ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Дек. 5, 2024

Вашингтон для меня стал вторым домом

— За последние два года в вашей карьере произошло больше изменений, чем за предыдущие 12. Обмен в «Бостон», уход из «Вашингтона», подписание с «Каролиной», сложное начало в ней. Что было самым тяжелым?

— Покидать Вашингтон после 12 лет. Весь тот сезон был для меня непростым. Он был последним по контракту, и я до последнего не был уверен, останусь ли в команде или меня обменяют. Помню, уже ехал на игру, когда мне позвонил главный тренер Питер Лавиолетт и сказал, что сегодня, возможно, произойдет обмен и поэтому сегодня я не играю.

Сразу позвонил жене и родителям. До последнего все же думал поехать на матч, поддержать ребят, но в шесть вечера со мной связался генеральный менеджер и сообщил об обмене в «Бостон». Чувства были смешанные, поскольку, с одной стороны, всю карьеру до того провел в одной команде и испытал шок и непонимание, что делать и куда ехать. А с другой, «Брюинз» — лучшая команда того регулярного чемпионата, которая била все рекорды, выиграла в итоге Президентский кубок и считалась едва ли не главным претендентом на Кубок Стэнли...

— Как расстались с «Кэпиталз»?

— Хорошо, поблагодарили с генеральным менеджером друг друга. К тому же в это время все равно еще было непонятно — может, у меня в «Бостоне» сложится, может, летом вернусь, может, подпишу контракт с кем-то третьим. Это сейчас уже в моей карьере третья команда — и в «Бостоне» провел три месяца, сыграл 20 матчей регулярки плюс плей-офф, достаточно хорошо влился. И в «Каролине» второй сезон, уже привык. А тогда не знал, чего ждать.

Когда ты 12 лет в клубе, коллектив уже родной, весь костяк — твои друзья. Понятно, что мой первый дом — Россия, а Вашингтон стал вторым. Он всегда останется в моем сердце, в сердцах нашей семьи, и мы никогда не забудем время, проведенное там. Это команда, которая меня драфтовала, где я провел первые игры и набрал первые очки, в конце концов, выиграл Кубок Стэнли и пережил столько эмоций. У меня там остались друзья, с которыми мы до сих пор общаемся.

— В этом сезоне вы сделали в ворота «Вашингтона» дубль. И совсем его на льду не отпраздновали. Что происходило внутри?

— Многое. Каждая игра против «Вашингтона» дается мне нелегко в моральном плане. Достаточно вспомнить первую, когда на игре была моя семья — и на кубе показали теплый видеоролик, который был мне посвящен. Он до сих пор есть у меня в телефоне.

Когда знаешь многих ребят, уважаешь их и организацию, за многое благодарен им — конечно, это нелегко. Стараюсь по максимуму абстрагироваться от своих чувств и целиком сфокусироваться на хоккее. Когда забиваешь гол «Вашингтону», внутри, конечно, все дымится, кипит. Но не считаю, что должен радоваться голу в его ворота. Это моя дань уважения клубу.

— Но как сдержать, проконтролировать себя?

— Да, это сложно. Но надо.

— Этот дубль важен был для вас с точки зрения того, чтобы кому-то в «Вашингтоне» что-то доказать?

— Нет. Просто это важная игра с соперником по дивизиону, а «Вашингтон», как и мы, хорошо начал сезон. Выходишь на такую игру с тройной, даже пятерной энергетикой, к ней надо быть готовым и физически, и духовно. Это была важная победа и для команды, и для меня. Конечно, приятно было забить. Но праздновать — нет.

— Недавно в «Кэпиталз» вернулись сразу двое из золотой команды 2018 года — Якуб Врана и Ларс Эллер. Так, может, и...

— Кузнецов, ха-ха?

— О Кузнецове еще поговорим. Вы!

— Летом у меня заканчивается контракт. Не знаю, останусь ли в «Каролине», но стараюсь все эти мысли отгонять, думать только о хоккее, сегодняшнем дне и получать от него максимум удовольствия. Тем более что прошлый сезон был для меня достаточно тяжелым и необычным. Анализирую, что делаю хорошо, а что мог бы лучше в определенных ситуациях. И стараюсь все время быть на позитиве. Главное — команда выигрывает, и это позволяет находиться на подъеме.

К Ротенбергу отношусь с уважением

— Несколько раз в этом сезоне мне доводилось читать инсайды, что следующим летом, когда у вас закончится двухлетний контракт с «Каролиной», вы приедете играть в СКА. И Кузнецов подлил масла в огонь, сказав: «Надеюсь, через год приедет. Таково мое желание и еще одного человека». Насколько велики шансы?

— Никаких переговоров я не вел. Хочу еще играть в НХЛ и буду стараться играть в этой лиге столько, сколько смогу. Так что все эти новости и инсайды — неправда.

— «Каролина» предложение по новому контракту уже делала?

— Нет.

— У вас уже больше 800 матчей в лиге. Ставите ли себе задачу отыграть тысячу?

— Хотелось бы, конечно. Чем больше буду играть в НХЛ, тем лучше. Это было мечтой всей жизни. Чем дольше смогу в этой лиге находиться, тем счастливее буду. Итоги моей хоккейной карьеры покажут, чего я достиг и не достиг, но главное — ни о чем не жалеть.

— У «еще одного человека», который хочет вас в Санкт-Петербург, имя-отчество — явно Роман Борисович. Он и с днем рождения публично поздравлял вас в соцсетях. Какие у вас отношения с главным тренером СКА?

— Хорошие. И отношусь к нему с уважением — с тех пор, когда пересекались с ним в качестве генерального менеджера сборной. Считаю, что в этой должности он много сделал для команды. Все организационные моменты решались на высшем уровне, в сборную было приятно приезжать, поскольку ты не должен был заморачиваться насчет каких-либо проблем.

То же самое касалось и семьи — ты всегда знал, что все для нее сделают четко, все будет работать как часы. Ни разу не было ни одной накладки — ни с билетами, ни со встречей, ни с гостиницами, ни с чем-либо еще. Поэтому и подбор игроков у нас на чемпионатах мира всегда был хороший, все приезжали с удовольствием, никто не отказывался.

— До сих пор не понимаю, как с совершенно волшебным составом можно было проиграть ЧМ-2019.

— Да, до сих пор обидно вспоминать поражение в полуфинале от Финляндии. Тот турнир — еще одно доказательство, что все хотели ехать в сборную! Так что у меня нет причин, по которым я мог бы сказать о Романе Борисовиче что-то плохое. Считаю, что он сделал много хорошего и для сборной, и для хоккея.

— Теперь еще об одном человеке из Санкт-Петербурга, хоть и челябинце. «Орел — один из немногих, кто знает настоящего Женю Кузнецова», — сказал недавно ваш старый друг, играющий ныне у Ротенберга за СКА.

— Так и есть. Полжизни Кузю знаю! Сколько в сборных вместе играли — он на год младше, — и помню, как его впервые вызвали, был турнир в Московской области, и подселили как раз ко мне. С тех пор подружились и всегда общались.

— При первом вызове в новую команду он вел себя скромно?

— Кузя — скромно?! Он всегда был разговорчивый. Потом «Вашингтон» сначала задрафтовал меня, а через год — его. И МЧМ в Баффало вместе выиграли. Все это было приятно, что по жизни идем вместе. И много лет в «Вашингтоне», и Кубок Стэнли, а потом еще и «Каролина».

— Почему, по-вашему, он перестал чувствовать себя счастливым в «Кэпиталз»?

— Это лучше Женьку спрашивать. Конечно, мы что-то обсуждаем, делимся друг с другом — хотя порой ты держишь переживания в себе. Но сказались, думаю, отношения с тренером (вероятно, Орлов имеет в виду предыдущего тренера «Вашингтона» Питера Лавиолетта, недопонимание с которым у Кузнецова позже вылилось в прессу. — Прим. И.Р.). Когда он тебе доверяет, ты это видишь, и это очень важно. А когда что-то тебя беспокоит и ты уходишь в себя, закрываешься, копаешься в себе — это начинает тебе мешать. Тем более такому открытому парню, как Женька.

Поэтому я был рад видеть, когда в «Каролине» он заулыбался. У него был тяжелый сезон, который, в общем-то, не складывался. Но в «Харрикейнз» он приехал с новыми силами, эмоциями, сконцентрированным. Старался привнести свою изюминку в нашу системную игру. Большой мастер! Он уехал сейчас в Россию, в СКА, и надеюсь, у него там все сложится хорошо.

— Удивило вас его решение?

— Как друг ты должен поддерживать друга — вне зависимости от того, что ты по этому поводу думаешь. Да, конечно, мы можем что-то обсудить, и я выскажу мнение. Но он сделал то, что хотел, то, что важно для его семьи. Думаю, решение было принято на семейном совете. И если Кузнецовы поступили так — значит, это лучшее, что они могли выбрать. Желаю ему только удачи, поддерживаю и хочу, чтобы он и его семья были счастливы. Мы на связи, конечно.

— Допускаете, что Кузнецов еще вернется в НХЛ?

— Не знаю. У него контракт со СКА на четыре года. Дай бог, чтобы все сложилось хорошо. А там будет видно.

— С ним в СКА играет еще один ваш прошлогодний одноклубник — Тони Деанджело.

— Хорошо к Тони отношусь, с уважением, — и как к хоккеисту, и как к человеку. Он смешной и необычный — достаточно почитать, что в Twitter пишет. На этом этапе карьеры решил поехать в Россию, год у нас поиграть. И делает это отлично, у него прекрасная статистика. Поэтому, возможно, в следующем сезоне он вернется в НХЛ.

— О чем он с вами советовался, прежде чем ехать в Россию?

— Какие у нас города, что в них есть. Впрочем, все и так знают, как хороши Москва и Питер, что там есть сильные команды с приличными игроками. Объяснял ему, что там много игроков, с которыми и против которых я играл в НХЛ. А тут еще и Кузя с ними подписал.

— Кузнецов там Деанджело курирует?

— Думаю, да. Конечно, они общаются и Женя ему помогает.

Тротц — открытый, добрый мужик

— Когда вы выиграли Кубок в 2018-м и «Конн Смайт Трофи» дали Александру Овечкину, кто, по-вашему, его заслуживал больше — Ови или Кузнецов, который провел невероятный плей-офф?

— Оба заслуживали!

— Стоило его надвое распилить?

— Тяжело — видели этот приз, ха-ха? Саша забил больше всех. И дольше всех в команде шел к этому дню. Поэтому те, кто голосует, решили так. Считаю, что это было честно. Но, если посмотреть на очки, у Кузи было 32, больше всех. Он тоже мастер своего дела и тоже этого заслуживал.

— Вспоминая тот Кубок, хочу понять, почему из многих тренеров «Вашингтона», с которыми вы работали, добраться до вершины удалось только Барри Тротцу.

— Это просто был правильный год. Тротц тоже сколько лет был тренером — и, по-моему, тоже никогда прежде не проходил, как и «Вашингтон», дальше второго раунда. А в том сезоне, значит, было суждено. И у него был контрактный год, он хотел выжать из него максимум. И команда старалась, все понимали, что мы не молодеем и шансов осталось не так много. И без серьезных травм обошлось.

К тому же мы два года подряд не могли пройти «Питтсбург» во втором раунде — а тут, на третий, нам это удалось. Думаю, что нас это морально подняло. Два главных игрока команды на протяжении многих лет, Саша Овечкин и Никлас Бэкстрем, были этим очень воодушевлены, Кузя провел отличный плей-офф, Брэйден Холтби нереально в воротах играл.

— О нем, кстати, в России применительно к тому Кубку говорят совсем мало.

— И зря. В принципе он всегда был хорошим вратарем, но конец той регулярки у него не задался. Поэтому тренеры решили начать плей-офф с Грубауэром — но, видимо, это подзадорило Холтби, и, получив шанс, он дальше уже играл без замен. Лучше вратари «Вашингтона» в Кубке, наверное, не играли никогда. Достаточно вспомнить шестой и седьмой матчи полуфинала с «Тампой», когда Холтби не пропустил ни одной шайбы.

У нас было четыре полезно игравших звена, все забивали в нужное время, как и защитники, большинство работало. Джон Карлсон провел великолепный плей-офф, много очков набрал. В общем, все звезды сошлись. Маленькие пазлы собрались в большой, и мы стали обладателями Кубка.

— После чего Тротц тут же принял «Нью-Йорк Айлендерс». Не дать ему столько денег, сколько он хотел, было большой ошибкой «Вашингтона», учитывая, что «Кэпиталз» больше не проходили дальше первого раунда, а «Островитяне» дважды играли в полуфинале Кубка?

— Какой-то план у клуба, наверное, был... Барри работал с нами несколько лет, мы расстались на позитиве. На хороших эмоциях, наверное, как-то проще расходиться — и, думаю, когда любой из той команды увидит Тротца, они с удовольствием пообщаются.

— Так и общались на следующий сезон после Кубка.

— Да, ему вручали перстень как раз после матча с «Айлендерс». Тротц заходил к нам в раздевалку, все обнимались и разговаривали. Барри — открытый, добрый мужик, у него ни с кем не осталось никаких обид. Сейчас у него новая работа, он генеральный менеджер «Нэшвилла», так что теперь у него уже другие задачи.

— Из новых людей в «Вашингтоне», пришедших уже после победы, вы успели поиграть с белорусом Алексеем Протасом, который в этом сезоне блещет в звене с Овечкиным — у них сложилась классная химия. Его бурный прогресс вас не удивил?

— Очень рад за него, потому что Протас — хороший парень и работяга, профессионал. Несмотря на молодость, сильно прибавил в этом сезоне. И физически возмужал, хотя он и так не малыш, ха-ха (рост 23-летнего Протаса — 198 см, вес — 97 кг. — Прим. И.Р.). Но появилась уверенность, которой поспособствовал и новый контракт.

— Овечкин хвалит его?

— Думаю, и хвалит, но и получает от него Леша тоже по делу!

— Многие считали, что «Вашингтон» сейчас станет только работать на рекорд Овечкина. Но и весной «Столичные» до плей-офф с трудом, но дошли, а сейчас вовсе одни из лидеров НХЛ. Насколько, по-вашему, в мощном летнем доукомплектовании важна была роль Ови, просил ли он об этом руководство?

— Возможно. Конечно, он был в этом заинтересован. Саша понимает, что осталось два года контракта — и чем команда будет лучше, тем не только больших результатов можно будет добиться, но и рекорд быстрее побить. В последние годы карьеры особенно остро хочется получать удовольствие от хоккея, чтобы потом ни о чем не жалеть, и приятнее играть с сильными партнерами. И, может, выиграть второй трофей.

Менеджмент «Вашингтона» проделал хорошую работу. Мы с ними играли, и видно, что «Столичные» тоже действуют по системе, тренер (Спенсер Карбери. — Прим. И.Р.) наладил хорошую игру в обороне. Они допускают не так много бросков соперников, у них в этом плане хорошая статистика, — и при этом очень много забивают. Виден рисунок игры, и «Вашингтон» сейчас — одна из самых сильных команд лиги.

— Карбери не трогали в прошлом году, когда не все складывалось, — и сейчас виден эффект того, что его оставили в покое.

— Да, и, думаю, помогло то, что он был в системе «Вашингтона», работал в фарм-клубе, многое знал изнутри. В итоге сейчас обе стороны наверняка довольны, и думаю, что «Кэпиталз» ждет светлое будущее.

При 3-3 в финале Кубка Стэнли за Бобровского было страшно

— Владислав Гавриков рассказывал мне в начале года: «Я уже был уверен, что еду в «Бостон», но однажды ребята мне показывают новость в интернете: «Орлов — в «Брюинз». Получается, выбирали между вами и ним?

— Не знаю конкретики. Тоже читал, что «Бостон» интересуется Гавриковым и вроде договорились об обмене. Потом какая-то пауза — и слух, что «Вашингтон» может меня поменять. Возможно, из-за этого планы у «Брюинз» изменились, может, по какой-то другой причине — это надо узнавать у тех, кто был вовлечен в процесс.

Но Влад в «Лос-Анджелесе», так что его тоже неплохо из «Коламбуса» обменяли. Мы в прошлом сезоне ходили на ужин, он сказал, что ему все нравится, играет много, команда у них хорошая. Поэтому, думаю, он выиграл от этого трейда.

— Очки в «Бостоне» вы начали набирать просто бешено — восемь в первых четырех матчах. Что изменилось по сравнению с «Вашингтоном» — первая бригада большинства?

— Да, на несколько игр выходил в первой бригаде, а в «Вашингтоне» такой возможности не было. Плюс у «Бостона» в момент моего прихода вообще была лучшая команда лиги, она забивала много голов — ну, и на мою долю досталось. Но я в своей игре ничего не менял. Старался играть в обоих концах площадки, бросать, отдавать. И какая-то удача присутствовала.

— У вас есть объяснение, почему «Бостон» после феерического выступления в регулярке проиграл «Флориде» в первом раунде? Как вообще это работает, когда явные фавориты «сгорают» клубам с восьмых мест: «Тампа» — «Коламбусу» в 2019-м, «Интер Майами» с Месси в МЛС — «Атланте» с Миранчуком?

— У меня уже три Президентских кубка — и каждый раз после этого в плей-офф особо ничего не получалось, дальше второго раунда, а то и первого, не проходили. Возможно, в последних играх, обеспечив себе первое место, команда играет, уже зная, что она — в плей-офф, и возникает подсознательная расслабленность. Вроде стараешься, но глубоко внутри это сидит — и, когда начинаются игры на вылет, вы не можете достать из себя то, что нужно.

А команды, которые заходят в плей-офф снизу, давно играют в кубковом режиме. Они весь последний месяц бились так, будто каждая игра — последняя, и уже играют в тот хоккей, который дает результат. Ты же — на эйфории, на ощущении, что все идет хорошо. В «Бостоне» были моменты, когда качество игры не то, но мы все равно забивали по три-четыре гола и выигрывали. Потом в плей-офф за все это последовала расплата. И, наверное, не случайно в «Вашингтоне» мы выиграли Кубок, когда в регулярном чемпионате не были лидерами.

— Обыгравшая вас «Флорида» сначала дошла до финала, а в этом году и вовсе выиграла. Вы сказали, что из-за земляка Сергея Бобровского болели за нее.

— Конечно. И написал Сереге сразу после победы. Это было нереально круто. У меня не было возможности посмотреть седьмой матч, но я следил за тем, что происходило. Конечно, за Бобровского было страшно, когда 3-0 в серии превратились в 3-3. Стресс, не сомневаюсь, был огромным. Но все хорошо, что хорошо кончается.

— Он был у вас летом на дне рождения в Москве. А в Новокузнецк, на родину, вы этим летом заезжали?

— Конечно, но до того. Соскучился, приятно было видеть родной город. После сезона мы с семьей, когда есть возможность, сразу стараемся полететь туда. Всегда на родину охота! Там и у меня, и у жены все родные.

— В документалке о финале-2024 показали, как после седьмого матча Коннор Макдэвид рыдает в раздевалке. А у вас были когда-нибудь слезы из-за хоккея?

— Да. Когда проиграли финал юниорского чемпионата мира 2009 года в американском Фарго — сборной США 0:5 в финале. В той команде и мы с Кузей были, и мой близкий друг Вова Тарасенко, и многие другие. В решающем матче всегда обидно проигрывать.

— А плачущего Овечкина когда-нибудь видели?

— Нет.

Кочетков любит поболтать, но в день игры молчит

— Летом, уже после «Бостона», какие еще были варианты — не было ли возможности переподписать с тем же «Вашингтоном»? Почему выбрали именно «Каролину»?

— Раз подписал с ней на два года — значит, нет смысла к этому возвращаться и что-то рассказывать задним числом. Сделал этот выбор сам. Прошлый год был непростым для меня и в плане адаптации, и в плане игрового времени. Но что было — то прошло, я проанализировал, что мне нужно улучшить, сделал выводы.

— Что же?

— Просто больше верить в себя. Где-то потерял нить уверенности в своей игре, и с этим было непросто справиться. Но вторая половина сезона сложилась лучше, и плей-офф провел достаточно неплохо. В плане результата это особо не помогло, мы вылетели во втором раунде — значит, все равно можно было что-то сделать лучше. Осталась досада от того, что плохо начали серию с «Рейнджерс», проигрывали ее — 0-3. Могли вернуться, сделать 3-3 и поехать на седьмую игру. Вели в шестом матче, но сами отдали его в третьем периоде. Было грустно и обидно. Но сейчас — новые эмоции, новые стремления, тем более что сезон начался для нас неплохо.

— Несмотря на то, что из «Каролины» ушло много сильных игроков.

— Да, качество хоккея не испортилось. Все-таки у нас есть система, все игроки стараются ее выполнять и дорабатывать до конца. Благодаря этому даже ряд игр, которые складывались нелегко, мы доводили до побед. Это очень важно для духа и уверенности команды и атмосферы в раздевалке.

— В ней по-русски разрешают разговаривать? Благо есть с кем.

— При всех с Андреем Свечниковым и Петей Кочетковым нас просят общаться по-английски. Но когда остаемся наедине, конечно, всегда по-русски говорим. Петька-то продолжает учить английский. Он молодец, сильно прибавил в этом за прошлый сезон. С Андреем мы и раньше были знакомы, у нас один агент — Марк Гандлер. А с Кочетковым познакомились прошлым летом, и я видел, как он разговаривал тогда и как сейчас — разница огромная. Понимаю, что, когда в команде несколько русских игроков, это мешает тебе быстрее выучить английский. Но он сделал большой прыжок.

— Характеры вратарей — отдельная тема. Кочетков в жизни столь же эмоционален, как и на льду, где он однажды не на кого-нибудь, а на Брэда Маршана набросился?

— Петька любит поболтать! Но не в день игры. В день игры он молчит.

— Закрывается полностью?

— Ну, не полностью, но бережет эмоции. Хороший парень, мы быстро нашли общий язык с первого дня знакомства. Как и с Андреем тоже. Стараемся постоянно общаться и помогать друг другу. Рад, что у Пети в этом сезоне хорошая статистика, так и набирается уверенность. Чем меньше у него стрессов — тем лучше и для Кочеткова, и для нас, и тем больше шансов победить.

— А как бы охарактеризовали роль Свечникова в команде? Не думаете, что при другом тренере, дающем больше возможностей для импровизации, очков у него было бы намного больше?

— Не готов об этом судить. А роль его важна хотя бы потому, что он выходит на лед во всех ситуациях. Может играть и на бросковой позиции, и у ворот. Хорошо идет в прессинг, всегда отрабатывает в обороне. В принципе у Андрея есть все аспекты игры и понимания хоккея, чтобы с каждым годом все больше становиться лидером команды. В прошлом сезоне у него была травма, из-за этого ему пришлось тяжело, но в этом он чувствует себя увереннее. Он физически мощный, и по мере возмужания и обретения опыта у него, не сомневаюсь, все будет становиться еще лучше.

— Свечников лидирует вместе с Тревором Зеграсом по количеству лакросс-голов за всю историю НХЛ — у них по три.

— Думаю, Андрей их тренирует — не случайно в прошлом сезоне забил третий. Так что, думаю, и в этом мы его обязательно увидим, хоть он еще и не пробовал.

— А вы когда-нибудь пробовали?

— На тренировке в пустые ворота пробовал. А однажды на разминке Пете забил, ха-ха! Когда попытался поднять — Петя на меня так выразительно посмотрел! Недоволен был. В итоге посмеялись.

— Он в интервью говорил, что пропущенный лакроссом гол — психологический удар для вратаря.

— Вообще, за то время, что я в НХЛ, тут многое поменялось. В первые годы было много больших игроков, силовых приемов. Сейчас упор делается на быстроту, катание, физической борьбы стало меньше.

— И что вам нравится больше?

— Моя задача — адаптироваться под то, что есть. Чем быстрее буду это делать, тем дольше смогу играть в этой лиге.

Бриндамор в отличной форме, до сих пор мог бы играть

— Лично с вами в «Каролине» получилась нелогичная ситуация. Вам дали хороший контракт — и при этом отправили в третью пару, давали в среднем 17 минут за матч. Вас предупреждали, что вначале будет так, или это стало неприятной неожиданностью?

— Конечно, когда ты привык играть 20+ минут, а потом в новой команде твое время сильно сокращается — ты пытаешься понять, что происходит. Я понял, что единственный способ как-то повлиять на происходящее — сфокусироваться на своей игре и показывать хороший хоккей. Ни одна карьера не обходится без трудностей, главное — их преодолевать. В какой-то момент успокоился, решил обращать меньше внимания на игровое время. Сказал себе: главное — получать удовольствие от игры и не делать ошибок.

— Вы из тех людей, которые ходят к тренеру и спрашивают: «Почему я мало играю?»

— Нет. Не люблю всех этих выяснений, я редкий гость в тренерской.

— Были какие-то объективные факторы, которые поспособствовали столь сложному сезону, помимо, естественно, привыкания к новой системе?

— Когда я играл в Вашингтоне, то в последние годы приезжал дней за десять до лагеря. Но летом 2023-го из-за смены клуба нужно было переезжать, из-за чего мы не летали в Россию, и было очень много дел. К тому же лед в Каролине найти было тяжело, а один я кататься не хотел.

В общем, наложилось много разных факторов — и, может, поэтому начало сезона не задалось. Обычно я даю себе летом небольшой перерыв до льда и зала — три недели, максимум месяц. А между позапрошлым и прошлым сезонами из-за всех этих проблем получилось дольше, и льда мне не хватило. А этим летом все уже вошло в норму.

— Сейчас вы — третий по игровому времени в защите «Каролины», у вас в среднем почти 19 с половиной минут, тогда как сезон назад было менее 17 с половиной. В то же время 39-летний Брент Бернс набрал вдвое меньше очков и имеет «плюс 4» против ваших «плюс 19», но играет 21,40 в среднем за матч. Нет ощущения несправедливости?

— Как я уже сказал — решил, что мне просто не надо обо всем этом думать. Моя цель — просто выходить и стараться получать максимум удовольствия в каждой смене. Чем больше буду накручивать себя тем, что я не контролирую, — тем хуже буду делать себе. Поэтому — больше радости и меньше негатива!

— Даже по поводу того, что у вас почти нет большинства?

— Да. Раз тренер так решил — значит, стараюсь находить время для атаки при пять на пять.

— И, судя по 13 очкам в 21 матче, у вас получается. С партнером по паре Четфилдом вас второй сезон уже вообще не разлучают?

— Да, как нас поставили с того сезона, так большинство матчей и играем вместе. Нам обоим нравится, мы с ним и общаемся хорошо, подкалываем друг друга. С этим проблем нет.

— Многие считают, что для нападающих система Бриндамора ограничивает творческую свободу. А как она влияет на защитников, какие специфические вещи вам нужно делать?

— Если смотреть нашу статистику, то можно обратить внимание на то, что мы — имею в виду защитников — очень много бросаем по воротам. При малейшей возможности тренер просит нас доставлять шайбу к ним, чтобы форварды могли либо подставить клюшку, либо добить. Если не получилось, цель — отобрать шайбу сразу после потери и опять атаковать ворота.

— Есть еще в НХЛ клубы, чья система напоминает вам ту, что исповедует «Каролина»?

— Думаю, что «Флорида». Все понятно, четко, и вся команда придерживается этой системы.

— Что Бриндамор за человек?

— Хороший, семейный человек, профессионал до мозга костей, который живет хоккеем. И со своими сыновьями успевает постоянно заниматься — старший у него играет в фарм-клубе, младший постоянно тренируется с нами в зале. Вечером он работает с ними дополнительно.

— Кочетков в интервью поражался, в какой Бриндамор физической форме.

— Мне кажется, он до сих пор мог бы играть, и одно это вызывает к нему большое уважение. Как и то, сколько он и помощники работают, сколько видео делают, чтобы мы понимали все нюансы.

— В «Вашингтоне» у вас был девятый номер, в «Каролине» — седьмой. Почему?

— Девятку в «Каролине» брать нельзя, поскольку под ней несколько лет играл еще за «Хартфорд» («Хартфорд Уэйлерз», клуб — предшественник «Каролины». — Прим. И.Р.) Горди Хоу. А под седьмым я играл дважды за карьеру — и, когда делал это впервые, выиграл с ним чемпионат России по юниорам. Это запомнилось, поскольку новокузнецкий «Металлург» до того никогда не становился чемпионом. Второй раз это было в сборной, на чемпионате мира-2021 в Риге, последнем на данный момент для нас. Поэтому тоже не запомниться не могло.

Рукопожатие с Трампом

— Как семья восприняла последние переезды? И как вам самому города, в которых вам за последние два года довелось поиграть?

— В Вашингтоне, как я уже говорил, нам нравилось. И в Бостоне — очень красивый город. В Роли поспокойнее, такого уж городского ажиотажа не чувствуется. Там тоже ощущаю себя нормально. И понимаю, что хоккейная карьера подразумевает переезды — мне повезло, что 12 лет отыграл в одной команде, но в какой-то момент это становится неизбежным. Стараешься не обращать на это внимания и быстро адаптироваться.

— Когда на концовку позапрошлого сезона переезжали в Бостон, жена с сыном оставались в Вашингтоне?

— В Бостоне просто долго не могли найти жилье — но, когда его все-таки сняли, жена с сыном тут же приехали. У нас есть квартира во Флориде, так что семья живет на два города. Сыну пять лет, он начал кататься, и важно, чтобы у него везде был лед. И в Москве в отпуске его нашли, и перед сезоном во Флориде, и сейчас в Роли.

— Ваши сыновья с Овечкиным — почти ровесники, и оба занимаются хоккеем. На лед друг с другом еще не выходили?

— Пока нет.

— Овечкин, Кузнецов и вы лично общались со старым-новым президентом США Дональдом Трампом — когда «Вашингтон», выиграв Кубок Стэнли, пришел к нему на прием в Белый дом. Как впечатления?

— Ну, общался — это слишком сильно сказано. Руки он всем пожимал, общая фотография есть.

— Овечкин тогда так волосы пригладил, как, по-моему, никогда в жизни.

— Все готовились! Все-таки пришли в Белый дом, знали, что будет много прессы, и хотели хорошо выглядеть. Интересно было посмотреть Овальный кабинет. Удивительно, как много людей туда поместилось. Вроде бы он не выглядит таким уж большим, но там, помимо всей нашей команды и Трампа, было очень много журналистов, фотографов, телеоператоров. Это был прикольный опыт.