«Когда сыну было месяца три-четыре, я уже снималась. Никаких особых условий мне не создавали, кроме того, что я договорилась с режиссером кормить сына по требованию, а не по расписанию. Проблема была одна — быстро расшнуровать корсет… Сейчас думаю: вот когда надо было в эротике сниматься, у меня была такая грудь — ух! Нужно не пропустить этот момент, когда пойду за вторым ребенком», — смеется Катерина Шпица.
— Деятельности-то всякой много, конечно, но я была бы не против, если бы она сконцентрировалась на каком-то одном проекте космических масштабов. Хочется сыграть роль в глобальном, важном кинофильме, который войдет в историю как знаковое явление для поколения. Чем старше становлюсь, тем чаще пытаюсь честно ответить на вопрос: зачем я пришла в эту профессию? Потому что платья, дорожки, фотовспышки — все, что кажется со стороны таким привлекательным, — это, конечно, интересно и ярко, но артисты не ради славы и не ради публикаций в журналах посвящают свою жизнь кино.
Удовольствие есть тогда, когда получается значимый результат. А в нашей индустрии это не часто. И если бы мне, например, из проекта в проект предлагали однотипные роли, я бы не смогла сниматься. Не хочу, чтобы главным аргументом участия в проекте были деньги. Если актер снимается только из-за денег, это тревожный знак. Пока я стоически отказываюсь от подобных проектов, единственной ценностью которых для меня был бы заработок… Мне очень хочется перемен. Ну а легче всего девушкам начать с внешности, а внешние перемены приводят и к внутренним. Если бы не досъемки в сериале «Полярный», я бы с удовольствием что-то в себе поменяла. Может, подстриглась бы покороче или снова челку отрезала. Хочется иногда чего-то эдакого, и если бы потребовалось для какой-то роли экспериментировать, я была бы счастлива.
— И как далеко вы готовы зайти?
— Изменений в себе хочу страстно, мне нужны новые вызовы и открытия. Конечно, не на все изменения я бы решилась. Татуировку, например, никогда не сделаю. Если уж я произнесла слово «никогда», это серьезно. (Смеется.) Отдельный пункт беспокойства для актрисы — это изменения возрастные. Я взрослею. Время идет, и я не знаю, как буду стареть — стремительно или постепенно. Хотелось бы стареть красиво, потому что — к слову, о том, на что бы я не решилась, — вряд ли я пойду на эстетическую хирургию. Я, к примеру, с трудом представляю, как живется женщинам с искусственной грудью. Хотя понимаю, что в некоторых случаях, как после вскармливания третьего ребенка, операция — чуть ли не единственный способ вернуть женщине положительное восприятие собственного тела, чтобы ежедневно смотреть в зеркало без грусти.
— Но пока у вас только один ребенок — сын Герман. Планируете второго и третьего?
— Неужели по мне не заметно, что я вообще ничего не планирую? (Смеется.) И Германа я не планировала. Так просто получилось. Все самое прекрасное в жизни, что предназначено судьбой, происходит неожиданно и совсем без наших планов.
— Тогда вернемся к экспериментам… Съемки в клипе у Дианы Арбениной «Рингтоном» — это ваш маленький эксперимент?
— Да, я изображала там безумную поклонницу, которая хочет встретиться со своим кумиром. Хотела ли она убить певицу, каждый зритель решает сам. Для меня гордость — сняться в клипе у талантливого исполнителя. Когда я получила предложение от Арбениной, была счастлива, ведь она очень талантливый поэт и музыкант. Я всегда принимаю с энтузиазмом предложения поучаствовать в творческих экспериментах. Когда-то я стала одной из первых, кто, ни секунды не раздумывая, с радостью пошел в «БеспринцЫпные чтения» Александра Цыпкина.
— А откуда ваша увлеченность современной литературой, поэзией?
— У меня с юности к этому страсть. Вкус к слову мне привила моя любимая учительница по русскому и литературе в старших классах. И когда я думаю порой о параллельных мирах и другой какой-то жизни, о том, чем могла бы заниматься, если бы не стала актрисой, я фантазирую, что могла бы переводить какие-нибудь интересные романы с английского или французского. Так и вижу: я устроилась на террасе уютного домика, похожего на чеховский в Ялте, заварила чай из трав и работаю неспешно. Мягкое солнце, внизу шумит море... очень красиво и вдохновляюще. Мне нравилось в школе переводить. А в университете я за деньги делала переводы другим студентам. Правда, это была не художественная литература, мы же на юридическом факультете учились. Переводами заниматься интересно. Только вот много на этом не заработаешь. (Улыбается.) Как сказал Марлон Брандо, если бы за мытье полов платили столько же, сколько за съемки фильма, я бы мыл полы.
— По образованию вы юрист со специализацией «гражданское право». Не жалеете, что какое-то количество лет потратили на занятие, которое вам, по сути, не нужно?
— Немного жалею, чуть-чуть, из-за огромного количества потраченного времени и сил. Но опять же, мы не знаем, как сложилась бы судьба, не будь в жизни чего-то уже совершенного. А может, какое-то невидимое, но важное звено из цепочки событий моей жизни выпало бы. И у меня не было бы моих прекрасных друзей, которых я обрела, пройдя именно этот путь!
— Я знаю, что среди ваших друзей есть некто Танюша Хомяк и Юля Винни-Пух. Это что за волшебные персонажи?
— Это мои близкие подруги. Юля еще по совместительству крестная моего сына. С ними обеими я познакомилась в самые первые месяцы пребывания в Москве. И у обеих я успела пожить. У Юли, правда, всего несколько дней, а у Тани жила пару недель. Потом на какое-то время мы потерялись и совсем неплотно общались. Но в конце концов стали работать вместе и почти два года вместе снимали квартиру. Я в этой веселой компании была Пятачком. Мне до сих пор пишут: «Привет, Пятак!» А я отвечаю: «Здорово, Пух» (или Хомяк).
— Как вас приняла Москва, когда вы перебрались сюда из Перми?
— Прекрасно. Здесь моя энергетика. Я должна была жить в квартире, которую мне обещало предоставить модельное агентство, пригласившее меня на работу. Но что-то пошло не так, и я остановилась у прекрасного фотографа-скаута, который в свое время и нашел меня в Перми, — Алексея Васильева. Сначала мы думали, это на пару дней, оказалось — на восемь месяцев. Можно сказать, мне повезло. Алеша меня поддерживал и опекал, никогда не оставлял голодной. Готовил всегда на двоих. Наша основная еда была гречка и какие-то полуфабрикаты, хорошо помню замороженные куриные котлеты. Вкусные, кстати, они были. Своих денег мне хватало максимум на кефир и слойки у метро, чтоб перекусить. Но благодаря Алеше голодной я не ходила.
— А не страшно было: такая маленькая девочка в большом городе…
— Мне кажется, я лет в пятнадцать перестала быть маленькой девочкой. От маленькой девочки только комплекция осталась, и все.
— Как-то вы сказали, что не хочется быть всю жизнь «чихуа-хуа с душой лабрадора».
— Раньше, когда я была совсем юной, мне было комфортно. Совпадали возраст и внешность. А сейчас я чувствую опасный диссонанс внутреннего содержания и внешнего вида. Потому что есть проблема типажности.
— Понимаю… То есть, по сути, вы травести, и есть риск с возрастом не найти свою нишу, так?
— У меня сейчас как раз переходный возраст, я это очень четко ощущаю. Недавно мне написали в сетях: «В последнее время на фотографиях вы такая женственная, строгая. Нам не хватает вот той милой девочки». И я человеку шутливо ответила: «Мне 33 года, у меня семилетний сын, я могу, с вашего позволения, уже побыть женщиной?»
— На самом деле у вас очень милые подписчики, спокойные, с добрым отношением к вам. Это редкость…
— В основном да, но есть еще один секрет — фильтр на всевозможные оскорбительные или раздражающие меня словосочетания, например, слово «няшка» в комментарии не пройдет. (Улыбается.) Иногда бывает, что человек ничего оскорбительного и не пишет, но он ограниченный, позволяет себе фамильярности и хочет за мой счет повысить самооценку — таких я тоже удаляю.
— Вы общаетесь с подписчиками?
— Не часто. Но есть очень небольшой, узкий круг людей, которые пробились из виртуального мира в реальный. Мы приятельствуем теперь. У меня несколько таких историй за последний год. Люди эти очень интересные, образованные, с особым взглядом на жизнь. Каждый из них чем-то увлечен. Есть один изобретатель. Он прекрасно разбирается в технике и многое придумывает сам. Я, конечно, не буду давать рецепты, что нужно сделать, чтобы из друга в «Инстаграме» стать другом настоящим, но в общении всегда привлекает доброта, интеллигентность, адекватность и такт... Вообще, я с каждым годом становлюсь все более и более требовательной ко всему, что происходит в моей жизни. Процесс переосмысления очень непростой. У меня бывают периоды апатии и меланхолии.
Просто подавленное душевное состояние, сомнения, рефлексия. Обычный кризис. Знаете, когда ты понимаешь, что безусловная молодость уже позади, когда улавливаешь первые признаки старения, которые никто, кроме тебя, не видит. Организм уже нужно щадить, давать ему правильное количество сна, правильную еду. И надо держать вокруг себя правильных и нетоксичных людей. Ты становишься избирательным во всем, поэтому в этом кризисе есть свои приятные и конструктивные моменты. А в минуты грусти я прекрасно понимаю, что в шестьдесят мне покажется, что в сорок пять жизнь только началась. Ведь именно к тому возрасту отпадает всякая шелуха бытия! Так что просто надо не терять времени и наслаждаться текущим моментом. Сейчас, к тридцати трем, у меня появилось ощущение нового витка.
— У вас же сейчас новая квартира, как я понимаю?
— Новая съемная квартира. Конечно, когда-нибудь у меня будет свое большое просторное жилье. Но сначала нужна квартира моим родителям. Этот вопрос решить проще — маме с папой не требуется столько квадратных метров, сколько хочется мне.
— На вас огромная нагрузка, вы заботитесь о сыне, о родителях. В принципе, вы много лет глава большой семьи. Мне кажется, когда у человека есть свое жилье, он гораздо оптимистичней смотрит на жизнь.
— Да нет, мне все равно. В съемной квартире или в своей — мне одинаково уютно. Я же жила в собственной квартире в этом же районе, просто она была совсем маленькая. Когда Герман подрос, я сняла большую квартиру, чтобы на всех хватило места и чтобы Герману было где бегать. Для меня очень важно, чтобы у сына была своя комната. А еще нужны гостиная, моя спальня и комната родителей. В прежней квартире на 23 квадратных метрах жилой площади невозможно было разместиться так, чтобы всем было удобно. Но вот уже шестой год я в съемном жилье, и мне хорошо и комфортно. Потом будет своя большая квартира — я и ее тоже стану с удовольствием обустраивать. Не думаю, что фактор обладания недвижимостью для меня настолько важный.
— Для вас многое не важно. Я так понимаю, Руслан вам сделал предложение больше полугода назад, но вы не торопитесь. Нет такой идеи фикс — выйти замуж?
— Вообще нет. Нам бы разобраться сначала со всеми вопросами жилья и так далее, а потом уже думать о свадьбе.
— Мне, вообще, кажется, что вы из разряда таких сбежавших невест, которые могут рвануть в самый последний момент.
— Нет, со свадьбы-то я точно не убегу. Если уж до загса дойду, то без штампа оттуда не выйду. Но фамилию не буду менять ни за что.
— А есть какие-то идеи по поводу того, когда же будет свадьба — через год, два, пять лет?
— Нет, мы вообще об этом не думаем. Мы живем, наслаждаемся общением. Много времени проводим втроем с Русланом и Германом. Ездим в кино или в батутный центр. Или просто гуляем. Нам все равно, куда ехать, лишь бы было живописно, красиво, хорошая погода. Недавно у нас Русланом у обоих выдался короткий отпуск, времени было мало, дергаться за границу смысла не имело. И мы полетели в Крым, взяли машину в аренду и здорово покатались.
— Вы ведь и по работе немало путешествуете…
— Да, каждая экспедиция — это маленькая отдельная жизнь. Например, сериал «Полярный» снимали в Кировске. Для кого-то это было испытанием, но для меня, до 13 лет прожившей в Республике Коми, Север — это нормально. А Кировск по сравнению с моей родной Интой вообще курорт. В Инте, мне кажется, похолоднее будет. В общем, в Кировске я успела на лыжах покататься, на сноуборд встала. И попробовала совершенно фантастический стейк из оленины в кафе при гостинице, в которой мы жили. Когда в этом году была досъемка, нас поселили в другую гостиницу. Но первое, что я сделала, когда прилетела, — взяла такси и поехала в прежнюю гостиницу, заказала этот стейк. И прямо-таки молилась, чтобы они не сказали: «Ой, нам сегодня оленя не привезли». О каждой киноэкспедиции есть что вспомнить. Моя самая любимая поездка — на съемки в фильме Александра Гордона «Огни притона», которые проходили в Одессе. Я жила почти в центре города в прекрасной однокомнатной квартире. Точнее, это была стильная просторная студия с балкончиком, с которого открывался прекрасный вид на город. Мы там неплохо сиживали вечерами дружной компанией. Было хорошо. Я приобрела тогда друзей на всю жизнь. Очень яркие воспоминания от общения с Оксаной Фандерой, и пусть мы крайне редко видимся на мероприятиях и больше ни разу вместе не снимались, но то восхищение ею поселилось во мне навсегда. Одесса сама по себе великолепное воспоминание. Я жалею, что у меня тогда не было смартфона и нынешней привычки запечатлевать всё и вся, помогая памяти. Но остались ощущения от особенного города, юморных людей и вкусной еды.
— Скажите, а когда у вас появился Герман, вы брали его в свои поездки?
— Он со мной был на съемках еще до рождения. Ведь я узнала, что беременна, когда мы снимали картину «Метро». А надо понимать, это не просто фильм, а фильм-катастрофа, и почти все съемки жесткие и экстремальные. Самыми сложными для меня были сцены, связанные с астмой. Приходилось имитировать кислородное голодание. Но их мы успели снять до беременности! У меня голова кружилась, и, конечно, на ребенка это могло влиять. Про физические сложности я тогда подумала: «Ну и что, и на войне рожали, а при этом еще и поля вспахивали». В общем, особых комплексов по поводу беременности у меня не было. Единственное, я переживала, что могу вырасти из гидрокостюма. Но мне повезло, я успела досняться, и не пришлось мне ничего перешивать. Уже в самые последние дни стало туговатенько, но все равно можно было застегнуть.
— И вы даже не единственная, кто снимался беременной в фильме-катастрофе «Метро»…
— Да. Также во время съемок выяснилось, что Лена Панова — прекрасная актриса и жена режиссера Антона Мегердичева — ждет ребенка. В перерывах между съемками мы болтали в вагончике, у нас был кружок по интересам. (Смеется.) Мы родили почти синхронно, с разницей в пять дней. Сначала Лена, потом я. О беременности группе мы тоже говорили по очереди. Сначала Лена открыла карты, потом я. У нее живот был заметен, а у меня появился позже. Я бы и дальше молчала, но сказать пришлось. У нас оказался не готов объект, встал вопрос о переносе съемок, и тогда мой агент сказал: «Если все сдвинется слишком далеко, могут быть проблемы». Слава богу, мы все успели… Самое интересное, что, еще не родив Германа, я получила приглашение прийти на пробы в картину «Поддубный».
— Причем на роль воздушной гимнастки!
— Да. После родов я пришла в форму очень быстро. 25 февраля родился Герман, а 13 марта я уже была на пробах. Когда сыну было месяца три-четыре, я уже снималась. Никаких особых условий мне не создавали, кроме того, что я договорилась с режиссером кормить сына по требованию, а не по расписанию. Съемки проходили в Феодосии. Чудесная была экспедиция. Герман вел себя прекрасно, он вообще идеальный киноребенок. Проблема была одна — быстро расшнуровать корсет. Мне помогали два костюмера, одна справиться с историческим костюмом не могла… Сейчас думаю: вот когда надо было в эротике сниматься, у меня была такая грудь — ух! Нужно не пропустить этот момент, когда пойду за вторым ребенком. (Смеется.)
0
25.00
