Все это звучит, как будто Ковалев преувеличивает. «Да какое преувеличиваю. Ходили стакан сахара занимать у соседей. Когда у нас сахар появлялся – возвращали. Мама из кожи вон лезла – и, если была возможность, баловала нас. Потом она перешла на завод, где делают железобетонные конструкции для строительства. Нас из общежития попросили – и мы въехали в коммуналку там же, на ЧТЗ. В 11 лет я пошел на бокс, но через год забросил. Умер отчим, и я это очень болезненно воспринял. С моим настоящим отцом – ну или как правильно? – мама разошлась, когда мне было три года. Отчима я воспринимал как родного – и о том, что это не так, узнал перед его смертью».
Но тренер Сергей Владимирович Новиков то сам приходил к Ковалеву, то его друзей отправлял за ним – и сумел затянуть обратно. «А я уже сам в тот момент почувствовал, что только бокс может вытянуть нашу семью из бедности. Когда мне было 15–16 лет, улица тонула в наркотиках. У нас в подвалах домов были «хаты» такие, матрасы накиданы – и знакомые пацаны там варили дурь и ставились тут же. И от всего этого меня уберег бокс. С тренировки придешь уставший – уже какая там дурь. Максимум в компьютер поиграешь – у друга были и компьютер, и видеомагнитофон. Мы постоянно к нему ходили – играли, бокс смотрели. И де ла Хойю я тогда увидел на видео, и Бернарда Хопкинса совсем молодого (Оскар де ла Хойя в 1997–1998 годах признан лучшим боксером вне зависимости от весовой категории по версии журнала The Ring, Хопкинс удостаивался этого звания в 2002-м и 2004-м. – Прим. GQ). Через 20 лет это вспоминал, когда случился бой с Хопкинсом за два чемпионских пояса. А тогда я понимал: надо зарабатывать. И с 11 лет уже приносил домой деньги: машину помоешь, купишь на эти деньги стопку «Вечернего Челябинска» – перепродашь. Бутылки собирали... Ну приключений мы не искали, они нас сами находили. Помню, газеты в пятницу продал удачно – у меня шоколадка, мороженое, полные карманы денег. И не на той остановке вышел – нарвался на местную банду. Им по 15 лет, а главным был такой Ваня Резаный, самый крутой. Они клей мóхали, деньги у младших забирали, их боялись. А я тогда еще даже на бокс не ходил. Сзади подошли, нож приставили и все забрали. И я домой пошел пешком, зареванный. Обидно, я же половину заработанных денег маме отдавал.
Потом, кстати, мы с бандой Вани Резаного пересеклись снова – они вернули мне все сполна».
Я в тот момент почувствовал, что только бокс может вытянуть нашу семью из бедности. Когда мне было 15–16 лет, улица тонула в наркотиках. У нас в подвалах домов были «хаты» такие, матрасы накиданы – и знакомые пацаны там варили дурь и ставились тут же. И от всего этого меня уберег бокс.
Коммунальный быт семьи Ковалевых выглядел так: в одной комнате двухъярусная кровать (внизу спал Сергей, наверху – его младший брат) и диван, где спала сестра. Туда пытались еще поставить кроватку только что родившегося сына сестры, но не хватило места. Поэтому кроватка стояла во второй комнате, у мамы. А третья комната была уже чужой.
«В третьей комнате жила баба Нюра. Туалет и кухня общие. Душ отсутствовал – из тазиков мылись. Стиральной машинки не было – мама на руках стирала, пальцы в кровь. И у меня была цель: купить стиральную машинку, облегчить маме жизнь. В 16 лет мне помогли старшие пацаны, оформили все на себя в рассрочку – я за год рассчитался. До сих пор помню, что это была «Аристон Маргарита 2000». Я с такой гордостью притащил ее домой, сказал: «Мам, теперь стирать будет она, а не ты». Мама в слезы. Машинка, кстати, только года три назад сломалась – то есть проработала 12 лет, хотя мы стирали каждый день».
Первые деньги боксом Ковалев заработал в 16 лет. Тысячу-две рублей в месяц ему стали платить уважаемые в Челябинске люди.
«Что особенно ценно: за это не просили ничего взамен. Они видели в нас тех пацанов, которыми когда-то были сами, и помогали финансово. Прилетая сейчас в Челябинск, я по-любому заезжаю к этим людям пообщаться, потому что благодарен им за ту поддержку. Еще был тоже хороший момент: когда стал победителем первенства России среди юниоров, меня поставили на бесплатное питание в спортклубе, я смог обедать после тренировки. А так я даже вещи себе не мог купить. Ходил в спортивном костюме, который выдали в сборной. А на джинсы, допустим, уже надо было копить. В 19 лет отец отдал мне машину – «копейку» 1985 года выпуска (с родным отцом мы стали общаться, когда мне было уже 11). И все деньги стали уходить на бензин. Я себе в еде отказывал, бутылку воды лишний раз не покупал – экономил. Голодный, зато на машине. Как-то еду мимо ночного клуба, а бензин на нуле. Парень с девчонкой тормозят, называют адрес. Думаю: заработаю – заправлюсь. Довез их, он выходит, не заплатив. Я говорю ему вслед: «Ты чего, дружище?» Он такой: «Да-да-да» – и поворачивается с ножом в руке. Я удар заблокировал, выбил нож и пробил в солнечное сплетение так, что он на землю сел. Быстро в машину – и уехал оттуда на остатках бензина. Пришлось самому заправлять.
А как-то зимой поздним вечером машина забуксовала. А печка нормально топила, у меня в горле пересохло – ладно, думаю, пойду воды куплю. Вокруг тьма – и только в тридцати метрах ларек светится. Сходил купил воды, сдачу взял, а сзади двое. Один говорит – дай десять рублей. Я ему в ответ: «Я тебе что, банкомат? По-людски попросил – дал бы». Вообще надо было, конечно, этих пацанов попросить помочь машину вытолкать – и дать им десять-двадцать рублей. А я был на нервах из-за того, что машина забуксовала, поэтому резковато среагировал. Тут один из них: «Слышь, че так разговариваешь?» – и я понимаю, что мне опасность угрожает. Уронил его, второй бежать. Я сел в машину, дальше буксую. И тут смотрю: идет толпа, человек десять-двенадцать – ребята моего возраста, а кто и постарше. Вот в тот момент я реально испугался. Все, думаю, конец. В машине сидеть не вариант – выхожу, они кричат: «Иди сюда!» Я говорю: «Да не, ребят, это не я, а что случилось?» А тот, который убежал, орет: «Да это он!» И ясно, что если ничего не сделать, то сделают они. Со страху начинаю бить – и четко попадаю, трое падают. А у нас незадолго до этого пацана шилом ткнули, поэтому я все боялся, что меня сзади кто-нибудь пырнет. И вдруг вспоминаю, что в машине слева от сиденья лежит молоток. Бегу туда, открываю дверь, хватаю молоток, оборачиваюсь, а они уже метров на десять отбежали и дальше бегут. Бог послал – машина едет, там два пацана. Я к ним: «Пацаны, помогите мне тачку вытолкать». Они кивают на тех двух: «А эти че лежат?» Я говорю: «Надо вытолкать машину, потому что сейчас их друзья придут». Вытолкали. Я сейчас рассказываю, а ощущение, как будто не со мной было. Вообще бокс от многих передряг спас. Нас же тренер на спаррингах иногда ставил одного против двоих, а то и троих».
Когда Сергей Ковалев выиграл чемпионат России в 2005-м, ему дали однокомнатную квартиру на ЧТЗ, годовалую «Ладу» – ВАЗ‑2114 и положили оклад в 50 000 рублей.
«Мерседес» я себе купил в 2006 году. В принципе жить было можно. В 2008-м ударил кризис: 50 000 превратились в 25 000. «Мерседес» пришлось продать и пересесть на «двенашку». И я все-таки больше хотел быть боксером, чем авторитетом на улице. Поэтому опять стал держаться ближе к боксу, тем более что после разрыва сухожилия на большом пальце более-менее восстановился».
В любительском боксе карьера у Ковалева была выше средней. Он брал медали на чемпионатах страны, постоянно был в сборной России, но не ездил на чемпионаты мира и Европы. О том, почему так получалось, Ковалев обычно рассказывает с использованием словосочетаний «грязные дела» и «продажная компашка».
«У кого есть поддержка, тот и побеждает, – вот что такое любительский бокс. От этого он и загнулся, его скучно смотреть. И когда в 2008-м меня засудили в финале чемпионата России, я понял, что все, хватит. Начал делать визу в Америку, хотел страну посмотреть. Тогда я и познакомился с Эгисом».
Русскоговорящий бизнесмен Эгис Климас занимается поставками в США продуктов из стран, входивших в СССР. Из Грузии, например, импортирует сок, с Украины – подсолнечное масло. В какой-то момент Климас решил возить в Америку еще и боксеров.
«Эгис обрисовал мне перспективы. Я спросил: «А деньги платить будешь?» Он говорит: «Нет. Я буду покрывать все твои расходы: проживание, питание, перелеты. Буду организовывать тебе бои, пока мы не найдем промоутера». Но промоутер не появился ни после первого, ни после семнадцатого боя. Эгис нес огромные расходы: три года он содержал меня, организовывал мне бои, платил гонорары моим соперникам, оплачивал дорогу не только самим боксерам, но и их сопровождающим, покупал мне билеты в Россию. За это время я задолжал ему $400 000. Я обязался вернуть эти деньги, но у нас не было никакого контракта с Эгисом, и до сих пор нет, все на честном слове. Перед тем как начать сотрудничество, я спросил его: «А если мы будем искать промоутера и не найдем, ты потратишь на это деньги, а я захочу завязать с боксом? Я же не смогу вернуть тебе долг». Он сказал: «Бросишь так бросишь. Я не могу тебя заставлять драться».
Год Ковалев прожил в боксерском лагере Дона Тернера в Северной Каролине. Вокруг кукурузные поля, до ближайшего магазина – 20 минут на велосипеде, причем продавец магазина звонит и рассказывает Тернеру, что купили его подопечные. Режим, скудное питание, отсутствие развлечений – условия, которые Ковалев сравнивает с колонией-поселением. После Сергей отправился в Калифорнию – и это звучит красивее, чем было на самом деле.
«В Калифорнии я много где жил. Например, на три месяца меня подселили в комнату к одному мексиканцу, который утром уходил на работу, а возвращался к восьми вечера. Это было что-то типа общежития. Среди ночи просыпался оттого, что по мне тараканы бегали».
Первые 17 профессиональных боев Ковалев провел преимущественно в США: выиграл 16, один был признан несостоявшимся. На 18-й полетел в Екатеринбург. Соперником был Роман Симаков – крепкий кемеровский боксер, который к тому моменту провел 21 бой и проиграл лишь однажды. Трансляция шла по телеканалу «Россия 2». В конце шестого раунда комментатор, называя Ковалева будущим чемпионом, удивлялся стойкости его соперника: «Я думаю, Симаков за всю карьеру не получал столько сильных ударов. Как он еще стоит?» Роман тем не менее вышел и на седьмой раунд. Через 44 секунды Ковалев попытался пробить ему в печень, но попал то ли в локоть, то ли в плечо. От таких ударов не падают, но Роман, обессилев, опустился на одно колено. Поднялся, повис на канатах, тут рефери замахал руками и остановил бой. С ринга Симакова вынесли на носилках, вскоре он потерял сознание, впал в кому и на третий день после боя, 8 декабря 2011 года, умер от кровоизлияния в мозг.
Ковалев был подавлен. Люди, общавшиеся с ним в тот период, говорили, что его посещали мысли завязать с боксом, он раздумывал – лететь снова в Америку или нет. Но вскоре раздался звонок, которого Ковалев ждал три года.
Ковалев был подавлен. Люди, общавшиеся с ним в тот период, говорили, что его посещали мысли завязать с боксом.
Звонил его менеджер Климас, который рассказал, что глава промоутерской компании Main Events Кэти Дува заинтересована Ковалевым и организует тестовый бой на июнь 2012 года. Тот бой Ковалев выиграл, заработал первый гонорар ($5000) и подписал с Main Events контракт.
«В тот момент ко мне уже приехала Наталья, до этого два года общались по скайпу, виделись раз в полгода. С 2005 года вместе. В Челябинске она занималась строительным бизнесом. Я ей говорил: «Если не дождешься – твое право». Но она дождалась. А в кризис, когда строительство встало, смогла продать компанию за 1,1 миллиона рублей и поехала ко мне. Эти деньги помогли: мы на них жили, Наталья выучилась на косметолога. Тогда мы тратили в месяц $2000–2500 – еда, бензин, аренда жилья. И никаких страховок».
Август 2013-го – в Уэльсе падает местный боксер Натан Клеверли, до этого выигравший 26 боев из 26, и притихший зал наблюдает за тем, как Ковалеву отдают чемпионский пояс WBO. После этого Сергей роняет еще трех сильных боксеров (в сумме на троих у них было 66 побед и 1 поражение) и 8 ноября 2014 года забирает пояса по версиям IBF и WBA у человека с тех самых видеокассет из детства – Бернарда Хопкинса. Гонорар за бой с Хопкинсом составил $500 000, за следующий бой с Жаном Паскалем в Канаде – $1 000 000. Не меньше половины этих денег ушло на налоги и отчисления менеджерам и команде. Но все равно – финансово стало намного легче. Родился сын, взяли дом в ипотеку, полностью закрыли долг перед Эгисом.
Сергей Ковалев из тех боксеров, что остры на язык, но в отличие от большинства «острословов» он всегда подкрепляет свои слова делами на ринге. Исмаил Силлах был назван им «кукарекающим Петей» (результат в бою: Силлах нокаутирован во втором раунде). Про давнего соперника Артура Бетербиева Ковалев говорил, что у того при встрече с ним на ринге «голова до жопы отлетала». А Адонис Стивенсон (обладатель чемпионского пояса самой престижной боксерской организации, WBC, – единственного титула, которого Сергею не хватает для звания абсолютного чемпиона мира) обычно дружелюбно именуется «куском говна».
«Посмотрите на Стивенсона: он же скачет после каждой своей победы, как будто случилось что-то, чего не должно быть. Он сам не верит, что он до сих пор чемпион. Мне просто хочется пересечься с ним на ринге, чтобы показать всем, какой он на самом деле боксер».
После каждой своей победы Ковалев кричит в камеру: «Челяба!» В том доме, где Сергей вырос, сейчас живут его родные: мама, сестра, племянник. Только это уже не коммуналка: все три комнаты принадлежат Ковалевым.
0
