ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Авг. 18, 2023

— Ястреб — тоже птица. Он самолету не помешает?

— Наши основные клиенты — чибисы, чайки, утки, цапли и куропатки, а также миграционные птицы. Там, где мы можем помешать самолетам, например непосредственно на полосе, используем пиротехнику, светошумовые устройства. Основная зона работы ястребов — торец полосы, рядом с одним из них расположено наше птичье хозяйство. В природе хищник помечает свою территорию, этого достаточно, чтобы другие птицы и звери обходили это место стороной. Охотиться и охранять свои владения 24 часа в сутки ему не надо. Ястреб летает по часу-полтора в день. Основной способ добычи пищи ястребом в природе — быстрые атаки с короткого расстояния: они подбираются по дереву или кустам как можно ближе к жертве и нападают рывком. В нашей аэродромной жизни деревом обычно бываю я, соответственно, и высота полета минимальная — вплоть до 30 сантиметров от земли. В торце полосы самолет что на взлете, что на посадке находится намного выше, и мы с ним никак не пересекаемся.

По цене одной перепелки

— Ястребы едят то, что добудут? Или вы их кормите чем-то еще?

— Даже если охота у нашего ястреба удачная, мы стараемся забрать у него добычу — там может быть всякая зараза. И заменяем ее на перепелку — аэропорт их закупает, замораживает, чтобы убить все вредные организмы. Потом мы по мере необходимости эти тушки размораживаем, потрошим и отдаем их ястребам.

— Сколько перепелок надо в день, чтобы прокормить ястреба?

— Одну. Они и в природе охотятся и едят один раз в день. Ястреб весит чуть больше килограмма, перепелка — в районе 150 грамм. Это все равно что человеку средней комплекции предложить что-то около 8 кг пищи — на день более чем. Вернувшийся с охоты ястреб съедает свою перепелку и целый день сидит: то дремлет, то пейзажем любуется, переваривает.

— Цапель тоже ястреб гоняет?

— У цапли есть две важные жизненные зоны: место гнездования и место охоты. Мы следим, чтобы они располагались по одну сторону от зоны взлета или посадки. Если цапля хочет поселиться так, что будет постоянно пересекать курс самолетов, создаем для нее некомфортные условия, заставляем выбрать другое место.

— Бегаете за каждой цаплей?

— В этом нет необходимости. Мы помогаем птице понять: ей тут будет некомфортно, и она сама переселится. Вокруг нашего аэропорта много особо охраняемых природных территорий, поэтому мы действуем очень нежно.

Ароматы пугала

— Как складывается рабочий день человека, защищающего аэродром от птиц с помощью птиц?

— Я приезжаю к половине восьмого. Смотрю журналы — за птичьей обстановкой следят все аэродромные службы, если кто-то где-то заметил стаю или гнезда, обязательно нам сообщают об этом. Прибираюсь в клетках и отправляюсь на объезд территории, он занимает пару часов. Проверяю работу технических средств, какие-то неисправности устраняю сама, на другие оставляю заявки для специалистов. Весной внимательно слежу, не появилось ли где гнезд. Чаще всего находим старые, покинутые, но они опасны тем, что другие птицы их будут использовать как источник строительного материала. Потом возвращаюсь в наш домик, провожу полеты со своими ястребами. На то, чтобы научить ястреба работе, бывает достаточно месяца, еще пара недель уходит на то, чтобы птица привыкла к шуму и звукам аэропорта. Когда приходит время возвращаться назад, подзываю Лютика свистком. Кормлю его, потом второй объезд. Сдаю смену коллегам, заступающим в ночь, и еду домой.

— Оперативные меры тоже вы принимаете?

— Если нас вызывают, конечно. Беспокоящие птиц устройства, расположенные на летном поле, срабатывают по таймеру через случайные промежутки времени автоматически, мы только контролируем их исправность. Если где-то надо пошуметь и отпугнуть птиц, используем самые разные хлопушки. На крыши зданий наносим гели. Одни имитируют огонь, другие издают неприятный для птиц запах. Такие же «ароматические» пугала используем на траве. Они безвредны для почвы, но очень эффективны против птиц. Основную опасность для авиации представляют птицы, которые гнездятся вокруг аэропорта. Но и перелетные тоже добавляют хлопот. Это миф, что они летят всегда по одной трассе. Если приближается клин, принимаем меры, чтобы отклонить его маршрут в сторону от зоны, где взлетают или садятся самолеты.

— Ваша зарплата зависит от успехов в борьбе с птицами?

— Наверное, если из-за моей плохой работы произойдет какое-то ЧП, я понесу и материальные потери тоже. Но самое главное, что по моей вине пострадают люди, техника. Я очень не хочу, чтобы это случилось, это главный фактор, из-за которого я работаю на совесть. Мое дело — обеспечить безопасность.

— Как пассажиру понять, что в аэропорту работают орнитологи и птицы его самолету никак не угрожают?

— В принципе, работа пропановых пушек видна, иногда можно заметить и меня с птицей. Хотя там, где бывают пассажиры, мы обычно не работаем. На перроне часто можно заметить врановых птиц: ворон, грачей, галок... Они умные, на наши отпугиватели не реагируют. Но и с самолетами они не сталкиваются — понимают опасность и ее избегают. С ними мы тоже, конечно, боремся. В основном ради чистоты на аэродроме. Других же пернатых от потенциально опасных мест мы отваживаем.

Главный вопрос

— Птицы довольно пугливые создания. Почему они не боятся самолетов и сталкиваются с ними?

— У самолета в движении очень большая скорость, при этом со стороны носа звука от двигателя почти не слышно, он остается сзади. Из-за этого летящая птица просто не в состоянии заметить угрозу. А когда лайнер уже достаточно близко, уклониться от столкновения уже не получается, птицу буквально засасывает в двигатель.

Немного о себе

— Орлова — моя настоящая фамилия. То, что я вырасту биологом, родители поняли еще в самом раннем детстве. С хищными птицами я начала работать лет в двенадцать, с тех пор ими и занимаюсь. Так хобби, хобби, а потом раз — и работа. Сначала восемь лет в реабилитационном центре дневных хищных птиц и сов, затем на соколином дворе в Коломенском, а потом попала сюда. Здесь интересно. Причем мы ж не только гоняем птиц. Часто приносят выпавших птенцов, раненых и пострадавших взрослых особей. Выхаживаю, помогаю, а потом выпускаю в парке рядом с домом. Всякое бывает...

У нас в хозяйстве пять ястребов — четверо рабочих, один запасной, с ними занимаются двое орнитологов. Есть еще ребята, которые отвечают за технические средства. Я же девочка, мне здоровый газовый баллон таскать не комильфо.

Ястреб летает только с одним человеком, остальных он... терпит. Когда я в отпуске, мои птицы корм от коллег примут, но из клетки с ними не выйдут. Для них полеты ведь не радость. Скорее, как для человека — пробежка. Если надо, и в выходной приехать, взять своих полетать. По ночам ястребы не работают, они спят. И в четыре утра, когда над аэродромом могут появиться чайки, наши птицы еще почивают. Так что чаек отпугиваем техническими средствами.

Лютик — он хороший, я на него не ругаюсь. Хотя может меня, например, травмировать, причем довольно серьезно. Ну а что делать, это же птица. У меня перчатка в нескольких местах продранная. Ничего не поделаешь, приходится быть осторожной. Бывает, конечно, психанешь. Но на Лютика чего ругаться? Обзову его «курицей», пну палку, и продолжаем дальше работать.

У меня есть сестра — она тоже Орлова, занимается лошадьми. Поэтому ее часто ассоциируют с породой орловских рысаков, хотя непосредственно с ними она дела не имеет. Такая у нас семья — работаем точно в соответствии с фамилией.