ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Aug. 15, 2018

— Как ты считаешь, Виктория, публичность — это хорошо? Важно для актера — быть знаменитым, узнаваемым? Тебе это не мешает?

— Меня спасает способность перевоплощаться. Не знаю, откуда она у меня, но даже если в данный момент идет сериал, где я играю главную роль и каждый божий день появляюсь на экране, те же соседи меня не узнают.

— Тебя это радует или расстраивает?

— Ни то и ни другое, отношусь к такому как к данности. Когда выхожу на съемочную площадку, делаю это в полной боевой готовности. Конечно, это моя внешность, но внутреннее наполнение я зачастую почти полностью меняю.

— Я это заметила даже тогда, когда мы снимали кинообразы. Ты показывала Пенелопу Крус в роли Донателлы Версаче и сразу становилась другим человеком. Не из-за парика, а именно из-за смены выражения лица.

— Мне это интересно. Поэтому меня не волнует тотальная узнаваемость на каждом углу и в каждом кафе. Я интроверт и с большим удовольствием принимаю то, что, прогуливаясь по улице, становлюсь абсолютно никому не нужна.

— Знаменитого артиста Пуговкина все считали «своим». Люди путали его и его образы, часто звали: «Мишка, пойдем выпьем!» — и, получая отказ, возмущались, ведь он «свой парень», должен соглашаться. Смешную историю рассказывал Буба Кикабидзе. Его тоже после «Мимино» постоянно приглашали выпить. А на Кавказе вообще сложно отказать, особенно когда зовут в компанию мужчины. И он придумал гениальную отговорку: «Я не могу. Лечусь. У меня болезнь по мужской части». И мужчины относились с пониманием и сочувствием.

— Недавно у меня была фотосессия. Фотограф знал меня только по сериалу «Светофор». Он начал говорить, какие сериалы недавно смотрел, и сказал: «Мне так понравился «Троцкий»! Просто отличный Троцкий, отличная Фрида, ребята молодцы!» И он даже не догадывался, что перед ним актриса из этого сериала. Когда я ему рассказала, воскликнул: «Да ладно? Не может быть!» И у меня так постоянно… Помню, ходила в детский сад со своей дочерью. В то время на канале Домашний шел сериал «Заветные подруги». Мамы переодевали детей и много про этот сериал говорили. В какой-то момент мой ребенок не выдержал и воскликнул: «Вообще-то, Ларису играет моя мама». Замечу, мы ходили в этот сад четыре года… А дома однажды вышла в подъезд выносить мусор, это было как раз в 20:30, когда сериал заканчивался. Встретила соседку, и она спросила: «Это я не вас сейчас видела по телевизору?» — «Меня…» Просто с мусорными пакетами я была похожа на свою героиню из сериала, тот же типаж. Будь я в другом образе, скажем, «богини», никто бы и не догадался. А так с мусором вышла — и меня наконец-то настигла слава. В доме же этом я живу семь лет.

Мой принцип — на первом месте семья

— У тебя две дочери. Как девочки относятся к твоим ролям, следят за успехами мамы?

— Дети прошли со мной огромный путь, при этом они знают, что я отказываюсь от огромного количества проектов, чтобы быть с ними. Отказываюсь от театра ради них, но все равно они не избалованы в этом смысле. Совмещение работы и дома — это просто правильное структурирование: сначала семья, потом творчество. Для меня только так.

— Удивительно, потому что я сама дочь актрисы. У меня очень хорошая мама, но я всегда чувствовала: для нее вначале творчество, потом все остальное. Она, правда, театральная, а не киноактриса, поэтому не было экспедиций, командировок. Но я знала, что вечером спектакль и маму нельзя трогать: она готовится и придет поздно…

— А я готовлюсь в машине, потому что до этого вокруг меня просто без­умие.

— Как изменились твои представления об актерской профессии? Девочки, решая стать актрисами, думают, что это довольно просто, что впереди большие гонорары и успех. А я, например, пару раз снималась, и мне кажется, что куда проще заниматься физическим трудом.

— Все непросто. Флер актерской профессии может вдохновлять и может на первых порах тебя вытащить, но потом начинается… Для меня это не был усеянный звездами путь, возникали огромные перерывы и возникали маленькие, получала мизерные ставки, происходил миллиард случаев, когда ты три, четыре, пять раз в месяц сдаешь экзамены.

— Ты о пробах сейчас?

— Да, это реальный экзамен. Даже сниматься не так сложно, как выйти на пробы. Незнакомый тебе персонаж, незнакомая обстановка, ты там себя еще не нашел, а от тебя уже чего-то ждут! У нас мало режиссеров, которые хотят тебя видеть чистым листом и подсказывать что-то, находить в тебе энергию и работать с ней. Обычно ты приходишь, получаешь текст и должен быть сразу непонятно кем и непонятно чем.

— А партнер?

— Какой партнер! Обычно там только человек, который подкидывает тебе тексты. Как изобразить обмен энергиями, если ты играешь сцену с мужчиной, а напротив сидит женщина, уткнувшись в листок бумаги?!

— У тебя были моменты отчаяния, когда подряд шли неудачные пробы, не брали на проект?

— Вопрос отчаяния у меня в принципе никогда не стоял, потому что я верующий человек. Когда идет большое количество отказов и я не понимаю, что буду делать завтра, просто говорю Господу Богу: «Ты знаешь, для чего ты мне это даешь». Именно «для чего», а не «за что». Я должна что-то понять, или ты даешь мне время для того, чтобы заниматься детьми, выстраивать с ними близкие взаимоотношения. Поэтому нет, отчаяния не было.

— Твоей старшей дочке уже 15, она в актерскую профессию не рвется?

— Нет. Валерия уже понимает, что это адский труд. Она видит, как я, выходя из дома, прощаюсь с ними в образе мамы Вики и лечу в экспедицию, превращаясь в другого человека. У меня был проект, снимавшийся две недели, и моя героиня все время то рыдала, то плакала, то страдала, то орала, после чего я сама перестала улыбаться. Пять дней вытягивала себя из этого состояния, что было очень сложно. Через три дня я еду сниматься, и мне нужно стать моим персонажем, но совсем туда не хочется! Потому что Вика такой светлый, жизнерадостный человек, а там у людей другие проблемы. И ты уже столько этих проблем через себя пропустила… Хотя я получаю от работы огромное удовольствие. Выскажешься на площадке, выложишься… и приходишь домой девственно чистым, обнуленным, пустым сосудом, вновь готовым к счастью.

О роли Фриды мечтала пятнадцать лет

— Не все артисты быстро выходят из образов, некоторые даже заболевают после этого, так персонаж противоречит их естеству. Ты же мгновенно перевоплощаешься, меняется выражение лица, пластика, характер. Без подготовки словно бы влезаешь в чужую кожу.

— Как мне однажды сказал режиссер, «синтетическая актриса».

— Как-то в интервью ты говорила, что не являешься везунчиком в профессии. Но я думаю, когда актриса получает роль Фриды Кало, о которой мечтала…

— Вот тогда я и поняла, что не зря шла и терпела. Пятнадцать лет мечтала об этом и в конце концов даже решила, что, наверное, такое невозможно. Но сделала фотосессию за полгода до утверждения на роль и выставила фотографии на Facebook. Их увидели, и это сработало.

— Хороший совет начинающим артисткам: не стесняйтесь, делайте фотографии и показывайте их в Facebook! На съемочной площадке ты стараешься не выходить из образа?

— Да, и, когда я работала, например, с Костей Хабенским, видела, что он старается делать то же самое. Сидит в уголочке, его не видно…

— Хабенский, как и ты, участвует в фестивале на Патриарших. Недавно он дебютировал в режиссуре. Что у тебя в планах, кроме актерской профессии?

— Мне интересны любые эксперименты. Хочу петь в мюзикле и думаю, что это произойдет.

— Расскажи про эту свою сторону. У нас мало артистов, которые умеют все. Это в Голливуде актеры, которых приглашают на ТВ, спокойно берут гитару и играют как боги, и танцуют, и поют.

— Никогда не сравниваю себя с другими. Я вижу талантливых людей, наблюдаю, что-то узнаю, но самый интересный инструмент, который у меня есть, — это я. Я учусь ездить на мотоцикле, езжу на лошадях. На площадке все знают, что неизвестно, каким тяжелым должен быть трюк, чтобы меня убедили его не делать. Сейчас учусь с тренером управлять водным мотоциклом. Вот этот синяк на ноге — от мопеда, выполняла трюк: падение с мопедом. А вот здесь… это через трехметровый забор перелезала…

— Хороший пример для детей.

— Я уезжала на съемки, и меня София попросила: «Мама, сделай, пожалуйста, что-то такое, чему я бы научилась, пока тебя не будет». Я разбежалась, встала на руки, сделала кувырок и снова встала на ноги. «Да блин, мама!» — только и сказала дочь. А я ей: «Тренируйся!» Договорились, что приеду и сама ее научу. У меня все так. Софийку я сама готовила к музыкальной школе, она очень хотела туда поступить. Ее взяли в Детскую школу искусств имени Шуберта по трем направлениям: фортепиано, вокал и танец.

Больше сценариев, хороших и разных

— На фестивале ты курируешь и ведешь панель с участием актеров из телесериалов. Какие темы актуальны для тебя сегодня?

— Щепетильные темы. Я уже разговариваю с большим количеством актеров, готовлюсь. Можно, скажу честно? У нас огромное количество ленивых артистов, людей, которые используют лишь один образ, мужчин, делающих ставку только на свой брутальный голос и внешний вид, переходящих из фильма в фильм, абсолютно никак не меняющихся. Таких 85 %, к сожалению.

Опасная тема для артистов — вживание, самоотдача. Мне кажется, это интересно зрителям — слушать про артистов не как про людей, которые появляются на мероприятиях и в глянцевых журналах, а узнавать, что они делают на площадке, как живут, какой путь проходят, с чем сталкиваются, насколько им важен сценарий и почему мало хороших сценариев. Я не верю, что нет талантливых людей.

— А не считаешь ли ты, что это связано с плохой драматургией? Как говорил Спилберг, когда его спрашивали про успех в кино: «Сценарий, сценарий, сценарий». Иногда наши артисты особо не проявляют себя в российских проектах, но в западных сериалах они же неожиданно показывают совершенно другое качество работы. Когда есть хороший партнер, режиссер, сценарист, то артист сразу начинает раскрываться.

— Когда есть драматургия, правильно выписанные диалоги и есть логика того, что говорят персонажи, — это космос. Зрители же не знают, что зачастую мы выходим на площадку без сценария, в тесной обуви и неудобной одежде, что сложно с партнерами. Режиссеры, к сожалению, иногда просто не читают сценария!

— Почему такое происходит?

— Это связано с бюджетом, с выработками. Всегда надо торопиться, нет правильной организации. Нет времени даже на грим. Когда идет тринадцатый час съемки, холод собачий, обувь тонкая, вся группа в шубах и шапках, а у тебя синеет рот и тебе хочется сказать: «Дайте мне спокойно умереть». Но даже если ты не выговоришь текст от того, что у тебя замерз рот, или от усталости, тебя все равно снимут, заявят: «Снято! До свидания». Никто не перенесет эту сцену и не скажет: «Она устала, ребята. Плохо выглядит. Не может говорить». Есть план, который нужно выполнить. Но ты понимаешь, что судить не будут никого, кроме тебя — актера в кадре. Это твоя ответственность. Ты подписала договор. Поэтому, если нет нормальной одежды, я приношу свою.

Во мне много всего слишком…

— Почему сериалы начали играть сегодня первую скрипку и создавать новые тренды? В Голливуде некоторые сериалы уже стали лучше фильмов, и актеры хотят сниматься в них, а не в полном метре.

— Думаю, что интеллектуальный зритель хочет проживать историю вместе с героями. А у нас мало того что боятся интеллектуальных сценариев, боятся еще и интеллектуальных персонажей, интеллектуальных артистов. Хотят видеть просто красивую курицу, которой смотришь в глаза, а в ответ — тишина.

— Искусство провокативно и должно вызывать резонанс. Вот Маша Миронова будет одним из спикеров в твоей панели на фестивале. И сериал «Садовое кольцо» с ее участием обсуждал весь Facebook: кому-то он безумно понравился, кому-то нет. Но о нем говорили, его смотрели!

— В год я получаю, наверное, штук тридцать отказов, потому что я «слишком сложная», «слишком яркая», «слишком много думаю», «в глазах слишком много интеллекта». В ответ я просто улыбаюсь. Раньше мне было больно, потому что я думала, что работаю в той профессии, в которой чем глубже, тем лучше. И играть поверхностную суку гораздо интереснее, когда она не просто сука, а сука, которая перешагнула через что-то и ей больно от этого, а еще интереснее играть, когда она так сильно перешагнула, что потеряла себя и… Но это уже к сценаристам, это можно сценарий писать. Я, кстати, короткие метры пишу…

— Еще одна твоя грань?

— Да, я люблю их писать.

— Наш фестиваль как раз об этом. Patriki Film Festival — это возможность показать актеров в разных проявлениях, гранях личности: они могут обменяться идеями о своих сценариях, своих режиссерских опытах, своем продюсерском начале, могут даже диджеить, собирая аудиторию, или играть в футбол, хоть и в благотворительном матче. Надеемся, что ты, например, споешь.

— Да, надо хотя бы одну песню… Жалко, мотоцикл притащить нельзя. Я бы на мотоцикле погоняла! Но мы будем экспериментировать.