ТОП 10 лучших статей российской прессы за
July 5, 2016

— Жанна, многие женщины, пережив развод, не торопятся снова замуж. Вы не из их числа…

— Когда я развелась в первый раз, мне было двадцать восемь лет. Я очень переживала, хотя, может, и не показывала этого внешне. И я достаточно долго выходила из состояния депрессии. Но потом, со временем, приняла тот факт, что развод – это завершение какого-то жизненного периода и начало нового. На сегодняшний день я бы уже так сильно не страдала. (Улыбается.) Ведь жизнь так коротка! Если долго унывать, не останется времени для радости. Надо проанализировать ошибки, сделать выводы и двигаться дальше.

— То есть вы все-таки возвращаетесь к прошлому: пытаетесь разобраться, кто был виноват, почему не сложилось.

Конечно. Но я уверена: когда люди расходятся, не бывает так, что кто-то один не прав. Даже если тебя сильно обидели, значит, в этом есть доля и твоей вины. Это ты допустила такую ситуацию. Не видела, точнее, не хотела видеть, за какого человека выходишь замуж. Наверняка были предпосылки, что все произойдет именно так. Но когда мы влюблены, то предпочитаем закрывать на все глаза. «Нет, это случайность, он не такой», – сами себя обманываем. Надо трезво смотреть на вещи и давать реальную оценку происходящему.

— Наверное, дело было не в том, что вы вдруг взглянули по-другому на спутника жизни. А в том, что вы оба выросли из этих отношений.

— Если брать конкретно мой случай, то да. Мой первый муж, Игорь, женился на двадцатилетней девочке, которая только открывала для себя мир. И он был в нем царем и богом. Но потом у меня родился ребенок, я поступила в институт, расширился мой круг общения. Мне хотелось самореализации, а он не захотел это принять, смириться. И, как мне кажется, не сделал мудрого шага для того, чтобы разрешить ситуацию. Наверное, и я тоже вела себя не слишком мудро. Но, думаю, разрыв все равно произошел бы рано или поздно. Сейчас я понимаю, что мы с Игорем абсолютно разные люди. Пересеклись в какой-то момент, выполнили миссию, которую должны были выполнить по отношению друг к другу, и расстались. Прекрасно параллельно существуем.

— У вас не возникало сожалений, попыток вернуться?

— Боже упаси! Нет, конечно. Несколько лет я переживала. Пыталась разобраться, почему так произошло, можно ли было что-то изменить. Но время шло, и когда я поняла, что назад пути нет, перестала об этом сожалеть.

— Как вы считаете, вы выбираете мужчин, похожих по типажу?

— Нет, все абсолютно разные. Единственное, что их объединяет, – то, что они лидеры, сильные мужчины, способные принимать самостоятельные решения и вести женщину за собой. А иначе мне было бы неинтересно. Выйти замуж, чтобы командовать, подминать под себя мужа, – для меня в этом нет смысла. Тогда уж лучше быть одной. Мне нужен тот, на кого я смогу опереться. Это мое мнение, не говорю, что так должно быть у всех.

— Ваш третий брак был скоропалительным, неожиданным для многих. Как все произошло?

— Неожиданный он, наверное, был для журналистов. (Смеется.) Я просто не афишировала наши отношения. А вообще на тот момент мы с Василием были знакомы уже два года, и брак стал логическим продолжением нашей истории. Это было в Венеции – абсолютно мимолетное знакомство в общей компании. Потом я уехала, но мы обменялись контактами, стали переписываться. А потом снова встретились. И вот прошло уже два года, как мы поженились, но то чувство, которое возникло тогда, сохранилось до сих пор. Я могла выйти за него замуж в самый первый день.

— Это химия?

— Я не любитель подобных клише. Химия, любовь с первого взгляда – не знаю. Василий – тот человек, рядом с которым я ощущаю вкус жизни. Мне с ним хорошо, спокойно, комфортно и интересно. С ним я могу быть сама собой. Это именно те отношения, которые я всегда хотела.

— Итальянцы – люди чувственные, темпераментные и умеют красиво ухаживать. Верно ли это по отношению к Василию, который много лет прожил в Италии?

— Я очень люблю этого человека за то, что он никогда не пытается сделать что-то специально, напоказ. И он не умеет дарить цветы. Когда я ему однажды об этом сказала, он преподнес мне красивую бархатную розу: «Теперь у тебя всегда будет от меня цветок». Так что каких-то шаблонных сказочных историй, характерных для конфетно-букетного периода, у меня нет. Но Василий всегда был искренним, я чувствовала его желание быть со мной, и меня очень согревало это.

— Все-таки Венеция – такой красивый город, наверняка у вас были какие-то романтические прогулки.

— Да, я всегда мечтала попасть в Венецию. У меня перед глазами была картинка: я в этом таинственном городе, в гондоле с любимым человеком. И в тот день, когда мы встретились второй раз, все было именно так. Мне казалось, будто мы одни в этом городе, настолько мы были близки душевно.

— Венеция производит на людей совершено различное впечатление: кто-то видит романтику, а кто-то угасание.

— В этом нет ничего удивительного, все люди разные. Я знаю тех, кому не нравится Париж. Я люблю Венецию, это богатая история, культура, прекрасная архитектура. Меня это очень вдохновляет. Именно север Италии мне всегда очень нравился. Прямо мое. Знаете, такое ощущение, как бабочки в животе.

— Поэтому вы так легко и решились на переезд?

— Это не было однозначным вариантом. Мы рассматривали и возможность переезда Василия ко мне. Но, взвесив все «за» и «против», поняли, что он в этом случае потеряет гораздо больше. У меня в связи с особенностями моей работы образ жизни кочевой, и дома я бываю недолго. У детей вообще не возникло никаких сомнений, они с восторгом приняли идею переехать в Италию. Все произошло достаточно органично и легко. Дети пошли там в школу, я стала заниматься домом, моя работа шла по своему графику.

— А ваш второй бывший муж, Алан, не был против? Ведь теперь он будет гораздо реже видеть детей.

— Не могу сказать, что до этого они встречались так уж часто. Алан тоже то на съемках, то в разъездах. Потом, Европа – не Америка. Два часа – и ты на месте. Он может прилететь, когда захочет. Мы этот вопрос обсуждали, и Алан не был против. Он даже радовался, что дети получат образование в Европе. У нас не было каких-то препятствий, которые пришлось бы преодолевать. Все прошло очень гладко, будто так и должно быть. Меня все предупреждали, что я начну ощущать ностальгию по родине. Второй год жду – не приходит. (Смеется.) Не знаю, может, лет через десять проявится. Поскольку я много путешествую, мой менталитет стал собирательным. И в принципе я могу жить в любом месте, где будет хорошо мне и моей семье.

— В Италии совершенно другой ритм жизни, нежели в нашей сумасшедшей столице. И у них есть сиеста!

— Могу сказать, что мой ритм жизни совершенно не изменился. Может, стало поменьше бессмысленных действий. Здесь за три дня я ужасно устаю. Там вроде бы и не меняется количество дел, но я существую в каком-то приятном режиме. В Италии не принято звонить человеку и договариваться о встрече через час. В лучшем случае можно договориться на завтра. Все очень размеренно. А если сиеста, никто даже не возьмет трубку. Ты хоть убейся – люди отдыхают в этот момент. После семи вечера тоже звонить некультурно. И в таком ритме у них как-то существует бизнес, экономика, ничего не рушится. Сначала я не могла понять, как они вообще живут, если все время отдыхают. (Смеется.) Пришла в коммуну за важными документами, оказалось, что они работают с восьми до десяти утра, и то не каждый день. Оказывается, они просчитывают, в какое время приходит больше людей, сколько надо обслужить – и все, им не нужно больше работать.

— Что такое коммуна?

— Это как ЖЭК и ЗАГС, здесь решаются все вопросы, связанные с документацией, пропиской.

— Вы с Василием расписались в коммуне? У вас была пышная свадьба?

— Мы расписались в коммуне, на церемонии присутствовали только близкие родственники. Мы отметили событие, посидели в хорошем ресторане, а потом пошли в кино. (Смеется.) А саму свадьбу с фатой и платьем сделали на Сардинии в рамках моей телепрограммы. Теперь думаем о венчании. Василий сказал: «Если хочешь, давай повенчаемся. Это же так красиво».

— Читала, что Василий занят в сфере Высокой моды. А чем именно?

— Он дизайнер обуви. Его компания сотрудничает практически со всеми мировыми брендами – такими, как Valentino, Gucci, Chloe, Marc Jacobs.

— Вам удалось лично познакомиться с кем-то из корифеев Высокой моды?

— Пока лично не встречалась, но знаю дизайнеров, которые с ними работают. Знакома с человеком, который создавал обувь для Леди Гаги, для ее последнего шоу.

— А вам интересна мода?

— Конечно! Но я не фанат и не бегу сразу же после показа покупать вещи из последней коллекции. Я могу восхищаться Gucci и Dolce&Gabbana, но надену только то, что мне подходит. Вообще моя слабость – это обувь и сумки. Иногда я покупаю туфли, понимая, что вряд ли их куда-то надену. Но получаю огромное удовольствие просто от самой покупки. Это такая женская история. (Смеется.)

— Наверное, приезжая в Москву, везете несколько чемоданов с вещами? Подруги делают вам заказы?

— Нет, они поступают по-другому. Едут ко мне сами и устраивают шопинг.

— Что еще вы открыли для себя в Италии? Ходите ли вы в оперу, театр?

— Конечно. Сейчас как раз приеду домой, пойдем на «Травиату». И в Венеции, и в Вероне очень хороший театр. Мы живем в таком месте, что не пользоваться этими благами было бы странно. Тем более я очень люблю и оперу, и спектакли. Единственное, пока мучаюсь, когда хожу в кино на итальянском языке, не до конца все понимаю. Но делаю это принципиально. Поэтому, находясь в Москве, как только предоставляется такая возможность, я отправляюсь в кинотеатр. Не представляете, какое удовольствие смотреть фильм на русском! (Смеется.) Что еще нового я открыла для себя в Италии? Мне нравится кухня и сама культура еды. Например, на завтрак там не едят привычную нам яичницу, сосиски. Только кофе и бриош, круассан. Причем так завтракают практически все: кофе и что-то сладенькое. Им хватает этого до двенадцати часов, до обеда. Все строго по расписанию, нет этих перекусов, которыми я так часто грешила в Москве. Обед обычно плотный: лазанья, спагетти, на второе – картошка, салат. На ужин рыба, овощи. Самое интересное, что я спокойно ем там пиццу, пасту и не поправляюсь. Но как только приезжаю сюда, сразу же плюс кило-два. Наверное, они знают какой-то секрет. Кстати, обратила внимание, что все итальянки за сорок обычно худощавы. Что они делают, не знаю. (Смеется.)

— А дома вы готовите?

— Обычно я делаю только кофе и салат. У меня сын и Василий прекрасно готовят. Какой смысл мне лезть туда, где люди гораздо талантливее? Но каждую среду у нас работает рынок, куда привозят свежайшую рыбу. Вот рыбу я отлично готовлю. Единственная, кто в доме справляется с рыбой, – это я. Остальные – специалисты по мясным и мучным блюдам.

— Дети хорошо освоились в стране?

— Да. Лолита уже даже стала немного забывать русский. Школа итальянская, друзья – итальянцы. Дома мы говорим по-русски, и, приезжая в Москву, я покупаю ей книги. Но вижу, что ей сложно выражать свою мысль на русском. Я спрашиваю: «Столица Италии?» – «Roma». – «Ок, а как по-русски?». Она приехала туда, ей было девять лет, и через три дня пошла в школу. Первое время с ней за партой сидела русская учительница, помогала, переводила. Но уже через полгода дочь стала справляться самостоятельно.

— А сын закончил школу в Киеве, а тут снова пришлось учиться!

— Да, в Италии среднее образование тринадцать лет. Ему осталось еще полтора года. Но Борису легче, потому что он великолепно знает английский. А параллельно еще учит итальянский, французский, немецкий, японский, латынь. Он полиглот, языки даются ему легко.

— Наверное, он связывает с языками свою будущую профессию?

— Нет, он связывает ее с творчеством. Но пока не понимает, куда конкретно двигаться, находится в поиске.

— А у вас появились мысли по поводу новой работы?

— Да, я уже начала делать кое-что, но пока не имею возможности об этом говорить. Скажу лишь, что это другая сфера, не телевидение. Главное – освоить язык. Пока не хватает времени, чтобы взяться вплотную. Хотя, наверное, это отговорки.

— Насколько для вас важно, чтобы дети одобрили выбор спутника жизни?

— Это основополагающий фактор. Если бы я увидела, что у Василия нет с ними взаимопонимания, ничего бы не вышло. И дело не в какой-то жертве во имя детей. Честно скажу: я не живу ради детей. Но если мой мужчина не может найти контакт с моими детьми, значит, с ним что-то не то. Я благодарна Васе, что он ничего специально не делал, чтобы им понравиться, никак не задабривал, не задаривал подарками. Нет, он просто такой открытый, честный и добрый человек, что они сами потянулись к нему. Детей же не обманешь. При этом он достаточно строг с ними, не сюсюкает. Он много знает. Порой за советом они идут к нему, а не ко мне. Вася делает с ними уроки, ходит на родительские собрания.

— Но я так понимаю, у вас непроблемные дети?

— Бывают моменты непослушания, и вот тогда на сцену выходит Василий. Он просто дипломат в отношениях! В отличие от меня: я сразу взрываюсь. Я хорошо вписалась в итальянскую реальность: машу руками и громко кричу. (Смеется.) А Василий очень спокойный и размеренный: «Так, давайте разберемся…». И пока он своим монотонным голосом начинает раскладывать все по полочкам, мы приходим в норму и понимаем, что уже никто никуда не идет. (Смеется.) Но если говорить о жестких конфликтах, то их у нас нет. Мы стараемся путем переговоров выяснять, какие у кого желания, и находить компромиссы.

— У Василия это первый брак, и сразу такая большая семья?

— Да, ему повезло: сразу двое детей, еще и собачку привезла. (Смеется.) По-моему, ее он любит больше всех. Хотя раньше терпеть не мог маленьких собак. У нас карликовый шпиц: это недоразумение родилось только для того, чтобы спать, есть и принимать наши ласки. Больше он ни на что не способен. Он просто вынуждает нас на это сюсюканье, дурацкие муси-пуси, мы превращаемся в абсолютных идиотов рядом с ним. (Смеется.)

— А у вас дом или квартира?

— У нас дом на четырех хозяев. Апартаменты обособлены, у каждой семьи свой вход. Мы можем встретиться на общей веранде.

— В Италии ходят к соседям за солью и спичками?

— Нет. Дружить никто не запрещает, но вообще просто так внезапно приходить не принято. Сначала надо заранее уведомить о своем визите. «Мы приедем к вам на чашечку кофе тогда-то». В основном все встречаются не дома, а где-то на нейтральной территории, в кафе, ресторане. В выходные мы можем приехать к друзьям на барбекю, но договариваемся об этом за неделю.

— То есть нет понятия «круглосуточной дружбы», когда можно разбудить подругу посреди ночи и рассказать какую-то слезливую историю?

— У меня таких подруг в Италии нет, я не знаю. Мне кажется, они в этом вообще не нуждаются. Для этого существуют психотерапевты. (Смеется.) У меня есть близкая подруга в Литве, еще со школы. Мы с ней часто разговариваем в Skype. Когда очень соскучимся друг по другу, она прилетает ко мне в гости. Благо тут лететь недолго. Но, поскольку в связи со своей работой я не так много времени провожу с семьей, мое первое желание – общаться с детьми и мужем.

— Для Италии не редкость большие семьи, и, наверное, Василию хотелось бы и своего ребенка?

— Почему только Василию? И мне хотелось бы. Бог даст, конечно, будет. Мы к этому готовы.