ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Авг. 28, 2019

Какие преступления инкриминируются участникам акций

Кроме Котова и Синицы, все участники акции 27 июля, чьи дела уже дошли до суда, обвиняются в применении насилия (либо угрозе насилием) к представителям власти (ст. 318 УК). В частности, Коваленко, по версии следствия, бросил в группу сотрудников ОМОНа мусорный бак, Подкопаев распылил в лица бойцам перцовый газ.

Беглец тянул за руку бойца Росгвардии, в результате чего тот испытал физическую боль, утверждают в СКР. А Кириллу Жукову в качестве преступления вменяется действие, запечатленное на видео с акции: он тянул левую руку к шлему сотрудника Росгвардии.

Котов, по мнению СК, с мая четыре раза нарушил порядок на массовых акциях — это были митинги в поддержку фигурантов дела «Нового величия», журналиста Ивана Голунова и незарегистрированных кандидатов в Мосгордуму. В одном случае речь шла о призывах к несогласованной акции в Facebook.

Большинству из тех, чьи дела еще не дошли до суда, вменяется статья о массовых беспорядках (ст. 212 УК). Роль в массовых беспорядках некоторых фигурантов следствие в судах не объясняло: среди них Алексей Миняйло, задержанный до начала акции 27 июля.

Отдельных обвиняемых представители СКР в суде называли «лицами, организовавшими координацию и направление движения» протестующих — на это якобы указывали их жесты и поведение. Абаничев, по версии СКР, бросил в сторону силовиков камень (сам он настаивает, что это был пластиковый стаканчик, и брошен он был не в омоновцев, а на землю). Раджабов, по мнению СКР, швырнул в полицейских пустую пластиковую бутылку.

Как расследуются случаи применения силы со стороны росгвардейцев

После акции протеста 3 августа были госпитализированы с травмами пять человек, среди которых один росгвардеец, сообщал департамент здравоохранения Москвы. По факту полученного сотрудником ОМОНа вывиха руки было возбуждено уголовное дело против 24-летнего Павла Устинова; какие процессуальные последствия наступили в остальных четырех случаях, не сообщалось.

О количестве пострадавших во время акции 27 июля официально медики не отчитывались. Замдиректора Центра экстренной медицинской помощи департамента здравоохранения Москвы Сергей Гуменюк заявлял каналу «Москва 24», что в основном к врачам обращались люди с обострениями хронических заболеваний и с мелкими травмами, ссадинами и ушибами.

Дизайнер Константин Коновалов при задержании получил перелом ноги, муниципальный депутат Хамовников Александра Парушина — сотрясение мозга. Сотрудник компании «Авторские медиа» Борис Канторович был госпитализирован с подозрением на ушиб легкого.

Дарью Сосновскую задержали 10 августа во время несанкционированного шествия после разрешенного столичными властями митинга. В Сети получило широкую известность видео, на котором видно, как двое полицейских задерживают девушку и один из полицейских бьет ее в живот. Глава президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов заявлял ранее, что в отношении ударившего девушку правоохранителя необходимо завести уголовное дело. МВД сообщало о проведении служебной проверки, официальных комментариев по ее результатам обнародовано не было.

По меньшей мере шестеро пострадавших на акциях 27 июля и 3 августа подали в СК заявления с требованием провести проверки, сообщали «ОВД-Инфо» и правозащитная организация «Зона права». Следствие прислало отказы в проверке.

Почему следствие было быстрым

В отношении нескольких обвиняемых следствие было завершено в рекордно короткие сроки — менее чем за месяц. Приговоры этим фигурантам (прежде всего согласившимся на особый порядок Беглецу и Подкопаеву) могут быть вынесены уже в начале сентября — до выборов в Мосгордуму.

Глава юридической службы проекта «Апология протеста» Алексей Глухов называет «криминализацию» способом снижения протестной активности. «Штрафы по административным статьям и даже административные аресты давно утратили свою функцию по сдерживанию протестующих. Например, нет никаких проблем нафандрайзить на штрафы», — считает он.

По его словам, статья о применении насилия к представителям власти «за последние годы стала одной из самых легкодоказуемых». «Практика сложилась так, что не требуется никаких физических повреждений. Ничего не требуется, кроме действий, направленных на представителя власти», — комментирует Глухов.

Что будет с делом о массовых беспорядках

Обвиняемые, чьи дела сейчас дошли до суда, изначально проходили также и по статье о массовых беспорядках. Однако окончательное обвинение по ней им предъявлять не стали. После передачи дела из столичного управления СКР на федеральный уровень новых задержаний по делу о массовых беспорядках не последовало.

Дело о массовых беспорядках было возбуждено 30 июля. Силовики могли воспользоваться этим после несогласованной акции протеста 3 августа, считает Глухов, напоминая, что в рамках ст. 212 задержанных допрашивали в качестве свидетелей и изымали телефоны.

Но доказывать факт массовых беспорядков в суде сложно, указывает юрист. «Все видели по телевидению протесты в западных странах, где горят машины, летят булыжники и «коктейли Молотова», бьются витрины. По сравнению с тем, что происходило в Москве, это небо и земля», — полагает Глухов.

По его мнению, с юридической точки зрения подтвержденные судом отдельные факты насилия к полицейским не доказывают массовых беспорядков: «Если отдельные участники прибегают к актам насилия — это не значит, что вся акция утратила мирный характер».

Дело о массовых беспорядках сопровождается гражданскими исками, которые столичные учреждения подают к оппозиционерам. «Их можно использовать, чтобы доказать, что акции протеста нанесли ущерб. Но почти все иски связаны с упущенной выгодой, а не с ущербом», — считает Глухов.