Шедевры и провалы эпохи смуты
Каким образом после катаклизмов 80-х – 90-х годов ХХ века удалось сохраниться России? Вот едва ли не самая главная загадка постсоветской истории. Одна из версий, которая представляется наиболее правдоподобной: благодаря Культуре. За неимением иных сдерживающих конструкций запас прочности обеспечили государству литература, театр, кинематограф, музеи, библиотеки, русский язык. Культурного ресурса хватило, чтобы пережить «эпоху первичного накопления капитала». Какое-либо созидание было бы невозможно без нравственных императивов, заложенных в нас на уроках литературы, истории, через спектакли, книги, фильмы. Униженные и нищие военные, инженеры, рабочие, врачи, учителя по «культурной инерции» продолжали выполнять свой долг.
Получается, страна хотя и подверглась массированному идеологическому воздействию, но в полной мере жертвой информационной войны не стала. Мы сохранили ценности Победы, обществом оказались отвергнуты радикальные либеральные концепции – от ювенальной юстиции до гендерной теории.
А теперь давайте поставим себя на место нашего «вероятного противника» и представим его работу над ошибками. Если наименее уязвимой оказалась сфера культуры, значит, именно в этом направлении следует усиливать воздействие. Конечно, мы не будем упрощать картину мира, описывая угрозы с помощью вульгарной «теории заговора». Но игнорировать факты тоже не стоит.
В тяжелейшие годы постсоветской истории огромное количество деятелей культуры продолжали оставаться верными просветительской миссии. Они спасали общество от беспамятства и невежества. Это было время творческих соблазнов и искушений, интенсивных, зачастую лихорадочных поисков новых смыслов. Но ещё и время настоящего духовного подвига, когда при скромном бюджетном финансировании (а порой и вообще без него) театры, музеи, библиотеки должны были не просто выживать, но и сохранять в «рабочем состоянии» сокровища отечественной культуры.
Да, это были времена грандиозных провалов и торжества пошлости, но не нужно забывать, что создавались и шедевры, как это часто бывало и раньше в нашей истории, – не благодаря, а вопреки обстоятельствам.
Средства для реализации культурных инициатив особо не выбирали: где-то опорой творчества становились государственные и народные ресурсы, но в условиях беспрецедентной бедности это был не самый очевидный источник финансирования. Особенно на фоне возможностей международных фондов, которые не только платили, но и требовательно «заказывали музыку». Корни многих проблем и бед современной российской культуры восходят именно к той по-настоящему смутной эпохе.
Возвращение на путь суверенитета – сложный не одномоментный процесс. В политике он связан с президентством Владимира Путина, в экономике – с противодействием западным санкциям после возвращения Крыма. Сейчас эта борьба на «культурном фронте» продолжается. Так сложилось, что её горячие точки находятся не в столице, а в крупнейших региональных центрах, где неудачно сочетаются плохое финансирование культуры, бесконтрольность использования средств, отсутствие последовательной и принципиальной культурной политики на уровне субъекта Российской Федерации.
Интервенты в городе-миллионнике
Примеров можно привести немало, однако самым характерным представляется ситуация в Новосибирске, третьем по величине городе России, ключевом промышленном и академическом центре.
Новости о резонансных скандалах в культурной сфере, поступающие из этого города в последние годы, напоминают хронику боевых действий. Это, возможно, ещё не гражданская война, но без иностранной интервенции тут определённо не обошлось.
Перейдём к конкретике. С 2004 года в Новосибирске проводятся так называемые монстрации – массовые шествия с лозунгами, сформулированными в абсурдистской манере, нарочито легкомысленные по содержанию. Вроде бы безобидная затея – по словам организаторов, они не преследуют политических целей, просто дают возможность культурного самовыражения молодёжи. Однако на практике многие плакаты провокативны настолько, что вполне способны побуждать к идеологическим, межнациональным, межпоколенческим конфликтам. Сама традиционная дата проведения – 1 мая – уже провокация. Настораживает, что данная практика ежегодно (и, по-видимому, автоматически) согласуется муниципальными властями и уже распространилась на десятки российских городов. Местные власти если и не поддерживают, то во всяком случае не противодействуют этому внешне безобидному баловству, хотя, весьма вероятно, у них под носом много лет отрабатываются технологии координации потенциально протестных масс и манипулирования ими. О том, с какими лозунгами «монстранты» могут однажды выйти повсеместно по сигналу своих кураторов, можно только догадываться, но механизмы очевидно уже налажены.
Далее, 2012 год, в Новосибирске открывается постмодернистская по духу и эклектичная по содержанию выставка «Родина». Куратор – Марат Гельман, тогда ещё вхожий в весьма высокие кабинеты. На тот момент он считался чуть ли не главным специалистом России по «современному искусству», авторитетом и светочем. Избалованный подобострастием региональных властей (прежде всего Пермского края, но не только) Гельман, видимо, привык взаимодействовать с ними по принципу: я всё сделаю, как считаю нужным, а ваша функция – давать деньги и не мешать творить. Подход в целом верный, но не терпящий со стороны творца спекуляций. Показательным примером такого подхода и стала выставка «Родина».
Известно, что принцип действия коллажа – столкновение образов и контекстов для создания нового смысла. Какие же смыслы возникают при появлении фото Владимира Путина рядом с изображением коротко стриженного молодого человека, вскинувшего руку в нацистском приветствии? Или такой экспонат: карта России, сшитая из тряпок для мытья пола?
Является ли такая «свобода» признаком демократии, в которой, как известно, свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого? А как насчёт уважения к стране
с тысячелетней историей, к выбору её народа, большая часть которого проголосовала за Путина? Показательно, что власти Новосибирска согласовали проведение выставки только в третьем по счёту месте, чем сделали ей шикарную бесплатную рекламу. Они не только не предотвратили, но усилили эффект воздействия на общественное сознание, одновременно продемонстрировав собственное бессилие.
С улицы в госучреждения культуры
Должное противодействие предприняли в Новосибирске обычные граждане, посчитавшие себя оскорблёнными. Работа выставки сопровождалась пикетами неравнодушных. Правда, единственной реакцией на протесты было откровенное глумление над ними в либеральной части СМИ. А выставку не только не закрыли, но, отработав весь запланированный срок, она направилась в другой сибирский город-миллионник – Красноярск.
Отступление (а фактически самоустранение) региональной власти не осталось незамеченным. Слабина была нащупана, оставленные позиции заняты, и бои с городских улиц переместились в стены государственных учреждений культуры.
В 2015 году грянул уже полномасштабный скандал, вышедший далеко за рамки региона. На сцене Новосибирского государственного академического театра оперы и балета – крупнейшей театральной площадки Сибири – была поставлена опера Вагнера «Тангейзер». Чтобы «актуализировать» классический и в общем-то христианский по духу сюжет, режиссёр Кулябин внедрил эпизод, которого нет ни в либретто, ни в текстах-источниках: в грот Венеры, символ плотских удовольствий и морального падения, попадает не миннезингер Тангейзер, а человек в узнаваемом образе Иисуса Христа.
Не будем далее углубляться в сюжет, напомним только, что участники скандального «панк-молебна» в храме Христа Спасителя получили реальные тюремные сроки, и более того, их дело стало прецедентом для разработки поправок в статью 148 УК РФ, увеличивавших наказание за оскорбление чувств верующих. Здесь же, когда речь зашла о «художественном высказывании» на одной из крупнейших сцен страны, и власть, и закон промолчали. И снова противодействовать стали обычные люди, те, кого у нас называют «патриотической общественностью». Именно они встали на защиту православия – ещё одного столпа нашей государственности.
Так что получается? У нас народ избирает власть в регионах, чтобы самому делать её работу? А к чему тогда сводится культурная политика властей? К представительским функциям? К перерезанию ленточек на торжественных мероприятиях? К отправлению праздничных открыток? К восходящим по властной вертикали умиротворяющим отчётам?
Именно отсутствие внятной культурной политики в регионе и породило появление такого рода спектакля, вызвало скандалы в театральном сообществе. В итоге – увольнение директора театра, ответственного за репертуар. Удивительно, но основные претензии прессы оказались адресованы федеральному министру Мединскому. Хотя ответственность за культурную политику в конкретном регионе, в т.ч. за ключевые назначения, несёт губернатор. Были надежды на наведение порядка после прихода к власти нового новосибирского губернатора, но до сих пор они не оправдались.
Новая модель культурной оккупации
Если продолжать театральную тему, можно вспомнить постановки последнего времени, премьеры которых состоялись в 2018 году, – спектакли «Поцелуй» в театре «Красный факел» и «Лисистрата» в «Глобусе». Классический античный сюжет «Лисистраты» был также «актуализирован» в антироссийском ключе, но в отличие от плохо скрываемых подтекстов этой постановки «Поцелуй» – изначально антироссийская пьеса современного чилийского драматурга Гильермо Кальдероне. За постмодернистскими эффектами и мелодраматическим сюжетом скрыты западные пропагандистские штампы, касающиеся войны в Сирии.
Невольно задумаешься: а какую задачу решают менеджеры «Красного факела» и «Глобуса»? В творческом процессе этих театров значительную роль играет Юрий Урнов – наш бывший соотечественник, а ныне гражданин США, сотрудник американского «Центра международного театрального развития». Причём деятельность эта ведётся не на американские деньги, а на средства новосибирских налогоплательщиков, ведь оба театра находятся в собственности Новосибирской области. Вот это уже высший пилотаж: иностранные агенты даже не маскируются за меценатством, напротив, они проводят антироссийскую политику на средства российского бюджета. Не правда ли, удобная модель культурной оккупации, где покорённое население вынуждено не только внимать гауляйтерам от культуры, но и содержать их за свой счёт?
Казалось бы, художник, осваивающий госбюджет, должен учитывать интересы государства, традиции, укоренившиеся в государстве. Казалось бы, кто-то обязан следить за этим процессом. В случае с Новосибирском – руководитель областного Министерства культуры Игорь Решетников. Он был заместителем при предыдущем руководителе ведомства, по образованию – профессиональный политработник и способен разбираться в вопросе… Но Игорь Николаевич безмолвствует. Видимо, ожидает, когда употребит власть федеральное Министерство культуры и наведёт «репертуарный порядок» в учреждениях Новосибирской области.
А потом все наперебой станут обвинять центральную власть в давлении на свободный театральный мир? Иначе как провокацией такую ситуацию не назовёшь. А страдают зрители…
Эльмира Щербакова, председатель Совета по международному культурному сотрудничеству Ассамблеи народов Евразии, президент Фонда социальных инициатив «Мир и гармония», генеральный продюсер проекта «Театральная Россия»
0
30.00
