ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Фев. 2, 2017

— При этом «Рай» неизменно получает престижные призы на всех фестивалях. Причем в Венеции отметили не только режиссуру Конча­ловского, но и вашу актерскую работу!

— Это был приз ассоциации независимых критиков. Не знаю, как на других фестивалях, но на Венецианском фестивале один фильм может получить только одну из основных наград. Считаю абсолютно правильным, что Андрея Сергеевича признали лучшим режиссером. Хотя это и лишило нас шансов на приз за лучший фильм. Помимо «Серебряного льва» было еще несколько наград, включая приз Ватикана.

— В Венеции вы появились на звездной дорожке втроем — вместе с сыном Петром, который впервые снялся в кино. Чья это была идея?

— Естественно, режиссер принимает решение, кого он будет снимать в своем фильме. И конечно же Андрей Сергеевич не стал бы рисковать, если бы не был уверен, что Петя с этой ролью справится. Но дело еще и в том, что Петя подходил под образ: и возрастом, и внешними данными, и тем, что свободно говорит по-французски. Кроме всего прочего, его сцены были не такими уж сложными, за исключением сцены убийства отца его героя. По-моему, Петя неплохо справился. А что касается ковровых дорожек и премьер, тут мы с мужем абсолютно солидарны: у ребенка не должно возникать неправильного восприятия реальности. Пожинать лавры еще рано, да и не за что. С другой стороны, Петя и сам не захотел идти на московскую премьеру, потому что, посмотрев фильм в Венеции, испытал довольно сильное потрясение и не хотел еще раз пережить это публично.

— Вот вы говорите, что не желаете Пете дальнейшей работы в кино. А какие варианты есть у продолжателя самой именитой династии именно в этой профессии?

— У Пети, как и у любого другого ребенка в этом возрасте, очень много возможностей. У многих из семьи Михалковых-Кончаловских есть способности к рисованию. Практически все неплохо владеют словом. Кто-то даже для себя что-то пишет. Я считаю, что у мальчика обязательно нужно развивать способности к математике. И конечно, в современном мире совершенно невозможно образование без знания языков.

— Титры «Рая», кстати, могут немного сбить с толку непосвященных, ведь получается, что у Кончаловского сын — Михалков?

— Все просто: в самом начале своей карьеры Андрей Сергеевич взял в качестве творческого псевдонима фамилию своей матери — Натальи Петровны Кончаловской.

— Вы никогда не думали взять фамилию мужа? Или это принципиальная позиция актрисы, что нельзя менять фамилию, под которой уже знают зрители?

— В тот момент, когда мы познакомились, у меня было не так много работ, и меня не узнавали на улицах как актрису. Замуж я не стремилась. У нас случился роман, но я не ожидала, что у этой прекрасной романтической истории будет продолжение. И даже когда мы оформили свои отношения, это ощущение не прошло. Мне кажется, что некое легкомыслие в совместной жизни иногда помогает. А теперь, через двадцать лет жизни вместе, говорить о смене фамилии как-то странно.

— По гороскопу вы с мужем оба Львы. Такой союз должен быть термоядерным, когда никто не готов уступать...

— Мы не только Львы, но еще и Быки к тому же. Не могу сказать, что так уж сильно прислушиваюсь к тому, что пишут в гороскопах. Но мы с Андреем Сергеевичем действительно во многом совпадаем. В пристрастиях, в чертах характера, в поведении, во вкусах в литературе, в видении мира… Очевидно, что двадцать лет назад я была другим человеком. И когда ты бок о бок так долго с кем-то живешь, даже по законам физики происходит взаимопроникновение частиц, и конечно, мы стали лучше понимать и чувствовать друг друга, чем в первую неделю знакомства. Но даже и на момент нашего знакомства у нас было очень много общего. А еще мне кажется, что у нас с Андреем Сергеевичем есть какое-то генетическое родство. Его прадед Василий Суриков, как известно, из яицких казаков, которые пришли в Сибирь вместе с Ермаком с Дона, с моей родины. У меня, кстати, по дедовской линии Мелиховых есть троюродная тетка по фамилии Ермак. Не удивлюсь, если в прошлых казачьих поколениях у нас уже были какие-то переплетения.

— Ваша героиня в фильме «Рай» — русская княгиня Ольга, эмигрировавшая в Париж, — родом как раз с Дона.

— Об этом надо спрашивать у Андрея Сергеевича Кончаловского и Елены Киселевой, которые написали сценарий. Наверное, им это нужно было, чтобы характер получился достоверным, а из меня мою казачью кровь никуда не денешь. Мы много часов провели, беседуя с Леной Киселевой, набирая те самые личные детали, которые помогли бы мне прочувствовать героиню, прожить роль. Не все вошли в фильм, но мне это точно помогло. А казаков в первой волне белой эмиграции было очень много, и моих земляков из Новочеркасска в том числе.

— Этот фильм об узниках концлагеря тяжело смотреть. Вряд ли его съемки были развлечением. Андрей Сергеевич не говорил вам, почему он сделал именно такой выбор?

— Это вам кажется, что, как жена режиссера, я должна знать ответ на этот вопрос. Я не знаю! Творческий процесс — это таинство, и я к нему отношусь с большим уважением, трепетно. Поэтому никогда бы не посмела лезть с такими расспросами не только к режиссеру Кончаловскому, но и к любому другому человеку, который пытается создать какой-то свой мир. Но что касается исходных каких-то материалов, я знаю, что Андрей Сергеевич давно интересовался историей Вики Оболенской, русской княгини, участницы Сопротивления, отправленной на гильотину за спасение евреев в Париже. Ну и история несостоявшейся невесты Чехова Дуни Эфрос, которую сожгли в концлагере, тоже произвела сильное впечатление на Андрея Сергеевича.

— В фильме есть сцены, напоминающие допрос, и вы в кадре порой выглядите по-настоящему напуганной. Такое трудно сыграть…

— Мне сейчас довольно сложно анализировать, как игрались эти монологи. Кроме глазка камеры, я ничего и никого не видела. Только иногда слышала голос режиссера. Съемки продолжались три дня по шесть часов без перерыва. Трудно ли это было, или легко, сейчас уже сказать не могу, единственное, что знаю: ни я, ни партнеры эти монологи не играли. Это была попытка прожить чужую, другую жизнь.

— Представляете, как много актрис поминают ваше имя всуе, понимая, что Кончаловский изначально пишет сценарии под Юлию Высоцкую и не дает им шанса даже на пробы?

— Нет, не представляю и вообще об этом не думаю. Я никогда ни у кого ни о чем не просила, в том числе роль у режиссера Кончаловского. Решение снимать тех или иных артистов он принимает сам. Мне вообще сложно кого-то о чем-то просить. Только один раз, после того, как мы вернулись из Лос-Анджелеса в Москву и Андрей Сергеевич ничего еще не ставил в театре, я попросила Каму Гинкаса, работающего в ТЮЗе, посмотреть меня. Мне очень хотелось попасть именно в этот театр. На что Гинкас мне сказал: «Что ты, миленькая, у меня тут столько своих девочек, куда же я еще какую-то чужую возьму». Остается только уважать человека за то, что он мне сказал об этом честно. Вот вы спрашиваете, почему я не хочу видеть Петю в этой профессии. Потому что нужно быть готовым к таким ответам. И нельзя, чтобы тебя это ранило или оскорбляло, иначе очень скоро ты окажешься весь в ранах и шрамах и потеряешь силу, веру.

— Вас не обижает, когда говорят о том, что вы ведете кулинарные программы и курсы именно потому, что мало снимаетесь в кино?

— Мне все равно, что говорят. Я не считаю работу на кухне перед камерой или же без нее чем-то постыдным. Более того, работа ведущей кулинарной программы — это просто ипостась артистки. Дело не в том, как я режу лук, а в том, что я могу заразить вас любым кулинарным действом и вам тоже захочется это сделать. Заразительность — одно из необходимых умений, которым должен владеть профессиональный актер. Я веду кулинарную передачу как профессиональная актриса, а не как профессиональный повар. И мне, к сожалению, не хватает специального образования, я бы хотела знать и уметь еще больше.

— А любит ли готовить Петя?

— И любит, и умеет. В прошлом году был какой-то взрыв, сейчас немножко пошло на убыль, но он умеет удивить. Он отлично разбирается в продуктах. В три года Петя попросил: «Дайте, пожалуйста, пармезан». И когда ему дали сыр, он сказал: «Я просил пармезан, а это грюйер». Наверное, ваши читательницы будут в меня тапками бросать: «Вот они, буржуи!» Но должна заметить, что описываемые события происходили задолго до санкций. А вообще, мы очень любим поесть, это то удовольствие, которое мы ценим. Но это вовсе не значит, что я готовлю с утра до ночи и мы бесконечно это едим.

— Вообще трудно представить вас с лишним весом.

— Когда мы познакомились с Андреем Сергеевичем, я была килограммов на шесть-семь больше, чем сейчас. При всей моей любви к еде нужно постоянно держать себя в форме. Это труд, ежедневный. Если говоришь себе: не буду думать о том, что вредно, что полезно, сегодня мне можно все, — значит, следующие три дня нельзя будет почти ничего. Моя генетика, к счастью, помогает быстро справиться с лишним, но нужно понимать, что только несколько тысячных долей процента людей на Земле могут есть и пить все, что им вздумается. В любом другом случае, как только начинаешь мазать масло на свежий хлеб, мало двигаться, перекусывать по ночам, будь готов к тому, что после этого придется работать над собой и от многого отказываться.

— Ваш идеальный отдых, какой он?

— По-разному, иногда у нас с друзьями танцы до утра бывают, посиделки с гитарой. Бывает, что я уезжаю куда-нибудь на неделю и молчу. Максимум, что в эти дни бывает, — это разговоры с родными. По всем остальным делам я переписываюсь в телефоне. А так — тишина, просто думаю и читаю. Есть несколько оздоровительных клиник, где можно обеспечить такой режим. Или же можно поехать в Тоскану, особенно хорошо там осенью-зимой, когда очень тихо и приятно. Можно часами ходить по полям, бродить вдоль виноградников. К сожалению, планировать такие поездки заранее нельзя. Еще вчера я, например, не знала, что у нас в марте будут гастроли в Петербурге. Но если выдаются даже три дня, мы вдвоем с Андреем Сергеевичем можем сорваться и куда-нибудь уехать. Потому что, если остаться в Москве, выходные дома все равно обернутся работой.

— Вы отмечали 20-летие совместной жизни? Помнит ли Андрей Сергеевич все ваши важные даты?

— Да, это был прекрасный повод собрать близких друзей, так же, как и наши дни рождения, которые мы всегда стараемся отмечать. Я даты помню немножко лучше, чем Андрей Сергеевич. Ему об этом всегда нужно аккуратно напоминать. Если бы я на это обижалась, то, наверное, это была бы катастрофа. Но я считаю, что гармония не в том, помнят ли оба супруга дату своего знакомства, а в том, как мы друг к другу относимся. Бессмысленно пытаться выглядеть гармонично: подбирать цветовую гамму, одеваться в одном стиле. Если в семье есть гармония, не важно, подходит ли его галстук к ее платью. А если внутри отношений разлад, то, как ни одевайся, как ни подбирай себе помаду в тон его ботинкам, будет понятно, что это притянуто за уши.

— Оценить ваши совместные выходы в свет можно теперь и по записям в соцсетях, ведь после большого перерыва вы снова завели страницу в Instagram?

— Это один из современных инструментов, чтобы оставаться успешным в индустрии. Когда я только заводила Instagram, в нем было очень много личных вещей. Но сейчас это исключительно публичная история, необходимая для нашей профессии. Есть официальный аккаунт, его ведет продюсерский центр. А вот со своей личной странички, на которой нет публикаций, я с удовольствием наблюдаю за великими шеф-поварами мира, за тем, что происходит на кухнях Парижа, Нью-Йорка, Гонконга, Москвы. Еще интересно посмотреть на работы талантливых фотографов, это вдохновляет.

— Ведет ли свою страницу в соцсетях Петя?

— У него есть Instagram, я на него подписана. Но стараюсь быть деликатной и воздерживаться от советов и комментариев. Мне бы не хотелось, чтобы он чувствовал, что не должен чего-то делать только потому, что его за это могут поругать. Как умный человек, он должен сам научиться понимать, что в жизни нельзя, а что можно. Мой контроль заключается в том, чтобы знать, с кем он общается. А вообще, человек должен понимать, что свободное пространство и свобода вообще — это его личная ответственность.