыслящий генералитет понимал, что вермахт потерпит поражение в одновременной войне с Британией, Францией и Чехословакией. Лидером заговора стал руководитель центрального отдела абвера полковник Ганс Остер. По его плану сразу же после начала войны фюрера следовало арестовать, доставить в психиатрическую клинику и признать невменяемым. Резервная группа была готова его физически уничтожить. Заговорщики пытались контактировать с Британией, но там, к несчастью, предпочли поверить Адольфу Гитлеру. 28 сентября, выступая в палате общин, Чемберлен заявил, что речь идёт о последней территориальной претензии в Европе. Во время речи курьер передал оратору срочное сообщение, что при посредничестве Муссолини на следующий день назначена конференция в Мюнхене. Её цель — полное удовлетворение всех требований Гитлера. Победители Первой мировой войны согласились на капитуляцию.

Мюнхен и недолгое торжество пацифизма

По свидетельству очевидцев, Мюнхенская конференция напоминала оглашение приговора, утверждённого ещё до суда. Например, Чемберлен постоянно зевал. Чешскую делегацию пригласили в зал в 01:30 ночи. Перед этим британский советник Министерства иностранных дел Эштон-Гуэткин заявил чехам: «Если вы этого не примете, то будете улаживать ваши дела с Германией в полном одиночестве». Окончательный текст, с которым предстояло не столько согласиться, сколько ознакомиться чехам, означал передачу гораздо большей территории, чем допускал Бенеш. Не предусматривался ни арбитраж, ни отсрочки. Армия Чехословакии должна была до 1 октября эвакуировать войска из пограничных районов. Делегация Чехословакии протестовала, но страна не решилась сопротивляться Германии в одиночку. Уже утром Гитлер поздравлял немцев с очередной бескровной победой. Чемберлен, выйдя из самолёта, тоже радостно воскликнул, что привёз из Мюнхена прочный мир. Эйфория была столь кипучей, что в Англии даже не обратили внимания, что в Судеты вслед за вермахтом вошло гестапо. Лидер местных социал-демократов Венцель Якш вылетел в Лондон, чтобы просить о визах для соратников. Виз он не получил. Зато редакция «Таймс», публиковавшая фото немецких солдат, осыпанных цветами, отказалась опубликовать фотографии людей, чья жизнь оказалась в опасности.

Часть «несогласных» перебралась из Судет в неоккупированные районы Чехословакии. Но некоторое время спустя, по запросу германской стороны, их выдали. Впрочем, это было излишним. Пять месяцев спустя гестапо пожаловало в Прагу. Остатки Чехословакии стали частью рейха. Гитлер обещал партнёрам по Мюнхену, что Судеты — его последнее территориальное требование в Европе. Но ещё раньше он обещал своему народу жизненное пространство, а его можно было получить, только присоединяя территории, населённые не только немцами. А может, и вовсе не немцами. И политическая элита, и общество Англии и Франции были глубоко травмированы Первой мировой. Одна мысль о возможности новой европейской войны со всеобщей мобилизацией приводила в парализующей ужас. Войны следовало избежать или хотя бы отсрочить любой ценой. Но цена оказалась слишком высокой, а отсрочка — недолгой. Если август 1914 года дискредитировал европейский патриотизм, то сентябрь 1938-го показал, к чему приводит столь же несдержанный пацифизм.