ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Feb. 2, 2018

культура: Название органи-

зации связано с именем Лизы

Фомкиной — девочки, с поис-

ков которой стартовало движение?

Как все происходило тогда, почему

ее не удалось спасти?

Сергеев: Лиза пропала 13 сентября

2010 года. Об этом случае много на-

писано в прессе. Скажу, что люди, ко-

торые были готовы принять участие в

поисках, узнали об этом только через

пять дней: информация распростра-

нялась по интернет-форумам. Мы

уговаривали различные СМИ рас-

сказать о пропаже ребенка, о том, что

нужны добровольцы, но практически

безрезультатно. Для того чтобы ка-

кой-то телеканал об этом сообщил,

потребовалось несколько дней. В по-

следнюю ночь приехало 300 человек.

Для того, чтобы ее спасти, было сде-

лано многое, но слишком поздно.

Эта история была не первой. Ле-

том того же года в лесу под Черного-

ловкой, в Московской области, по-

терялся мальчик, мы с другом при-

нимали участие в поиске. Ребенок

был с мамой, но в лесу с ней разо-

шелся. На третий день женщину на-

шли. Мы приехали на четвертые

сутки вечером и столкнулись с пол-

ным отсутствием системной актив-

ности спецслужб. На месте была

одна машина МЧС и 20 доброволь-

цев, замерзших, не очень понимав-

ших, что нужно делать. К утру при-

ехало еще человек 70, мы обра-

зовали нелепую цепочку и пошли

прочесывать лес. Было большое ко-

личество «командиров», которые

знали «как надо» и учили остальных.

Через несколько сот метров цепочка

развалилась, некоторые участники

поиска заплутали, попали в болото,

кто-то просто устал и сел отдохнуть.

В итоге группа заблудившихся поис-

ковиков нашла мальчика. Уже впо-

следствии мы выяснили, что ника-

кой системы поиска человека в Рос-

сии просто не существует. И то, что

делали в том случае добровольцы,

это максимум. Не тогда, в 2010-м, а

сегодня, в 2018-м. Единственное, в

чем наметился прогресс с тех пор, —

стали говорить о том, что такая про-

блема существует.

Кроме того, есть отдельные службы,

которые начинают перенимать опыт,

проводят с нами совместные учения.

Тем не менее всегда в масштабных

поисках ребенка в природе, куда при-

езжает полиция, следственный коми-

тет, МЧС и большое количество доб-

ровольцев, мы видим страшнейший

беспорядок.

Сегодня «Лиза Алерт» — носитель

уникальных знаний о розыске в при-

роде, методик эффективного привле-

чения волонтеров из местного насе-

ления с возможностью резкого рас-

ширения поиска, оперативного об-

учения и т.д. Мы за эти восемь лет

шагнули от абсолютного хаоса к пла-

нируемому, управляемому процессу.

культура: Как организована ваша

работа?

Сергеев: Первое, что делаем, взаи-

модействуем с госслужбами. Если мы

говорим о человеке, который пропал

в лесу, поиском нередко занимаются

местные спасатели. Мы начинаем об-

суждать с ними, органами управле-

ния по делам гражданской обороны

и чрезвычайным ситуациям, в чем

суть происшествия, какие проблемы

существуют, что уже сделано. В си-

туации с поиском в городе подраз-

деления МЧС задействуются крайне

редко, здесь мы сотрудничаем с по-

лицией. Вообще, поисками пропав-

шего человека должно заниматься в

первую очередь МВД, это прописано

и в законе «О полиции», и в законе

«Об оперативно-розыскной деятель-

ности». И гражданская инициатива

не должна входить в конфликт с ра-

ботой стражей порядка. Кроме того,

нельзя действовать как лебедь, рак

и щука. Так что проводим верифи-

кацию мероприятия, а заодно выяс-

няем, подавали ли люди заявку в по-

лицию. Если нет — это серьезней-

ший аргумент для того, чтобы не за-

ниматься поисковым мероприятием.

культура: Есть ли ситуации, когда вы

отказываетесь от поисков или отсту-

паете от описанной схемы?

Сергеев: Бывают разные случаи. До-

пустим, пропадает шестилетний ре-

бенок, звонит мама, говорит, что

встречала его по дороге из школы,

но где-то они разошлись. Если мы от-

правим родителей писать заявление

в полицию, то там их будут 3–4 часа

опрашивать, а ведь они для нас на

начальном этапе — главный инстру-

мент поиска. Мы дадим правильные

советы — в частности, позвонить по

номеру «112» и сообщить, что ребе-

нок пропал, — тогда полиция при-

едет помогать в поисках, отклады-

вая бумажную работу на потом. Бла-

годаря этому будут созданы условия

для того, чтобы физически найти ре-

бенка, что совершенно необходимо,

ведь обеспечить собственную без-

опасность в городе он не в состоя-

нии.

Иными словами, если мы говорим о

маленьких детях, то первичные дей-

ствия необходимо проводить до по-

дачи заявления — так же, как и в си-

туации, когда речь идет о пропаже

человека в природе. А заявка будет

оформлена в процессе. Мы сможем

начать действовать раньше. К при-

меру, в Московской области заявка

подается в региональный Центр

управления в кризисных ситуациях,

и волонтеры отправляются работать.

Точно так же происходит с город-

скими мероприятиями: как правило,

мы уведомляем полицию по спец-

почте и созваниваемся с конкретным

подразделением МВД.

А вот типичная заявка, которой мы

не занимаемся, это разборка между

родителями, когда они делят бед-

ного ребенка, выдергивая его друг у

друга. Тем более, если оба находятся

в своих правах. Существует методика

выявления подобных запросов.

культура: Что происходит после

того, как к вам обращаются?

Сергеев: Заявка попадает на горя-

чую линию. Доброволец из колл-цен-

тра оформляет ее и переправляет в

информационный отдел поискового

отряда, где всё анализируют и при-

сваивают статус: срочная, несрочная,

та, для которой необходим выезд, и

так далее. Если бабушка пошла за

грибами и не вернулась — очевидно,

что это срочная заявка. А если муж-

чина 45 лет отправился на заработки

в другой город и от него нет вестей,

это несрочная заявка. Далее мы дей-

ствуем по нашим схемам, которые

разработаны для большинства поис-

ковых мероприятий. Если нужен вы-

езд, мы отправляемся на место, од-

новременно информация вывешива-

ется на нашем форуме, подготавли-

вается карта, необходимый комплект

оборудования, выбирается коорди-

натор, который связывается со всеми

специализированными службами и

экспертами.

культура: Экспертами? К кому обра-

щаетесь?

Сергеев: Кинологи, дайверы. Может

потребоваться авиация или, к при-

меру, снегоболотоход и так далее. За-

тем люди приезжают в конкретную

точку, обозначенную на форуме и в

наших социальных сетях. Это штаб

поиска, из которого координатор

будет в контакте со службами руко-

водить добровольцами, выдавать им

оборудование. Они, в свою очередь,

начнут взаимодействовать с коорди-

натором и начальником своей поис-

ковой группы — это отдельное на-

правление, для которого необходима

специальная подготовка. Мы ее про-

водим.

Если представим поиск в лесу, то

он предполагает выделение опреде-

ленного квадрата или направления:

нужно будет либо прочесывать тер-

риторию, либо работать на отклик. В

некоторых случаях это может быть

поиск следов. После волонтеры воз-

вращаются в штаб, отчитываются пе-

ред координаторами, сдают оборудо-

вание, скидывают поисковый след с

навигатора. По нему мы делаем вы-

вод о качестве выполнения задания

и даем следующее.

культура: Какова география про-

екта?

Сергеев: Мы действуем в 44 регио-

нах, это почти весь Центральный

федеральный округ, исключение —

Тверская область, там у нас сильная

ячейка в городе Калязин, но в целом

регион не охвачен. На юге — Ростов-

ская область, Краснодарский и Став-

ропольский края. В Поволжье — пол-

ный порядок, вплоть до Татарстана,

есть мы и в Башкирии. Нас нет в Че-

лябинске, но мы есть в Екатерин-

бурге, и если что-то происходит юж-

нее, то волонтерам приходится туда

метаться. У нас очень хорошие от-

ряды в Кирове, Новосибирске, раз-

вивается Омск. Отряды есть в Алтай-

ском крае, а в Кемеровской области

целых два — кемеровский и ново-

кузнецкий. Обычно мы объединяем

добровольцев региона, но тут слу-

чай особый: центр слишком удален

от южной окраины области. В При-

байкалье дела пока не очень, но в Ир-

кутске есть отряд, который неплохо

развивается. Региональные отделе-

ния сильно отличаются: где-то мы

очень подготовлены, есть полноцен-

ный крупный отряд, а где-то наша

организация представлена всего не-

сколькими активистами.

культура: Вы как-то выбираете, где

создавать местные ячейки, или это

происходит спонтанно?

Сергеев: В каждом из регионов мы

появились после трагедии. Пропал

и не был найден ребенок или он был

обнаружен мертвым. Вот так люди

приходят к осознанию, что наша ра-

бота необходима.

культура: Как добровольцы могут

узнать о происшествии?

Сергеев: У нас есть свой форум — ба-

зовая система оповещения, специали-

зированные мобильные приложения

на Android и на iOS и SMS-рассылка,

которая действует по всей России.

Также распространяем сообщения в

соцсетях, в WhatsApp, Viber и т.д.

культура: Кто финансирует «Лиза

Алерт»? Ведь денег такая работа

требует много, например, поднять

вертолет в воздух — это очень не-

дешево.

Сергеев: Исключительно добро-

вольцы. Если мы говорим о вертоле-

тах, участвующих в поисках, то все

они частные. Наша официальная по-

зиция такова: мы не заводим счетов,

кошельков, юридического лица, у нас

нет офисов, зданий и прочих при-

вычных атрибутов организации. Это

принципиальная позиция.

культура: А как же операторы в

колл-центре?

Сергеев: Вы неправильно поняли.

Есть обычные люди, которые при-

нимают заявки. Звонок на телефон

«Лиза Алерт» переадресуется на лич-

ный номер одного из волонтеров. Од-

новременно работают не менее трех

человек: если первый не успел, подхо-

дит второй, потом третий. При этом

они могут находиться на работе, дома,

на улице. И на сегодняшний день это

сверхнадежная система.

культура: Если в интернете ввести

запрос «поиск человека», то в пер-

вых строках — ссылки на частные

сыскные агентства. Вы с ними со-

трудничаете?

Сергеев: Нет. Люди зарабатывают

деньги, это совсем другая история.

Мы не обращаемся за помощью к экс-

трасенсам, потому что это в ста про-

центах случаев мошенники, не рабо-

таем с колдунами, ясновидящими, ме-

диумами. Мы сотрудничаем с МВД,

МЧС, Следственным комитетом.

Кроме того, мы сотрудничаем с кол-

легами, которые занимаются анало-

гичной деятельностью, то есть гра-

жданскими поисково-спасательными

отрядами, созданными администра-

циями отдельных муниципальных об-

разований. Это и организации, дей-

ствующие на общественных началах, и

формирования, работающие на штат-

ной основе. Есть добровольцы-кино-

логи, водолазы, существуют специа-

лизированные подразделения в поли-

ции и нацгвардии — все они вносят ог-

ромный вклад. То же можно сказать и

о владельцах лошадей — их помощь

неоценима, когда, например, нужно

искать человека в высокой траве. Если

в этой ситуации мы не можем поднять

в воздух самолет, вертолет или ква-

дрокоптер, то эффективность поиска

с помощью простого прочесывания

будет нулевой. А с седла увидеть про-

павшего намного проще. Да и конь ни-

когда не наступит на человека.

культура: Что нужно сделать, чтобы

стать волонтером?

Сергеев: Захотеть. У нас есть курсы

для новичков, проводим лекции, прак-

тические занятия. В конце концов, че-

ловек может просто приехать на поиск

и сказать, что он в первый раз, потом

пройти обучение и понять, на какой

позиции он будет действовать эффек-

тивнее: у нас есть группы по обучению

картографии, радиосвязи, спецтех-

нике, оказанию первой помощи, есть

старшие поисковых групп — найти

себе занятие сможет любой.

культура: Человек, участвующий в

поисках, — кто он?

Сергеев: Средний возраст — около

30 лет. Мы очень отличаемся от на-

рисованной социологами схемы, в

соответствии с которой в волонтер-

ском движении принимают участие в

основном люди до 25 лет. Наши доб-

ровольцы, как правило, знают по соб-

ственному опыту, что такое потерять

близкого человека: их помощь — осо-

знанный, выстраданный выбор. Есть и

совсем молодые волонтеры, их много,

они очень активны. Это неравнодуш-

ные люди, то самое гражданское об-

щество, которое и формирует новую

Россию.