ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Окт. 2, 2014

Именно эта программа предусматривает «реструктуризацию» медицинских организаций, оказывающих первичную медико-санитарную помощь, путем слияния 4–5 поликлиник в одно юридическое лицо. Сперва стали объединять столичные поликлиники, диспансеры и центры лечебной физкультуры: в итоге из более чем 600 учреждений в качестве самостоятельных юридических лиц продолжили работать лишь 46 взрослых и 40 детских поликлиник. 

В РЕЗУЛЬТАТЕ РЕФОРМЫ ЧИНОВНИКАМ СТАНЕТ ЛЕГЧЕ УПРАВЛЯТЬ 

Чиновники говорили, что в результате проводимой реформы удастся существенно сократить количество административных работников, то есть тех, кто не занимается непосредственно лечением людей. «Сокращаются юридические лица. И в этом есть определенный резон, потому что сегодня большие деньги мы тратим на содержание административного персонала внутри каждой больницы. Примерно, по нашим оценкам, это 25–30% денежных средств», – заявлял в самом начале реформы директор Центра социальной экономики Давид Мелик-Гусейнов. Но в итоге под удар попали в первую очередь именно врачи. Уже при укрупнении поликлиник говорилось о таком тревожном симптоме, как сокращения врачей, а теперь речь идет еще и о больницах, причем сокращения грядут минимум на 30%. 

Изначально процесс объединения больниц в Москве собирались завершить в первом квартале 2014 года. И врачам, и пациентам обещали, что всем станет намного лучше: появятся многофункциональные центры с новейшим оборудованием, просторными кабинетами и больничными палатами на 1–3 пациентов (а не на 6–8), со всеми удобствами, что будут построены новые здания, многопрофильные высокотехнологичные центры. Из 65 работающих в системе обязательного медстрахования (ОМС) стационаров должны были сформировать таких около 40. И именно они получат официальный статус государственных юридических лиц, что автоматически приведет к сокращениям руководящего состава больниц и значительной экономии для бюджета. Что же происходит в данный момент? 

Реформа по-прежнему в самом разгаре: о достижениях говорить явно преждевременно, но зато можно перечислить московские городские клинические больницы (ГКБ), которые стали жертвами реформирования. В ГКБ № 7 закрыто терапевтическое отделение, в ГКБ № 23 прекращает работу отделение ревматологии, в ГКБ № 4 – инфекционный корпус, в ГКБ № 57 закрывается второе отделение сосудистой хирургии, в ГКБ № 59 сократили 60 коек, в ГКБ № 72 коечный фонд урезали на 65%. Говорится о значительном сокращении числа коечных мест в травматологическом отделении НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского. Закрыты ГКБ № 47, детские инфекционные больницы № 8 и № 12, произошло слияние больниц № 11, № 8 и ГКБ № 24 (24-я осталась городской, 11-я и 8-я стали ее филиалами). Еще во многих московских больницах идет капитальный ремонт, который включает в себя перестройку больничных палат на уменьшение количества коек, но с дополнительными удобствами и пр. Что будет по окончании ремонта, за строительными лесами увидеть трудно.

В Мосгордуме, куда мы обратились за разъяснением ситуации, правда, продолжают излучать оптимизм. «Поликлиники вошли в состав крупных амбулаторно-поликлинических объединений на основе межтерриториальных амбулаторно-поликлинических центров, которые оборудованы новейшим высокотехнологичным оборудованием, закупленным по программе модернизации здравоохранения. Объединение поликлиник позволило нам решить многие вопросы, касающиеся специалистов медучреждений, – рассказывает председатель комиссии Мосгордумы по здравоохранению и охране общественного здоровья, автор инициатив по улучшению качества медицинских услуг в городе Людмила Васильевна Стебенкова. – Ранее у нас было 250 юридических лиц, и обеспечивать каждого специалистами было крайне сложно. Сейчас ситуация изменилась: в каждом объединении есть как минимум 2–3 специалиста. 

Пациенты могут узнать в инфомате, что, например, в соседнем филиале попасть к нужному врачу можно быстрее, чем в своей поликлинике. Объединение позволило лучше управлять системой, потому что контролировать 46 главных врачей проще, чем 250». Как работают так называемые инфоматы и стало ли легче с их появлением врачам и пациентам – это, по мнению чиновников, вероятно, совсем другая тема. Управлять системой, им, возможно, действительно стало легче, но вот попасть на прием к нужному врачу в нужное время пациентам проще уж точно не стало. 

ОБЩИЙ КОЕЧНЫЙ ФОНД МОСКВЫ УЖЕ СОКРАТИЛСЯ 

К чему привел процесс объединения поликлиник, уже известно. Прикрепленных к врачу пациентов распределили по новым специалистам, которым пришлось заново знакомиться с пациентом и его диагнозами. Новый подход, новые лекарства, новые методики лечения – все это отразилось негативно на состоянии больных, особенно хронических. Для многих поликлиники стали менее доступными территориально, увеличилось время поездки к врачу. С увеличением прикрепленных к медицинскому центру пациентов, а при укрупнении это неизбежно, существенно увеличилась нагрузка на врачей, а пациентам приходится еще больше времени проводить в очередях. Норма, согласно которой на прием отводится 10 минут, не может соблюдаться физически, за это время врач сможет только оформить пациента в листе отчетности. 

С больницами складывается примерно похожая ситуация: пациента привозят в одну больницу, переводят в другую, выписывают из третьей. Эти больницы могут быть филиалами одной, могут быть разными, но суть одна – в разных отделениях будут оказывать разную помощь. Это связано с новыми стандартами оказания медицинской помощи: чтобы им соответствовать, нужно изменить количество больничных коек, перестроить отделения, переводить больных из отделения в отделение и пр. К примеру, в отделениях скорой помощи пациенты, которых привезла скорая, смогут проводить 3–5 дней, а затем их либо отправят в поликлинику, либо переведут в лечебные отделения. Время пребывания пациента в стационаре теперь соответствует европейским показателям – 10,2 дня (а не 13,9 дня, если сравнивать с 2010 годом), и не до полного излечения, как это было в Советском Союзе. Это и называется европейской моделью здравоохранения. 

Общий коечный фонд Москвы уже сократился с 82 557 до 77 310 коек, а количество даже плановых операций рассчитывается еще исходя из старого фонда. Может сложиться ситуация, когда даже при плановой госпитализации мест в стационаре просто не окажется. Вместо этого пациентов их будут направлять в многофункциональные центры, под амбулаторное наблюдение. А ведь есть заболевания, требующие соблюдения строгого режима лечения, который организовать дома почти невозможно. Нарушил – и точно в стационар, только уже на скорой. 

ВРАЧИ ЗАЧАСТУЮ САМИ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ С БОЛЬНИЦЕЙ 

Недавно московские врачебные форумы облетела весть: в столице появилось новое лечебное учреждение, возникшее из слияния детского гематологического центра при Измайловской больнице с Морозовской больницей, коротко названное специалистами «Измор». Даже если вновь образованный центр окажется удобным и современным, ясно, что попасть на прием будет сложнее, не все врачи перейдут работать в новую структуру, а родителям придется возить детей на другой конец города. И люди пишут петиции с просьбой оставить больницы в прежнем функционировании, врачей – на своих рабочих местах и пр. Сейчас такими петициями заполнен весь Интернет, созданы специальные группы в соцсетях, растет общественное движение. 

Врачи разводят руками, зачастую они сами не знают, что будет происходить с больницей, переведут ли их в какое другое медицинское учреждение или просто сократят, и им придется искать новую работу. Врачи ГКБ № 31 и ГКБ № 61 рассказали, что им уже давно предлагают перейти из самой больницы в платное поликлиническое отделение при больнице (объединенное со стационаром единым руководством), получать более высокие зарплаты, но при этом лечить только частников. Сами они стараются не думать о том, что может наступить момент, когда предлагать уже не будут, а поставят перед фактом перевода. «Переход на платную медицину убивает саму социальную позицию врача – помогать всем без исключения, заботиться о любом пациенте и лечить его до полного выздоровления. МЭСы (медико-экономические стандарты) страховых компаний определяют очередность прохождения больными медицинских учреждений, количество анализов, определенное время в стационаре, перечень лекарств и пр. 

Страховые компании нередко наказывают администрацию медицинских учреждений за непредусмотренные действия и нарушение регламента. Вы хорошо понимаете, что это значит? Врачи стремятся уложиться в стандарты и быстрее выписать больного, часто просто тривиально недолеченного, – говорит один из врачей. – И потом многие люди просто не готовы платить (не хватает заработков и пенсий). А побывав или находясь в надежных руках профессионалов, понимают, что им оказывают необходимую помощь вне зависимости от оплаты. Может быть, ситуация в ближайшее время прояснится, и нам, врачам, удастся заниматься исключительно своим призванием и врачебной научной деятельностью, а не вдаваться в юридические тонкости реформ». 

КОРЕНЬ БЕД БОЛЬНИЦЫ – ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ ЕЕ МЕСТОПОЛОЖЕНИЯ 

В Москве 806 медучреждений, на балансе которых находится 2727 зданий, и лишь 307 из них можно считать относительно новыми. Многие здания больниц находились и находятся в центре столицы, на удобных территориях, с хорошими транспортными подъездными путями рядом… Не в этом ли кроется еще интерес инвесторов к подобного рода недвижимости? Например, врачи ГКБ № 72, которые выходили в апреле месяце этого года на митинг, протестуя против сокращения востребованных коек и высококвалифицированного персонала, уверены, что «корень бед 72-й больницы – привлекательность ее местоположения: поблизости от Рублевки. Еще в 2003 году от земельного участка больницы пытались отрезать кусок, чтобы построить там элитное жилье». Такие же разговоры шли при закрытии детской инфекционной больницы № 8 у Новодевичьего монастыря, когда освободившиеся здания передали городу, который запланировал строительство на этом месте новой ультрасовременной гостиницы. 

В Мосгордуме говорят о готовности выделить по меньшей мере 12 участков земли для строительства новых поликлиник, но полностью государственными они не будут: «Мы предполагаем, что потенциальный инвестор будет заключать через конкурсную процедуру концессионное соглашение с городом на строительство и оказание медицинских услуг прикрепленному населению (до 50 тысяч пациентов). Город, в свою очередь, будет оплачивать лечение пациентов путем платежей за медицинские услуги объекта, а также производить ежегодные платежи со стороны города за «доступность» объектов. Объект возводится таким образом, что часть зданий строится для оказания бесплатной помощи, а другая для оказания платных услуг и сдачи помещений под аренду. В итоге город получает сеть поликлиник, не потратив денег на их строительство и содержание, а купив только услугу для населения». 

В качестве примера государственно-частного партнерства, объявленного одним из приоритетных направлений реформы, приводится ГКБ № 63. В ней была проведена модернизация частным инвестором, но больница осталась государственной. Теперь в больнице находится филиал Европейского медицинского центра, который вложил деньги в модернизацию больницы, в закупку дорогостоящего медицинского оборудования, в ремонт помещений, а также выделил дополнительные средства в бюджет, к примеру, 4 млрд рублей вкладывают в модернизацию, 1 млрд идет в бюджет. При этом, будучи государственной, больница обслуживает по ОМС лишь 40% бюджетных больных (из 500 коек – 200), остальные пациенты – частные лица, заплатившие свои деньги по коммерческим расценкам. 

МНЕНИЯ 

Марина Караваева, врач, кандидат медицинских наук, эксперт партии «Яблоко» в сфере здравоохранения: 

При внимательном прочтении положений программы проступают заложенные в ней противоречия. Очевидно, что объединение контингентов (Вот так! Никаких вам граждан – потребителей социальных услуг!) прикрепленного населения не может способствовать повышению доступности диагностических услуг, да и повышению качества помощи тоже. И это связано прежде всего с тем, что поликлиники и больницы – это звенья оказания медицинской помощи, которые были организованы по территориальному принципу именно для того, чтобы сделать медицинскую помощь, в том числе специализированную доступной всем категориям пациентов – детям, пожилым, работающим. Участковый принцип позволял врачу-терапевту формировать группы диспансерного наблюдения за пациентами с хроническими заболеваниями, тем самым обеспечивая профилактическую направленность медицинской помощи. Устанавливалась периодичность профилактических осмотров в таких группах, назначалось профилактическое лечение, определялся период диспансерного наблюдения и основания к снятию с диспансерного учета. Участковый врач знает своих пациентов, и пациенты знают его, кроме того, главный врач знает своих сотрудников. По тому же принципу строилось оказание специализированной медицинской помощи. Теперь любая специализированная помощь может быть оказана только в том случае, если пациент придет на прием к участковому врачу-терапевту. В программе это называется «маршрутизацией пациентов во вновь сформированных медицинских организациях, оказывающих медицинскую помощь в амбулаторных условиях (амбулаторные центры)», привязанной к уровням оказания медицинской помощи. В результате такой маршрутизации роль терапевта свелась к роли диспетчера, который выдает талоны на прием к врачу специалисту или в стационар. 

Александр Саверский, член экспертного совета при правительстве России, президент Лиги защитников пациентов: 

Я пришел в государственное муниципальное учреждение и имею право получить любую медицинскую помощь бесплатно в любом объеме, предусмотренном Конституцией. А ФЗ № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» пытается ограничить наше конституционное право на медицинскую помощь, внося какие-то регламенты, сроки, объемы и список лекарственных препаратов. Это и разрушает систему отечественного здравоохранения. А ведь система, выстроенная в СССР, была лучшей в мире по соотношению количества поликлиник, больниц, научно-исследовательских и других учреждений, системе контроля за здоровьем граждан. Система была грамотно и четко работающей, оптимальное количество врачей и медработников, количество койко-мест и доступность фармацевтических препаратов. Была система реабилитации, профилактики и др. Если мы сейчас все разрушим, то нашим детям придется платить втройне, и неизвестно, получат ли они качественную медицинскую помощь. Да и нам с вами, если подступит болезнь, придется нехорошо. Сегодняшняя ситуация подобна хаосу, который сожрет все. А ведь здоровье бесценно, за собственное и здоровье своих близких люди готовы отдать последние деньги. И есть те, кто этим пользуется. К сожалению, в нынешней системе здравоохранения ответственности за это не предусмотрено. Государство (чиновники и законодательная власть) создало такую неопределенность, когда по Конституции – одно, а по закону – иное. Люди, которые писали эти законы (323-й и 326-й) и которые сейчас хотели создать еще закон о частной медицинской помощи, государственно-частных партнерствах, не читали Конституции, представляете? Я приносил и заставлял их ее прочесть при мне, и они говорили: «Ух ты как, тогда да… тогда нельзя». При создании государственно-частных структур мы просто уничтожим бесплатное здравоохранение. Весь государственный бюджет уйдет в «черные дыры неопределенности».