Зимние Олимпийские игры в Пекине начнутся 4 февраля – в разгар праздничной недели, посвященной празднованию Нового года по лунному календарю. Обычно в эту неделю китайцы ездят в родные города, навещают родственников и проводят время перед телевизором. Просмотр спортивных трансляций никогда не входил в число традиционных привычек китайцев «на Новый год». Вряд ли зимняя Олимпиада изменит это. В отличие от пекинской летней Олимпиады 2008 года, нынешние Игры за несколько недель до их начала кажутся никому не нужными: ни самим организаторам, ни миру. Разбираемся, почему так получилось.
Решение о том, что 24-е зимние Олимпийские игры пройдут в столице Китая, было принято в июле 2015 года – в середине первого срока нахождения Си Цзиньпина у власти, спустя полтора года после того, как он провозгласил амбициозную инициативу «Пояс и Путь». (Примечательно, что единственным конкурентом Пекина в борьбе за звание организатора Игр была Алма-Ата, а презентовал заявку казахстанского города не кто иной, как Карим Масимов – на тот момент премьер-министр, а ныне обвиняемый в организации госпереворота экс-глава Комитета национальной безопасности.)
Олимпиада как способ поднять национальный престиж – классическая примета нашего времени. Речь не только о знаменитом высказывании американского президента Джона Кеннеди: «Престиж государства измеряется количеством ядерных ракет и золотых олимпийских медалей». В еще большей степени Олимпиада важна как витрина успехов той или иной страны. Такими были Берлин-1936, Токио-1964, Москва-1980, да и те же Пекин-2008 и Сочи-2014. (Такой же виделась и Алма-Ата-2022 казахстанскому руководству.)
Действительно, летняя Олимпиада 2008 года стала моментом подлинного триумфа пореформенной КНР. Все запомнили грандиозное четырехчасовое шоу открытия, поставленное легендарным кинорежиссером Чжаном Имоу. Все остались под впечатлением от успехов китайского спорта – впервые в истории китайцы завоевали больше всех в мире золотых медалей.
Но то был другой Китай – «Китай до Си Цзиньпина». Новому амбициозному лидеру требовалась своя «витрина успехов». И лучше способа, чем провести очередной грандиозный «праздник спорта», просто не придумали. Тем более что никто и никогда еще не проводил зимние и летние Игры в одном городе.
В случае с Пекином-2022 понятие «один город», конечно, весьма условно. Равнинный и горный кластеры (Пекин и Чжанцзякоу) разделяет солидное расстояние. Это похоже на ситуацию с Имеретинским курортом и Красной Поляной в Сочи, но между ними 42 км, а в олимпийском Пекине – аж 174 км. Год назад китайцы провели между Пекином и Чжанцзякоу высокоскоростную железную дорогу с максимальной скоростью движения 350 км/ч. И это лишь одно из инфраструктурных чудес, приготовленных для иностранных наблюдателей в Пекине.
За те 14 лет, что прошли с момента летних Игр, Китай действительно добился беспрецедентных успехов в развитии инфраструктуры, информационных технологий, искусственного интеллекта и обработке больших данных. Сейчас именно КНР – это «страна будущего», побывав в которой, можно составить представление о том, как будет выглядеть наша жизнь в ближайшие годы. Особенно это касается удобства электронных платежей, интеграции робототехники в бытовую жизнь и… цифрового контроля за всеми нашими действиями и перемещениями.
В общем, власти ожидали, что Пекин-2022 принесет стране еще больше престижа, чем Пекин-2008, и станет весомой заявкой на мировое лидерство Китая. Однако что-то пошло не так. Вернее, не так пошло ровным счетом всё.
В середине 2015-го резко обвалился фондовый рынок КНР и значительно сократились инвестиции в соседние страны, так что ныне от нашумевшего проекта «Пояс и Путь» остались одни разговоры. В 2018-м американский президент Дональд Трамп, выполняя предвыборное обещание «заставить китайцев платить», развязал торговую войну, переросшую в глобальное противостояние двух сверхдержав. Наконец, в декабре 2019 года в китайском Ухане появилась новая болезнь – COVID-19, различными вариациями которой к настоящему моменту переболели более 300 млн человек.
Иначе говоря, решение о проведении Олимпиады принималось в одних условиях, а проводить ее придется в принципиально иных.
Вторые ковидные Игры
Пекинской Олимпиаде еще повезло – в отличие от Игр в Токио, их не стали переносить из-за непредсказуемой эпидемиологической обстановки. Соревнования пройдут вовремя, во всяком случае, на это рассчитывают организаторы.
При этом вал отмененных соревнований в декабре–январе (молодежный чемпионат мира по хоккею, зимняя Универсиада, матчи английской футбольной Премьер-лиги, Континентальной хоккейной лиги) из-за быстрого распространения штамма «омикрон» на позитивный лад вообще-то не настраивает. Остается надеяться, что именно китайцы со своей политикой «нулевой терпимости» к коронавирусу и строгим антиковидным протоколом для участников Олимпиады смогут переломить негативную тенденцию и провести Игры в полном объеме.
Впрочем, как и в Токио, это не будет полноценная Олимпиада, какой ее видели в Китае в момент подачи заявки. Из-за рисков заражения коронавирусом доступ из-за рубежа на соревнования получат только спортсмены и официальные лица. Причем, уже будучи в КНР, они не смогут покидать так называемую «стерильную зону» в течение всего турнира. Как и в Токио, иностранные болельщики не смогут приехать на Игры даже при желании соблюдать строгий китайский карантин (14 дней в специальной гостинице, семь дней под медицинским наблюдением и еще семь дней самоизоляции).
Более того, меньше чем за месяц до начала Олимпиады оргкомитет объявил, что билеты вообще не поступят в продажу, а будут распределены среди благонадежных граждан, которые «смогут строго соблюдать меры противодействия COVID-19 до, во время и после каждого мероприятия». Попадут ли в число этих счастливчиков иностранцы, постоянно живущие в КНР, не выезжавшие из страны во время пандемии и привитые китайской вакциной, пока не сообщается. Но очевидно, что если и попадут, то в минимальном количестве. Зимние Олимпийские игры превращаются в турнир для внутренней аудитории – причем по видам спорта, которые по большей части для китайского зрителя неинтересны.
Даже поверхностный анализ китайских соцсетей показывает, что тема Олимпиады общество практически не волнует. Китайцев на зимних Олимпиадах интересует разве что шорт-трек. В этой малоформатной разновидности конькобежного спорта традиционно доминируют азиаты, прежде всего корейцы (например, наибольшее число медалей в российском шорт-треке завоевал Виктор Ан, до натурализации известный как Ан Хён Су), однако и китайцы пытаются составлять им конкуренцию. Из 12 золотых медалей, завоеванных китайцами за всю историю зимних Олимпиад, 10 пришлось именно на шорт-трек.
Настроения же в КНР сегодня таковы: китайцы следят только за теми соревнованиями, где у них есть хорошие шансы на успех. Тем более сложно заставить их полюбить такой непонятный, дорогостоящий и при этом требующий специальных условий спорт, как бобслей или хоккей.
О провале китайского «хоккейного проекта» можно судить по судьбе команды КХЛ «Куньлунь Ред Стар». За пять лет существования она так и не завоевала сердца болельщиков, до пандемии выступая на заштатных ледовых аренах различных китайских городов, а с началом пандемии окончательно переехав в Россию. Уровень игры китайских хоккеистов, даже усиленных канадцами и американцами китайского происхождения, был столь ужасен, что в течение всей осени 2021 года говорили о недопуске сборной КНР до участия в олимпийском турнире. Лишь 7 декабря было объявлено, что «драконы» таки выйдут на лед, но игра в одной группе с США, Канадой и Германией гарантирует им разгром в каждом матче.
Способно ли такое «зрелище» понравиться китайскому болельщику, избалованному победами своих спортсменов на летних Играх? Ответ, думается, очевиден.
Баба-яга снова против
Еще один удар по ценности этих Олимпийских игр нанесли Вашингтон и его союзники. 6 декабря Белый дом объявил, что представительство США в Пекине будет ограниченным. Чуть позже его примеру последовали страны Запада, по той или иной причине имеющие «зуб» на Китай. Это Великобритания, Австралия, Канада и Новая Зеландия. К ним присоединились Бельгия, Косово и, конечно же, Литва, позиционирующая себя сейчас как чуть ли не самого принципиального бойца антикитайского фронта. Возможно, список еще пополнится.
Ничего нового в самой концепции бойкота нет. Эта «западная традиция» восходит к бойкоту московской Олимпиады, который осуществили Америка и еще 61 страна (в том числе и Китай) в ответ на ввод советских войск в Афганистан. Перед пекинской Олимпиадой-2008 тоже ходило много разговоров о бойкоте, и до последнего момента не было уверенности, что Игры не омрачит какой-нибудь демарш. Тогда китайское руководство обвиняли в нарушении прав человека – прежде всего в Тибете. Однако в итоге все прошло гладко, а на церемонии открытия Игр присутствовал Джордж Буш-младший, президент США.
Сейчас вместо Тибета на повестке дня Синьцзян. Информация о нарушении прав этнических и религиозных меньшинств в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, по всей видимости, действительно имеет под собой основания. Однако анализ поведения «коллективного Запада» показывает, что и Тибет, и Синьцзян, и Афганистан для него не более чем инфоповод, позволяющий обрушиться на неугодную страну с критикой.
О том, чтобы запретить своим спортсменам ехать на Олимпиаду, речь уже не идет – в конце концов, сейчас для отдельно взятого спортсмена существует масса способов обойти запрет со стороны национального комитета (вспомним того же Виктора Ана), так что подобные меры привели бы, скорее всего, к обратному эффекту. Поэтому в дело пошло новое западное ноу-хау – бойкот дипломатический. То есть официальный отказ государства отправлять политиков в качестве почетных гостей на то или иное торжественное мероприятие, связанное с Играми.
По сути, от такого бойкота ничего не меняется. Кто там из официальных лиц присутствует на церемониях открытия и закрытия, ранее интересовало лишь службы международного протокола. На ход соревнований это не влияет. На телевизионную картинку влияет очень ограниченно. Но все равно обидно.
Олимпийские игры в Токио, можно сказать, «дипломатически» проигнорировали все, кроме считанного числа глав государств (например, Европу представляли только лидеры Франции, Польши и Люксембурга). Однако тогда была весомая «отмазка» – пандемия коронавируса.
Есть она и сейчас. Поэтому при желании пекинскую Олимпиаду можно проигнорировать, не привлекая к этому всеобщего внимания. Так, например, сделают Япония и Австрия. Но можно, напротив, поднять шум на весь мир, как делают США и их союзники.
Цель этого «перформанса» – не попытка как-то изменить положение вещей в Синьцзяне, Тибете или где-либо еще, а банальная попытка «обесценить», как это называется в психоанализе, достижения КНР. Другими словами, мелко напакостить.
Китай в ответ хорохорится и заявляет, что «а вас вообще пока не звали». Но реальность такова, что дипломатические демарши мировых лидеров вкупе с отсутствием на соревнованиях иностранных болельщиков, неготовностью китайских спортсменов бороться за первые места и рисками досрочного прекращения Игр по эпидемиологическим причинам, действительно дискредитируют Олимпиаду. Делают ее несвоевременной и лишней.
…В античные времена Олимпиады становились поводом для примирения воюющих государств. В наше же время заветы Пьера де Кубертена сохраняются лишь на страницах рекламных буклетов. А сами Олимпиады стали инструментом внешнеполитического давления и источником постоянных скандалов: допинговых, судейских, а сейчас еще и гендерных. И, похоже, они теперь уже не объединяют, а, скорее, разъединяют народы и страны.
0
44.25
