«Солдат, который наложил мне жгуты после ранения, разорвал для этой цели проводную антенну радиостанции. Ничего другого под рукой не было. Я думал потом, что ведь это невозможно. Пробовал сам. Не получается. Но, когда человеческих сил не хватает, но ты не сдаешься, желая спасти ближнего, эти силы тебе дает Бог», — рассказывает о пережитом в Афганистане Герой Советского Союза, полковник в отставке Валерий Бурков, принявший в 2016 г. монашеский постриг с именем Киприан.
Сегодня он — частый гость в военных госпиталях, где помогает бойцам обрести веру и надежду на будущее. Ему легко найти общий язык даже с тяжело ранеными, ведь он сам в ходе боевой операции лишился ног. В Афганистан отправился добровольцем после того, как там погиб его отец, летчик Анатолий Бурков. Когда сам подорвался мине, первая мысль была о маме: «Как она это вынесет». Выжил. Благодаря тому самому солдату, разорвавшему голыми руками провод. «Я помню, как мы встретились с ним взглядом. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но он заплакал и сказал: „Потерпите. Сейчас“. И сделал, казалось, невозможное. Если бы он не остановил кровотечение, до госпиталя я бы не дожил», — говорит Бурков.
После завершения лечения, Валерий Анатольевич прослужил еще 13 лет. В отставке посвятил себя общественной деятельности, которая после принятия им пострига возросла.
Отец Киприан побывал в гостях в редакции «АиФ» и поделился мыслями о том, что считает главным.
«Новые ноги сделаю»
Человеку важно иметь пример. Для меня им был Герой Советского Союза, летчик Великой Отечественной войны Алексей Маресьев, который, лишившись ног, добился того, чтобы его оставили в армии, сбивал фашистские самолеты будучи на протезах. И когда я, очнувшись после операции, увидел остатки ног, сразу решил: Маресьев смог и я смогу. Махнул рукой: «Ерунда, новые ноги сделаю». А в 90-х, после начала войны на Кавказе, раненые ребята уже на моем примере видели, что можно жить без ног, служить Отечеству. Началось с того, что мне позвонил хирург Владимир Кузьмич Николенко, оперировавший меня в Афганистане, со словами: «Валер, нужна помощь — у меня в госпитале Бурденко двое готовы на себя руки наложить». Я приехал, надел больничную пижаму, выдавая себя за пациента, ездил на инвалидной коляске, неделю с ними общался. Когда понял, что «клиент созрел», зашел к ним в палату в форме полковника, говорю: «Мужики, меня выписывают, хочу накрыть поляну, кому что купить в магазине?» Надо было видеть их глаза. Одно дело — ты на коляске с культяшками, другое — в офицерской форме, чуть ли не строевым шагом. Спустя год по ТВ попался репортаж, как кто-то без ног прыгает с парашютом. И, вдруг, слышу: «У нас в госпитале лежал герой СССР, полковник Бурков, тоже без ног. Он меня и воодушевил». В тот момент произошло во мне глубочайшее осознание: слава Богу, что я остался без ног в Афганистане — ради хотя бы вот этих двоих, чтобы они не совершили грех самоубийства. И сегодня я езжу по стране, встречаюсь в госпиталях с молодежью, как член наблюдательного совета Фонда «Защитники Отечества» и духовный наставник Комитета семей воинов Отечества. Спрашиваю: «Как вы думаете, вот парню в 27 лет, летчику, остаться без ног — это трагедия?» Все говорят: «Да». Я отвечаю: «Посмотрите на меня, где вы видите трагедию?».
Купе в Питер
Да, было тяжело, когда встал на протезы. Сразу учился ходить без костылей. Но в госпитале была возможность в любой момент сесть. Понял, что нужно себя подстегнуть. Отпросился в отпуск. Поехал сначала к друзьям в Питер. В купе были одни женщины, я постеснялся снимать свои «лапы», чтобы ногам дать отдохнуть. Вышел из поезда — ног не чувствовал. Был момент, когда я шел через парк и понял, что дальше идти не могу, а скамейки рядом нет. Мысль: неужели так всю жизнь? В глазах слезы. На снег садиться, пока кто-нибудь не подымет? Все-таки пошел.
И после еще несколько дней ходил по городу, пересиливая себя. Когда приехал в санаторий, врач взял мои документы, задал пару вопросов и отправил в палату. Через несколько минут влетает: «Почему не сказал, что ты на протезах?!» И я ликовал, потому что еще три дня назад все видели, что я иду на протезах. Бог не допускает испытаний свыше сил. Главное — не сдаваться. И второе дыхание открывается.
«Жена бросила? Поздравляю!»
Недавно позвонил мне зав. отделением госпиталя им. Вишневского: «У нас у парня при ранении позвоночник зацепило, нижняя часть не работает. Его из-за этого жена бросила, и он жить не хочет». Взял я с собой в госпиталь Героя России Игоря Задорожного, он на Кавказе воевал. Пережил ампутацию ног и руки нет. Приехали, я помолился, заходим в палату. Знаю, что наш боец лежит справа. С юморком так говорю: «Мужики, дошла информация, что кого-то из вас бросила жена». И продолжаю: «Поздравляю!» Парень ошалел. Я ему говорю: «Зачем тебе жена-предательница? Тебе Бог лучшее даст. Игорешка какую встретил — красавица, пять сыновей ему родила». Он заулыбался. Мысли плохие пропали. И слезы тоже.
Свет в конце тоннеля
После ранения во время операции у меня трижды была клиническая смерть. Я не просто верю в то, что смерти нет — я это точно знаю. Есть всего лишь разлучение души с телом. Я видел все, что происходило с моим телом. И я встретился тогда впервые с Богом. Люди, кто был в клинической смерти, говорят о свете в конце тоннеля. Когда расстанемся с телом, мы встретимся со светом, но еще встретимся и с самым главным, что дает этот свет. И это — состояние счастья, которое на земле невозможно получить.
Разговариваю с теми, кто на войне потерял близкого человека, я стараюсь донести до них мысль, что это не утрата любимого человека. Это всего лишь разлука на время, потому что мы тоже умрем и с ними встретимся.
О битве с бесами
Меня попросили помолится за девочку, с которой происходили странные вещи. Я купил молитвослов, стал молитвы читать. И началось... Кто-то невидимый подзатыльники дает, книги по дому летают. Рассказал знакомому настоятелю монастыря, думал он меня в психушку сдаст. А он ответил, что у него еще хуже было: бесы его до синяков избивали. Господь, открыв мне невидимый мир, дал понять: воюй теперь на другом, духовном, фронте. А потом была встреча со старцем, который нежданно-негаданно для меня благословил на монашество. В 59 лет я принял постриг. И сейчас — насельник московского Высоко-Петровского монастыря.
Правда, в обители почти не живу — езжу по регионам, а будучи в Москве бываю в Администрации президента чаще, чем когда в 90-х работал советником главы государства по вопросам инвалидов. К счастью, искушение властью и деньгами благополучно прошел. Даже машину, которая мне, как человеку без ног, полагалась, не получил. Протезы носил образца 1914 года, что были в России еще в Первую мировую. На одном мероприятии стопа у меня отвалилась. Тогда и услышал: «А мы были уверены, что у вас лучшие иностранные». А я этот починил. И дальше пошел.
0
20.00
