Подоплёка заокеанских протестов вовсе не в сегрегации или дискриминации, как полагают многие. Главная причина – в непреодолимости расового контраста. В мире белых все дружно бегут за американской мечтой – успехом и обогащением, стараясь не нарушать закон. В мире чёрных, наоборот, бездельничают и напропалую нарушают закон. Об интеграции чёрных в белую среду и речи не идёт. Ничего не напоминает?
Какое заокеанское издание ни возьми, везде одни сетования: мол, какая досада, что интеграции чёрных в Америке так и не произошло. В прошлом году исполнилось 400 лет, как голландцы завезли в Вирджинию первых африканских рабов. Столько лет жизни бок о бок, а до сих пор это два разных мира. И вроде отменили рабство, отказались от сегрегации, но ужиться в одной стране так и не смогли. Что ни бунт, так всегда с расовой подоплёкой. Сегодня американские белые становятся перед чёрными на колени, просят прощения, но это ровным счётом ничего не изменит. Живя в одной стране, чёрные и белые продолжат жить в диаметрально противоположных мирах, подобно уэллсовским элоям и морлокам.
Чёрные гастарбайтеры
В отличие от американской Российская империя, впитывая десятки и сотни народов с разной верой и разными жизненными укладами, никогда не пыталась их «переварить». Америка лепила из эмигрантов однотипных американцев. Россия никогда так не поступала с теми, кем прирастала. Напротив, поощрялись различия, которые порой даже нарочито выпячивались. Чеченец и татарин всегда ощущали свою самость, хотя, оказываясь за рубежом, редко возражали против того, что их огульно записывали там в русские. В наших поговорках – мы сами. Дескать, поскреби русского, увидишь татарина. И это на самом деле так.
Но 30 лет назад в нашей стране кое-что существенно изменилось. До той поры Россия прирастала новыми территориями, а вместе с ними и живущими там народами. А с распадом Союза случилось небывалое: от советской империи отвалились национальные окраины, но их обитатели, не сумев самостоятельно наладить достойную жизнь в рамках собственных государств, стали уезжать в Россию. Сначала сотнями тысяч, потом – миллионами. Только по официальной статистике, сегодня в России постоянно проживают не меньше 10 млн выходцев из бывших союзных республик Средней Азии. А неофициально – вдвое больше. Работают они у нас примерно как негры на плантациях, устраиваясь туда, куда местного ни калачом не загнать, ни дубиной. Парадокс в том, что мы этих «рабов» не завозили нарочно, как американцы. Но это ровным счётом ничего не меняет. Себя эти мигранты – киргизы, узбеки, таджики – считают именно рабами. Чёрными рабами белого бваны. А белый – он хоть дагестанец, хоть башкир, хоть чуваш, хоть калмык. Главное – гражданин РФ! Вот такой парадокс.
Вот эти самые мигранты, оказавшись в России сами по себе, безземельные, – это наши будущие «чёрные». У них своя субкультура, и за 30 лет они так и не заговорили по-русски. Язык-то они большей частью понимают, но переходят на него только тогда, когда требуется крепкое и ёмкое словцо. Те, кому от 40, успели впитать достаточно советской закваски – с теми же кинокомедиями, которые смотрим мы с вами, с теми же героями и врагами, с теми же песнями и стихами. Но их молодёжь – это принципиально иной уклад, иная культура, иное понимание жизни. Иные герои.
Кочевники с семьями
Сколько миллиардов бюджетных рублей освоено под разномастные проекты интеграции мигрантов в российское общество – не сосчитать. Вначале наши чиновники, добиваясь лояльности, окучивали «элиту» мигрантов – руководителей национальных диаспор и религиозных лидеров. Те брали деньги, благодарно улыбаясь в ответ, но как только доходило до межнациональных конфликтов, начисто «отмораживались». За всю постсоветскую историю не было ни одного конфликта с межнациональной подоплёкой, который бы урегулировало руководство диаспор. Кроме того, выяснилось, что главы этих диаспор зачастую самозванцы («Наша Версия» об этом писала). И тогда наши чиновники решили зайти с другого фланга, апеллируя непосредственно к гастарбайтерам. Им предлагали разнообразные курсы и программы интеграции в российское общество, их чему-то учили, пытаясь привить базовые для любого россиянина ценности. Но тщетно! Отбыв сполна интеграционную повинность в каком-нибудь «центре развития» при местной администрации, мигрант оставался тем же, кем был.
И тогда власть пошла на беспрецедентные меры. Если раньше мигранты прибывали к нам хоть и миллионами, но поодиночке, то теперь – при совместной работе правительств, нашего и бывших союзных республик – завозить иностранных работников стали целыми семьями. При этом жёны мигрантов легко получали денежные пособия на своих многочисленных, как правило, детей, а семьям помогали оформить квартиры в кредит со многочисленными льготами, которые россиянам и не снились. Смысл действий легко угадать: раз ассимилировать кочевников-одиночек не представляется возможным, то отчего бы не попробовать создать им в России все условия. Свои семьи, свои дома – знай работай! Работать-то они работают, это да, – в отличие от американских чёрных – да только ассимилироваться всё равно нипочём не желают. Они и мы – по отдельности, как и прежде. Хотя, казалось бы, отчего бы им не навести мосты хотя бы со своими единоверцами-россиянами? Но и этого нет.
Лучше как раньше?
Обнажить истинное положение дел может пандемия. Теряя работу, немалая часть мигрантов должна будет сделать выбор: уехать, урезать свои притязания, или же вступать на скользкую дорожку. Кто-то уже срывается, промышляя отъёмом пакетов с продуктами у торговых центров. Тем же самым за океаном промышляют и тамошние чёрные. И вот такой теперь расклад: те, кто не уехал на родину (а таких где-то три четверти), но не сумел найти новую работу, могут застрять в России в положении американских негров. Бездельничающих на социальные пособия. Мигрантам ведь тоже положены пособия, не так ли? И повторится в России американский расклад: сидя на вэлфере и покуривая травку, рашн н**аз будут совершать мелкие преступления, чтобы как-то выжить в чужом белом мире. А поскольку отечественные правоохранители большей частью ни языка, ни обычаев мигрантов не знают, а круговая порука у азиатов посильнее будет, чем даже у кавказцев, разрастаться их «гарлемы» будут стремительно.
У тех, кто выступает категорически против массовой высылки мигрантов, нипочём не желающих ассимилироваться, есть убойный, как им кажется, аргумент. Мол, так и есть, тяжело проходит ассимиляция у взрослых людей, зато их дети – те уж точно станут россиянами. И учатся они в русских школах, и по телевизору смотрят те же передачи. Реальность, однако, иная. И классы у них свои, а нередко и педагоги – с сомнительным багажом знаний, зато из той же среды. Вырастая, они скорее пополнят мигрантские «гарлемы», нежели впишутся в российские реальные как полноценные члены общества.
Вы, наверное, полагаете, что решения у этой проблемы нет? И не лучше ли выслать мигрантов, от греха подальше, раз уж их не перековать нипочём? Между тем решение есть, и оно нам известно, хотя мы и стараемся о нём не думать. За 30 лет отвалившиеся от СССР национальные окраины ни к чему хорошему так и не пришли. Даже в богатой нефтью Туркмении ситуация из рук вон плохая. В прошлом году чуть было до массового голодомора не дошло. А ведь было время, когда в Узбекистане и Киргизии развивались и промышленность, и сельское хозяйство, и даже свой собственный кинематограф, не говоря уже о литературе. Это было в те времена, когда среднеазиатские республики были с нами одной страной. Так не правильнее ли было бы восстановить статус-кво? И тогда бы киргизы и узбеки с таджиками перестали быть для нас мигрантами, кочевниками и «чёрными», а стали бы, как прежде, своими. Вместе с землёй, на которой они веками живут.
0
25.00
