«Земля наша велика и обильна, а народу в ней нет!» — таким видится в недалеком будущем послание наших внуков к чужеземцам. История будто повторяется: как и в канувшем во тьму веков 862 году, нынче звучит с нашей земли призыв «приходити и володети», поскольку самостоятельно справиться с собственными бедами российское государство не в силах.
Правда, в седую старину предки жаловались, что «нет наряду», то есть порядка. Потому предлагали варяжскому Рюрику с братьями Синеусом и Трувором княжить на Руси. Теперь мы считаем, что «нет народу», — и зовем гостей копать, подметать и строить, сторожить и плотничать, огородничать, слесарить. Вкалывать! И обращаемся за помощью не на Северо-Запад, а на Юго-Восток. По данным ООН, Россия по количеству гастарбайтеров сегодня уступает лишь США и Германии, занимая 3-е место в мире — официально их у нас 11 млн, да еще полстолька нелегально. А по новой «Концепции миграционной политики до 2025 года» в ближайшую пятилетку стране потребуется еще 10 млн трудовых мигрантов. Зачем, что за нужда?
Вот данные Минтруда: минувшей осенью во всей России насчитывалось лишь 1,7 млн свободных рабочих мест и вакансий, заявленных работодателями в органы службы занятости. Наибольший дефицит кадров традиционно в строительстве: 182,6 тысячи вакансий. На 2-м месте — металлообрабатывающие и машиностроительные производства: 166 тысяч. А если верить Росстату, одновременно в стране имелось как минимум вдвое больше безработных — 3,7 млн (по данным на январь 2019-го). То есть статистически в России на каждое вакантное рабочее мес-то еще год назад претендовали не менее двух человек, ищущих работу и готовых засучить рукава немедленно — «в обследуемую неделю», как написано на сайте Росстата.
Более того: экономическая статистика утверждает, что последние три года в стране наблюдается массовое закрытие предприятий — более 800 тысяч, по данным аудиторско-консалтинговой компании «Финэкспертиза». Прирост числа предприятий отмечен лишь в четырех регионах (Крым, Севастополь, Чеченская Республика и Смоленская область). То есть количество претендентов на каждое вакантное рабочее место должно расти — особенно с учетом сокращения числа россиян, которые в нынешнем году смогут «выйти на заслуженный отдых» из-за реформы пенсионной системы. Так зачем же правительство искусственно создает дополнительную нагрузку на рынок труда?
В канун Нового года президент Владимир Путин подписал закон о ратификации межправительственного соглашения с Таджикистаном об организованном наборе мигрантов республики на временную работу в России. Это соглашение было заключено еще в апреле, и лишь ратификация документа была отложена российской стороной до декабря. Что не мешало и до и после сотням тысяч таджиков ежегодно отправляться в Россию на заработки: Душанбе оценивал их количество в 400 тысяч, Москва — в 1 млн и более. Недавно российский посол в Таджикистане заявил, что объем денежных переводов, отправленных таджикскими трудовыми мигрантами на родину, составил в прошлом году 3 млрд долларов. Но это, разумеется, далеко не полная бухгалтерия мигрантских заработков.
Признаем, эти деньги честно заработаны гастарбайтерами. Но так ли необходим был их труд в России? В ситуации, когда страна не испытывает дефицита рабочих рук, не меньше половины этих сумм могли и должны были заработать сами россияне. И потратить дома, стимулируя спрос в том числе на оте-чественные товары.
А в Душанбе рассчитывают, что после ратификации российско-таджикского соглашения поток трудовых мигрантов в Россию станет еще больше, условия их работы и проживания улучшатся. Хотя, как говорит Каримджон Ёров, защитник прав трудовых мигрантов в Москве, ранее Россия уже подписала аналогичные соглашения с Узбекистаном и Киргизией, и документ принципиально ничего не изменил.
Россияне весьма недвусмысленно выступают против роста притока гастарбайтеров в страну. В минувшем сентябре это продемонстрировал опрос Левада-Центра: за ограничение трудовой иммиграции высказались 72% респондентов. Еще два года назад доля «противников» была меньше — 58%. И этот результат нельзя квалифицировать как «усиление расистских настроений в обществе». Ибо в последние годы Россия более или менее адаптировалась к нашествию южан на русские города и деревни, лучше заработала правоохранительная система, да и приезжие постарались умерить свой излишне горячий темперамент. Результатом стало значительное снижение числа местных конфликтов на межнациональной почве и, наоборот, некоторый рост межнациональных браков.
Но теперь эксперты по межнациональным отношениям отмечают наступление нового этапа противостояния — социально-экономического. Приезжие все жестче претендуют на рабочие места местных. Причем уже не на любые, а на квалифицированные и лучше оплачиваемые: из дворников и чернорабочих стройки они выросли в прорабы, из продавцов перебираются в завмаги. Результат: сегодня при соцопросах уже 64% респондентов заявляют, что работу, которую ныне выполняют мигранты, могли бы делать друзья и родные опрошенных. Шесть лет назад так высказывались лишь 57% респондентов. Вместе с «карьерным ростом» приезжих растут претензии к их низкой или недостаточной квалификации — особенно это относится к врачам и среднему медперсоналу.
Эти настроения уже расслышали местные власти. В Якутии указом главы республики Айсена Николаева запрещено трудоустраивать гастарбайтеров в сферах торговли, строительства, перевозок пассажиров, медицины, образования и т. д. — общим счетом на 33 вида экономической деятельности, которые полностью отданы местному населению. Причем указ не противоречит законодательству: регионы имеют право не пускать гастарбайтеров в отдельные экономические сферы — «с учетом региональных особенностей рынка труда и необходимости в приоритетном порядке трудоустройства граждан РФ».
Но об этом пункте законодательства вспомнили не сразу. В Якутии ограничения на труд мигрантов появились после массовых митингов против приезжих. Причиной волнений стал дикий случай изнасилования местной жительницы гастарбайтером-киргизом, после чего население потребовало: всех «понаехавших» из республики вон! Людей успокаивали долго, а тем временем проявился побочный социально-экономический эффект от депортации южан — появились рабочие места для коренных жителей республики, у них пошли в рост личные доходы.
Теперь якутский опыт изучается и применяется в других регионах. К примеру, аналогичные запреты на привлечение иностранных граждан к некоторым видам экономической деятельности более года действуют в Ханты-Мансийском автономном округе: гастарбайтеров «отлучили» от производства детского питания и диетических пищевых продуктов, розничной торговли алкоголем и табачными изделиями в специализированных магазинах, перевозок людей на сухопутном транспорте, оказания образовательных услуг.
С точки зрения «чистой экономики» это не самый лучший вариант управления рынком труда. Но есть другая сторона проблемы: теоретически (и практически!) губернатор несет ответственность за обеспечение жителей своего региона работой и зарплатой. Но что прикажете делать, если самые хлебные бизнесы массово оккупированы приезжими?
В последнее время относительно эффективным регулятором численности трудовых мигрантов в том или ином регионе становится цена патента, который обязан приобретать каждый гастарбайтер. Уже замечено, что при удорожании патента свыше 4 тысяч рублей региональная численность приезжих работников стабилизируется, свыше 5 тысяч — начинает снижаться. То есть если отказаться от патерналистского подхода к проблеме трудовой иммиграции и исходить из интересов коренного населения, то можно обойтись и без прямых запретов для «гостей».
У нас трудовая миграция развивается по принципу «вали кулем — потом разберем». Заинтересованная в притоке хотя бы более или менее образованных и квалифицированных гастарбайтеров, страна практически не занимается этим. Результат: в 2015 году в списке дефицитных профессий, носители которых, по мнению Минтруда, очень нужны России, было 74 позиции. Часть их планировалось заместить трудовыми мигрантами. Ныне министерство составило новый аналогичный список — и в нем уже 135 позиций.
А сама Россия между тем падает в мировом рейтинге World Talent Ranking — привлекательности стран для высококвалифицированных специалистов: в 2014 году мы были на 17-м месте из 34 стран — в прошлом году скатились на 46-ю строчку списка из 63 стран...
Слово эксперту
Александр Сафонов, профессор Финансового университета при правительстве РФ
— Все страны, которые так или иначе сталкиваются с проблемой нехватки кадров и демографическими провалами, занимаются миграционной политикой. У нас политика вроде бы тоже заявлена, но с практикой уж очень расходится. Мы не занимаемся, как США, методологией грин-карт, направленной на привлечение мигрантов на постоянное место жительства. Не изучаем методики закрепления кадров, которые имеются в Канаде, в европейских странах. Например, Германия, где уровень своего молодого населения неумолимо уменьшается, пробует заменить чужеземных мигрантов своими репатриантами — предлагает денежную компенсацию немцам, эмигрировавшим в другие страны, но готовым вернуться в фатерланд.
0
17.60
