ТОП 10 лучших статей российской прессы за
March 17, 2017

«Они остановили нас на блокпостах, закидывали в окна бутылки с зажигательной смесью, — давали показания жители Симферополя Оксана Метиева, Алексей Гребнев, Владимир Котенко. — Всего в автобусах ехали 306 человек, мы попали в руки к извергам. Они били нас палками, битами, камнями. Пытали тех, кто отказывался, стоя на коленях, петь гимн Украины и кричать «Героям слава!». Да просто за то, что разговариваем на русском...»

«Некоторые смогли убежать в лес, — вспоминает джанкоец Сергей Палкин. — На тех местные устроили охоту. Мне с несколькими товарищами удалось пробраться на железнодорожную станцию и уехать на ближайшем поезде. Когда пробирались через лес, слышали, как идет облава, крики и выстрелы до сих пор стоят в ушах...»

Есть и другие воспоминания. Беглые бородачи-исламисты уже не скрывают: да, готовились получать майданное оружие и резать славян. Давний куратор боевиков, экс-глава СБУ Валентин Наливайченко на национальном телеканале признает: «Я формировал спецгруппы из новых офицеров СБУ, людей с Майдана, которых мы срочно, в течение первых дней и ночей, собирали в центральном офисе и отправляли в Крым».

Потрясающее откровение выдал в интервью киевской газете «День» начальник Генштаба — главнокомандующий ВСУ Виктор Муженко. Как утверждает пан командующий, уже после Майдана он сам вместе с первым замминистра обороны срочно вылетел в штаб-квартиру НАТО, где принимал участие в специальном заседании. Нетрудно предположить, зачем такая экстренность и к чему они готовились. «Мы прибыли в Брюссель под вечер 26 февраля (2014 года. — «Труд»), а утром 27-го наш военный представитель в Североатлантическом альянсе постучал мне в двери и сообщил: в Крыму — россияне», — жалуется Муженко.

Они откровенно жалеют, что опоздали, не успели порвать русскую Тавриду. Не достался им непотопляемый авианосец Крым, где на этой неделе встал на боевое дежурство комплекс радиоэлектронной борьбы «Мурманск-БН». От Севастополя до Гибралтара — 4913 километров. Прежние российские РЭБ-системы были эффективны на расстоянии максимум 300 километров. «Мурманск» способен вести радиоразведку, перехват и подавление сигналов противника на дальностях до 5 тысяч километров. Его размещение где-нибудь под Новороссийском не дало бы такого эффекта. А с крымских берегов Черноморский флот способен оглушить и ослепить средства разведки и датчики интеллектуального оружия противника по всей акватории Средиземноморья — вплоть до южных портов Франции и британской базы Гибралтар.

Россия вернула землю, которая невероятно дорого стоит и за которую уже щедро заплачено русской кровью. Цветущий миндаль навсегда стал символом крымского референдума. Ветки с розовыми нежными лепестками, мокрые от теплого дождя... Именно с ними шли голосовать жители Бахчисарая. Нарядно одетые мужчины и женщины, вымытые машины — и букеты миндаля. У избирательного участка школы № 1 на дорожке, засыпанной розовым цветом, стояли два молоденьких милиционера, еще в украинской форме, и характерный товарищ в штатском. Народ спрашивал: «Где «вежливые люди»? Хотим сфотографироваться под дулом автомата!»

Вспоминает жительница Евпатории Виктория Струнина:

«16 марта 2014 года. Тепло, крымская весна. В моем доме все проголосовали, сидят во дворе. Первый вопрос: ты уже голосовала? Счастливые лица. Вечером иду на площадь. Весь город здесь. Митинг, концерт. Конечно, над всеми нами витает: что дальше? Но главное уже свершилось. Спасибо вам, россияне. Низкий поклон до самой земли».

Еще одно свидетельство, от которого переворачивается душа. Говорит Ольга Леонова из Симферополя:

«Начиная с Крещения было очень неспокойно. В телевизоре митинги, ругань, показывают и говорят ужасные вещи. Ощущение надвигающейся беды и большой крови. Мы с мужем думаем, как увозить детей из Крыма. Люди запасают консервы, мыло, лекарства. К 20 февраля патронов в оружейных магазинах не было, 23 февраля сформировалась оборона, туда шли простые мужики — записывались, как на фронт, и никто не знал, чем все окончится. А 24-го на здании Верховного совета появился первый российский флаг — его под буквы на фасаде флагштоком засунули крымчане. Тогда и прозвучало: «Референдум». Это слово скандировала толпа.

26 февраля под Госсоветом были даже те, кто никогда не интересовался политикой, — продолжает Леонова. — Люди оставляли детей дома и шли семьями в центр Симферополя. Помню лица Аксенова и Константинова — у них были лица переходящих Рубикон. После митинга, когда погибли несколько человек, было ощущение провала, неизвестности. А в полшестого утра мне позвонили: на Госсовете и Совмине флаги! Даже не надо было спрашивать, какие, все было понятно. И было ощущение чуда, будто ты падаешь в пропасть — и кто-то подхватил тебя на руки...

А потом и 18 марта, трансляция из Георгиевского зала Кремля. Это был сумасшедший день! В тот день я видела, как плачут большие, сильные мужчины, отслужившие в армии и в МВД, — плачут, не пряча слез, смотрят на Путина в телевизоре. И гаишники, распивающие шампанское на капоте машины на трассе Симферополь — Ялта. В те дни мы были Людьми. Самими собой, без масок — и неважно, депутат это или сантехник, 70 тебе лет или 14. Это была пора кристального понимания, без чего в жизни обойтись можно, а без чего — никак нельзя. Я рада, что мне довелось все это испытать...»

И еще о Крымской весне. За 23 украинских года в Крыму появилось 200 мест в детских садах. На большее не нашлось грошей. За три российских года на полуострове только новых детсадов открыли на 11,5 тысячи детишек. В нынешнем году добавится еще 5 тысяч.

Голос

Олег Крючков, тележурналист (Крым)

— «Не жалеете?» — иногда спрашивают... Не жалеем! Да, брюзжим, ворчим, но не жалеем. Даже не знаю, как объяснить. Мой сынок, трехлетний Аверьян, родился в ночь подсчета голосов на референдуме. На вопрос, ты где живешь, отвечает: «Дома, в России!» Не представляете, как радуют распаханные после многолетнего запустения поля. Корпуса новых ТЭС и новый аэровокзал, «Артек», кадетский корпус, новые корабли и подлодки в Севастопольской бухте, каждая новая свая Керченского моста... Самолеты в небе как радуют, новые автобусы и троллейбусы. Стайки детей во дворе и беременные мамочки...

Да, проблем ворох, многие решения новых старых чиновников укладываются в цитату кота Матроскина: " У нас не денег — у нас ума нет!" Но мы все равно прорвемся, научимся, построим!