Последний раз я был здесь в апреле 2014-го, спустя два месяца после переворота. Тогда Крещатик гудел, пестрел палатками, утопал в ликующих толпах. Правда, многие победители — грязные, небритые мужички маргинального вида — вели себя не очень триумфально: выпрашивали денежки «на нужды революции». Тогда я еще не знал, что просить подаяние у всего мира станет государственной политикой новой Украины.
Сегодня на Крещатике ничто не напоминает о тех бурных событиях. Столы с портретами небесной сотни перенесены на Институтскую. По главной улице катят машины, по бульварам бродят влюбленные, на скамейках — молодежь с кофейными стаканчиками. Киоски с мороженым и напитками. Лотков с революционными атрибутами и настенных надписей во славу Украины давно нет. Нет и бойцов «Правого сектора» в пятнистой униформе, которые некогда патрулировали улицы и подозрительно всматривались в прохожих: «чи москаль, чи ни?» Хотя и сейчас порой вынырнет откуда-то хлопчик в вышиванке, чтобы предложить желтую украинскую косичку за три гривны. Горожане от него отмахиваются. Подходила ко мне и девица с венком на голове и армейской бейсболкой в руках. С дежурной улыбкой просила помочь лежащим в госпиталях «хлопцам», пострадавшим в зоне АТО.
— Пусть помогают те, кто их туда послал, — заметил я.
Судя по реакции, девушка привыкла к таким ответам. Другие прохожие тоже с досадой отворачивались от ее бейсболки. Да и меня за дерзкие слова никто не скрутил: ни патруль, ни служба безопасности.
На Майдане Незалежности, бывшей некогда сердцем революции, моему взору предстала целая толпа бездомных. Они смирно вжались в стену со всем своим скарбом — пакетами, полосатыми сумками, свернутым тряпьем. Явно чего-то ожидали. Оказалось, сегодня здесь благотворительный ужин. Старушка, рассказавшая мне это, тоже прибрела за похлебкой. Коренная киевлянка, была у нее квартира в Бугорном переулке, но полгода назад ее выселили за неуплату, и теперь она ночует в переходах и кормится, чем Бог пошлет.
— А как мне быть, если пенсия 1060 гривен, а за квартиру нужно отдать 1500? — прослезилась женщина. — Вот я полтора года и не платила. Не то что на квартплату, на хлеб не хватало. Цены в магазинах несусветные...
Тут подъехала «Газель», и все устремились к ней. Через открытую заднюю дверь подавали суп в пластмассовых тарелках. Получившие свою порцию сразу же съедали ее, не отходя от машины — кто стоя, кто опустившись на корточки.
Учиться, учиться и еще раз деньги
Попрошайничество стало в Киеве распространенным явлением. Этим занимаются не только бомжи в центре города, но и вполне обычные с виду люди. В магазине «Билла», например, молодой человек с батоном в руке попросил добавить несколько гривен на хлеб. Следом подошла девушка: нет денег на еду. Оба оказались студентами.
Ассортимент в супермаркете вполне приличный, но цены, если перевести на рубли, догоняют московские. Два года назад они были чуть ли не вдвое ниже. Удивило, что в винном отделе треть продукции — массандровские и инкерманские напитки. Неужели с Крымом договорились?
— Та не, — объяснил продавец. — То ж с Херсонского завода. А крымские этикетки клеят по привычке. Бренд.
У ящика с овощами познакомился с Маргаритой Викторовной. Всю жизнь проработала в НИИ, теперь на пенсии. Посетовала:
— Только вчера капуста была 12 гривен, а сегодня уже 15. Жалею, что не купила. Хоть борща не готовь. И киви тоже — вчера 19 гривен, сегодня — 24. С 1 мая, говорят, еще повысят. Куда это годится?
Пенсия у женщины по местным меркам немаленькая, 1600 гривен — как раз хватает на оплату 60-метровой «трешки».
— Нам с мужем, как пережившим в детстве войну, полагаются льготы, — продолжает она. — Оформляли их полгода. Столько потратили времени и нервов, а дали только 25 процентов скидки на воду. Но основные платежи-то — за тепло и за свет. Если бы не дети, не знаю, как бы жили...
Сын Маргариты Викторовны торгует запчастями через интернет. Сейчас зарабатывает мало. Главная кормилица — дочь, она врач. Зарплата 2500 гривен в месяц, плюс побочный приработок. Собеседница не уточнила какой, однако об одном из способов дополнительного дохода для врачей я узнал от жительницы Фастова Анны Михайловны.
— Каждый визит — 200 гривен, — пожаловалась та. — Если на предварительном осмотре терапевту не сунуть денег, не выпишет направления к специалистам.
Рассказывала она об этом, как говорится, без гнева и пристрастия. При Януковиче тоже все решалось через взятки: устроить ребенка в детсад или школу, а тем более в институт — без «подарка» не ходи. Только тогда это была коррупция, которую необходимо свергнуть, а теперь — детали быта. На Украине даже присказка ходит: «Чтобы поступить в вуз, нужно учиться, учиться и еще раз деньги!» Раньше за мзду вопросы хоть оперативно решались. Нынче же и берут, и результата не дождешься, бюрократию развели...
Тетя Аня продает у вокзала шиповник и разные травы, которые собирает в лесу под Фастовом, где у нее частный дом. Люди травку покупают — благодаря этому и жива. Вся пенсия уходит на оплату газа.
— Зимой я закрываю две комнаты, мы с дочерью ютимся в одной — чтобы меньше платить, — объясняет женщина. — Но февраль был холодным, и у нас зашкалило газа за 400 кубов. Поэтому насчитали по повышенному тарифу.
Поясним. Норма — 200 кубов, рассчитывается по 3,6 гривны за куб. Что сверх — идет по повышенному: 7,2 гривны. И это еще недорого — с учетом того, что с 1 мая цена на бытовой газ подскочит в два раза.
Я покупаю пакетик мелкого шиповника. Тетя Аня укладывает товар — не опоздать бы на последнюю электричку. Ей еще ехать 60 км от Киева. Там, в Фастове, ее травки никому не нужны — растут в каждом палисаднике.
Мудрый Рабинович
На площади перед Софийским собором непривычно пусто. А когда-то здесь бурлили толпы туристов. Немноголюдно и рядом с Андреевской церковью, у подножия которой прежде располагались художники. Сейчас их только двое. Один, Анатолий Меланий, довольно известен. Его картины и скульптуры украшают почти все галереи Киева. Он угрюмо развешивал на стене свои пейзажи и был не очень разговорчив. А чему радоваться — цены на картины тоже упали: 2–3 тысячи гривен.
— Да и по такой брать некому, — художник неодобрительно покачал головой. — Не стало туристов. Русские не едут, поскольку их не пускают: боятся, что связаны со спецслужбами. Иностранцы сами опасаются: наслышаны о бесправии на Украине, о грабежах и зверствах националистов. Из других городов страны не торопятся в Киев — потому что денег нет.
Сын Мелания учится на филологическом факультете Киевского университета имени Шевченко. На родине с его специальностью перспектив, скорее всего, нет. Так что публикуется в российских журналах. А недавно участвовал в филологическом фестивале в Санкт-Петербурге, где занял одно из призовых мест.
Пожелав отцу и сыну удачи, я отправился дальше. Внимание привлекли развалы с военным антиквариатом, где помимо старинных орденов и медалей продается фашистская атрибутика — кресты, каски, эсэсовские фуражки и пилотки, а также подлинные (по виду и по заверениям продавцов) нацистские удостоверения с фотографиями, наручные часы гестаповцев. Есть на прилавках и личные вещи сотрудников НКВД, СМЕРШ, командного состава Красной Армии.
— Откуда? — с удивлением спрашиваю торговца.
— Оттуда, — отрубает он.
Часы стоят 4 тысячи гривен, фашистские головные уборы — 2 тысячи, нацистские удостоверения — тысяча. Но можно и уступить. Пришлось объяснить, что я «русо-туристо» и в уступках не нуждаюсь, а ввоз подобных артефактов в Россию запрещен. Поинтересовался, не боится ли ответственности за демонстрирование нацистской символики? В ответ продавец рассмеялся. Объяснил, что в нью-Украине фашисты не ассоциируются с врагами. В отличие от русских.
Тем не менее сейчас практически весь Киев говорит на языке «москалей». Факт. Уже никто не переходит, пламенно сверкая очами, на «мову», как это было во времена майдана. Новостные телепрограммы и ток-шоу тоже перестроились на русский. И высказывания стали поумнее, поспокойнее. Вот, например, наткнулся, переключая каналы.
— Ради того, чтобы войти в Европейский союз, мы порвали с Россией, — говорил ведущий передачи, депутат и предприниматель Вадим Рабинович. — И сегодня, когда старые связи разорваны, наш импорт в Европу уменьшился на 35 процентов. Возникает вопрос: оно того стоило?
По его мнению, выход один — снова сближаться с Россией. Тут же пошли звонки в студию. Выступавшего поддержали, многие благодарили за то, что «наконец-то слышат разумные слова», а некоторые даже хотели бы видеть Рабиновича новым президентом страны.
От нагнетания «кремлевской угрозы» украинцы явно устали. Скажем, заявления представителей следствия о том, что в убийстве адвоката Грабовского якобы виден след российских спецслужб, оставило моих собеседников равнодушными: не верят. Оба задержанных — граждане Украины, данных, что они «агенты Москвы», нет. О чем тогда разговор?
Зато народ бурно отреагировал на слова Порошенко о повышении зарплаты военным. Контрактник, по его словам, сегодня имеет 7 тысяч гривен, а в зоне АТО — 11 тысяч. Этот сюжет я смотрел в холле гостиницы. Телевизор висел на стене. На диванчике отдыхали четверо парней в форме.
— Чего врет! Какие семь тысяч? — услышав президента, они подпрыгнули на месте. — Как получали полторы, так и получаем.
К слову, в Киеве я видел много военнослужащих с вещмешками через плечо. Молодые парни, зрелые мужчины. Демобилизовались. Прибавки жалованья не дождались — выжили, и слава Богу.
Врата ада
Чем еще характерен сегодняшний Киев — обилием необычных проповедников на улицах: в джинсах, курточках, простые с виду ребята. Вокруг каждого — группа смиренных слушателей, которых после проповеди «пастырь» потчует чаем из термоса и бутербродами. Может, в этом секрет интереса? Кто они, молодые люди толком не говорят.
В Киево-Печерской лавре пояснили, что это, скорее всего, раскольники из Киевского патриархата. Призывают ходить в храмы патриотического направления.
— К сожалению, ситуация с религией на Украине зависит от политических факторов, — сказал мне епископ Ирпенский Климент, официальный представитель Украинской православной церкви Московского патриархата. — Народ и без того достаточно религиозен (число верующих составляет 88 процентов), чтобы нуждаться в дополнительных агитаторах. Однако очень активны раскольники, во главе которых стоит Киевский патриархат, созданный в 1992-м. Позиционирует себя как украинская патриотическая церковь. Православными не признана. Она во вражде со всеми: со Вселенским патриархатом, с Русской церковью, с Иерусалимской...
По словам священнослужителя, отчуждение храмов Московского патриархата в пользу Киевского началось еще при Ющенко.
— На Украине у Московского патриархата 12 тысяч приходов. Киевской патриархии удалось захватить 30 храмов в Волынской, Ровенской и Тернопольской областях. Действовали рейдерскими методами: при помощи подделки документов, просто силой. В прошлом году овладели одним из храмов Софийского музейного комплекса.
Как считает владыка Климент, этому помог нынешний министр культуры Украины Вячеслав Кириленко, который по совместительству является членом совета Киевского патриархата. По фактам самовольного завладения храмами возбуждено 25 уголовных дел, но все они без движения.
— Суды признали незаконность захватов, — продолжает епископ. — Однако их решения не выполняются. Храмы либо закрыты, либо радикалы не пускают в них прихожан, и тем приходится проводить службы на улице. В прошлом году была попытка занять и Киево-Печерскую лавру. У стен появились молодчики, выкрикивали оскорбления и угрозы. Мы к этому отнеслись с юмором: у Киевского патриархата нет столько монахов, чтобы управлять Лаврой.
Но на самом деле не до шуток. В 2015-м в Киеве был застрелен иерей Роман Николаев, зверски убита монахиня Флоровского монастыря матушка Алевтина. Убийц не нашли.
— Захват православных церквей не останется без наказания, — уверяет владыка Климент. — История показывает, что подобные практики успеха не достигали. Ведь не зря же в Евангелии сказано, что ту Церковь, которую создал Господь, врата ада не одолеют.
Русский язык звучит в Киеве повсюду. О восстановлении отношений с Россией тоже говорят много. Но вот ситуация на юго-востоке страны — тема табуированная. Например, артисты Театра русской драмы, где ставится русская классика на русском языке, выезжают со своими спектаклями в зону АТО выступать перед солдатами, воюющими против Русского мира.
— Как же так? — спрашиваю у заместителя руководителя литчасти Сергея Шевчишина.
Не дает ответа. О своем отношении к тому, что ВСУ ежедневно обстреливают Донбасс, где гибнут люди, мой собеседник распространяться не стал. Вообще, я заметил, что в Киеве не хотят об этом даже слышать, и как только заходит речь об убийстве мирного населения, все замолкают или переводят разговор на другое.
Так, когда я устраивался в отель, служащая рассказала, что ее брат живет на Донбассе.
— У него окончательно съехала крыша! — нахмурилась она. — Приехал к нам, пожил два месяца и отбыл обратно. Заявил, что мы, киевляне, хотим их всех уничтожить.
— Но их там действительно уничтожают! — напомнил я.
Женщина поморщилась:
— Слушайте, давайте без политики! Уже достала!
Предчувствие гражданской войны
Площадь перед Радой огорожена. Шестеро полицейских бдительно следят, чтобы никто не заходил в «запретную зону». Неподалеку высотное здание правительства Украины, в нескольких минутах ходьбы от него — дворец президента. Через дорогу, на возвышении, лежат громадные стенды, на которых написано: «Украина без Яценюка!», «Яценяка на гиляку!», «Беги, кролик, беги!» Рядом плакат, поясняющий, что все это устроила Партия простых людей, которая выступает против грабительских тарифов премьера. Возглавляет ее депутат Рады Сергей Каплин.
Прямо над лозунгами на холме располагается городок протестующих — более десятка больших солдатских палаток с трубами. У входа в одну из них познакомился с активистами, супругами Мустафиными. Они пикетируют с октября 2015 года. Сами из Николаева, а вообще народ тут со всей Украины — Полтавы, Херсона, Ивано-Франковска.
— Как только мы пришли, говорят, что Яценюк предложил нашему лидеру Сергею Каплину миллион гривен — чтобы убрались, — рассказала Надежда Мустафина. — А потом — два миллиона! Однако мы никуда убираться не собираемся. Сейчас нас осталось только двадцать человек. Многие разъехались по домам, чтобы помыться, запастись продуктами, ну и посадить что-нибудь в огородах — время уже. Но скоро возвратятся. И мы будем здесь, пока власть не прекратит свою грабительскую политику. Ведь Яценюк работает исключительно на Запад. А интересы Украины предал.
В монолог вмешался ее муж и уточнил, что у Яценюка с самого начала была задача обанкротить государство. И он ее успешно выполнил. Не нынче завтра Украина пойдет с молотка.
Разговор этот происходил как раз накануне того дня, когда Яценюк не выдержал давления и подал в отставку. Сумеет ли его преемник вывести страну из кризиса — большой вопрос.
— По любому на Украине вскоре вспыхнет гражданская война! — полагает Федор Мустафин. — Регионы доведены до отчаяния и готовы идти против новой власти. А Киев пока жирует. Хотя и тут зреет недовольство.
— Но гражданская война уже идет, — напомнил я. — На Донбассе.
— Народ Донбасса нам не враг! — горячо заверила Надежда. — Это наши братья. Если сегодня уничтожат их, завтра уничтожат нас. Мы объединимся и выступим против нынешней власти.
По ее словам, это будет непросто. Правителей защищает хорошо вооруженная полиция и нацгвардия. Платят им щедро — по 8 тысяч гривен.
— Нас уже атаковала нацгвардия, когда мы пошли к президентскому дворцу, — вспоминает Надежда. — Ой, сколько их нагнали. Лупили дубинами — просто звери! Две женщины упали на мостовую, так их там и забили — ногами, дубинами. Больше не встали — их потом унесли на носилках.
Такие инциденты, по словам собеседницы, происходят перед президентским дворцом чуть ли не каждый день. Политических сил, способных остановить перманентный майдан, пока на Украине не видно.
0
14.96
