ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Nov. 7, 2016

ЯНА, У МЕНЯ СЛОЖИЛОСЬ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ТЫ ТАКАЯ СОВРЕМЕННАЯ МОРДЮКОВА. ТЕБЕ НЕ ГОВОРИЛИ ОБ ЭТОМ?

Говорили, и я говорила, а некоторые даже наезжали: «Такая самоуверенная!». Я не люблю современных актрис, которые ничего не знают о советском кинематографе. Я на нем росла. Ну, то, которое со вкусом, — кино настоящее: Абдрашитов, ранний Михалков и так далее… Актрисы, которых я обожала, — Мордюкова, Гурченко, Русланова. Лет в пятнадцать я смотрела на Чурикову в «Начале», потом начала что-то про нее искать, тогда интернета не было, мама помогла. У нее муж — Панфилов, и я, сама не понимая, что говорю, сказала: «У меня так же будет». То есть какие-то вещи в себя с детства закладывала. Затем я увидела в девяностые младшего Бодрова, Балабанова, Баширова… Я тогда еще не была актрисой. Жизнь меня очень долго отшвыривала, я не туда сворачивала, не могла прийти к актерству. Хотя еще в три года я себе придумала, что моя мама — Пугачева. Меня бесила мама из-за того, что они с Пугачевой по силе равные были, но моя-то совершенно не туда двигалась. Я ее маленькой прямо ненавидела за это.

А КУДА ОНА ДВИГАЛАСЬ?

К мужчинам! Это такая ошибка — ставка на молодость, на мужиков, когда женщина не развивается. Мама Борисовну не очень любила, было что-то даже вроде соперничества. Борисовна знать о ней не знает, а эта соперничает. И я не понимала, почему моя мама — красавица, сильная, умная женщина, феноменально начитанная — тратится на мужчин. Я не умный, я мудрый человек с рождения. А она умная дура. Я очень практичный человек, если о судьбе говорить, а мама совершала глупые поступки, и даже непростительные. Проносилась мимо всего большого, а на мелочах заостряла свое внимание. Жила под девизом «Хочу!», как маленький ребенок.

ФИЛЬМ «КОКОКО» ВЫПАЛ У ТЕБЯ НА ТЯЖЕЛЫЙ ПЕРИОД В ЖИЗНИ: МАМЫ НЕ СТАЛО.

Всей семьи не стало.

В ТОМ-ТО И ДЕЛО. ТЫ ЖЕ НЕ МОГЛА НЕ ПОНИМАТЬ, ЧТО ЭТО ШАНС ПОСЛЕ «ВОЛЧКА» ЕЩЕ РАЗ ПОПАСТЬ НА САМЫЙ, САМЫЙ ГРЕБЕНЬ. И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ БЫЛИ ТАКИЕ СЛОЖНЫЕ СЪЕМКИ.

Я тогда очень сильно употребляла.

ПРАКТИЧНЫЙ УЦЕПИЛСЯ БЫ РУКАМИ И НОГАМИ.

А творческий человек бухает, вывесив табличку «У меня трагедия. Я бухаю законно». Я могла с профессией тогда покончить. Я похоронила всю свою семью. Запросто могла прыгнуть за ними в яму. Это перед «Кококо» началось и после продолжилось. Страшный период: ты непрерывно хоронишь. Они уходили друг за другом. И пить — стало выходом. Но мой маленький творец не позволил так бездарно свою жизнь зарыть. У меня же не было возможности стать актрисой. Не та семья. Но он меня всегда куда-то вел. У меня с детства благодаря маминым ошибкам формировалось понимание того, как строить жизнь. Знаешь, я до противности правильная. И мамина неправильность меня раздражала. Почему я маленькой и придумала, что я дочь Аллы Борисовны, — потому что не видела сходства со своей родней. Удивлялась, почему в такой семье оказалась.

ИЗМЕНИТЬСЯ, СТАТЬ ТАКОЙ НЕМНОЖКО МОСКОВСКОЙ ДЕВУШКОЙ, СО СТИЛИСТОМ, С ПРАВИЛЬНОЙ РЕЧЬЮ, С ЦИТАТАМИ ИЗ ЦВЕТАЕВОЙ — НИКОГДА НЕ ХОТЕЛОСЬ?

Я умею соответствовать себе. Когда, например, в институте собирались менять говор, мой маленький творец взбунтовался. Я ломилась с занятий по сценической речи, потому что надо было сохранить Урал. Понимаешь, кинематограф в то время… Не хватало меня там. Я это отчетливо понимала. В 2009-м я с «Волчком» выстреливаю. Вот этого Урала, именно народной бабы не хватало. Я еще не была готова играть мать семейства, как сейчас в «Ольге». Свекровь, мать первого моего мужа, называла меня «шалава», так его и спросила: «Нафиг тебе эта шалава?». Он вышел и, дурак, мне это рассказал. Я ее ненавидела всю жизнь. А потом ты взрослеешь, умнеешь и понимаешь: ок, я шалава, давайте, я лучше всех шалав.

А ОСТАТЬСЯ ШАЛАВОЙ ТОЛЬКО ДЛЯ КИНЕМАТОГРАФА, ПРИОБЩИТЬСЯ К ЭТОЙ ТОНКОЙ АРИСТОКРАТИЧНОСТИ НЕ БЫЛО СОБЛАЗНА?

Не было. При всех моих дворянских корнях — не было. Я начинаю работать, и все понимают, что имеют дело с профессионалом, требующим в первую очередь с себя. Там, где надо, все включается.

У ТЕБЯ РЯД РОЛЕЙ, КОТОРЫЕ ПРИНЕСЛИ ТЕБЕ УСПЕХ. НО В НИХ ВСЕХ ЕСТЬ ОБЩИЕ ЧЕРТЫ. НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ МЕЧТАЛА СОЗДАТЬ СОВСЕМ ДРУГОЙ ОБРАЗ? СЫГРАТЬ, СКАЖЕМ, РАНЕВСКУЮ?

Ну не откликается все это. Поэтому своевременно пришел сериал. Думала, протопчу тропу к широкому зрителю, которого в авторском кино никогда не будет, и были мысли, что это поможет авторскому кино Сигарева (Василий Сигарев — кинорежиссер, муж Яны. — L’OFFICIEL).

В ТВОИХ ГЕРОИНЯХ — ЛЕНКЕ ИЗ «СТРАНЫ ОЗ», ВИКЕ ИЗ «КОКОКО» И ОЛЬГЕ — ЕСТЬ НЕКОЕ ВНЕШНЕЕ ПОВЕДЕНЧЕСКОЕ СХОДСТВО.

А В ЧЕМ ОНИ РАЗНЫЕ?

У них разные цели. Вика — карьеристка. Это персонаж, менее всего мне импонирующий, что ли, потому что я так никогда не умела — к кому-то приехать, пристроиться… При этом она девка-то хорошая. Понятно, что не умеющая думать. Сперва действия, затем мысли.

А БЛИЖЕ ВСЕГО ТЕБЕ, НАВЕРНОЕ, ЛЕНКА ИЗ «СТРАНЫ ОЗ»?

Ленка меня, конечно, сделала. Я удивилась, когда Сигарев написал эту роль для меня. Была уверена в провале. Такая флегма и какая-то чистота противная меня напугали. Я-то человек агрессивный, вторую щеку никогда не подставлю. Жизнь научила. Я говорю: «Сигарев, бери любую флегматичную актрису, никакусенькую, пусть там у тебя ходит. Все ее будут шпынять, а она будет ходить». Он — ни в какую: «Нет, это неинтересно. Мне интересно, как ты сломаешься, пойдешь на сопротивление». Я не верила в себя. Сыграть Ленку — моя победа, лучшая роль.

ДЛЯ МЕНЯ ОНА — РУССКИЙ НАРОД.

И для меня тоже! Стыдливый такой, порой с рабским сознанием. И вот эта терпимость, сука, ненавижу это слово, понимаешь? Я не люблю терпеть. Вот эта неспособность говорить «нет» в ней, да? Меня в ней все, Ксюш, отталкивает. Убила бы прямо. Я долго мучилась, как ее сделать. И думаю: «Давай, Троянова, хотя бы перестанем бухать для начала».

НЕ БОИШЬСЯ? ТЫ ЖЕ СОПЬЕШЬСЯ ТАК.

Я тебе говорю, меня Ленка сделала, я не пью уже три года. Вот как придумала себе, что не буду пить, — все, для роли. И пока я ее делала, я понимала, что втягиваюсь, что меня что-то куда-то ведет. И меня вели, вели, вели по этой роли. В итоге, когда мы первый материал увидели, вдруг: «Боже, все вокруг нее вращаются. Ощущение, что она стоит, а все вокруг нее, вся страна, все эти персонажи, люди, быдло, поэты, говно, бандиты, все вращается, а она стоит».

А ОЛЯ КАК ОТ НИХ ВСЕХ ОТЛИЧАЕТСЯ?

Оля — простая баба. Вот я не люблю быт. У меня есть, понятно, жилье, но этот быт — он, сука, не про меня. А у нее быт — ее семья, в которой она варится и забывает про свою жизнь. Когда меня спрашивают: «Чему вы хотели бы научиться у Ольги?», я говорю: «Ничему». Мне там учиться нечему. Но я через нее какое-то материнство прохожу. Я, наверное, не прошла его в этой жизни, да. А сейчас я погружаюсь в детей. Раньше меня раздражало — в самолет заходишь, видишь ребенка и думаешь: все, сейчас будет орать весь полет. Я, знаешь, раздражительная женщина. Не мать. Материнства — ноль. И вдруг я понимаю, что у Ольги есть прекрасное свойство — умение поговорить со своими детьми, когда возникают вопросы. Я никогда так не могла.

ИЗВИНИ ЗА ТЯЖЕЛЫЙ ВОПРОС... А У ТЕБЯ ЕСТЬ ЧУВСТВО ВИНЫ ЗА ТО, ЧТО НЕ УСПЕЛА ДОГОВОРИТЬ СО СВОИМ СЫНОМ?

Ну, конечно.

ТЫ ПЕРЕЖИЛА САМУЮ СТРАШНУЮ ТРАГЕДИЮ, КОТОРУЮ МОЖЕТ ПЕРЕЖИТЬ ЖЕНЩИНА. НЕ ПРОСТО СМЕРТЬ — САМОУБИЙСТВО. Я ДАЖЕ НЕ МОГУ ПРЕДСТАВИТЬ…

Не представляй. Никогда не надо это представлять, это невозможно. Вообще не готова была разговаривать про сына. Ты первая, кому я в интервью об этом говорю. Может, потому что ты беременна. Я маленькая Мордюкову слушала. Когда она похоронила сына, она говорила: «Вот так сжимаешь кулак…». Я подсознательно почему-то всю жизнь готовилась с ним расстаться. Я — человек-ощущение. Многое чувствую заранее. Я знала, что у меня будет муж, как у Чуриковой, режиссер. И вот когда Мордюкова сказала «сжимаешь кулак и прешь по этой жизни», я подумала — придется сжать кулак и переть. А потом, когда это случилось, я поняла — не могу ходить со сжатыми кулаками. Просто хотела сдохнуть. Ни сжать их не было сил, ни бороться. Вся обмякла. Было откровенное спивание, которое вело меня к ним, к моей семье, которая умирала. После Кольки сразу же мама. Не давали очухаться. Но в какой-то момент я ощутила, я не знаю, как это произошло... Бога в себе. Что-то такое мощное, которое дало понять, что всегда рядом: «Я всегда был, даже тогда, когда все происходило. У тебя же была генеральная репетиция в картине ”Жить”». Сына не стало ровно через неделю после съемок картины «Жить». На днях Коле бы уже двадцать пять было, а не стало его в двадцать.

У ТЕБЯ БЫЛО ПРЕДЧУВСТВИЕ?

Было. Перед Колиной смертью мне стал сниться первый муж, который как раз умер. Он стал во снах мне говорить, что заберет Колю, и я поняла, что так и будет. Но как именно это произойдет, я не знала.

С СЫНОМ ВЫ НИКОГДА НЕ ГОВОРИЛИ, ОН НЕ УГРОЖАЛ ЭТИМ?

Никогда, у нас не было таких проблем. Это был не просто гром. Я слова не найду, чтобы сказать, что это было.

ТЫ ПОНЯЛА, РАЗОБРАЛАСЬ ДЛЯ СЕБЯ, ПОЧЕМУ ОН ЭТО СДЕЛАЛ?

Да-да, сразу поняла. Он меня очень сильно подвел, а я для него была богом. Когда ты понимаешь, что мать — бог, а ты подвел… И у него произошла эта вещь.. она же, знаешь, как называется? Это импульс. Вот такое — пых и родилось, и он его тут же выполнил. Позвони ему кто-то в этот момент — он бы этого не сделал. Отвлекся бы. Такие желание мгновенно рождаются и моментально проходят. Мы закончили съемки «Жить» в Москве перед самым Новым годом. Я себе сказала — мне срочно надо в Екатеринбург, Новый год я буду справлять с ним. Я понимала, что он последний. Просто это проговорить не могла.

ПРЕДЧУВСТВИЕ?

Да. Никому не могла проговорить. Потому что началось бы «да перестань». Было три дня перед Новым годом, из Москвы никто вылететь не мог, люди жили в аэропорту. Я Васе говорю: «Срочно заказывай билеты». Он заказывает, и билеты есть, через три часа вылетаем. И я понимаю: мне Бог дает возможность попрощаться. Я прилетаю, и мы, не заезжая домой, сразу к нему. Я долблюсь, он не открывает. Я долблюсь, долблюсь, думаю — неужели уже все? И тут он бах — открывает. Начала успокаиваться. Стали Новый год отмечать. Мама еще жива. Как-то здорово все было, и вдруг он мне говорит: «У меня такое ощущение, что я скоро умру». А я ему очень спокойно отвечаю: «Я знаю». Сам сказал. Хотя точно не готовился. Это очень быстро произошло потом, моментально. Через три дня. Даже два. Почему-то в свидетельстве о смерти стоит пятое, а я знаю, что он четвертого умер января.

НО ТЫ НЕ ВИДЕЛА ЭТОГО ВСЕГО.

Нет, меня не пустили. Вася все сделал так, чтобы я не увидела. Потому я и говорю, что Бог бережет. Все говорили — ну и где твой Бог, когда у тебя такое происходит? И я объясняю — не Бог его вздергивал. Это было Колино решение. Бог — джентльмен и никому ничего не навязывает. Если ты принимаешь такое решение — о’кей.

А ЗЛОСТЬ БЫЛА?

Злость была не то слово. Орала, и матом крыла, и даже … все было, Ксюш.

А БЫЛИ… НЕ ЗНАЮ… ПСИХОЛОГИ ИЛИ ПРОСТО СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК РЯДОМ, КОТОРЫЙ ПОМОГ ТЕБЯ ВЫТАЩИТЬ?

Сигарев. Нам не выдавали Колю долго — десять дней. Новогодние праздники ненавижу до сих пор. Не отмечаю Новый год. Не хочу. Эти десять дней… Мне кажется, столько людей умирает от тоски, от какой-то ненужности. Васька был рядом в те дни. Читал мне стихи Бориса Рыжего и Андрея Ильенкова, который снимался у нас в «Стране Оз», наш поэт и прозаик. Мы даже Коле сделали надпись на стелле «Утопи меня, голубь. Истребив, упаси» — строчки Андрея Ильенкова. Я очень много читала Бориса Рыжего. Пила, слушала Земфиру. Но наутро, когда за ночь начитаюсь или наслушаюсь, я понимала, что не могу за ним сейчас. Я только что снялась в картине «Жить», где тоже погибает близкий человек. Я настолько честно там все прожила, все силы оставила в «Жить». Чтобы с собой что-то сделать, у меня уже не было этих сил. Мы после Кольки не снимали долго ничего. Я начинала постепенно, постепенно, потом съемки «Кококо»… Правильно уходить в работу.

А РЕЛИГИЯ?

Скорее вера. Я верующий человек. Не религиозный. Не люблю всю эту атрибутику. Тем не менее только вера меня вытащила из всего этого. Я не могу сказать Богу: «Да я сейчас сдохну. У меня же все умерли, я должна сдохнуть». Такой у меня путь. Я, Ксюша, если честно, только одно хотела бы у Него спросить: «Ну почему надо так больно? Невыносимо больно, чтобы стать этой народной актрисой? Неужели ради этого стоит хоронить семью?». И Мордюкова в этом тоже сыграла роль, тоже трагическая судьба. В какой-то момент я подумала: что ты делаешь со своей жизнью? Спиваешься? Вдруг включился мощный такой трояновский голос, который сказал: «Да ты говно! Ты с детства мечтала быть актрисой. Вспомни Мордюкову, сожми свой кулак. Шуруй!».

НО ТЫ УВЕРЕНА, ЧТО ЭТО ВСЕ? ВЕДЬ ГОВОРЯТ, ЧТО ЭТО, КАК ГЕРОИН, — УМЕЕТ ЖДАТЬ. КОГДА ЕСТЬ ЗАВИСИМОСТЬ.

Эти болезни, да, они на всю жизнь.

НАСТУПИТ ДЕНЬ, КОГДА БУДЕТ ТЕБЕ СОРОК, ПЯТЬДЕСЯТ, ШЕСТЬ ДЕСЯТ.

Ну, сейчас мне сорок три. Видишь, не пью три года. Не знаю, что будет завтра.

СТРАХ ЕСТЬ, ЧТО НАСТАНЕТ ЭТОТ ДЕНЬ?

Я все время думаю о спиртном.

ЧЕСТНОЕ ПРИЗНАНИЕ.

Просто я уже знаю разницу, где я трезвая и где я пьяная. И результаты. Мой трезвый результат устраивает больше. Благодаря трезвости я приняла решение жить после смерти сына, и я не могу теперь ее так запросто предать. Взять и нажраться втупую. Это значило бы предать сына. Вся моя семья, которая ушла, меня в итоге подняла. Понимаешь, я и до них ведь бухала. И я могла при их жизни так же благополучно спиться. И вот я дохожу до такого дна, когда лежишь в Москве, сука, вышла бухая, послала всех в жопу — Германику, Хлебникова, Сигарева. Всю компашку честную. Артхаусники долбаные. Я их там, конечно, урыла. Они все испарялись потихоньку. Германика уже за охраной пряталась, я ее бить собиралась.

ЗА ЧТО?

Да по пьяни ведь, Ксюш, не важно. Не нравится мне эта девка, и все. Тупо пьяные вещи. Нам, правда, делить нечего. Я ее считаю талантливым режиссером. Не знаю, какой она человек, мы не дружили.

КСТАТИ, СТРАННО, ЧТО ВЫ С НЕЙ НЕ РАБОТАЛИ.

Может быть, у нас что-то получится. Мне кажется, у нее сейчас период тоже немножко тяжелый. Переждем.

СПРОШУ СОВСЕМ О ДРУГОМ. У ТЕБЯ ВЕДЬ ОТ ПЕРВОГО МУЖА СЛОМАННЫЙ НОС ОСТАЛСЯ…

Да он меня чуть не убил!

У ТЕБЯ С НИМ ЖЕСТКАЯ ИСТОРИЯ, С ДРАКАМИ, ТОЖЕ ДРАМА. ЭТО ВЕДЬ ТОЖЕ ДОВОЛЬНО ШАБЛОННЫЙ ПУТЬ ДЛЯ ТАЛАНТЛИВОЙ АКТРИСЫ: ВТОРОЙ МУЖ ПОСЛЕ ТАКОГО ТРЕШАКА, КАКОЙ-НИБУДЬ БИЗНЕСМЕН ИЗ ЕКАТЕРИНБУРГА, В МОНАКО ТЕБЯ УВЕЗ БЫ. КРАСИВАЯ ЖИЗНЬ, ИДИЛЛИЯ, ДЕНЬГИ, КАРЬЕРА… ТЫ ВМЕСТО ЭТОГО ВЫБИРАЕШЬ СИГАРЕВА. ПОЧЕМУ?

Я же училась на ошибках мамы. Вот она как раз все по этим принцам прикалывалась.

НУ А ТЕБЕ НЕУЖЕЛИ НИКОГДА НЕ МЕЧТАЛОСЬ? БОГАТЫЙ МУЖ, ТЫ ВСЯ В КОЛЬЦАХ, ШУБАХ.

Ну, это было бы пошло. Раньше, по молодости, хотелось, как любой девчонке.

Я ТОЖЕ СМОТРЮ НА МАКСИМА И ДУМАЮ: ГОСПОДИ, КАК ЖЕ ХОРОШО, ЧТО ИМЕННО ОН! НО Я В ЭТОМ СМЫСЛЕ НЕУДАЧНЫЙ ПРИМЕР, ПОТОМУ ЧТО, ЗНАЯ МИР БОГАТЫХ ИЗНУТРИ, Я ПОНИМАЛА, ЧТО ТАМ НЕЧЕГО ЛОВИТЬ. А КОГДА ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ЭТУ ЖИЗНЬ, ОНА ПРИТЯГАТЕЛЬНА. ТЫ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕШЬ, ЧЕГО СТОЯТ ЭТИ ЛЮДИ, ЭТИ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ, НАСКОЛЬКО ТАМ СКУЧНО И ТОШНО. БЕЗЫСХОДНО. ТЫ ЖЕ ЭТОГО НЕ ЗНАЛА.

Знала. Мне мама еще в детстве говорила: «Ты рассуждаешь, как древняя старуха». Я всегда знала многие вещи априори. Вот, например, еще не была актрисой, Рената сидит у Смирновой в «Школе злословия», ее там долбят. А я думаю — я тоже там буду. И в итоге там появляюсь. Был период, девяностые, когда я думала: «Да, вот сейчас надо урвать мужика богатого». Было, я не стесняюсь этого. Это нормально. Клубешники, тусовка, рядом уже олигархи… Но я очень быстро разобралась. Увидела этих несчастных жен, думаю — господи, бедные бабы. Тебя заменить — вот так вот (щелкает пальцами). Я тоже не буду вечно молодой. Я не делала, как моя мама, ставку на молодость. Актрисой я тогда еще не стала, но уже отчетливо поняла: быть женой олигарха — нет. Я не вещь.

ТО ЕСТЬ ПРИВИВКА ТАКАЯ?

Да. Плюс тогда все очень быстро менялось. Я понимала, что что-то важное упускаю. И поэтому понеслась в театральный. У меня сложный путь. На меня ничего с неба не валилось. Ты прешь по жизни, прешь куда-то… Я очень долго была одна. Не разменивалась. Появлялись мужчины достойные, надежные, но не любишь, зараза. И дальше идешь. Куда-то в дешевый театр суешься, получаешь сто пятьдесят рублей, жить не на что. Иногда и в подушку заревешь. Все было.

У ТЕБЯ СЕЙЧАС БЛЕСТЯЩАЯ КАРЬЕРА.

А почему, Ксюш? Потому что я очень настойчивая. Не размениваюсь. И умею ждать.

А ДАЛЬШЕ? НАЧНУТ НА УЛИЦАХ УЗНАВАТЬ, ФОТОГРАФЫ БУДУТ ГОНЯТЬСЯ, ПРЕМИИ, ОДЕЖДУ НА ХАЛЯВУ ПРИСЫЛАТЬ, ПОЙДУТ КОММЕРЧЕСКИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ. ГОВНОСЕРИАЛЫ.

Они и так все время предлагают главные роли, бешеные деньги.

РЕКЛАМА ШАМПУНЯ И ПРОЧЕЙ ФИГНИ. У ТЕБЯ ЕСТЬ КАКАЯ-ТО ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ? ЧТО ТЫ ДЕЛАТЬ НЕ БУДЕШЬ НИКОГДА?

У меня в жизни есть такая формула — три «да» (по крайней мере, на сегодняшний день). Да, я это хочу; да, мне это надо; да, мне это по силам. Да, я снимусь в хорошей рекламе, чтобы были деньги на написание моего сценария.

А ГОВНОСЕРИАЛЫ?

Нет, говносериалы — этого, даст Бог, не будет.

Я НЕ ПРО «ОЛЬГУ». ПРЕДЛОЖАТ СТРАННЫЙ СЕРИАЛ С ПЛОХИМ РЕЖИССЕРОМ, НО С ХОРОШИМИ ДЕНЬГАМИ.

Я сто штук их получаю, и до сих пор первые роли. На меня уже даже обижаются глыбы кинематографические, потому что было запланировано меня на Первый канал сразу. Отказываюсь. Мне неинтересно это делать. Вася меня приучил жить очень скромно. У нас нет денежных обязательств перед государством, долгов и аппетитов: домов там, яхт. Живем по средствам, таким образом я себя не загоняю в рабство. Мне незачем идти пахать. Я не знаю, зачем актрисы себя загоняют в рабство.

ПОТОМУ ЧТО ХОТЯТ, ЧТОБЫ КОСМЕТОЛОГ ПРАВИЛЬНЫЙ И ВСЕ ТАКОЕ.

Да, кредиты и т.д., и т.п. Марина Голуб, помню, жаловалась: «Господи, эти ипотеки, все надо раздавать». Я говорю: «Нафига ты столько нахапала? Марин, зачем?».

НУ, ЗАТО ДОМ-ТО КАКОЙ У НЕЕ БЫЛ ПРЕКРАСНЫЙ.

А мне не надо таких вещей. Пусть лучше у меня не будет такого прекрасного дома, лишь бы не попадать в капканы.

ТЫ КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА, НЕУЖЕЛИ ТЕБЕ НИКОГДА НЕ ХОЧЕТСЯ ДОРОГОЕ ДИЗАЙНЕРСКОЕ ПЛАТЬЕ? КРАСИВУЮ ГАРДЕРОБНУЮ, ВАННУЮ…

Ксюнечка, ну конечно, нет. Ну да, я купила на Большой Ордынке квартиру. Но она не в долг куплена, а на заработанные мной с Сигаревым деньги. Конечно, будет гардеробная, я сегодня хвасталась, с лампами, зеркалами, все это делается, но это по средствам нам. Нет того, чтобы я перепрыгнула грань, которую я могу потянуть. Кстати, вот таким мудрым вещам меня мама с детства учила: жить по средствам, потому что мы не слишком богаты. То есть я и шиковое платье себе куплю, и пальто ручной работы, и кроссовки даже ручной работы. Все у меня так устроится, но сейчас я в джинсах. И не в бриллиантах. Вот бриллиантов у меня сегодня нет. Когда будут деньги — будут. Я же говорю, я до противности правильная.

А НА КАКУЮ ОДЕЖДУ ПОТРАТИШЬ?

Хочу мегадорогую, мегакрутой выделки шубу, чтобы это была не шуба, а шиковое пальто из меха. Неважно, какой бренд, но крутой. Мне нужен либо шик, либо я в джинсы запрыгнула и поскакала.

ПОСЛЕДНИЙ ВОПРОС. МЫ МНОГО ГОВОРИЛИ О ТРАГИЧНЫХ ПОВОРОТАХ. А ЕСЛИ БЫ БЫЛ ВЫБОР, ТЫ ХОТЕЛА БЫ ПРОЖИТЬ БОЛЕЕ ПРОСТУЮ ЖИЗНЬ? С МЕНЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ ИСПЫТАНИЙ?

Все, что я уже имею, я не отдала бы. Я так трудно ко всему приходила, ждала, у меня не было ни одного шага влегкую. Я «Волчка» ждала пять лет. Не снималась, не играла в театре. Это Он меня так ведет. Я всего лишь выполняю Его волю. Поэтому — нет, я бы ничего не стала менять. Вот такой путь. Мне его осталось принять.