Американские эксперты зафиксировали начало демонтажных работ на «главном ядерном полигоне КНДР» Сохэ. В мае Северная Корея объявила о закрытии ядерного полигона Пунгери. Однако санкции, введенные резолюцией Совета безопасности ООН, еще действуют. Как живут в Москве трудовые мигранты из страны «победившего социализма» в условиях постоянных «политических качелей», выяснила «ВМ».
Российские, в том числе и столичные, работодатели северокорейцев нанимают охотно.
— Строительные фирмы активно пользуются услугами граждан КНДР — они считаются идеальной рабочей силой, — рассказывает Алексей Марков, сотрудник московской аутсорсинговой компании, занимающейся поиском строительных подрядов. — Это выносливые ребята, они организованны, слаженны, можно не переживать, что они уйдут в запой и сделают все вкривь-вкось.
Ким Ен Хо (имя изменено по просьбе героя) в Москве работает почти два года. Здесь его зовут Колей.
— Корея — хорошо, — повторяет он через каждое предложение, возможно, просто не понимая моих вопросов.
По-русски Ким Ен Хо говорит плохо. Судя по его объяснениям, он работает на стройке в Новой Москве.
— Хочу домой, — говорит он. — Жена ждет, дочки.
На вопрос, когда он вернется к ним, пожимает плечами — пока не знает. Здесь он живет вместе со своей бригадой — снимают квартиру, чтобы было дешевле. Домой приходят только поспать, остальное время работают. Иногда пьют водку, но немного: для убедительности Ким Ен Хо слегка разводит большой и указательный пальцы.
— Работать в России хорошо, деньги платят, а жить — нет, — объясняет он, тут же снова добавляя: — Хочу домой.
Этот запрос неполезно для КНДР
Я не понимаю слов, но по интонациям решаю, что песня патриотической направленности. На экране певица в розовом ханбоке — традиционном корейском наряде — то гуляет на фоне леса, то перемещается в город. Судя по видам, это Пхеньян. От клипа меня отвлекает официантка во вполне современной одежде. На мои вопросы отвечает очень коротко и прячет глаза. В служебных помещениях, кажется, веселее — оттуда доносится задорный смех. Через окно я вижу, как у входа останавливается черный автомобиль. На улицу из кухни выбегает худенькая девушка, а за ней — две женщины средних лет в шапочках и белой форме. Они смеются и машут вслед девушке, прыгнувшей в машину, но, заметив мой взгляд, быстро скрываются за дверью подсобки.
В Москве два северокорейских ресторана. Этим, судя по Единому государственному реестру юридических лиц, владеет мужчина по имени Зо Ок Зу. Работают здесь 15 человек.
Россия использует северокорейскую рабочую силу уже более 70 лет — еще со времен Советского Союза. Первые рабочие из КНДР приехали в 1946 году на остров Сахалин. Сегодня их можно встретить по всей стране, однако подавляющее большинство трудится на Дальнем Востоке. Практически 80 процентов мигрантов из Северной Кореи заняты на лесозаготовках, остальные трудятся в сфере строительства, сельского хозяйства и промышленного производства. В Москве их привлекают в основном к стройкам. Некоторые работают в легкой промышленности — шьют одежду, например. До введения санкций в декабре прошлого года российская сторона выдавала северокорейцам от 12 до 15 тысяч временных трудовых виз.
— С января по март 2018 года на миграционный учет по месту пребывания поставлено 475 граждан КНДР, из них 21 человек прибыл с туристическими целями, 10 — на учебу, 416 на работу, 28 — с частными целями. Также за указанный период гражданам КНДР было оформлено 133 рабочие визы. Статус временного проживания (на основании разрешения на временное проживание) имеют 2 гражданина КНДР, — сообщили «ВМ» в Главном управлении по вопросам миграции Министерства внутренних дел России.
В посольстве КНДР в России на вопрос о мигрантах отвечать отказались.
— Этот запрос неполезно КНДР и России. Надо стараться прекратить привелигию США на планете, — вот и все, что ответили корреспонденту «ВМ» (авторская орфография сохранена).
Сколотить стартовый капитал
— Чтобы получить разрешение на работу за границей, выходец из Северной Кореи должен быть женатым и иметь детей, «несемейных» из страны выпускают крайне редко и неохотно — есть вероятность, что у них может появиться желание не возвращаться на родину, — рассказывает один из крупнейших русскоязычных корееведов, профессор Университета Кумкин в Сеуле Андрей Ланьков.
Предпочтение отдается членам партии. А вот наличие специальности — необязательно, перед поездкой можно пройти специальные курсы профессиональной подготовки.
— За границу едут простые рабочие, но нужно понимать, что все же это относительно привилегированная часть населения, — отмечает Ланьков. — В Северной Корее процветает коррупция, поэтому, чтобы получить возможность работать за рубежом, люди вынуждены давать немалые взятки. Многие мигранты перед поездкой занимают огромные, по их меркам, суммы у родных и соседей.
Несмотря на сложности, связанные с получением трудовой визы, конкурс на нее огромный. За границей хорошо платят — многие умудряются за год работы за рубежом накопить на квартиру или сколотить стартовый капитал для малого бизнеса.
— Типичная история для трудовых мигрантов из КНДР — это когда мужчина поехал работать за границу, а по приезде домой вместе с женой открыл, предположим, кафе. Управляют бизнесом в основном женщины, потому что нужны средства для того, чтобы его поддерживать, и мужчина, как правило, снова едет на заработки.
В Китае, например, северокорейский мигрант за год зарабатывает от полутора до двух тысяч долларов после вычета всех налогов и взяток. Из России можно привезти до пяти тысяч долларов, поэтому до введения санкций многие рабочие стремились именно сюда.
Для северокорейцев существует два типа трудоустройства в других странах. Первый — так называемый, трудовой лагерь, когда мигранты живут и работают большими организованными группами под постоянным надзором. Второй вариант — присоединиться к бригаде, которая сама ищет для себя контракты.
— Если говорить о таких бригадах, то они находятся в свободном плавании, — поясняет Андрей Ланьков. — За ними нет усиленного контроля, главное для них — вовремя отмечаться у кураторов и своевременно оплачивать налог, который отдает государству каждый северокореец, работающий за границей. В среднем такая пошлина составляет около 500 долларов, однако нужно понимать, что ее размер очень сильно зависит и от региона, и от профессии мигранта. Она может быть и 300 долларов, и 800.
Своевременное отчисление денег в пользу государства для контрактной бригады — залог спокойствия для трудовых мигрантов из КНДР, подчеркивает кореевед. Они могут даже пропускать положенные партсобрания, что, конечно, крайне нежелательно, но не смертельно, а вот если они задержат выплату налога — впадут в немилость.
— Есть отдельная категория рабочих из таких бригад, которых называют зайцами, — продолжает Андрей Ланьков. — Это те, кто перестал платить пошлину и «пропал с радаров». Однако даже у них есть возможность наладить отношения с родиной. Как правило, за крупную взятку надзорные органы соглашаются закрыть глаза на провинность зайца. Естественно, при условии, что он отдаст государству средства, которые «недодал».
Невозвращенцы
Среди трудовых мигрантов процент беженцев невелик, отмечает Андрей Ланьков.
— Все же это семейные люди, которых ждут дома, — объясняет он. — В среднем за год в России бывает менее 100 беженцев из Северной Кореи. Бегут в основном низшие слои населения, живущие на окраинах, поблизости от границы. Это, конечно, не значит, что какой-нибудь учитель истории или инженер из Пхеньяна от всего сердца поддерживает правящий режим, но бегство все-таки требует определенных навыков — выбраться из центральной части страны не так-то просто. Крестьянам из приграничных зон сбежать, конечно, тоже сложно, но это более реально.
В связи с этим большинство северокорейцев-беженцев, говорит Ланьков, не отличаются образованием.
— В прошлом году высшее образование среди них было только у 12–15 процентов, — сообщает он. — Большинство окончило лишь неполную среднюю школу, аналог нашей восьмилетки. Изза этого они испытывают сложности с адаптацией в других странах. Даже если у этих людей и есть какая-то специальность, полученная в Северной Корее, они не умеют работать с современным оборудованием и, соответственно, не могут рассчитывать на высокий заработок.
Оттепель
В 2018 году в отношениях Северной Кореи со всем миром наметилось потепление. 27 апреля состоялась историческая встреча главы КНДР Ким Чен Ына с президентом Южной Кореи Мун Чжэ Ином. В Пханмунджомской декларации, подписанной по итогам переговоров, говорится, что Север и Юг подтвердили приверженность полной денуклеаризации Корейского полуострова и согласились сократить обычные виды вооружений. Ким Чем Ын также провел встречи с лидерами Китая и США. Во время встречи с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым руководитель КНДР выразил желание встретиться в этом году с Владимиром Путиным. А вчера стало известно о начале демонтажных работ на полигоне Сохэ — именно здесь в ноябре 2017 года прошли испытания баллистической ракеты «Хвасон-15», после которых Совбез ООН и принял резолюцию об ужесточении санкций в отношении КНДР.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Игорь Моргулов, заместитель министра иностранных дел России:
— Вопрос по поводу санкций в отношении КНДР на данный момент не обсуждается в Совете безопасности Организации Объединенных Наций (СБ ООН). Но мы полагаем, что, если развитие ситуации на Корейском полуострове будет идти в положительном направлении, вопрос о поэтапном смягчении санкционного режима должен быть поставлен. Москва приветствует решение отложить запланированные на август военные учения (США и Южной Кореи. — «ВМ») на Корейском полуострове как шаг в верном направлении.
ЦИФРА
4 гражданина Северной Кореи постоянно проживают на территории Москвы на основании вида на жительство.
ВНЕ ПОЛЯ ЗРЕНИЯ: ИСТОРИИ СЕВЕРОКОРЕЙСКИХ БЕЖЕНЦЕВ
За последние 11 лет в пределах столицы широкую огласку получили две истории беженцев. В 2007 году комитет «Гражданское содействие» курировал Кима Кен Су (имя изменено).
— Он приехал работать в Москву строителем в северокорейской фирме, потом ушел оттуда и около десяти лет был нелегалом. За это время он успел перебраться в деревню под Оренбургом, заработать на две машины, отстроить дом и даже и обзавестись семьей. Потом они переехали в Подмосковье, где Кен Су тоже был задействован в строительстве. Спустя какое-то время им стала интересоваться миграционная служба, и он подал документы на получение статуса беженца. Примерно 2 ноября его пригласили в отделение миграционной службы. Он пришел туда, его попросили подождать полчаса, а потом вынесли документ с отказом. Когда Кен Су вышел, его тут же задержали, и стало ясно, зачем нужны были эти полчаса — ждали полицию, — рассказывает председатель комитета «Гражданское содействие», член правления правозащитного общества «Мемориал» Светлана Ганнушкина.
Сотрудники МВД передали Кима Кен Су ФСБ, а те — представителям посольства КНДР.
— Ему хватило хитрости сказать, что жена и ребенок ему не нужны, а сам он все 10 лет мечтал вернуться домой, — продолжает Светлана. — Кен Су удалось убедить в этом своих надзирателей, и те сказали ему: «Хорошо, тогда мы не будем ломать тебе ногу, чтобы ты не сбежал, а просто загипсуем ее». После этого его повезли на родину. Во время одной из остановок он остался один в комнате на четвертом этаже, выломал решетку и удрал. Некоторое время Кен Су скрывался, нашел русскую семью, согласившуюся ему помочь. Оттуда связался с женой, и она все рассказала нашим коллегам. Нам удалось его вывезти и добиться того, чтобы одна из стран предоставила ему убежище. Они с семьей успешно переехали.
Вторая история произошла в прошлом году. Кима Сын Хо (имя изменено) в Амурской области нашла сотрудница правозащитного общества «Мемориал» Любовь Татарец. Сначала он бежал в Китай, но тот выдал его КНДР, парень сумел сбежать и добраться до России, получив здесь убежище по решению Европейского суда. Однако корейские спецслужбы продолжали усиленно интересоваться им. Татарец спрятала его у себя на даче, но место дислокации быстро обнаружили, и женщине пришлось в срочном порядке переправлять Сын Хо в Москву.
— Мы договорились с американской стороной, согласившейся его принять. Сказали ему об этом, и тут он пропал, — вспоминает Ганнушкина. — Мы всполошились, думали, его поймали. Вдруг через пару недель он звонит нашей сотруднице и говорит, что возвращается с Сахалина в Москву. Через два дня он действительно добирается до столицы, и выясняется следующее: он не понял, что ему купят билеты до США и решил, что должен доехать до пункта назначения самостоятельно. Сын Хо взял глобус, измерил кратчайший путь, добрался до Сахалина, купил там лодку, потратив почти все заработанные им в России деньги, это около пяти тысяч долларов, и поплыл. «Судно» в итоге оказалось недостаточно хорошим, к тому же Сын Хо замерз, поэтому, к счастью, принял стратегическое решение вернуться. В итоге, конечно, мы купили ему билеты, и до Соединенных Штатов он добрался на самолете. Теперь постоянно шлет нам письма, которые состоят всего из двух слов: «Спасибо. Хорошо».
Перед вылетом Сын Хо спросили, о чем он мечтает. Он ответил, что больше всего хочет вернуться на родину, но с американским паспортом, имея права иностранного гражданина.
0
10.00
