На прошлой неделе в мире отмечали юбилей Ялтинской встречи лидеров антигитлеровской коалиции, которая определила параметры послевоенного мироустройства. Но согласия в мире ни по поводу этого события, ни в отношении Второй мировой войны как таковой нет и в помине. Напротив, история оказалась в центре политики, а обвинения в ее «переписывании» звучат едва ли не ежедневно с разных сторон. Почему теперь? Почему так остро? На вопросы «Огонька» отвечает директор Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий доктор исторических наук, профессор НИУ ВШЭ Олег Будницкий.
— Политики, по счастью, историю не пишут. Редкое исключение — Уинстон Черчилль, получивший Нобелевскую премию по литературе за 6-томную «Историю Второй мировой войны». Политики иногда используют историю как дубинку в политической борьбе, их заявления обычно обусловлены текущими отношениями между странами. Нормализуются отношения — исчезнет и соответствующая риторика. Что же касается профессиональных историков, то последние «переписывают» историю регулярно — в этом и заключается исследовательский процесс: с годами выявляются новые документы, свидетельства, которые позволяют иначе оценить то или иное событие. Меняемся мы и начинаем задавать прошлому новые вопросы. Например, в изучении истории Второй мировой — Великой Отечественной войны наметился сдвиг в сторону социальной истории: историков все в большей степени интересует история людей, их повседневной жизни во время войны, нежели, скажем, история военных операций
В 1990-е годы в России произошла архивная революция, которая, впрочем, еще не закончилась, и она вызвала к жизни целый ряд интереснейших исследовательских работ и у нас в стране, и за рубежом. Конечно, влияет и политическая ситуация. Скажем, в советский период доступ в архивы был крайне ограничен. Существование секретных протоколов к пакту Молотова—Риббентропа просто отрицалось, так же как причастность НКВД к Катынскому расстрелу; практически не было работ о холокосте. Это лишь несколько примеров, можно составить очень длинный список умолчаний. Тема холокоста сейчас особенно на слуху в связи с 75-летием освобождения Освенцима.
В России история холокоста, так же как и работа по увековечению памяти жертв, стала активно проводиться с начала 1990-х годов. Но это было преимущественно делом частной инициативы. В последние годы исследования по истории холокоста, мемориальные мероприятия получают государственную поддержку, и это тот нечастый случай, когда вмешательство государства становится благом. Во многом эти радикальные перемены являются, на мой взгляд, личной заслугой президента Владимира Путина, трижды посетившего Израиль, в том числе недавно прошедший форум памяти жертв холокоста в Иерусалиме, выступавшего ранее и на мемориальных мероприятиях в нашей стране, в том числе в Еврейском музее в Москве. В отношении оценки холокоста, памяти о его жертвах Россия постепенно сближается с Европой.
— Что это за оценка?
— СССР был одной из немногих стран, где среди гражданского населения — жертв оккупантов и их пособников — неевреев оказалось больше, чем евреев. Из 7,4 млн человек, преднамеренно уничтоженных нацистами за годы войны на территории СССР, около 2,5 млн, т.е. более трети были евреями. Это составляло около половины еврейского населения СССР в границах 1941 года. В большинстве европейских стран число убитых евреев значительно превышало количество уничтоженных нацистами гражданских жителей «титульных» национальностей. Холокост занимает одно из центральных, если не самое главное место в памяти европейцев о Второй мировой войне еще и потому, что они считают виновными в этом преступлении — попытке уничтожить целый народ — не только нацистов. Без содействия или равнодушно-молчаливого непротивления граждан ряда европейских стран массовые операции нацистов по выявлению, аресту и депортации евреев в лагеря смерти не удались бы. Конечно, это некоторое обобщение, и ситуации в различных странах отличаются друг от друга, но в целом тенденция такова. Я говорю преимущественно о Западной Европе.
В восточноевропейских странах, в бывших советских республиках «войны памяти» по вопросу об участии местных коллаборационистов, а то и соседей в уничтожении евреев далеки от завершения.
Например, уже давняя полемика в Польше вокруг книги Яна Гросса «Соседи» об убийстве жителями местечка Едвабне своих соседей-евреев или вокруг книги Руты Ванагайте «Свои» о соучастниках холокоста в Литве.
— Но в чем причина столь жесткой риторики в отношении исторического прошлого между Варшавой и Москвой?
— Повторюсь: обращение действующих политиков к истории и громкие заявления по поводу тех или иных событий, на мой взгляд, объясняются текущей политической конъюнктурой. Очередной обмен «любезностями», вероятно, последует ближе к 8–9 мая, потом в июле (юбилей Потсдамской конференции) и в августе (годовщина подписания пакта Молотова—Риббентропа). То, что мы наблюдаем, это, по известному определению Михаила Покровского, не более чем «политика, опрокинутая в прошлое».
— И как считают историки: вину за начало Второй мировой войны следует разделить между Германией и СССР?
— Историки считают по-разному. С моей точки зрения, главным виновником войны была нацистская Германия. Гитлер, конечно, не планировал мировой войны, тем более затяжной. Его стремления очевидны — реванш за поражение Германии в Первой мировой войне, ряд молниеносных победоносных кампаний в Европе, затем завоевание «жизненного пространства» для немцев на Востоке. Именно он был инициатором большой войны. СССР, точнее Сталин, ибо решения в стране принимал один человек, воспользовался ситуацией, согласившись на соблазнительное предложение Гитлера получить без особых усилий территории, ранее входившие в состав Российской Империи, да еще и сверх того. Образно выражаясь, в 1939 году Гитлер был глобальным злодеем, а Сталин — локальным. Оба просчитались: Гитлер недооценил Великобританию, которая не пошла на заключение мира, затем — Советский Союз, ни его масштабы, ни силу сопротивления. Вместо череды отдельных коротких кампаний получилась мировая война, в которой Германия была обречена на поражение.
Сталин же ошибся в своих расчетах на затяжную войну на Западе. Роль «третьего радующегося» не удалась. Заключение секретного соглашения с Германией стало, на мой взгляд, его крупнейшим просчетом. Как сказал некогда после расстрела герцога Энгиенского один из бывших радикальных якобинцев Антуан Буле де ла Мерт, «это хуже, чем преступление, это — ошибка». Германия с августа 1939 по июнь 1941 года поставила под свой контроль большую часть Европы, колоссально нарастила свой экономический и военный потенциал, в два с лишним раза увеличила численность армии, приобрела опыт современной войны. СССР в итоге оказался на континенте один на один с самой мощной военной машиной мира. К тому же к Германии примкнули Румыния, Венгрия, Италия, Финляндия, Словакия. Сторонники «равной ответственности» исходят из того, что без соглашения с СССР Гитлер не решился бы напасть на Польшу. Этого мы, конечно, знать не можем, историю нельзя «перезапустить». Но, судя по тогдашнему высказыванию фюрера, это его вряд ли бы остановило. Он ведь и в 1938 году был в какой-то степени разочарован, что ему уступили в Мюнхене, уж очень хотелось напасть на Чехословакию. Впрочем, уже через полгода после Мюнхена нацисты оккупировали ее остатки без всякого сопротивления.
— Глава МИД Польши Яцек Чапутович заявил, что Польша «определенно выиграла исторический спор с Россией», которая попыталась, по его словам, «навязать свое повествование истории, однако это не удалось». Речь шла о декабрьском высказывании Путина о том, что советские войска вошли в Польшу «после того, как польское правительство утратило контроль за своими вооруженными силами».
—Ну это не футбол, победителей здесь не может быть по определению, и каждый останется при своем мнении. Если сравнить историю с фильмом, то одни как будто смотрят только первую серию, а другие — вторую. Красная армия освободила Польшу от нацистов и заплатила за это 600 тысячами жизней своих солдат и офицеров. Это бесспорная истина. Однако этому предшествовала менее славная история. 17 сентября 1939 года Красная армия вторглась в Польшу, когда поляки еще сражались с немцами. Варшава пала только 28 сентября. В этот же день СССР и Германия подписали договор «О дружбе и границе», оформлявший раздел Польши. Глава советского правительства Вячеслав Молотов, выступая 31 октября 1939 года на сессии Верховного совета, заявил: «Оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора». Сталин, отвечая на поздравительные телеграммы Гитлера и Риббентропа к его 60-летию, писал последнему: «Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной». И это было напечатано в «Правде»!
На присоединенных территориях развернулись репрессии, высылки «социально враждебных» и «социально чуждых» «элементов». По данным генпрокурора Андрея Вышинского, с бывших польских территорий было депортировано свыше 389 тысяч человек. По подсчетам поляков, и того больше. Больше половины из них — женщины и дети. 10 процентов депортированных умерли во время перевозки или сразу по прибытии на места ссылки. В 1940 году 55 процентов всех арестов, которые были произведены в СССР, приходились на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Без малого 22 тысячи польских военнопленных были расстреляны весной 1940 года в Катыни и других местах. Была еще и «третья серия». После освобождения от немецкой оккупации Красная армия помогла установить в Польше коммунистический режим. Военным министром Польши несколько лет был маршал Константин Рокоссовский. Вряд ли поляки когда-нибудь все это забудут. Но надо помнить и другое: Красная армия спасла поляков от нацистского геноцида: во время оккупации были уничтожены 6 млн поляков, в том числе 3 млн польских евреев.
— Хорошо, у поляков, что называется, накопилось, а у американцев? Почему на юбилейной медали фирмы Bradford Exchange, посвященной 75-летию победы во Второй мировой войне, только два профиля — Гарри Трумэна и генерала Дуайта Эйзенхауэра, а на реверсе — флаги Великобритании, США и Франции?
— А вы хотели бы увидеть там профиль Сталина?
— Для исторической справедливости — да. Что не свидетельствует о моем отношении ни к нему, ни к режиму.
— Не думаю, что в какой-либо из демократических стран возможно тиражирование портрета Сталина. Поразительно, что в нашей стране, в наибольшей степени пострадавшей от сталинского режима, находятся люди, воздвигающие ему памятники. В 1930-е в СССР погибло, по оценкам демографов, в результате коллективизации и последующего голода, а также массовых репрессий, в мирное время почти столько же людей, сколько во всех странах мира в Первую мировую войну. Меня не слишком занимает, кто изображен или не изображен на выпущенной неизвестной мне фирмой медали. Что на самом деле важно — это работы профессиональных историков.
Мне не известен ни один сколько-нибудь серьезный историк на Западе, который не признавал бы выдающейся роли Красной армии во Второй мировой войне. Там выходит немало профессиональных исследований о войне на «восточном фронте», как на Западе именуют Великую Отечественную войну. Назову, к примеру, работы британцев: «Война Ивана» Кэтрин Мерридейл, «Война России» Ричарда Овери или монографии полковника американской армии, историка Дэвида Гланца. Добрый десяток их переведен на русский, в том числе «Битва титанов: как Красная армия остановила Гитлера». Это только верхушка айсберга.
— Труды профессиональных исследователей — одно, а курс истории в школах — другое. Американцев давно учат тому, что основные военные действия во Второй мировой велись на Тихоокеанском фронте…
— В школах любой страны изучают прежде всего собственную историю. В случае истории войны — как и где воевали армия и флот этой страны. Откройте российские учебники: много ли там информации о боевых действиях на Тихом океане или «битве за Атлантику»? Для американцев, конечно, памятна война в Европе, но не в меньшей степени — война на Тихом океане. До декабря 1941 года США не участвовали в войне — на них никто не нападал, и помогали они Великобритании и СССР, не будучи формально стороной конфликта. Для Штатов война разразилась 7 декабря 1941 года с авианалета японцев на Перл-Харбор.
Когда в России возмущаются, что американцы не знают подробностей о битве на Курской дуге, то почему-то упускают из виду, что российские школьники (да и взрослые) вряд ли продемонстрируют лучшую осведомленность о сражении у атолла Мидуэй или о битве за Иводзиму. Конечно, они несопоставимы по масштабам со сражениями на Восточном фронте, но тут уж ничего не поделаешь: война была общая, но у каждого все же своя.
— Значит ли это, что вице-президент США Майк Пенс прав, когда говорит об освобождении Освенцима, не уточняя, что это сделала Красная армия?
— Пенс не прав. Довольно странно говорить об освобождении Освенцима и не упомянуть, солдаты какой именно армии открыли его ворота. Но был в его речи и другой фрагмент: «Сегодня мы прославляем и вспоминаем все союзные войска, включая более чем 2 млн американских солдат, которые оставили свои домашние очаги, несли ужасающие потери и освободили континент от мрачной тирании». Понятно, что вице-президент США упоминает солдат своей страны. В то же время он призывает помнить обо всех союзных войсках, то есть и о советских воинах… История способна не только разделять, как это происходит сегодня, но и объединять. Думаю, что память о совместной борьбе против нацизма чрезвычайно важна в современном контексте. В предыдущий юбилейный год я давал «Огоньку» большое интервью под названием «Победу нельзя поделить» (подробнее см. «Огонек» от 5 мая 2015 года), в котором напоминал как будто общеизвестную истину: в войне победила антигитлеровская коалиция.
Несомненно, Красная армия внесла наибольший вклад в разгром противника на суше и самый большой «вклад кровью». Однако в одиночку СССР вряд ли одолел бы Германию.
К примеру, около трети взрывчатых веществ, использованных советскими вооруженными силами, были поставлены по ленд-лизу. Иными словами, примерно каждый третий патрон и снаряд на вооружении Красной армии был снаряжен импортным (преимущественно американским) порохом или тротилом. Впрочем, не буду повторяться — читайте, как говорится, в «Огоньке».
— Но, обладая современными средствами пропаганды, историю легко переписать?
— Если есть пропагандистский аппарат и монополия на СМИ — вполне возможно внушить что-то довольно большому количеству не слишком сведущих людей. Ведь основная масса довольно плохо знает собственную историю и мало ею интересуется, что уж говорить о чужой. Ну а Россия, по известному выражению Михаила Задорнова, и вовсе «великая страна с непредсказуемым прошлым». Чтобы далеко не ходить, напомню эволюцию отношения к секретным протоколам пакта Молотова—Риббентропа: от полного отрицания самого их существования и объявления их публикаторов «фальсификаторами истории» до признания величайшим достижением советской дипломатии! На самом деле люди, интересующиеся историей, могут легко найти массу совершенно открытой информации. В интернете, например, доступны сканы практически всех постановлений Государственного комитета обороны. Издано огромное количество документов, исследований, в том числе переводных. В общем, заморочить голову интересующемуся историей и думающему человеку в наше время не так легко. Если, конечно, человек на самом деле хочет думать.
0
75.00
