ТОП 10 лучших статей российской прессы за
March 4, 2016

«Сердцу не прикажешь: звезды и их же-

ны с нестандартной внешностью»,

«Богатые

тоже плачут» и даже «Секрет

успеха некрасивых женщин» — такие

заголовки появились в приличных с ви-

ду изданиях после того, как Марк Цу-

керберг выложил в Сети фотографии

жены и новорожденной дочери. Ни информация о том, что

создатель Facebook пожертвует 99 % собственного капи-

тала на благотворительность, ни трогательное письмо, ко-

торое миллиардер написал наследнице, не вызвали такого

всплеска интернет-активности, как внешние данные его

супруги. Присциллу Чан обвинили в том, что она чуть ли

не приворожила несчастного айтишника, который, кроме

экрана компьютера, и жизни не видел, — ведь не может же,

в самом деле, нормальная женщина без ТТХ куклы Барби

выйти замуж за богача. В этих бесчисленных комментари-

ях было «прекрасно» все: минимум самой Присциллы Чан,

зато полный набор комплексов и неудовлетворенных же-

ланий комментаторов. Но самое удивительное — в беседе

принимали участие не только тролли, бессмысленные и бес-

пощадные, но и приличные (что бы это ни значило) люди.

Они не поддерживали общий злобный вой, но тоже выска-

зывались и тоже судили. Сам факт статьи, которую я сейчас

пишу, доказывает:

то, что раньше происходило шепотом

на кухне, сейчас делается во всеуслышание.

Или другой пример. Можно только представить себе, что

испытала никому не известная 17-летняя Лиззи Веласкес,

случайно обнаружив на YouTube видео под названием

«Самая уродливая женщина в мире» — с собой в главной

роли. «На тот момент оно собрало четы-

ре миллиона просмотров и десятки ты-

сяч комментариев. Все эти люди обсуж-

дали меня», — вспоминает Лиззи, кото-

рая сегодня ездит по миру с лекциями

и объясняет людям банальную истину:

красота — внутри.

ЗАКОН ДЖУНГЛЕЙ

Внешность — это первое, что мы узнаем

о человеке, когда его встречаем. Это од-

новременно и новая информация, и сиг-

нал — свой/чужой, бить, бежать или

обниматься. Даже сейчас, когда внешние

атрибуты перестали иллюстрировать

статус и способны ввести в заблуждение

кого угодно (вспомните Стива Джобса в водолазке или

герцогиню Кембриджскую в пуловере Gap), с их помощью

продолжают выносить вердикты. Хотим мы того или нет,

внешность решает: в середине нулевых в Америке провели

исследование, которое показало, что полные в среднем за-

рабатывают меньше худых, брюнетки — меньше блонди-

нок, женщины, которые не красятся, — меньше, чем те, кто

использует макияж каждый день. Если вы выше коллеги

на 15 см, то, скорее всего, будете получать на $5 000 в год

больше, потому что высокие в наше время вызывают по-

вышенную симпатию. Конечно, выводы любых исследова-

ний, основанных на «средней температуре по больнице»,

вдребезги разбиваются о конкретные истории конкрет-

ных Наполеонов, и яркая личность всегда сильнее стереотипов,

но факт в том, что встречают по одежке — идет ли

речь о приеме на работу или общении в соцсетях.

В одной популярной лекции на TED.com спикер, она же

модель Кэмерон Расселл, выходит к публике в коротком

обтягивающем платье и на высоких каблуках и сразу за-

мечает: «Я чувствую напряжение в зале», подразумевая,

что зритель не воспримет всерьез лектора с внешностью

девушки с обложки. Затем она снимает туфли, надева-

ет длинную свободную юбку и свитер, становится менее

sexy и ближе к народу, и мы как будто слышим, как по за-

лу проносится вздох облегчения. «Я изменила ваше от-

ношение к себе за 6 секунд», — продолжает она, а я в этот

момент чувствую укол совести: я тоже, как наверняка

и многие женщины в зале, поддалась стереотипу «у мо-

делей нет мозгов» и восприняла девушку скептически.

А лекция, кстати, хорошая.

Подозрительность и критический

взгляд на чужака — эволюционный

прием, необходимый элемент системы

безопасности, но в эпоху победившей

толерантности от нас ждут другого —

улыбки, дружелюбия и гостеприимства.

И все бы ничего, если бы архаичный

инстинкт не давал о себе знать, вступая

в битву с новыми правилами жизни.

«На заре человечества злословие помо-

гало выигрывать в конкурентной борьбе

и занимать высокое положение в стае, —

объясняет психолог Ирина Маркова. —

Более того, критикуя внешность или по-

ведение другого индивида, наши предки

объединялись в группы, это был один

из механизмов создания и укре-

пления коллективного духа».

Оскорбляя другого, мы стремимся

понизить его статус и тем самым,

с одной стороны, исключить про-

тивника из списка конкурентов,

с другой — самому возвыситься.

«Когда вы критикуете внеш-

ность другого человека, вы просто-

напросто компенсируете собствен-

ную уязвимость. Не нравится, что

коллега пришла в вызывающем

декольте? Наверняка вас мучает

вопрос, способны ли вы быть такой же соблазнительной. Воз-

мущаетесь масштабами Ким Кардашьян? Значит, вам никак

не удается смириться с размерами собственной пятой точки

и вас раздражает, что американская поп-звезда сделала «за-

дним числом» имя и состояние. Высказываетесь по поводу

безвкусно одетых соотечественниц? Кажется, вам хочется,

чтобы люди знали, что вы разбираетесь в моде и можете дать

дельный совет, — объясняет Ирина Маркова. — Ощущение,

что вас не поняли и недооценили, идет рука об руку с кри-

тикой — особенно той, что присутствует

в соцсетях. Это называется проекция. Мы

замечаем в других прежде всего то, что не

можем принять в себе. Одни предпочита-

ют работать над собой, другие — проеци-

ровать проблемы на окружающих».

ПОД КОНТРОЛЕМ

По словам американского психиатра

Мюррея Боуэна, в нашем обществе во-

царился «вакуум собственного мнения».

Личное подменяется тем, что навязано из-

вне: две трети информации в соцсетях —

это репосты и рерайты, а производителей

уникального контента, по некоторым под-

счетам, всего несколько сотен. Мы легко

обзаводимся авторитетами, на мнение которых охотно ссы-

лаемся, но так и не становимся авторитетами сами — и пре-

жде всего для самих себя. Потребность в постоянном одо-

брении и восприятие собственных поступков через реакцию

окружающих называется внешним локусом контроля. А Се-

нека называл ее «низостью души, унижающейся и склоня-

ющейся перед другими», когда человек, принявший оскор-

бление близко к сердцу, «без колебания решает, что ему вы-

разили презрение, и чувствует болезненный укол». Это, по

мнению психологов, одна из характеристик инфантильной

личности. Берите шире — инфантильного общества. Выкла-

дывая тонны фотографий, мы как бы уточняем: «Ну как?

Все хорошо? Вам нравится?» — а в ответ получаем то, что

получаем, — лайки для утешения и критику от тех, кем дви-

жет архаичное чудище злословия. Мы сами его кормим,

и под «мы» я подразумеваю прежде всего журналистов.

Коллеги подтвердят: материалы из серии «Худшие образы

вечеринки N» собирают самый большой трафик.

Мы живем в уникальное время, когда внешность, отделив-

шись от личности, превратилась в самый настоящий товар,

а значит, потребитель имеет полное право ее оценивать. Ког-

да моя бабушка, увидев телесюжет про чьи-то очередные

скандальные фото из Instagram, восклицает: «Но ведь это не-

прилично обсуждать!» — я объясняю, что к реальному чело-

веку это не имеет почти никакого отно-

шения, — как было написано на открыт-

ке-демотиваторе, «за фотографией лю-

бой успешной женщины стоит 154 сним-

ка, которые ей не понравились».

Меня в этой истории больше всего бес-

покоит другой вопрос: почему мы ве-

рим негативным комментариям? Зачем

расстраиваемся и переживаем? Тролли

зачастую даже не люди, а умело сгене-

рированная программа, но реакция на

нее вполне реальна на уровне физиологии: учащенное серд-

цебиение, покраснение кожи, легкий тремор, необоснован-

ный гнев и раздражение. Писательница Элизабет Гилберт,

которая никогда не читает критические отзывы на свои ро-

маны, призывала доверять только тем «правдорубам», кото-

рые желают вам добра: «Когда кто-нибудь заявляет вам, что

«жесток, зато честен», на самом деле он хочет сказать следу-

ющее: «Мне нравится причинять боль. Пожалуйста, дай мне

возможность ранить тебя». Я никому не давала разрешения

издеваться над собой. Жестокая честность — это не добро-

детель. Я могу выслушать искреннее мнение, но только когда

оно исходит от доброго сердца, ко-

торое не жаждет крови».

В 1920-х годах бренд Camay вы-

шел на рынок с рекламным слога-

ном: «Любая женщина участвует

в конкурсе красоты каждый день

своей жизни». С тех пор, по сути,

ничего не изменилось: конкурен-

ция по-прежнему сильна, разве

что число судей выросло в гео-

метрической прогрессии. Един-

ственное, зачем участвовать, если

вы уже королева?