22 декабря президент России Владимир Путин на ГУМ-катке сыграл в гала-матче со звездами правления Ночной хоккейной лиги. Против него играла команда, тоже составленная из звезд правления. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников о том, как саксофонист Игорь Бутман свалился на Владимира Путина и как намертво взял президентский буллит губернатор Тульской области Алексей Дюмин.
Это был очень странный вечер. В 22 часа я вышел из «Боско-бара» на Красную площадь: выход через ГУМ был уже закрыт. Я пошел по направлению к Ильинке и увидел там, где она упирается в Красную площадь, рамку металлоискателя. Это было необычно, хотя и ничего такого уж совсем странного: в конце концов огромное количество народа на катке и на ярмарке на Красной площади, канун Нового года… Элементарные меры предосторожности. Во всем мире они сейчас в местах такого скопления людей, и не такие, а жестче. Впрочем, осмотр, я обратил внимание, был быстрым и поверхностным.
Кроме того, я увидел здесь, около катка, сразу несколько знакомых в таком, пятничном (а не пятнистом)… И в общем, мне все было уже примерно ясно, но я все-таки еще сомневался. Дело в том, что я понимал: если на катке что-то и в самом деле затевается с участием человека, вокруг которого обычно хлопочут такие знакомые мне люди, то как же тогда бортик катка может окружить такое количество людей, которых на самом деле вообще никто, по сути, не досматривал? Но я понимал и то, что внешними признаками эти меры, конечно, не ограничиваются. И лучше было не думать об этом. Я и не думал.
Я думал о том, почему, например, простые люди окружили каток, если на самом деле ни о чем не подозревают. И в этом-то я разобрался быстро. Здесь были прежде всего те, кто хотел покататься и на самом деле ни о чем больше не думал. Но каток был закрыт, и они, наверное, ждали, что он все-таки еще откроется (увы, не случилось).
Но до полной ясности оставалось не так уж много времени. Половина периметра бортика — та, что со стороны Мавзолея,— была все-таки перекрыта, но, как обычно, сотрудниками «Боско», так что ничего опять-таки не привлекало особенного внимания, и первым, кого я разглядел на той стороне катка, был Вячеслав Фетисов, причем в форме, к тому же в хорошей, и не просто в хорошей форме, а в хорошей спортивной форме, то есть в красном хоккейном свитере. И Павел Буре вышел в таком же свитере… «Красная машина» готова была начать работать.
Тут уж, конечно, делом техники было оказаться на другой стороне катка. Мимо меня шли на разминку легендарные люди — Лутченко, Касатонов, Якушев, Каменский… Один из них был подписан на спине красными печатными буквами: «Прохоров»… И я вздрогнул, конечно, потому что подумал: «Неужели и вы, Михаил?..» В какой-то момент он обернулся, и я вздохнул с облегчением: нет, это был другой Прохоров.
А вот вышел вратарь, который будет играть за белых, Алексей Дюмин, а за ним — Игорь Бутман, который кивнул на вратаря, уже катившего по льду:
— Он, между прочим, первый раз будет играть против президента. По крайней мере на моей памяти. До этого был только в его команде.
Я не удивился: мне и самому было странно, что когда я в первый раз написал о хоккее на уровне президента России и отметил, что вратарь команды соперников иногда демонстрировал удивительное мастерство, так необходимое, чтобы увернуться от летящей в него президентской шайбы, то все сразу стали иметь в виду Алексея Дюмина. На самом-то деле я никогда не говорил, что это Дюмин: во-первых, потому, что он играл за Владимира Путина, а во-вторых, потому, что против правды не стоит все-таки идти, тем более когда она такая. Дюмин, который стоит на воротах примерно с того возраста, как вообще научился стоять, таким никогда вроде не отличался.
Но велик был, я понимаю, соблазн приписать коллаборационистское поведение на льду именно ему, а не какому-нибудь постороннему (для Владимира Путина) человеку вроде Владимира Мышкина… Который ведь тоже таким не отличался…
Мимо шли Геннадий Тимченко, Сергей Шойгу, которого я только что днем видел в Балашихе, в Академии РВСН, вместе с президентом… Не было, кстати, Аркадия Ротенберга, который обычно не пропускает (не голы, нет, а такие матчи…).
Моему случайному по всем признакам соседу, стоявшему у бортика, позвонили, он взял трубку и уже лениво говорил в нее:
— Ну да, на Красной площади… Ну, мы тут хоккей смотрим… Кто играет? Да все тут… Путин, Фетисов, Шойгу… (С ударением, конечно, на первом слоге: есть что-то, чего страна все равно, пусть пройдет еще столько же лет, не запомнит уже никогда…)
Игра началась с того, что почти сразу сбили ворота и летевшая в них шайба прошла мимо. В нападении были, конечно, красные, я был уверен, что у белых шансов нет никаких. Но Дюмин показывал себя непробиваемым просто. Он брал все, что летело в него и даже в ворота. Он как будто хотел доказать, что играет честно и по-другому не может, если даже захочет. Но к концу первого периода счет все равно был уже 0:3. Кто же забил эти три шайбы? Первый гол Владимир Путин забил на своей второй смене, получив пас, достоверно обведя белого и закинув шайбу в девятку. Вратарь, как сказали бы на «Матч ТВ», был бессилен.
Я видел, что Владимир Путин стоит на коньках, конечно, не так, как, например, Игорь Бутман, который потом признавался мне, что три раза в неделю все равно тренируется обязательно, несмотря ни на какой саксофон (на котором он тренируется, впрочем, еще чаще). Но при этом вот чего точно не отнять:
— У него есть умение оказаться в нужном месте в нужное время. Я не вам первому это говорю. Этому никто и никогда не может ни научиться, ни научить. И это есть.
Ну ладно, допустим.
До того как команды ушли на перерыв (судьей, засекавшим время, был выбран человек, на которого можно было положиться, то есть Андрей Золотарев, генеральный директор творческого объединения «Боско»), еще один гол красных не был засчитан, и Владимир Путин вместе с капитаном белых долго выясняли отношения с судьей.
— Белые административный ресурс включили! — кричал Валерий Каменский со скамейки запасных, и Владимир Путин машинально оглядывался…
Но это вроде не про него сейчас было, а наоборот. Хоть раз…
Гол так и не засчитали. Владимир Путин скомандовал своим: «Пошли! Перерыв… В тепло надо…» — и они зашли в буфет ГУМ-катка, где все и разместились более или менее с комфортом. Две продавщицы, которым не суждено теперь прийти в себя, возможно, уже никогда, лихорадочно разносили пирожки, пончики и конфеты, стараясь, мне кажется, от греха даже не смотреть на президента. И если вы думаете, что все присутствующие как один отказались от глинтвейна, то зря вы так думаете. «Вот Дюмин хорошо устроился,— воскликнул потом президент,— и выпил, и поиграл!..»
Именно Алексей Дюмин больше всех хотел, чтобы состоялся этот матч. Он, по моей информации, и уговорил президента. Проблема была в том, что сначала им предложили арену МЧС. И Владимир Путин отказался: не захотел ехать в пятницу вечером через весь город… Да, движение тогда встало бы уже окончательно, раз и навсегда. А потом кому-то пришла в голову идея насчет ГУМ-катка, и Владимир Путин сказал: «А на Красную площадь приду».
В буфете обсуждали незасчитанный гол, и Александр Якушев не давал никому даже возникнуть по этому поводу:
— Сказано же, клюшка была выше головы! Что еще?!
— Вы же поддаетесь! — сказал я легендарному Виталию Прохорову, который с чувством приканчивал второй пончик.— Надо ли?
— Что значит поддаемся? — переспросил он.— Мы не поддаемся. Мы его бережем. У нас, у ветеранов, это вообще философия такая. Мы грубо не играем. А так-то мы рубимся, не видно, что ли?
— Да как же бережете, если я только такое видел… Грубые силовые приемы…
— А, это…— махнул он рукой.— Это оказался один такой. Мы сами в недоумении. Выводит нас из себя.
— Так обратку, наверное, надо давать,— предположил я.
Виталий Прохоров выразительно посмотрел на меня. «Есть сомнения?» — было в этих глазах.
— Белые, вратарю в защите будем помогать? — спросил своих перед выходом на лед Алексей Дюмин.
Ему пообещали, и второй период начался в того, что он отразил три подряд броска, два из них — просто в упор. Нет, отказывались помогать.
Зато в наступлении неожиданно пошли успехи: белые в течение минут четырех сравняли счет.
Я в это время перешел поближе к рядовым болельщикам, и теперь слышал, как дама средних лет, но, видимо, искушенная, бранила своего мужа, который только что восторженно кричал «Го-о-о-л!!!»:
— Ты что, дурак?! Чему ты радуешься?! Путину забили!
Но он ведь не переставал радоваться, по-моему теперь уже для того, чтобы раззадорить ее еще больше. Но она так смотрела на него, настолько это уже не предвещало ему ничего хорошего, что в конце концов он виновато вздохнул:
— Да это я просто голу радуюсь…
А она сокрушенно качала головой:
— Ах, устал, наверное, пацан-то наш… Всю неделю ведь работал… Ой, а вон там-то, в синих штанишках… Это ведь Шойгу бегает!..
А когда президент прокатился совсем близко к бортику, один из двух молодых людей, которые пришли сюда вместе, крикнул, конечно:
— Влади-и-и-имир Владимирови-и-и-ич!..
Президент сначала проехал мимо, а потом вдруг все-таки обернулся и махнул перчаткой.
— Ой,— через секунду уже звонил кому-то этот парень,— а ты знаешь, что мы только что с Путиным поговорили?!
Но я-то и правда спросил президента, который сидел на скамейке, укутавшись в плед, почему некоторые в его команде грубо играют.
— Вам сейчас ответят,— посчитал я своим долгом доложить.
— А,— кивнул Владимир Путин,— да, это Каменский разыгрался. Понял…
Довольно глупо было спрашивать его сейчас, зарегистрируют ли на выборах Навального, так что я и отошел.
Близко к сердцу принимал происходящее на льду со скамейки запасных Сергей Шойгу:
— Наберут по объявлениям! — кричал он белым.
После свистка на второй перерыв я спросил Игоря Бутмана, который только что забил гол, есть ли у белых (то есть у него) шансы.
— Шансов нет,— заверил меня Игорь Бутман.
В третьем периоде произошло драматическое событие: именно Игорь Бутман, споткнувшийся на ровном, казалось, месте, вдруг взлетел надо льдом птицей и рухнул прямо на президента. И теперь он лежал на нем. И главное, такое впечатление, что не спешил вставать… А возможно, просто не мог… Просто не понимал, что же теперь делать-то…
Наконец Игорь Бутман смог встать на колени.
— Так теперь и стой всю жизнь! — кричал ему Владимир Мышкин.
Поднялся, не сразу, и президент.
Был по понятным причинам назначен буллит, выполнять его стал по тем более понятным причинам пострадавший.
И надо же, Алексей Дюмин взял эту шайбу. Я понимал: просто не мог себе позволить пропустить.
— Надо Дюмина на другую область поставить,— недовольно сказал Алексей Гусаров.— На Магадан куда-нибудь… Есть такая, Магаданская?
Но счет-то уже все равно был 3:9. И не в пользу белых, конечно. И Владимир Путин забил не меньше пяти…
И теперь они по традиции должны были выпить пива. И на втором этаже «Боско-кафе» был уже накрыт стол на 36 человек.
Президент, не снимая формы, прямо в коньках сел в свою машину и уехал в Кремль: принять душ и переодеться. И вот кто бы знал, в каком виде сейчас везет Владимира Путина эта машина с этими затемненными стеклами и с государственным флагом на капоте…
А остальные переоделись там же, в раздевалке «Боско», под песню «Команда молодости нашей, команда, без которой мне не жить…», которую отобрал и поставил Михаил Куснирович, глава «Боско», тоже простоявший все два часа у бортика и отвлекавшийся только на робкие просьбы окружающих «можно достать еще одну шапочку», а то действительно всем тут, кроме игравших, было давно очень даже холодно… А с другой стороны, разве могла тут сейчас быть еще какая-нибудь песня?
Через полчаса президент уже был тоже вместе со всеми в «Боско-кафе». Говорят, Сергей Шойгу не очень понимал, как тут смогут подготовиться к этой встрече, потому что обычно они после игры пьют пиво с воблой и раками, но тут все было: и пиво, и вобла, аккуратно порезанная, правда, ломтиками… Но и камчатский краб, конечно, тоже. И меню было, специально к этому дню изготовленное: «22 декабря. Предновогоднее меню»… С выбором из трех блюд на каждой перемене…
— Играть с такими людьми, чьи портреты висят дома у миллионов людей,— сказал им Владимир Путин,— честь для меня…
Его-то портрет зато висит в миллионах кабинетов.
На рояле играл тапер, но его скоро сменил Игорь Бутман с саксофоном, и теперь все наслаждались его попурри: «В суровый бой ведет ледовая дружина...», «Красная армия всех сильней...», «Пусть бегут неуклюже…».
— Вот это,— сказал ему потом Владимир Путин,— про Красную армию, почаще на своих зарубежных гастролях исполняйте…
Игорь Бутман немного, казалось, смутился:
— При импровизации,— произнес он,— главное — вставить так…
— Вот-вот,— перебил его Владимир Путин.— Надо вставить как следует. А мы поможем.
— Знаете,— поднявшись с места, встал с тостом Александр Якушев,— сегодня мы играли первый раз на улице…
— Я бы это так не назвал…— успел вставить кто-то из-за стола.
— Так вот, я хочу сказать, что мы будем играть с вами всегда.
— Вне зависимости от итогов выборов? — переспросил Владимир Путин.
Александр Якушев смешался. Он не ожидал такого поворота.
— Не будете? — переспросил его Владимир Путин.
— Не будем! — выручил Александра Якушева Игорь Бутман.— Чего лукавить…
Алексей Гусаров хвалил Михаилу Куснировичу лед на катке:
— Отличный! Мы даже не ожидали… Один раз толкнешься — и едешь до ворот…
— Вода, видимо, хорошая,— поддержал его сидевший напротив Сергей Федоров.— Все от воды зависит…
Да, подумал я, как минимум Evian…
Президент сидел с ними не меньше получаса («Не уходите, они меня без вас порвут!» — умолял Игорь Бутман, упавший не только на Владимира Путина, но и в глазах товарищей), потом, уже в два часа ночи, ушел, пообещав, что еще сыграет с ними:
— По крайней мере до весны будущего года.
Они все остались: и Андрей Воробьев, и Дмитрий Миронов…
И теперь главным тут был Алексей Дюмин.
0
75.00
