Ситуация, возникшая после начала российской операции в Сирии, не является началом конфронтации России и западного мира. Если внимательно проанализировать заявления и действия администрации США и их союзников, то можно увидеть, что это диалог, пусть и напряженный, о будущем ближневосточной страны.
По просьбе президента Сирии Башара Асада и согласно распоряжению верховного главнокомандующего РФ Владимира Путина, 30 сентября 2015 года российская военная авиация приступила к бомбардировке позиций террористических организаций на территории Сирии. Международная коалиция начала бомбардировки "Исламского государства" (запрещенного в России) в Сирии в сентябре 2014 года и уже нанесла свыше 2,5 тыс. авиаударов. Это помогло курдам устоять перед натиском "Исламского государства", однако остановить его экспансию на территории суннитских племен одними авиаударами оказалось невозможно. Дамаск объясняет "провал" американской воздушной операции тем, что они отказались координировать свои авиаудары с действиями сирийской армии, и именно эту нишу в сирийской антитеррористической операции хочет закрыть Москва.
Контролируемый сейчас Башаром Асадом алавитский анклав отделен от территории, контролируемой "Исламским государством", провинциями Идлиб, Хама и Хомс. Сами же эти провинции контролируются отрядами так называемой умеренной оппозиции, в первую очередь коалицией "Джейш аль-Фатх" ("Армия завоевания"). Эта коалиция была создана в провинции Идлиб 24 марта этого года по инициативе нового саудовского короля Салмана ибн Абдул-Азиза ас-Сауда, который значительно более решительно настроен на свержение Башара Асада, чем его предшественник. Пригласив к себе лидеров Катара и Турции, он уговорил их прекратить взаимные распри и объединить свои силы в один кулак. В результате возникла коалиция из семи бригад — от "Братьев-мусульман" и салафитов до Свободной сирийской армии. Ее неформальным лидером стала "Джебхат ан-Нусра", сирийский филиал "Аль-Каиды", а самой сильной и многочисленной бригадой является ультраконсервативная "Ахрар аш-Шам", многие из лидеров которой тоже были членами "Аль-Каиды". Они ненавидят Башара Асада куда сильнее, чем ИГ, и воюют главным образом с ним.
23 сентября, за неделю до начала российских бомбардировок, французский бюллетень Intelligence online в своем расследовании дал краткий обзор тех стратегических соображений, которые, по мнению его авторов, стоят за развертыванием в Сирии российских ВВС. Основная задача этого развертывания заключается в защите алавитского побережья, где сходится большая часть стратегических интересов России. Кроме порта Тартус Кремль хочет сохранить вне зоны боевых действий аэропорт Хмеймим, который все больше становится ключевым пунктом в снабжении сирийской армии всем необходимым. Российская помощь пока ограничивается только этим регионом, и на данный момент не нацелена, по мнению французских аналитиков, на захват тех территорий, которые находятся под контролем "Исламского государства". Это новая российско-иранская стратегия, сообщают они, была разработана после визита в Россию 29 июня Али Мамлука, главы Национального бюро безопасности Сирии. Он предупредил Москву о возможном истощении тех сил, которые обороняют Латакию и Тартус. В августе состоялись встречи между представителями Сирии, России и Ирана.
Окончательно план был подготовлен к началу сентября, говорится в этом расследовании. И если сегодня взглянуть на диспозицию российских войск на 1 октября и месторасположение их целей, то они вполне соответствуют выводам французских аналитиков: российские войска концентрируются вокруг аэродромов и портов на побережье и оттуда наносят авиаудары по периметру алавитского анклава — провинциям Идлиб, Хама и Хомс. Но поскольку эти территории контролирует преимущественно "Джейш аль-Фатх", то эти авиаудары вызвали яростный протест всей сирийской оппозиции.
Тон этому протесту задал лидер старейшего коалиционного органа сирийской оппозиции "Сирийский национальный совет" (СНС) Халед Ходжа, который уже 30 сентября заявил, что ни один из четырех российских авиаударов в окрестностях города Хомс не был направлен против ИГ, зато в результате этих ударов погибли по меньшей мере 36 мирных жителей. "Россия собирается не бороться с ИГ, а продлевать жизнь (Башара Асада.— "Власть")",— сделал вывод оппозиционер.
Глава Пентагона Эштон Картер заявил, что пока рано говорить о том, куда были нацелены авиаудары российских самолетов, и отказался подтвердить данные о гибели мирных жителей. В первый день бомбардировок госсекретарь США Джон Керри ограничился лишь тем, что предупредил своего российского коллегу Сергея Лаврова, что Америке "нужна ясность в отношении целей России". И что такой целью должны быть только позиции террористической группировки ИГ, поскольку если информация о нанесении ударов по умеренным оппозиционным группировкам подтвердится, "это вызовет вопросы по поводу того, в чем состоят подлинные цели России — в борьбе с ИГ или в защите режима Асада".
Впрочем, уже на следующий день, позиция Вашингтона заметно ужесточилась: журнал Wall Street Journal со ссылкой на источники в администрации США сообщил, что под удары российских ВВС попали повстанцы, поддерживаемые ЦРУ. В то время как агентство Reuters привело слова полевого командира одного из таких повстанческих отрядов, который сообщил, что российская авиация выпустила два десятка ракет по их базе в провинции Идлиб. Кроме того, Reuters, ссылаясь на собственные источники, сообщило сенсационную (но не подтвержденную) новость о прибытии в Сирию первых контингентов иранских войск для подготовки совместно с сирийской армией и российской авиацией контрнаступления в провинции Идлиб и окрестностях города Хамы с целью возврата потерянных ранее Башаром Асадом территорий. Что сразу придало особый смысл начавшимся российским бомбардировкам — якобы они являлись подготовкой стратегического контрнаступления против сил умеренной оппозиции.
Последовала резкая реакция Эр-Рияда, обвинившего Москву в попытке сорвать процесс политического урегулирования и потребовавшего немедленно прекратить бомбардировки, и осторожная реакция Вашингтона: "Если информация о присутствии иранских войск в Сирии верна, то это знак, что российское вмешательство в конфликт усугубило положение",— заявил 1 октября официальный представитель американской администрации Джош Эрнест. Его поддержал глава Пентагона Эштон Картер: "поддерживая Асада против всех тех, кто воюет с ним, вы оказываетесь в конфликте с большей частью страны. Это не наша позиция — как минимум часть антиасадовской коалиции должна принять участие в политическом урегулировании",— сказал он. Апогеем этого протеста стало совместное заявление 2 октября семи стран возглавляемой Вашингтоном коалиции против "Исламского государства" — Турции, США, Великобритании, Франции, Германии, Саудовской Аравии и Катара. Они констатировали, что российские авиаудары в провинциях Хама, Хомс и Идлиб были "нацелены не против ИГ", и заявили, что "подобные военные действия, подпитывая экстремизм и радикализацию оппозиции, служат дальнейшей эскалации войны". В то же время полевые командиры некоторых атакованных отрядов сирийских повстанцев, точнее тех из них, которые готовились и вооружались американцами, обратились к Бараку Обаме с требованием либо остановить бомбардировки российской авиации, либо предоставить им ПЗРК для защиты. Формальные основание для такого требования у них имелось — 3 августа этого года президент США подписал указ, который уполномочивает американские ВВС оказывать воздушную поддержку подобным, т. е. "своим", отрядам повстанцев в случае атаки против них сирийской авиации. И уже вечером 2 октября Барак Обама, отвечая на вопросы журналистов на пресс-конференции, посвященной совсем другому вопросу, четко изложил свою позицию и реакцию на российские бомбардировки.
Суть этого выступления президента США сводилась к тому, что "мы не собираемся превращать Сирию в арену для схватки между США и Россией. С нашей стороны это была бы плохая стратегия. Здесь разворачивается схватка России, Ирана и Асада против большинства сирийского народа. Мы же воюем с ИГИЛ" и "как поддерживали, так и будем поддерживать умеренную оппозицию". Тем не менее президент США не потребовал прекращения российских авиаударов и лишь выразил свое несогласие со стратегическим курсом России и Ирана. Подчеркнув при этом, что Вашингтон не собирается ни поддерживать, ни противостоять ему военными средствами, но оставляя проблеск надежды, что рано или поздно они осознают свою ошибку. "Мы готовы работать с русскими и иранцами во время переходного периода для передачи власти... я думаю, это все еще возможно. И поэтому мы будем поддерживать линии коммуникации",— подчеркнул Обама.
Так что Пентагон занимается сейчас налаживанием связей с Министерством обороны РФ для предотвращения возможных конфликтов между их подчиненными в Сирии. Но отказываясь при этом от координации с Москвой авиаударов даже против ИГ. "Какое взаимное сотрудничество может быть между нами, если вы не заинтересованы (в войне с ИГ.— "Власть")" — так, пишет Washington Post, якобы сказал Барак Обама Владимиру Путину во время их беседы в кулуарах Генассамблеи ООН, ссылаясь на данные, полученные от чиновника Пентагона, участвующего в этих переговорах.
Эта сравнительно спокойная, в отличие от заявлений Саудовской Аравии и Турции, тональность реакции президента США на российские бомбардировки отрядов умеренной оппозиции и его уклончивость в части их осуждения отнюдь не случайна — ведь неформально возглавляющая эту умеренную коалицию "Джабхат ан-Нусра" де-факто является подразделением "Аль-Каиды". Кроме того, Барак Обама, судя по его высказываниям, хорошо помнит ливийский урок, где якобы проамериканские, но на деле связанные с "Аль-Каидой" джихадисты из "Ансар аш-Шариа" сожгли после победы американское консульство вместе с послом и погрузили страну в трясину анархии. После чего председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС США генерал Мартин Демпси предостерег Конгресс от того, чтобы позволить джихадистам и повстанцам со связями с "Аль-Каидой" усилить свое влияние и расширить контроль в Сирии. Поскольку насильственное свержение режима Асада и распавшееся государство в Сирии будет для Америки наихудшим сценарием.
По большому счету именно эта убежденность президента Обамы заставила его, несмотря на требования Саудовской Аравии, не только отказаться от военной интервенции в Сирию по ливийскому сценарию, но и уже во второй раз, неформально, пригласить своего российского коллегу помочь ему с новым политическим урегулированием в Сирии.
В августе 2013 года мировые СМИ сообщили о применении под Дамаском химического оружия. Президент Обама, заявивший до этого, что применение химического оружия в Сирии является "красной чертой", после чего США вмешаются в конфликт, оказался в затруднительной ситуации. Ввязываться в еще одну войну на Ближнем Востоке с непредсказуемыми последствиями он явно не хотел. Ситуация спасла Москва, призвавшая Сирию передать под международный контроль все свое химическое оружие. Дамаск согласился. В результате сирийское химоружие было вывезено и уничтожено.
У многих экспертов возникло подозрение, что российские бомбардировки "Джейш аль-Фатах" застигли Барака Обаму отнюдь не врасплох. И что его беседа с Владимиром Путиным в кулуарах Генеральной ассамблеи была действительно откровенной и протекала в несколько иной тональности, чем та, которая звучала ранее в их публичных выступлениях на ее трибуне.
Лейтмотив этой кулуарной беседы двух мировых лидеров вычислить нетрудно — американский журналист из CBS Чарльз Роуз, бравший интервью у российского президента перед его отъездом в Нью-Йорк, не преминул задать Путину соответствующие вопросы. В первую очередь это был, конечно, вопрос о готовности России присоединиться к уже существующей международной коалиции против "Исламского государства". Проблема, однако, в том, что эта коалиция, в отличие от Москвы, не признает легитимность сирийского президента, а ее члены финансируют и вооружают сражающиеся против него вооруженные группировки оппозиции. Ответ Путина гласил, что в Сирии "есть только одна легитимная армия. Это армия президента Сирии Асада. И ему противостоит, по интерпретации некоторых наших международных партнеров, оппозиция. Но реально армия Асада борется с террористическими организациями. И, на мой взгляд, оказание военной поддержки нелегитимным структурам не отвечает принципам современного международного права и уставу Организации Объединенных Наций. В этой связи мы пытаемся создать некую координационную структуру. Я лично проинформировал об этом и президента Турции, короля Иордании, Саудовскую Аравию, мы проинформировали об этом и Соединенные Штаты Америки, господин Керри имел обстоятельную беседу на этот счет с нашим министром иностранных дел господином Лавровым, ну и военные наши в контакте между собой обсуждают эту тему. Мы будем рады, если мы найдем общую платформу для совместных действий против террористов".
Из этого ответа очевидно, что не только ИГ, но и "Джейш аль-Фаттах" для Москвы является организацией нелегитимной и по своей сути террористической, а ее финансирование — противоправным. Но понимая, что существующая международная коалиция не примет его плана сотрудничества с сирийским режимом, Путин хотел бы поговорить со своим американским коллегой по поводу "общей платформы для совместных действий против террористов" и создания соответствующей координационной структуры. Помог Чарлз Роуз или нет, но Белый дом прислал президенту России соответствующее приглашение. И даже эта координационная структура была создана — буквально на следующий день после их президентского саммита, но, правда, только из представителей генеральных штабов России, Сирии, Ирана и Ирака.
"Основными функциями этой структуры будет сбор, обработка, обобщение и анализ текущей информации об обстановке в Ближневосточном регионе в контексте борьбы с "Исламским государством", распределение ее по предназначению и оперативная передача генеральным штабам указанных стран",— говорилось в сообщении ТАСС по этому поводу. Однако при этом сам "Путин говорил, что этот центр по информационной координации не является замкнутым институтом, это абсолютно открытое для всех объединение",— сообщил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. Он также сказал, что к работе в багдадском центре уже приглашались американские специалисты, "но они, к сожалению, не приняли участие в первых совещаниях".
Та фраза Обамы Путину, которую привела Washington Post, возможно, имела место быть. Что хорошо коррелирует и с выводом французских аналитиков о том, что "российская помощь пока ограничивается только этим регионом, и на данный момент не нацелена на захват тех территорий, которые находятся под контролем "Исламского государства"". Что отнюдь не значит, что Москва не собирается воевать с ИГ, но сегодня для нее главное, похоже, другое — не допустить нового наступления "Джейш аль-Фатах" на алавитский анклав и тем самым удержать от падения режим Башара Асада. Это обеспечит ей и Вашингтону передышку для поиска новых идей для выработки приемлемого компромисса по сирийскому урегулированию. Барак Обама это прекрасно понимает и отнюдь не спешит следовать требованиям Саудовской Аравии, Турции и Катара остановить "российскую агрессию" против "Джабхат ан-Нусры" и ее союзников. Нет, говорит он, "я полон надежды, что господин Путин, удвоив свою поддержку Асаду, увидит, что в долгосрочном плане это не очень хорошая стратегия, и начнет работать над политическим урегулированием".
Похоже, такая работа уже идет. На прошлой неделе Москва и Париж обсудили возможный альянс сирийского правительства с умеренной оппозицией в борьбе против ИГ.
0
75.00
