В один июльский день в 2001 году инженер Джим Кэнтрелл ехал по делам в своем кабриолете, когда у него зазвонил телефон. Парень со странным акцентом на том конце провода сказал: «Мне очень нужно с вами поговорить. Я миллиардер из Лос‑Анджелеса и хочу начать космическую программу». «Еще один псих», – подумал Джим, останавливаясь у закусочной. Но вслух он произнес следующее: «Как там вас зовут? Иен Маск? Обязательно созвонимся, ага, пока». Такие чудаки появлялись в Южной Калифорнии чуть ли не каждую неделю. С тех пор как в 1920‑х годах Lockheed Corporation построила в Голливуде мастерскую, Лос-Анджелес превратился в североамериканскую столицу авиации. Здесь жил и работал Говард Хьюз, тут находятся Центр космических и ракетных систем ВВС США и Лаборатория реактивного движения NASA. В общем, почва, чтобы обчистить миллионеров-фантазеров, что надо. Жизнь местных технарей только так и строится: несколько лет они тратят деньги толстосумов, грезящих космосом, а затем богачам становится скучно и дело сворачивается. Илон Маск в первые годы жизни в Лос-Анджелесе мало чем отличался от таких нуворишей. Бизнесмен, разбогатевший в Кремниевой долине, перебрался в Калифорнию после крупного провала: совет директоров основанной им компании X.com (ныне PayPal) решил отстранить Маска от дел. Казалось, отставка так задела предпринимателя, что он вознамерился бездумно потратить все деньги, заработанные на проекте. Маск посещал собрания Марсианского общества, организации, грезящей полетами на Красную планету. Слушал лекции ее президента Роберта Зубрина, предлагавшего отправить на орбиту Марса аппарат с мышами (чтобы проверить, смогут ли животные размножаться в условиях новой гравитации). В конце концов он завел дружбу с режиссером Джеймсом Кэмероном, то и дело намекавшим Маску на финансирование очередного фильма. «Я не понимал, что творится с Илоном, – вспоминает его приятель Джордж Закари. – Он постоянно говорил о космосе. Сначала я думал, речь идет о космических масштабах его нового бизнеса. Но, оказалось, все куда прямолинейней».
Вскоре Илон снова позвонил Кэнтреллу, и они встретились в аэропорту. «Я хотел увидеться в безопасном месте, куда нельзя протащить оружие», – говорит Джим. Поводов для беспокойства у Кэнтрелла было хоть отбавляй. В 1990-х он работал в NASA, но вскоре променял разработку марсоходов на участие в советско-французском космическом проекте и переехал в СССР. После развала Союза Джим вернулся в Штаты, но дома его ждал сюрприз. «Меня считали предателем. Охранники сопровождали до туалета, а потом стояли за дверью и слушали, как я пытаюсь отлить. Настолько опасным я всем казался». В 1996 году Кэнтрелл снова поехал в Россию, но и тут ему были не рады. «Из-за проблем со спутником меня посадили под домашний арест, – вспоминает Джим. – Пришлось вмешаться вице-президенту США: он позвонил кому-то, и тогда меня отпустили. С тех пор я поклялся никогда не иметь дел с русскими».
Каково же было его удивление, когда, едва переступив порог переговорной, Маск предложил Джиму вернуться в Россию.
План у Илона был такой: чтобы люди вновь стали мечтать о полетах на Марс, нужно удивить их чем-то особенным. Даже запуска в космос парочки спаривающихся мышей хватило бы, чтоб о Маске написала пресса. Друзья подшучивали над этой затеей: кто-то даже предположил, что грызунам не выжить на орбите без громадного куска сыра, и прислал Илону домой головку грюйера. Другой идеей было доставить на планету растения, которые выделят первый марсианский кислород. Для успеха миссии необходима лишь надежная (и не слишком дорогая) межконтинентальная баллистическая ракета, которую можно использовать как ракету-носитель. Купить ее в России, по прогнозам Маска, плевое дело: страна только оправляется от потрясений 1990-х, и инженерам нужны деньги. «Но переговоры оказались пустой тратой времени», – вспоминает Кэнтрелл. Конструкторы из НПО Лавочкина и компании «Космотрас» просили за ракету $8 млн, а Маск хотел купить за те же деньги парочку. «Илон приезжал в Москву с горящими глазами, – говорит Джим. – А уезжал озлобленный». В самолете в Америку Маск сидел у окна, уставившись в компьютер, пока Кэнтрелл один за другим осушал бокалы вина, отмечая конец московских каникул. «Я смотрел на него и думал: «Вот ботаник, с чем он там возится?» А потом Илон развернул компьютер со схемой во весь экран». «Похоже, мы можем сами строить ракеты, – сказал Маск, а видя, как Джим закатывает глаза, добавил: – Нам не нужно делать Ferrari. Достаточно Honda, которые смогут доставлять в космос спутники и грузы». Под таблицей были высчитаны показатели производительности ракеты. Джим и забыл, как пару месяцев назад одолжил Илону книги об основах астродинамики и строении турбин.
«Откуда у тебя эти расчеты, Илон?» – спросил Кэнтрелл, переходя с вина на водку.
Все это уже часть истории SpaceX, калифорнийской компании, начинавшей с отправки на орбиту грузов, но спустя два десятилетия доставившей на МКС людей. Достижение Маска не уникально: новые астронавты и туристы появляются на станции каждый год, но логистикой полетов занимаются целые страны, а не частные компании. Теперь в глазах многих покорение космоса выглядит так: СССР, США, Китай, Илон Маск. Это исторический прецедент. Но радует он не всех.
Новая холодная война началась еще до того, как 30 мая Crew Dragon совершил первый пилотируемый полет к МКС. Но не между государствами, как то было принято раньше, а между Маском и «Роскосмосом». И оружием этой войны на первых порах стали не ракеты, а сообщения в твиттере. После введения санкций в отношении России в 2014 году глава космической корпорации Дмитрий Рогозин опубликовал на своей странице пост, в котором предложил NASA отправлять астронавтов на МКС на батуте. Дело в том, что с 2011 года американцы пользовались исключительно российскими «Союзами» для транспортировки на станцию. Но вскоре стадия агрессии сменилась осуждением. В декабре 2019-го Рогозин заявил, что «скептически относится к ребячьему восторгу сект «свидетелей Илоновых» и упоминал о «цинизме и лицемерии оппонентов», которые «вместо честной борьбы на рынке космических пусков лоббируют против нас санкции и безнаказанно используют демпинг». Речь шла о стоимости полетов SpaceX к МКС. За одно место на борту компания запрашивала $55 млн, в то время как «Роскосмос» требовал $90,2 млн (с 2020 года. – Прим. GQ). Стадия принятия настигла Дмитрия Рогозина после успешной стыковки Crew Dragon с Международной космической станцией. «Дорогой Джим Брайденстайн, поздравляю Вас с успешным запуском и стыковкой, – написал чиновник в твиттере, обращаясь к главе NASA. – Браво! И передайте мои искренние поздравления Илону Маску». Сам Маск прежде не делал заявлений, напрямую относящихся к Рогозину: переходя с английского на кириллицу, миллиардер в основном комментировал качество советских реактивных двигателей. Но после успеха Crew Dragon Илон не удержался. «Батут работает», – сказал он, когда спустя 19 часов двое американских космонавтов успешно высадились на борт МКС. «Поехали!» – вот что расслышало в его словах человечество.
0
