— Юлианна, 24 апреля вам исполнится 30 лет. Вы ждете юбилея со страхом или с энтузиазмом? И как хотите его отметить?
— Говорят, день рождения — период обнуления и накануне этого события у человека мало энергии, он уязвим. Что-то есть в этих словах. Сейчас у меня странное ощущение: мне немного тревожно — видимо, из-за серьезности цифры. И нет настроения праздновать с размахом. Хотелось бы с одной или несколькими подружками улететь на несколько дней в другую страну. Я так уже делала: раза три встречала день рождения в Риме, один раз — в Швейцарии, и всегда получалось чудесно. Однажды, после того как мы купили билеты, выяснилось, что у меня 23 апреля будет концерт, поэтому подружка улетела раньше, а я — прямо 24-го. И она встречала меня в аэропорту с букетом! А потом мы гуляли, заходили в кафе, пили просекко, было уже тепло, и мы ходили в шортах и футболках. Ничего необычного не делали, но в путешествиях даже заурядные занятия кажутся праздничными.
Сейчас мы, конечно, просто так уже в другую страну не сгоняем: все мои подруги взрослые и занятые девочки — у кого семья и дети, у кого бизнес… Но даже если они смогли бы вдруг сорваться, то я бы не смогла к ним присоединиться. Я ведь тоже взрослая и занятая девочка, и в день рождения у меня съемки шоу «Ты супер!» на НТВ. Так что встречу тридцатилетие в кругу других членов жюри — Виктора Дробыша, Игоря Крутого и Сергея Лазарева. Мне кажется, хорошая компания — грех жаловаться.
В детстве думала, что в 30 буду солидной замужней тетенькой, матерью как минимум двоих детей. И что же мы имеем? Я не замужем, у меня нет ребенка, но есть прекрасный карьерный взлет, о котором я и мечтать не могла. Правда, я и не чувствую себя на 30. Вчера репетировали с танцовщиками, а потом смотрели запись на предмет ошибок. Посмотрела на себя со стороны — постоянно дурачусь, как идиотский подросток. Но иногда ощущаю себя катастрофически взрослой. Когда в твоей жизни уже было много встреч, событий, кажется, что она длится бесконечность. Все-таки у меня за плечами довольно долгий путь, я начала работать лет в 13…
— Но на «Фабрику звезд» вы пришли в 16. Где эксплуатировали ваш детский труд до этого?
— В журнале для девочек «Yes!». Когда мне было 14 лет, папа отправил туда на конкурс красоты мою фотографию, и я неожиданно для себя заняла второе место. Когда делали материал о победителях, я познакомилась с главным редактором журнала, рассказала ему, что занимаюсь вокалом. А через некоторое время журнал решил сделать одноименную девичью группу, и меня туда позвали. Сейчас это звучит как фантастика, но нашим музыкальным продюсером был Иван Ургант. Он сочинял нам песни, записывал на студии, работал над аранжировкой, а продюсировали нас ребята из журнала. Поэтому проект существовал недолго, около года: людям надо было заниматься своей основной работой, и на группу время и силы тратились по остаточному принципу. Мы успели записать всего три песни.
— И потусить с Ургантом!
— Ни в коем случае! Он держал дистанцию, а мы соблюдали субординацию. Ургант был взрослым человеком и звездой МТV, а мы — маленькими девочками. Тогда он не афишировал, что имеет отношение к нашей группе, и я думала, что он стесняется данного факта биографии. Поэтому, придя осенью 2016 года в «Вечерний Ургант», я не стала ворошить былое. Но Ваня сам спросил: «Юлианна, вы будете со сцены благодарить людей, которые повлияли на вашу карьеру?» Я говорю: «Вы претендуете, Иван? Я вас упомяну». Было ужасно приятно, что он это помнит.
— Удивительно, что фотографию в журнал отправил папа. Обычно отцов не интересуют подобные издания, и они предпочитают, чтобы их дочери держались подальше от конкурсов красоты…
— Ну да. Но мои родители с детства считали, что я круто пою, хотели, чтобы я этим занималась. Мама мечтала стать певицей, но поступила в медицинский институт, и, наверное, в чем-то моя карьера — результат ее нереализованных амбиций. Родители в меня верили, и то, что я пошла на «Фабрику звезд», — их заслуга. Я считала, что обычной девочке из Ясенево ничего не светит в популярной программе. Папа пообещал, что отвезет меня на машине, и я согласилась только поэтому. Он взял отгул на работе, простоял пять часов в очереди вместе со мной, развлекая и подбадривая.
— И вы стали финалисткой. Опыт наверняка был мощный. Этот проект вас изменил?
— За три месяца, проведенных там, закончился мой подростковый период и началась взрослая жизнь, в которой самой надо было нести ответственность за все поступки, решать, с кем я работаю, как себя позиционирую. Конечно, изменились отношения и с родителями. Мама с папой и так разрешали даже то, на что я не рассчитывала. Еще до «Фабрики» папа отпускал меня гулять до двенадцати, единственное, мог позвонить, чтобы узнать, все ли в порядке. А после «Фабрики» мы поехали в гастрольный тур, но периодически я возвращалась в Москву, опять шла гулять с друзьями. И тут папа по привычке говорил: «Чтобы в двенадцать была дома!» А я вместо «хорошо» отвечала: «Пап, как пойдет». Рассуждала: если я езжу по стране, отвечаю за себя и могу пойти ночью гулять в Туле или Твери, почему нельзя сделать то же самое в родном городе?
— Концерты еще и с учебой в выпускном классе как-то совмещались?
— Я окончила школу в 16 лет, до «Фабрики». Кстати, хорошо училась, но не была «ботаничкой». Мне не нравилась физика, предупредила родителей, что в году будет тройка. Мама, конечно, запаниковала — она в свое время была отличницей. Зато в итоге я получила два высших образования — и два красных диплома.
Кстати, из-за одного я не стала возвращаться к Максиму Фадееву, хотя он звал. Мама мне внушила, что высшее образование нужно позарез, а я понимала: если подпишу с Продюсерским центром Фадеева второй контракт, на семь лет, расторгнуть его уже не получится. Меня первый-то раз отпустили чудом, и потом многие выпускники «Фабрики» звонили и спрашивали: «Как, черт возьми, тебе это удалось?!»
— Да, как вам это удалось?
— Просто честно поговорила с Максимом. Он заключил со мной контракт, когда началась «Фабрика звезд». К моменту разговора этому контракту был уже год, но люди, работавшие у Фадеева, не делали со мной вообще ничего — не записывали новых песен, не устраивали концертов. У самого Максима тогда были проблемы со здоровьем, и ему было не до меня. Никакой зарплаты мне не платили, вдобавок я теряла время: «Фабрика» закончилась, меня нигде не показывали и начинали забывать. Когда появились люди, предложившие работу, пришлось отважиться на звонок Фадееву.
У нас с Фадеевым состоялся тяжелый разговор по телефону, он длился четыре часа. Максим сказал, что впервые слышит, что мной не занимаются. Максим — тонкий психолог, знает, как и в какую точку надавить. Он не то чтобы пытался меня отговорить, но давал понять, что я делаю неправильный шаг. И все-таки я была тверда. В итоге Фадеев сказал: «Не могу тебя держать, если хочешь — уходи, у нас не крепостное право». Правда, добавил: «Но у тебя ничего не получится, ты ко мне вернешься, и я тебя приму». Через месяц позвонил: как ты, давай назад! Это было приятно, и я долго думала, но решила не идти: он поставил условие бросить институт.
На тот момент было понятно, что с людьми, предложившими работу, кашу не сваришь. Они хотели, чтобы я пела попсу, некачественную до неприличия. А я хотела делать то, что мне нравится.
— Так странно, что истории, связанные с риском, дипломатией, отношениями с влиятельными людьми, происходили в жизни 17-летней девушки.
— Хотя я все решала сама, мне очень помогала поддержка мамы с папой. Они говорили, что я все делаю правильно, вообще всегда в меня верили. Хотя нет, был период, когда не верили. Когда я после пяти лет работы уходила из группы 5sta Family, они спрашивали: «Зачем? У тебя не будет концертов, как ты будешь зарабатывать?» Естественно, это был единственный источник дохода. Было страшно, но другого пути я не видела.
На четвертом году работы у нас в группе стали портиться отношения, мы категорически разошлись по ряду вопросов, в том числе и творческих. Конечно, это отражалось на происходящем на сцене. Энергетика ненависти, которую мы, помимо воли, транслировали в зал, не сочеталась с нашей музыкой. Поэтому я предупредила, что отработаю еще год и уйду. Нашли Леру Козлову, мы проработали вместе полгода, а потом меня попросили уйти. Это было не очень приятно.
Меня тогда очень поддержал Андрей (саунд-продюсер Андрей Черный, жених Юлианны. — Прим. «ТН») и близкие друзья. Когда я начинала сольную карьеру, сомнения и терзания были моими верными спутниками. Я рассказала о них своей подруге Бьянке, и она успокоила: «Не переживай, все получится — я тебе песню напишу». И действительно вскоре прислала песню «Ты не такой». У нас с Андреем была скоплена небольшая сумма, на которую мы решили снять на композицию клип. Мне очень повезло: вокруг меня собрались блестящие профессионалы, которые впряглись и все сделали бесплатно, на чистом энтузиазме. Но мы даже не рассчитывали, что песня так выстрелит. Следующий клип, «Хьюстон», обошелся примерно в четыре раза дороже, остальные еще дороже — к счастью, после мощного успеха я уже могла хорошо платить друзьям за работу.
— Деньги хоть и не главное, но все-таки ужасно приятно, когда они есть. Подарите сами себе на день рождения что-то грандиозное?
— Вообще, с подарками интересно получается. В 1990-е у моих родителей, как у большинства наших людей, были сложные времена, но они очень старались, чтобы я этого не почувствовала. Поэтому мне покупали фирменные вещи — но могли это сделать редко. О, как остро я мечтала о каком-нибудь брендовом ремне! Его покупка становилась мегасобытием. Сейчас я по привычке покупаю брендовые вещи очень редко, несмотря на то, что возможностей стало больше. Только мне их уже не хочется так, как раньше.
— А какой подарок принес вам больше всего радости?
— Собака! Я страшная собачница и мечтаю о загородном доме, куда можно будет поселить несколько собак. С моих 5-6 лет мы с родителями жили в Болгарии — они там работали. И я тусовалась со стаей дворовых собак, почти как Маугли. Однажды мы познакомились с владельцами питомника колли и взяли у них овчарку по кличке Мила, которой было уже 4 года. Когда мы возвращались в Москву, папа сказал, что собаку мы оставляем, но я устроила истерику. В итоге Милу забрали.
Мила умерла, когда ей было 15 лет. Все случилось, когда я выступала в каком-то южном городе. Я еще по телефону по маминому грустному голосу поняла: что-то случилось. Родители позвонили моей подруге Наташе Подольской и попросили ее встретить меня: мы прилетали днем, когда они уходили на работу. Мы зашли в квартиру, а Мила не выскочила меня встречать — и я все сразу поняла. Наташа утешала меня как могла.
— Вы знаете, что такое любящая семья. Не хотите создать свою, родить ребенка? Ведь вы с Андреем даже назначали дату свадьбы…
— Всему свое время. Мне кажется, свадьба — это событие, от которого нужно в полной мере получить удовольствие. Не хочется отвлекаться на рабочие моменты, переживать, что что-то упускаешь, пока занимаешься личной жизнью. Нужно, чтобы машина нашего проекта какое-то время могла хорошо ехать сама, по инерции.
А ребенок — такие вещи невозможно на сто процентов спланировать, тут как получится. Мне хочется сначала реализоваться в профессии, а потом со спокойной совестью воспитывать детей, дарить им счастье, которое сама ощущаю. Получать от первых месяцев и лет материнства не угрызения совести, а удовольствие.
0
25.00
