Журналисты спрашивают: что чувствуем мы, сотрудники «Новой газеты», в этот день — 7 октября 2016 года? Спустя 10 лет после того, как на пороге собственного дома была расстреляна в упор хрупкая, отважная, красивая и сильная женщина, — Анна Политковская. Отвечаю — ярость.
Ярость по отношению к тем, кто посмел это задумать, к тем, кто посмел это сделать.
И ярость по отношению к тем, кто не делает ничего, чтобы найти заказчика убийства, одуревшего от своей безнаказанности. Сколько еще жертв на его совести, которых могло и не быть, если бы он сел на скамью подсудимых за совершенное по его приказу 7 октября 2006 года?
Мы чувствуем ярость, когда представители государства врут, говоря о том, что дело раскрыто.
Как уверял всех в своей книге официальный спикер Следственного комитета Владимир Маркин.
Как пытался оправдаться перед Европейским судом по правам человека заместитель министра юстиции Георгий Матюшкин.
Не может считаться раскрытым политическое убийство только потому, что осуждены исполнители. Не может — пока не наказан заказчик.
Именно поэтому дети Анны — Вера и Илья Политковские — подали иск к России в ЕСПЧ, обвиняя государство в неэффективности расследования. Жалобу приняли, коммуницировали, поставили вопросы перед ответчиком — правительством РФ.
Вот резюме ответа: «Российские власти полагают, что расследование по факту убийства Политковской А.С. соответствует положениям ст. 2 Конвенции, отвечает требованиям всесторонности, тщательности, безотлагательности и является эффективным, о чем свидетельствуют вступившие в законную силу обвинительные приговоры в отношении большого числа лиц, принимавших участие в организации, подготовке и непосредственном исполнении преступления».
В многостраничном и пространном документе не сказано ни слова о поисках заказчика, о приложенных к этому усилиях, да хотя бы о том, что у следствия есть версии на этот счет, а само следствие продолжается.
Так вот — об эффективности.
Навязанная версия
Основную версию преступления следствию навязало политическое руководство — страны и правоохранительных органов. Через несколько дней после убийства генеральный прокурор заявил, что уверен: заказчик — враг России из числа олигархов, скрывающихся за границей. Эту «свежую» мысль подхватили его замы. (А стоит напомнить: следствие тогда еще не было самостоятельной структурой.)
Так в деле появился Борис Березовский как главный подозреваемый. Так в деле появились тонны макулатуры, забитые показаниями провокаторов, проходимцев и каких-то мутных типов, которые ничего не знают, но краем уха что-то слышали или имеют основания предполагать.
Но их ведь следствию кто-то подсовывал…
Следствие потратило полгода на эту ересь, пока на горизонте не замаячили настоящие подозреваемые из числа исполнителей преступления. Но даже после их ареста кандидатуры иных заказчиков по существу не рассматривались.
Какой там «чеченский след» — только лондонский.
И пытавшийся уйти от ответственности главный организатор преступления, которого следствие долго выставляло в качестве главного свидетеля — офицер МВД Павлюченков, — твердил это, как мантру: Березовский. Может, потому и не хотели его сажать? Но, увы, ни одного подтверждения «олигархическому следу» так и не было найдено, что признал даже СК.
А время было упущено катастрофически.
Аппаратная гонка
На подозреваемых вышли летом 2007 года. К этому времени было уже известно — следствие уходит из прокуратуры, образуя СК. Аппаратная грызня за полномочия достигла высшей точки. Требовалось оглушительно хлопнуть дверью: раскрыть громкое убийство до «развода», доказав эффективность Генеральной прокуратуры.
И было принято решение об аресте подозреваемых. Не просто поспешном, а, на мой взгляд, преступно поспешном.
Арестовали 11 человек, из которых осуждены впоследствии были только трое. И не факт, что те, кого потом отпустили, были так уж и не причастны.
Просто никому не дали времени на оперативные мероприятия: слежку, прослушку телефонов, выяснение контактов подозреваемых.
Даже на выяснение родственных связей. Иначе бы не смог скрыться киллер — Рустам Махмудов (брат двух других теперь уже осужденных — Ибрагима и Джабраила). Да, будучи в федеральном розыске, он жил под другой фамилией. Но установить это было бы просто, как и то, что он пользуется покровительством сотрудников ФСБ и МВД (это потом позволило ему выправить паспорт на чужое имя, получить загранпаспорт и выехать из России вместе с семьей). Можно было бы. Но — не было времени, а был приказ — арестовать подозреваемых.
Как выгораживали своих
Это только к концу второго судебного процесса было признано официально: к убийству Анны Политковской причастны действующие сотрудники МВД и люди, бывшие на агентурной связи у ФСБ.
И выяснилось лишь благодаря упорству адвокатов потерпевших — Анны Ставицкой и Каринны Москаленко, а также благодаря настойчивости журналистов «Новой», проводивших собственное расследование.
Нами был найден свидетель. Главный свидетель, который и расставил все по своим местам. Но нам пришлось его прятать: не столько от пока еще не арестованных преступников, сколько от сотрудников спецслужб, которые были совсем не заинтересованы в его показаниях.
Выяснилось. Слежку за журналистом в рамках подготовки убийства вели профессиональные «топтуны» из спецподразделения ГУВД Москвы. Делали они это в рабочее время, на рабочем транспорте, за деньги и по просьбе своего начальника — того самого ценного для следствия свидетеля, который талдычил про Березовского, — подполковника Павлюченкова. Он и взял деньги за организацию убийства.
Так и выяснилось, что еще один организатор убийства — Лом-Али Гайтукаев, агент ФСБ и член «лозаннской» преступной группировки, «прослушки» телефонных разговоров которого были уничтожены сотрудниками ФСБ как «не представляющие оперативную ценность», но когда уже скрывать что-либо не было смысла, — чудесным образом «восстановились».
Так и выяснилось, что киллер — Рустам Махмудов — тоже привлекался сотрудниками ФСБ к спецоперациям, уже будучи в федеральном розыске за другое преступление.
Много чего выяснилось — но слишком поздно.
До этого уже состоялся первый уголовный процесс, закончившийся оправдательным приговором. Потому что слишком мало было доказательств, а свидетелями перед присяжными выступали те же Павлюченков и Гайтукаев.
…Список претензий по поводу «эффективности» можно продолжить, например, припомнив чудовищное количество утечек информации, но все же стоит ограничиться самым главным.
Разваленное следствие
Как только закончился обвинительным вердиктом процесс над тремя братьями Махмудовыми, Гайтукаевым, Павлюченковым и Хаджикурбановым, некогда большая следственная группа была распущена.
Остался один следователь — Петрос Гарибян, которому предстояло в одиночку каким-то образом искать заказчика убийства Политковской, и это притом что он так же в одиночку продолжал расследовать дело об убийстве главного редактора российского «Форбс» Пола Хлебникова (эти преступления во многом пересекались — вплоть до фигурантов и, возможно, заказчика).
Потом Гарибян вышел на пенсию.
Дела об убийствах журналистов отдали, разделив следствие, другим сотрудникам, спустив с генеральского уровня на майорский.
Больше о следствии не слышно ничего.
Заказчик может спокойно вздохнуть и приказать убрать еще кого-нибудь, если, конечно, уже этого не сделал.
Так что — не смейте говорить о раскрытом убийстве хрупкой, отважной, красивой и сильной женщины — Анны Политковской.
0
22.00
