Один из крупнейших питомников декоративных растений в России не нанимает трудовых мигрантов. Уже 15 лет здесь работают только местные деревенские жители. Те самые русские, которые, как нам любят рассказывать, «все разбежались», «ленивые», «пьют».
Спецкор «КП» попытался разобраться в этом странном явлении. В чем там секрет?
Это самая дальняя окраина Подмосковья, почти двести километров от столицы, граница с вымороченной и полувымершей Тверской областью. Здесь даже дачно-коттеджные поселки, основанные какими-то бизнесменами, не прижились и разорились: далековато ездить. А вот для питомника, высаживающего в год десятки тысяч деревьев и сотни тысяч кустарников, место удачное – вокруг безлюдье на десятки километров, можно расширяться.
Будний день, глушь, а на парковке у питомника не протолкнуться, как на Садовом. С трудом нахожу дырку и втискиваюсь, отмечая острым журналистским глазом, что клиентов питомнику хватает. Не угадал.
Сейчас в питомнике работает 70 человек, рассказывает мне Ирина, есть филиалы в Тульской и Белгородской области – там по 70- 50 рабочих.
Конечно же я замечаю, что дерево, в отличии от картошки, растет само, даже поливать не нужно, а картошку окучивать, жука собирать… Ирина слышала эту сентенцию тысячу раз, даже не спорит, просто объясняет:
- В Европе такие питомники существуют веками, это очень узкая специализация. И трудоемкая. Чтобы получилось красивое дерево, его нужно несколько раз пересадить, подвязать к бамбуковой опоре, правильно обрезать. И вложения не маленькие. Одного бамбука для подвязывания деревьев мы закупили без малого на 8 миллионов рублей. На наших грунтах контейнерная площадка для выращивания деревьев обходится в 100 тысяч евро на гектар. Если строить правильно.
- Вы кто по профессии?
- Журналист, а брат-совладелец, специалист по системам автоматического управления. Когда мы начинали, профессионалов в питомниководстве осталось ничтожно мало . Советские питомники погибли после распада СССР. В страну сразу же хлынул посадочный материал из Европы. И чтобы войти на рынок, нужно было выдавать качество … не хуже. Агрономы, которых у нас готовят, о выращивании декоративных деревьев по современным технологиям имеют слабое представление. Мы книги читали, ездили по питомникам в Европе, а потом нам повезло с ... гастарбайтером. Питомниководом с тридцатилетним стажем - технологом голландцем Кейсом Ван Оммереном.
- Единственный гастарбайтер?
Ирина кивает.
«ПРОБЛЕМА НЕ В ТОМ, ЧТО ТАДЖИКИ ПРИЕХАЛИ»
У российского бизнеса, растерявшего к 1991 году все традиции, вместе с деньгами появился красивый обычай, стоивший многим предпринимателям разорения. Едва в фирме или в занюханном магазинчике появлялась первая прибыль, хозяин сразу же надевал на голову воображаемый цилиндр, ставил «мальчика на кассу» и отбывал в теплые края. Зачем русские купцы жили прямо над лавками, а фабриканты при фабриках, никто из этих бизнесменов не задумывался, а зря.
Ирина с братом Александром живут прямо в питомнике. Схема: «вложил деньги и ждешь прибыль» здесь не работает. Нужно вникать во все. И первая проблема – кадры. В это пришлось вникать в первую очередь.
Я начал от обратного:
- Чем хороши гастарбайтеры?
Ирина не задумывалась ни на секунду:
- Всегда под рукой. Можно нанять и десяток, и сотню. Готовы сразу же начать работать без раскачки. Наши все с семьями, с хозяйствами. Вот у меня конкретно проблема – дети работников. Их нужно отвозить в детсад и забирать, бабушек-то нет! У кого-то огороды, скотина. А гастарбайтер привязан только к работе и ничем больше не обременен. У многих моих коллег в питомниках они и работают.
- А вы почему отказались?
И тогда Ирина рассказывает мне жуткую историю из первого года существования питомника. Жуткую, потому что попробуйте на секунду оказаться на месте предпринимателей. Вы вложили деньги, запустили сложнейшее и рискованное производство и тут…
- Много лет назад мы предприняли попытку взять на работу нескольких таджиков. И вот, в один прекрасный день, сразу же после получения зарплаты, все работавшие у нас таджики снялись и уехали домой. Без предупреждений, - спокойно говорит Ирина. Спокойно, потому что это было очень давно. А питомник должен был как-то работать дальше! Выкрутились конечно: благо дело, и тогда местных работало гораздо больше. Но с тех пор, кадры стали искать исключительно среди местных жителей. Изредка - брали на работу приезжих из других регионов России.
- Что здесь было с местными кадрами, когда вы только появились? - спрашиваю. - Просто слышал десятки раз одно и то же. Пытаются запустить бизнес в сельской местности и … нет сотрудников. Всех работников забрала Москва. У вас, видимо, еще и Тверь, и Питер. А кто остался – ни на что не годен по причине пьянства и особого менталитета. Так?
- Да, все говорят: «Работников среди местных найти невозможно». Я не понимаю - почему? У меня местные работают везде! Как находили? Очень просто. Людям надо нормально платить и нормально к ним относиться. Ну, нет, конечно, не все так уж просто. Были и те, кто подворовывал. Так... понемногу... Как только сомнения появились, расстались. Сейчас не воруют. Да и проблемы с пьянством, в принципе, - нет. . Было недавно – трое напились на работе. Но это было ЧП! Мы их всех уволили.
- Как с пьянством справились?
- Тех, кто пьяница беспросветный – увольняли. Кого-то, кто был хорошим работником, уговаривали закодироваться. Есть и компромиссные варианты. Предупредил: «Сват приехал , два года не виделись... ». Хорошо. Есть и уговор: «Выпил – сиди дома». Пьяным на территории питомника появляться запрещено.
- Деморализует.
- Еще как. Понимаете, проблема не в том, что в страну приехали работать таджики. Проблема в том, что мы не воспитали своих работников. И не создали им условия – зарплату и отношение. Если же говорить о том, почему в нашем питомнике местные работают .. . Да ничего сверхъестественного... Деньги мы платим всегда. С 2005 года ни в одном питомнике мы ни разу не задержали зарплату. Чего бы нам это не стоило. В «высокий» сезон рабочие могут заработать в Подмосковном отделении и 70 тысяч, и больше. У кого много переработок. На рождения и похороны и на сложные лечения - всегда помогаем. Покупаем спецодежду – и зимнюю, и летнюю. Ежегодно. Это сотни тысяч рублей не один раз в году. А еще ... И я, и брат - мы просто разговариваем с людьми. Спокойно. По-человечески. С уважением.
ПРОВАЛ ПО КАДРАМ
Вот в этой фразе – «просто поговорить с людьми», скрыта еще одна девиация молодого российского бизнеса. Когда к воображаемому цилиндру прилагается специальное выражение лица и поведенческие паттерны: «Я хозяин, вы – скоты».
Отец Ирины работал директором Николаевского судоремонтного завода, она выросла в трудовом коллективе: «К папе рабочие через дорогу бежали руку пожать при встрече »... Я тоже успел после школы поработать на заводе и даже постоять на сборочном конвейере. Мы оба понимаем, о чем говорим.
На веранду дома, где мы беседуем, приходит управляющий Владимир Белихин. В одной руке у него шипящая рация, в другой - звонящий телефон, забежал на минуту. Бывший директор колхоза еще советской закалки. Знает всех сотрудников по именам и по родственным связям. Мы с ним знакомы заочно, я пишу в «Комсомолку», он – читает. Спрашиваю: «Говорят, что уже не найти местных на тяжелые работы, что в городе, что в провинции. Почему?»
Видно, что Владимир Васильевич обдумывал эту проблему много раз: - Население выбито, деревня обезлюдела. Это не сегодняшняя проблема, еще при социализме было заметно. Я же с 1979 года работаю в селе. Проблема кадровая уже тогда была, остается и будет еще жестче. Города забирают людей! Вот точно так же меня когда-то из Нижнего Новгорода Москва забрала. И самое неприятное, что город забирает самых трудоспособных, кто хочет и может работать. Бездельников город отторгает, и они опять возвращаются сюда. В прошлом году у нас текучка кадров превысила 100%. То есть, за сезон мы пропустили свыше 120 человек. Хотя, костяк остался.
- Меньше народ стал пить?
- По сравнению с 90-ми годами, да. Я в деревне живу возле Дома Культуры, помню, что там лет 15 назад творилось. И что там сейчас – небо и земля.
Но это не самая большая беда, - продолжает управляющий. - Девчонок нет, все в городе. А нет девчонок - и парни уедут. Вот приходят к нам молодые парни, год-два после армии. Потом уезжают. Чего уехал? Говорит: «У меня девушка в городе, она сюда не хочет». У меня у самого племянник. Вышел за девчонку с квартирой в Москве, устроился на эвакуатор – 100 тысяч в месяц. Здесь у нас замечательный парень работал, Ваня Богомолов, тракторист. Девушка в Москве, сюда не хочет. Помыкался и: «Извините, уезжаю.»
- Что делать?
Владимир Васильевич начинает перебирать варианты: - Завоз людей из более убогих регионов… Нет, не годится, им надо жилье строить. Гастарбайтеры – тоже.
- Почему?
- Во-первых, они кончаются. У коллег в питомнике лет 10 работали узбеки, тоже с одного населенного пункта. А потом кончились узбеки, перестали приезжать - не интересно стало или более хлебное место нашли.
- Не вариант для длительного планирования!
- Но есть и еще проблема с гастарбайтерами. Когда ты над ними стоишь, они работают не хуже наших. Как только отвернулся – все. Делают хитро. Издалека смотришь - вроде все тяпками машут, мотыжат. Поднимаешься на гору и понимаешь – стоят на одном месте, тяпкой машут для вида и не двигаются, в левой руке телефон или сигарета. Надо своих готовить, - закругляет разговор управляющий. Видно, что ему уже нужно бежать:
- Мы и готовим. У нас провал по механизаторам. Сам-то он не пойдет учиться, если не подтолкнуть. И питомник половину стоимости обучения оплачивает, но с условием – отработать потом три года.
ГАСТАРБАЙТЕР НАОБОРОТ
Гастарбайтер Кейс ван Оммерен - это ожившая традиция, появившаяся еще при Петре Великом. На дворе 21 век, голландцы опять приехали учить русских. Ну, что тут поделать. Советский опыт растеряли, а новый нужно где-то брать.
Кейс полнокровный, добродушный – ему, конечно, не хватает кружев к белой рубахе и камзолу. Заметно, что он в целом доволен сделанным в России. Первые питомники в Голландии появились в 14 веке, русские, не без помощи, прошли этот путь за 15 лет. В России Кейс, как и на Родине, живет при питомнике и в свободное время рисует удивительные картины маслом. Отношение к местным кадрам он выражает в лучших толерантных европейских традициях:
- Русские люди могут очень тяжело работать, - замолкает секунд на тридцать и заканчивает мысль:
- Но в Голландии работают даже во время перекура. В России люди не любят конфликтов, все могут работать, один – нет, и ему не сделают замечание, как у меня дома. В России люди, как цыплята. Один сел и остальные бросили работать и сели рядом. Коллективизм!
Последнее слово Кейс произносит по-русски, без акцента и слово это эмоционально-окрашено голландцем:
- Люди у вас не получают удовольствие от работы: им не интересно, что они делают. Впрочем, Кейс тут же вспоминает какого-то сотрудника питомника, который «видит деревья насквозь», и сын сотрудника такой же, и его жена… При этом, что в России, что в Голландии проблемы одни и те же:
- Еще 20 лет назад у нас совсем не сложно было найти людей для работы в питомниках, да и вообще в сельском хозяйстве. Мальчик в 12 лет уже умел работать на тракторе. А сейчас не хотят работать на земле. Семьи стали маленькие, 4-6 детей.
- А большие это сколько?
- 8-10 детей.
Ирина не во всем согласна с Кейсом. Говорит, что тульским питомником, например, управляют молодые парни, едва за 30 лет, и «мы спим спокойно». Стала появляться в питомниках и городская молодежь – менеджеры по продажам, агрономы, рабочие…
Кейс не спорит. Все мы пониманием, что матрица, в которой мы живем, навязывает молодежи какие угодно ориентиры, но только не обрезку корней деревьев для формирования правильного кома земли перед пересадкой. Но Кейс видит выход в голландском опыте:
- У нас, если не могут найти людей – автоматизируют, используют роботов. В питомнике все обрабатывается по GPS навигации. Сорняки убирает робот. Вы тоже к этому придете. Только прошу, - говорит Кейс, уже обращаясь к Ирине:
- Не расширяйте пока питомник! Нет кадров…
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Русский капитализм, о котором мечтали
В 17.15 из питомника расходились кадры. Местные парни. В чистых спецовках и фирменных майках. Прощались: «До завтра!» И совершенно точно никто из них где-то в бытовке не хряпнул «на дорожку» или в честь окончания рабочего дня 0.7 портвейна. Хотя бы потому, что они садились в личные машины и разъезжались по своим деревням.
Кажется, когда-то, мы хотели, чтобы русский капитализм выглядел именно так?
Почему же что-то пошло не так?
Почему это не работает у других?
Чтобы понять, почему российский бизнес предпочел местным приезжих, нужно попробовать влезть в его шкуру. Во-первых, большинство людей приходит в бизнес не для того, чтобы «импортозамещать» или «созидать», а чтобы разбогатеть. В конце 90-х годов, рабочий класс пережил страшную ментальную ломку. Практически мгновенно он перешел с позиций «трудового класса -гегемона» в люмпены. Причем, абсолютно добровольно. Давайте не будем лицемерить, советскую систему мы разобрали сами и единодушно. Но, советские пережитки в виде ожидаемых потребностей у трудового класса остались – нормальная зарплата, которой хватает на базовые потребности, охрана труда, соцстрах, оплата сверхурочных, отпуска, наконец, просто – уважение. У бизнесменов все вышеперечисленное проходило по статье ненужных, разорительных, досадных издержек и тоже воспринималось, как советские пережитки. Только вредные. Западный капитализм, где у рабочих, внезапно, оказались права, никто из российских бизнесменов строить не собирался. Дорого, и никто этого не требует. Бизнес и трудовые ресурсы вошли в неразрешимое противоречие в начале 2000-х годов. Фраза «не хотите работать, привезу гастеров!» стала в России общим местом. И гастеров, действительно, привезли. Очень много, с избытком. Подсознательно, бизнес понимал, что делает что-то не то, что это неправильно и вредно – отдавать работу людям из других стран. Поэтому, мы и слышим до сих пор вот эти мантры про местных: «работать некому», «пьют», «воруют». В переводе на русский язык – «требуют человеческого отношения и части прибыли в виде пристойной зарплаты». Навести порядок в этой сфере государство не может - само по уши вляпалось в гастарбайтеров. Миллионы приезжих работает в муниципальных предприятиях, через них удобно списывать большие суммы, которые они же возвращают организованно и автоматом.
Попробуй рязанскому мужику объясни, что он будет расписываться за 30 тысяч, а получать 15 ? Убить может.
0
12.00
