культура: За счет чего удалось улучшить ситуацию?
Белобородов: В 2006-м прозвучало эпохальное Послание президента, в котором было предложено помочь институту семьи морально и материально. После этого был объявлен Год семьи, начата выплата материнского капитала. Выросли пособия по уходу за ребенком, появились региональные программы поддержки материнства. Государственное внимание и идеологический импульс дали плоды. Если в 2000 году родилось 1,266 млн младенцев, то спустя четырнадцать лет — 1,947 млн.
Отмечается и существенный рост продолжительности жизни. С 2003 по 2014 год она увеличилась почти на шесть лет. Это результат в том числе и антиалкогольной политики. Потребление водки по стране сократилось в два раза. А табака — на 17%, если верить статистике. В результате — 493 000 сохраненных жизней за год.
культура: Какие еще положительные тенденции фиксируют демографы?
Белобородов: Определенные подвижки в сфере миграции. Долгое время она проходила хаотично. Но в последние годы, осознав, что такая ситуация провоцирует этнический майдан, нагнетание розни и ухудшение межнациональной обстановки, власти взялись за эту проблему. Только за прошлый год свыше одного миллиона мигрантов были выдворены с запретом въезда. Правила регулирования въезда, выезда и пребывания в России в определенной мере стали строже.
Существенно сократилось число абортов. Если в 1999 году их было около 4 млн, то сейчас — ниже 900 000. Конечно, это данные исключительно официальные. Есть значительный пласт частных клиник, они не предоставляют информацию для официальной статистики. Но тенденция снижения никем не подвергается сомнению.
культура: Замечательная картина. Неужели нет никаких негативных моментов?
Белобородов: Не могу сказать, что все идеально. В нашей демографической политике мы делаем акцент на рождении ребенка — безотносительно семейного контекста. Капитал называется «материнский», а не «отцовский», не «семейный», не «родительский». Хотя именно мужской и супружеской роли больше всего не хватает сегодня в отношениях. У нас 23,8% детей рождаются вне брака. Разводы составляют около 60% от числа заключаемых браков. Отмечается фактическая дискриминация многодетных семей. Им намного труднее, а порой просто невозможно взять кредит в банке, снять жилье или воспользоваться услугами такси, где, в лучшем случае, имеется только одно детское кресло. Не во все детские поликлиники у нас можно зайти с колясками — их приходится оставлять на улице. В поездах нет возможности перепеленать ребенка, поменять памперсы. В российской инфраструктуре еще очень многое нужно дорабатывать, чтобы она не отторгала семьи с детьми.
культура: На Западе мы видим трансформацию семьи — лица одного пола становятся супругами и усыновляют детей. Говорят, что это новая норма...
Белобородов: Никакой трансформации семьи на Западе не существует. Там происходит деградация семьи, идет угасание популярности семейного образа жизни и кризис семейных ролей. Одна из причин — утрата базовых цивилизационных устоев. Семья в ее подлинном понимании — моногамная, представленная одной женщиной и одним мужчиной, ориентированная на деторождение. Что касается однополых браков, открытых, групповых, это извращение человеческой природы и здравого смысла.
культура: Каковы причины такого тектонического слома?
Белобородов: Главная причина в том, что происходит секуляризация массового сознания, отход от религиозной традиции. Еще одна причина — антисемейное лоббирование. Когда часть влиятельной элиты поддерживает гомосексуальный образ жизни и сопутствующие ему идеологические концепты: гендерную идеологию, ювенальную юстицию. Они делают все возможное для того, чтобы их представления об образе жизни стали политической и общественной нормой. Это приводит к тому, что сторонники традиционных ценностей становятся изгоями. Здесь есть один важный нюанс. Гомосексуализм как образ жизни несовместим с существованием обычной семьи. У него паразитическая сущность. Он питается остатками здоровых семейных отношений. Почему гомосексуалисты крайне заинтересованы в ювенальной юстиции? Потому что единственный способ размножения, который для них существует, — это воспитание чужих детей. Воспитание в нужном для себя русле. И здесь мы касаемся темы социального образования, когда еще с детского сада навязывается лояльность к извращениям. Или возьмите вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ). Фактически это новая форма проституции, когда женщина, ее организм считаются товаром. А способность к деторождению и сам ребенок — предметом коммерческой сделки. Здесь речь даже близко не идет о своеобразной компенсации бесплодия, как это порой заявляется. К сожалению, подлинному лечению бесплодия и проблемам пониженной плодовитости уделяется намного меньше внимания. ВРТ — это коммерческая аренда чужого тела или покупка биоматериала без всякой этической составляющей. Больше всех в этом заинтересованы гомосексуалисты. Многие из них пользуются услугами суррогатных матерей. Гомосексуализм тесно связан с педофилией, поскольку представители этого сообщества ориентированы на отношения с подростками. В гей-клубах Москвы, как правило, есть преференции для юношей и подростков — например, бесплатный вход.
культура: Нам удается отбиваться от гомосексуального натиска?
Белобородов: Пока да. Благодаря позиции президента, парламента, правительства нам удалось отбить угрозу экспансии и пропаганды гомосексуализма среди детей и подростков — хотя бы с такой формулировкой. Но надо защищать общество в целом. Мужчины-гомосексуалисты живут в среднем на 25 лет меньше, чем нормально ориентированные люди. А женщины — на 30. Почему? Наркомания, самоубийства, венерические заболевания, СПИД, неустойчивая психика, энергетически расточительный образ жизни — в результате человек сгорает. Не велика ли цена за такую мнимую свободу? Не только дети и подростки, но и взрослые члены общества должны быть от этого ограждены. Пока у нас есть политико-правовой заслон. Но видно, что на эстраде, частично в политике, в высших эшелонах бизнеса, на телевидении и в кинематографе, в театральном искусстве, в СМИ — тех слоях, где формируется общественное мнение и поведенческие стандарты, — очень много таких людей. Это не просто люди, живущие определенным образом. Это в первую очередь — пропагандисты. Гомосексуализм по своей природе крайне агрессивен. Он не терпит инакомыслия. Это было многократно проиллюстрировано на примере западных государств. И мы видим, что имея колоссальные информационные ресурсы, эта идеология внедряется в массы, скажем, на уровне моды и общественной лояльности.
культура: Существуют отработанные механизмы такого внедрения...
Белобородов: Да, сначала гомосексуалисты добиваются скандала. Проводят несанкционированный гей-парад, его разгоняют. Возникает информационный повод. Дальше находят представителей этой ориентации из числа известных людей. И говорят: смотрите, какие прекрасные люди. Сколько они дали миру! И с этим не поспоришь. Только выносится за скобки, дали они, благодаря своей гомосексуальности или вопреки. Или вне всякой связи с этим. И надо тщательно исследовать их биографии. Были они счастливы или страдали от этого? Следующий шаг — попытка подать идею через юмор, когда различные юмористические передачи или ролики в интернете, анекдоты представляют гомосексуалиста комичным и безобидным персонажем, что в корне не соответствует действительности. Это направлено на формирование общественной лояльности. Внедряется миф, будто гомосексуализм генетически обусловлен, это врожденная ориентация. Потом постепенно приходят к идее легализации. Сначала — просто гражданский союз. Потом они требуют полноценной брачной процедуры — регистрация в ЗАГСе, венчание в церкви. Несмотря на то, что тысячелетняя христианская история этого не принимает. Основные догматы церкви, Священное писание четко говорят о том, что это греховно. Но им же важно не венчание. Им важно адаптировать под себя религиозные институты. Тогда появляются священники, живущие в этих отношениях, группы прихожан, которые выступают за равный доступ к таинствам — что полный абсурд. А заканчивается все дискриминацией большинства. Мы видим, что на Западе детям в школе навязывается гомосексуальное «просвещение». А обществу в итоге — гомосексуальная диктатура. Это уже свершилось в Голландии, в странах Скандинавии. На пути к этому США. Надеюсь, что в России этого не будет никогда.
культура: А что происходит с ювенальной юстицией?
Белобородов: К сожалению, эта проблема из России не ушла. Несмотря на личное вмешательство президента. На какое-то время ее наступление приостановлено. Поугомонились и многие политики, которые ратовали за это новшество. Но идет вброс определенных положений в законодательство. Под удар попадают многодетные семьи, которые не отличаются высоким достатком, семьи, попавшие в трудную жизненную ситуацию — у них органы опеки чаще всего и изымают детей.
Ювенальная идеология инспирируется в общество. У нас даже существуют целые факультеты, где готовят специалистов в этой области. Зачем? Мерило эффективности ювенальной системы — число отнятых детей. Бюджеты организаций, работающих в этой сфере, напрямую зависят от этого параметра. Детей отнимают у юридически малограмотных семей, — например, там, где умер один из родителей, а другой запил от горя. Если случается беда — органы опеки тут как тут. Глубоко заблуждается тот, кто думает, что они пришли для помощи. Их функция исключительно репрессивная. Они заинтересованы в разрушении семьи.
культура: Но что за люди такие бездушные там работают?
Белобородов: О, это отдельный вопрос — психологический портрет сотрудников ювенальной сферы. Я знаю факты, когда из этих служб вычищались более-менее гуманистически настроенные кадры и их массово заменяли людьми из пенитенциарной системы — теми, кто был надзирателем на зонах. Они загрызть могут. Надо внимательно присмотреться к биографиям этих «специалистов». В ювенальную сферу идут люди с неудачным семейным опытом. Они как бы мстят обществу. Я сталкивался с представителями опеки. Они способны резать по живому — разлучить родителей с ребенком.
культура: Страшная картина... Но вернемся, собственно, к демографии. Мы говорили о росте населения. А существует ли показатель, сколько нас должно быть в России, чтобы она была сильным и монолитным государством?
Белобородов: Когда-то Дмитрий Менделеев говорил о 500 млн русских к 2000 году. Сегодня я слышу о «русском миллиарде» — от Николая Старикова и Юрия Крупнова. Но пока это на уровне утопий. В ближайшие двести лет я не вижу к этому никаких предпосылок. Большая часть семей в России имеет одного ребенка, а 10–15% не могут иметь детей вообще. О миллиарде нам пока и мечтать не стоит. Что касается национального состава, то, очевидно, что нынешняя этническая структура, при которой 80% населения — русские, наиболее оптимальна. При сохранении статус-кво все народы нашей страны будут чувствовать себя комфортно, этноконфессиональный баланс не будет деформирован. Под русскими я понимаю носителей не определенной крови, а ментальности. Когда Эйнштейна спросили: «Кем вы являетесь — немцем или евреем?», он гениально ответил: «А что, нельзя быть и тем, и другим?» В России это особенно применимо, потому что есть несколько слоев идентичности. Кроме того, русским должно быть модно. Я надеюсь, что созданное недавно Федеральное агентство по делам национальностей будет проводить соответствующую линию.
117.0
14.96
