МЕЖДУ КОМЕДИЙНОЙ РОЛЬЮ БЛОНДИНКИ В ЗАКОНЕ И ТРАГИЧЕСКИМ ПЕРСОНАЖЕМ ИЗ НОВОЙ ДРАМЫ «ДИКАЯ» — ЦЕЛАЯ АКТЕРСКАЯ ЖИЗНЬ, А РИЗ ПО-ПРЕЖНЕМУ СВЕЖА И МОЛОДА. УЖЕ ТОЛЬКО ЗА ЭТО — «ОСКАРА» В СТУДИЮ!
В новом фильме Риз Уизерспун «Дикая» есть все, что должно быть в настоящей жизненной драме: тяжелое детство, отец - алкоголик, смерть матери, неудачный брак, беспорядочные связи, депрессия и освежающая прогулка в полном одиночестве вдоль тихоокеанского хребта от Мексики до Канады. Нет только классического, в американском смысле слова, хеппи-энда. 94 дня, которые героиня Риз (Шерил) провела практически в полном одиночестве, не решают ее жизненных неурядиц. Риз Уизерспун и реальная Шерил Стрейд, автор авто биографии, которая легла в основу сценария, обсудили: зачем вообще снимать кино без счастливого конца?
ШЕРИЛ: Риз, чем тебя особенно поразила моя книга?
РИЗ: Ваша героиня проводит почти 100 дней в горах одна. То есть совсем одна! Я бы, наверное, не смогла. В жизни я ужасная болтушка. А пока шли съемки, приходилось помалкивать. Но в этом я увидела свою особую актерскую задачу — удержать зрителя молчанием.
ШЕРИЛ: Ну, твои стройные ноги в коротких шортах тоже будут держать аудиторию, не сомневайся.
(Смеется.) А еще твоя блестящая игра и режиссер, конечно. Я-то знаю эту историю, а вот читатели сгорают от любопытства: как ты заполучила на фильм Жан-Марка Валле? (Риз еще и один из продюсеров картины. — Interview.)
РИЗ: Посмотрев «Далласский клуб покупателей», я загорелась: «Он нам нужен. Никто так адекватно не покажет сексуальность — непротивно и современно». Я отправила Жан-Марку сценарий, он прочел его на одном дыхании: «Я должен снимать это прямо сейчас! Откладываю все свои проекты».
ШЕРИЛ: И это большая удача для нас обеих. А здорово он придумал, что весь фильм ты таскаешься с рюкзаком-монстром за спиной, скажи?
РИЗ: Ага. А ты заметила, как зверски я уставала? Я тыщу лет снимаюсь в кино и даже не сомневалась, что в рюкзак напихают газет для объема. Но Жан-Марк вручил мне тяжеленный баул со словами: «Все должно быть реалистично». Нужно было, видите ли, чтобы вес давил на плечи и это отражалось на походке.
ШЕРИЛ: Риз, каюсь: это я предложила тебя нагрузить, увидев, как ты разгуливаешь по площадке налегке, словно туристка какая-то.
РИЗ: Спасибо, дорогая! Я в жизни так мускулатуру не напрягала. Да и фанатом походов тоже не стала, и вещи собирать не научилась. Когда в фильме Шерил неумело набивает рюкзак всякой всячиной — это я реально так пакуюсь. И то, как она два часа возится с дурацкой палаткой, — это я на самом деле не могу ее установить. И когда героиня пинает в ярости долбаную плиту — да, это я пинаю плиту по-настоящему!
ШЕРИЛ: Только слова «долбаная» (в оригинале fucking. — Interview) в сценарии не было. Хотя сам «факинг» еще как был.
РИЗ: Ты о сцене, где мне надо было заняться сексом с двумя незнакомцами? Ничего сложнее ни в жизни, ни в кино я еще не делала.
ШЕРИЛ: Да ладно? У тебя ни разу не было группового секса? А я в 90-е вела себя как шлюшка.
РИЗ: Ай-ай. И теперь мы все это снимаем на глазах у твоей дочери?
ШЕРИЛ: Знаешь, не я притащила Бобби на съемочную площадку. Жан-Марк решил, что она могла бы сыграть шестилетнюю меня. То есть тебя. Вернее, героиню. Короче, Шерил. И сперва, кстати, дочь не хотела играть меня в кино. Она хорошо знает, что у меня был дрянной отец, который часто делал мне больно.
РИЗ: И как ты ее уломала?
ШЕРИЛ: Она сама решила. Я обсуждала с мужем в машине, что девочку на эту роль все еще не нашли, и Бобби с заднего сиденья вдруг заявила: «Я передумала». Мы пошли к Жан-Марку и кастинг-директору, моя малявка вытолкала нас с мужем за дверь и получила эту роль. Теперь хочет стать актрисой.
РИЗ: Вдохновилась, понятно.
ШЕРИЛ: Говорит, что больше всего в этой профессии ей нравятся пончики в перерывах. Признайся, ты тоже стала актрисой из-за пончиков?
РИЗ: А то! Но если честно, из-за сильного желания преодолевать себя. Вот, например, «Дикая» — самый сложный фильм за всю мою карьеру. Физически было трудно — это раз. Два — тяжелая эмоциональная составляющая: трудное детство, развод, бездумный секс.
Приходилось постоянно твердить себе на съемках: «Я одна, я сама за себя, никто не прискачет на белом коне, чтобы спасти меня». И вообще, кажется, впервые в истории кинематографа в финале у героини нет ни мужчины, ни денег, ни работы, ни родителей, ни перспектив. Ни-че-го.
ШЕРИЛ: Да что там, у нее даже туфель хороших нет.
РИЗ (смеется): Но для нее это счастливый финал. Знаешь, что самое классное в этом фильме? Шерил прощает себя за все свои ошибки. Нам вечно талдычат, что мы должны стыдиться всего на свете. А Шерил говорит: «Окей. А вдруг я вынесу для себя урок? Может, в этом и нет ничего страшного?» Круто же!
116.0
